Воображение куда более сильное основание картографии, чем территория
Героиня это короткой зарисовки – Раван Осман, дочь суннита из Дамаска и шиитки из Баальбека. Удивительная женщина, достойная отдельного текста. Скажу лишь, что благодаря ей в последние месяцы словосочетание «арабские сионисты» для просвещенных европейцев уже не звучит как оксюморон. Но пока рассказ не о ней, а о ее соседе на рейсе Атланта – Бостон.
Молодой человек в куфие, возвращающийся на учебу в университет, опознал в ней арабку и начал рассказывать о своей пламенной поддержке палестинского дела. Осман с терпением опытного психотерапевта задает наводящие вопросы и пытается разобраться, что у того в голове. Пока не слышит мощного геополитического высказывания:
– Израиль почему оккупировал Газу? Потому что ему нужен выход к морю!
Тут даже Осман не выдерживает. Ей кажется само собой разумеющимся, что любому имбецилу с половиной мозга достаточно просто взглянуть на карту, чтобы убедиться в абсурдности такого предположения. То есть имбецилу достаточно, а студенту Массачусетского технологического – нет. Нарративы нарративами, но, сука, карта – это карта. Карта, а не тест чернильных пятен Роршаха.
Силлогизм в голове у студента прост:
1) Сухопутные империи на протяжении всей своей истории ведут войны за выход к морю.
2) Израиль – империалистическое колониальное государство.
3) Ergo: без Газы моря у него нет.
И если география не соответствует убеждениям, тем хуже для географии.
Осман может сколько угодно пытаться вернуть его «на землю». Но увы. Всякая карта – двойная проекция. Территории и воображения. И воображение куда более сильное основание картографии, чем территория.