Стратегический выбор Украины. Часть II
В политизированной части российского общества преобладают полярные оценки украинского Евромайдана 2013 — 14 годов.
Официоз и внесистемные ультрапатриоты считают его организованным и профинансированным Западом и осуществленным правыми радикалами государственным переворотом, приведшим к власти нацистскую хунту. Большинство либералов, в свою очередь, говорит о героическом народном восстании против подконтрольного Кремлю узурпатора.
Откровенная лживость и абсурдность первой трактовки очевидна. За прошедшие годы не было представлено никаких доказательств ни управления Евромайданом извне, ни реальной угрозы жизни и безопасности Виктора Януковича на момент его побега из Киева. Радикальные украинские националисты составляли лишь небольшую долю общей массы сторонников и участников протестов в Киеве и других городах, а число погибших среди протестующих было в разы больше, чем среди сотрудников подконтрольных Януковичу силовых структур.
Власть в стране временно перешла к Верховной Раде, чью легитимность никто не ставил под сомнение, а досрочные президентские выборы выиграл умеренный системный кандидат Петр Порошенко, в то время как результаты Дмитрия Яроша и Олега Тягнибока оказались в районе статистической погрешности.
Однако и тезис о свержении диктатора «народом» является большим упрощением. Во-первых, уличные протесты ноября 2013 — февраля 2014 гг. стали отражением ВНУТРИЭЛИТНОГО конфликта. Протестующих поддержали три крупные парламентские партии, часть федеральных телеканалов и руководство нескольких регионов. У них было свое организованное и эффективное боевое крыло, которое, опять же, возникло не из воздуха, а потому, что его созданию поспособствовала часть элит.
Отказ Януковича от использования армии был связан не только с его гуманизмом или нерешительностью, но и с тем, что далеко не все армейские части согласились бы давить протестующих танками по «китайскому сценарию».
Во всем этом — принципиальное отличие Евромайдана от любых протестов последних десятилетий в России и Белоруссии, где общество бросало вызов полноценной консолидированной диктатуре, вряд ли имея шансы на успех.
Еще один важный аспект. Евромайдан содержал в себе два основных измерения. Первое из них — это восстание гражданского общества против коррумпированного некомпетентного президента, который не держит слово и начал проявлять авторитарные замашки. Подобные действия заслуживают уважения и всяческой поддержки.
Но, — и это второе — одновременно киевские протесты были ПОПЫТКОЙ ЧАСТИ СТРАНЫ НАВЯЗАТЬ ДРУГОЙ ЧАСТИ СТРАНЫ СВОИ ЯЗЫКОВЫЕ, КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ И ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.
Проблема не в том, что жители Львова и Ивано-Франковска считают Степана Бандеру национальным героем. Проблема начинается в тот момент, когда они отправляют «поезда дружбы» и пытаются навязать его в качестве национального героя Донецку, Луганску и Севастополю. Подобные попытки неприемлемы и не могут поддерживаться ни одним последовательным либералом и демократом.
Такое же двойственное впечатление производит начатая весной 2014 года Антитеррористическая операция на Донбассе. Безусловно, любое государство будет защищать собственную территориальную целостность всеми доступными средствами. Безусловно, не было никакого «восьмилетнего геноцида» русского населения ДЛНР: по данным ООН, в 2014 — 21 гг. на подконтрольных «народным республикам» территориях погибло примерно 2500 гражданских лиц против 4500 погибших солдат ВСУ — геноцидов с таким соотношением потерь не бывает.
Без «гибридного» вмешательства России никакого полномасштабного конфликта не было бы вовсе, и в Донецке и Луганске всё прошло бы по одесскому или харьковскому сценарию.
Но! И боевая тактика ВСУ, и заявления и действия большинства политиков и общественных деятелей постмайданной Украины со всей очевидностью указывают на то, что к гражданскому населению ДЛНР относились как к ПОСОБНИКАМ, а не как к ЗАЛОЖНИКАМ. Пособникам, жизнь мало чего стоит, и которых после возвращения под контроль Киева нужно депортировать в России или “перевоспитать” максимально жесткими способами.
Злорадные заявления Петра Порошенко о донецких детях, которые вместо школ и детсадов будут сидеть в холодных подвалах под обстрелами, как и реакцию украинской блогосферы на трагедию в одесском Доме профсоюзов, невозможно было читать без оторопи любому человеку, которому не чужд сам концепт гуманизма. Как после этого можно было удивляться нежеланию большинства многострадальных жителей ДЛНР, оказавшихся меж молотом и наковальней, возвращаться в состав Украины, которая демонстративно повела себя как злобная мачеха, а не родная мать?
Кремлевской “ответке” на победу Евромайдана нет никаких оправданий ни с международно-правовой, ни с гуманистической, ни даже с рационально-прагматической точки зрения. Но объективный взгляд на вещи вынуждает констатировать, что неадекватные, агрессивные, подчеркнуто антилиберальные и антидемократические заявления и действия прозападной части украинского общества и политического класса сыграли крайне деструктивную роль. Сторонники создания “Антироссии” нанесли основной вред не ненавистным “москалям”, а народу Украины, которую поставили на грань полномасштабной гражданской войны, распада и утраты лишь недавно обретенной национальной государственности.