Три года жизни после жизни
Три года жизни после жизни. С экскурсиями в ад во время и после обстрелов.
Три года, как жизнь разлетелась в осколки, часть так и сидят в сердце, другие – в самых разных частях того, что было нашей жизнь перед тем.
Проснулась в тот день, как все одесситы и немалая часть страны, от взрывов. Хотя ещё полдня доходило, что это всё -взаправду. Что оно происходит, уже произошло. Пока не увидела, как мою Гаванную перегораживают мусорными баками на колесиках, свозя их отовсюду.
Воспоминания первых дней – как строились баррикады из мешков с песком, как добывались вода и еда на первое время. Особенно тяжко с кошачьим кормом обстояло, готовилась к общему с ними меню из каш и консервов. Гаванная была перегорожена четырежды – уроды не скрывали своего плана захватить порт и подняться по ней на Дерибасовскую.
В первые дни решался и вопрос – кому оставаться, кому выезжать. Мне сразу было ясно, что останусь. Не только из-за котов. Кто-то должен смотреть в оба и запоминать. Дожить и рассказать. Вот, этим и занимаюсь. И всем прочим, как большинство.
Не могу пока говорить о том, насколько разрушена моя собственная жизнь, сколько утрат и боли. Не оттого, что у многих – не меньше. Просто не могу, слова не складываются.
Вчера было пять или шесть воздушных тревог, взрывы в порту. Сегодня пока одна, но день впереди.
На фото – Дерибасовская.
Снимать там и тогда было запрещено, но я разок щёлкнула телефоном. Чтоб помнить – так было. И верить – так больше не будет никогда.
Мы не видим конца и краю войне, мы бредём вдоль и поперёк изрытой минами и снарядами жизни. Оптимизм, сколько там его осталось, надёжно припрятан, как спички в непогоду.
Очень хочется, чтоб дожили все, кто может. Очень хочется.
