У меня сложилось окончательное впечатление, что он сумасшедший
Смысл смотреть Карлсона с Цахесом — это концентрат, бульонный кубик, который он по разным случаям бодяжит в разных пропорциях. У меня сложилось окончательное впечатление, что он сумасшедший. То есть, это реальное безумие, в медицинском психиатрическом смысле.
Поэтому всё, что мы видим политически — это либо обслуживание безумия, либо попытки его загнать в хоть сколько-нибудь прагматичное русло и направить. Но самые важные решения принимаются не из прагматических соображений, рацио тут мешает, как муха. И вокруг у всех индуцированный бред. И он просачивается и капает с потолка на половину страны.
После 24 февраля несколько месяцев две главных присказки были «как это б…ь возможно» и «возможно теперь всё, что угодно». А потом рационализация взяла своё, начали опять умные люди строить какие-то структурированные конструкции — кому что выгодно, какими могут быть шаги тут, направление там, что он точно не сделает, а что может сделать и зачем.
Но нет, нам вот Карлсон напоминает: возможно, что угодно. Никто не может проникнуть внутрь безумия, даже самые профессиональные психиатры, даже люди, которые его «хорошо знают». Смотрим на Михалкова, Шевкунова — это всё спутники, светят отраженным светом. Будущее зависит от них. А все остальные — обслуга, среди которой, я уверена, есть люди, которые считают себя рыцарями света, сдерживающими натиск безумия изнутри.
Но это всё был, конечно, гарнир, к единственному осмысленному там вопросу — про Эвана Гершковича. Объясните мне, а почему так важен этот Красиков? Он же просто киллер, отработанный материал, и он так давно сидит у немцев, что всё, что мог им выдать, уже выдал?