Причинно-следственная зависимость в таких случаях обратная
Сегодня в Подмосковье подросток напал в школе с ножом на одношкольников. Явно по расистским мотивам. Убит десятилетний ребенок.
Это — трагедия.
Но многие думают, что причины таких действий заключаются в каком-то внешнем внушении (уже говорят о тени Колумбайн, о т. н. «группах смерти» и т.д.). Якобы есть злые дяди, которые школьника к таким нападениям готовят.
Но причинно-следственная зависимость в таких случаях обратная. Подросток будет увлекаться сайтами «групп смерти» и/или «колумбайнеров» (и если захочет, то найдет любую заблокированную информацию, несмотря на все усилия Роскомнадзора) в той ситуации, когда он уже столкнулся с серьезной проблемой с насилием в своей жизни.
Опрошенные нами российские клинические психиатры утверждают, что школьники, которые им на приеме говорили, что они состояли или хотели бы найти пресловутые «группы смерти», уже до этого имели серьезные психологические проблемы и/или были жертвой насилия в школе или дома.
Когда проблема подростка становится реальной, когда в его в голове созрела мысль о возможном (ауто)насилии, как способе разрешения проблемы, тогда все, что напоминает ему об этом, может стать спусковым крючком реального действия. Триггером может стать грубое или неловкое слово, незначительная обида, косой взгляд в его сторону. В такой ситуации душевной предуготовленности многократно возрастает роль семьи, друга, психолога, которые могут понять тяжесть состояния и попытаться вмешаться и помочь подростку. Но попытайтесь себе представить, что вместо доброго слова, утешения, понимания подросток получит совет «это тебе внушили плохие люди, это не твоя мысль». (А это именно то, что пытаются сказать и сделать законодатели, которые бесконечно что-то запрещают). Может ли это помочь разрешить острейшую ситуацию или хотя бы облегчить ее или приведет к обратным результатам?
Влияние школы «Колумбайн» на реальный уровень нападений школьников на других школьников в школах — это во многом миф. Действительно, после массового расстрела в 1999 году у стрелков Клиборда и Харриса появилось много фанатов, которые писали о них стихи, подражали им в одежде, обсуждали, могли бы они поступить также. Однако после Колумбайн были приняты контр-меры: в американских школах было увеличено количество психологов, а учителя прошли перепрофориентацию (их учили распознавать агрессию), усилилась профилактика психиатрических заболеваний. В результате количество реальных нападений в американских школах после 1999 года падает более чем в два раза (что следует из графика из мониторинга школьного насилия).
Кроме того, СМИ и политики обращают внимание только на случаи школьного масс-шутинга/нападений с ножом и забывают про системное насилие внутри школы и вне ее. Исследователь детской агрессии Донна Киллингбек из Мичиганского университета говорит, что американские СМИ конструируют образ «опасного ребенка» в школе, непредсказуемого и несущего в себе угрозу, они, как правило, совершенно игнорирует тот факт, что количество преступлений против детей, совершенных вне школы в то же время, в три раза выше».
В РФ проблема домашнего насилия игнорируется, с расизмом и ксенофобией в российских школах сейчас регулярно не работают, шутки про нацистов (как следует из статей журналистов) в сегодняшнем кейсе игнорировались. А не должны были бы.