Пошлины Трампа. Что будет с мировой экономикой
Дональд Трамп продолжает реализовывать свою предвыборную программу, и вчера мы увидели торжественное подписание указа об импортных пошлинах, которые США вводит разом против почти всего мира, и цифры там поражают воображение. Всем-всем-всем выкатили как минимум 10%, главные торговые партнеры США получили по 30 и более процентов, а кто-то, например Лесото, аж до 50%. Аналитики сразу разгадали логику. Максимальными пошлинами были наказаны те страны, с которыми у США максимальный торговый дисбаланс. Те, кто продает США сильно больше, чем покупает у США. Произошло просто механическое деление дефицита внешней торговли на её объём, из чего образовались наблюдаемые нами цифры. Давайте попробуем разобраться, что происходит, и плюс-минус прикинуть последствия. Хотя на самом деле беспрецедентность ситуации этому опять сильно мешает. Нам не на что ориентироваться.
Решение Дональда Трампа не факт, что будет исполнено при нынешней-то администрации. Но если-таки будет, это новая эпоха в экономике не только Соединенных Штатов, но и всего мира. США с ВВП в 27 триллионов занимают четверть всей мировой экономики. Не существует такого сценария, при котором у США начинаются проблемы, а весь остальной мир живет как жил. Главные торговые партнеры США, причем с большим отрывом, это Мексика, Канада и Китай. Если говорить про совокупный оборот экономических союзов, то на лидирующее место выходит Евросоюз. Понятное дело, что именно эти страны примут удар первыми. Канада в 2023 году экспортировала в США на 400 миллиардов, это более 70% всего ее экспорта. Удар по американо-канадской торговле будет немедленным и драматичным. Их экономики интегрированы до такой степени, что один автомобиль в процессе производства может несколько раз пересечь границу. Что цеха одного и того же завода разнесены по разным сторонам таможни. В таких условиях резкий рост издержек, сокращение рабочих мест, сокращение производства и резкое удорожание конечной продукции после введения пошлин не заставят себя ждать.
Но еще раньше, чем партнерам, у которых могут схлопнуться целые отрасли, такими пошлинами США наносят удар по самим себе. По инфляции, по рабочим местам прежде всего. Но это только первое следствие.
Мы много раз объясняли, что такое глобальная экономика, как она работает и как изменила жизнь человечества. Проще всего это объяснить на примере автомобилей. Сто лет назад словосочетание «американский автомобиль» или «французский автомобиль» или «немецкий» или «итальянский» не важно – раньше словосочетание «автомобиль такой-то страны» имело смысл и содержание. Автомобиль Форда от и до действительно изготавливался на заводе Форда – начиная с поршня в двигателе и заканчивая обивкой кресел. Всё производилось в пределах заводской территории. И если мы посмотрим, как выглядели автомобили еще в середине прошлого века, то обнаружим: американский автомобиль и французский — это два совершенно разных изделия, объединенных только названием, без единой общей гайки. Американский автомобиль был сухопутным крейсером на две с половиной тонны с шестилитровым ведром под капотом. А французский — дамской сумочкой на 500 килограмм, которую четверо взрослых мужиков спокойно поднимут и перетащат. А вот она четырех взрослых мужчин с места не сдвинет. Сейчас же мы с вами живём в мире, где все ездят на одном и том же, где национальность автомобиля — дело вкуса и маркетинга. Где любой истинно американский Chevrolet — это корейская платформа, японский двигатель, французская коробка, итальянский дизайн, китайская электроника, кожа в салоне испанских коров, а собрано всё вместе вообще в Бразилии.
К чему я это всё рассказываю? А вот к чему. В современном мире, с нынешней степенью интеграции производственных цепочек, очень сложно сказать, что является импортом в полной мере. Автомобиль, который из Америки по запчастям уехал в Канаду и был там собран — это что, импорт из Канады? Кому конечный покупатель в США больше денег заплатит? Канадскому рабочему, который кузов покрасил, или американскому, который двигатель собрал? От того, что двигатель этот съездил туда-обратно через границу, он не перестал быть американским. Не перестал быть результатом труда американского рабочего.
Айфон — это еще один пример. В айфоне как объекте физического мира американского нет вообще ничего. Это китайская сборка, комплектующие из Тайваня, Японии и Кореи, сырье из Африки. Американские руки его даже не упаковывают. Он приезжает в контейнере готовыми коробочками, закатанными в пленку. По разумению столетней давности это чистый импорт, как он есть. Но все прекрасно понимают, что ни фига это не импорт. Что львиная доля добавленной стоимости айфона образуется не на этапе добычи сырья, производства комплектующих, сборки, упаковки и доставки. Львиная доля добавленной стоимости айфона возникает в городе Купертино штата Калифорния. Создается американскими дизайнерами, менеджерами, программистами и инженерами. Приобретая айфон, американский покупатель платит зарплату китайскому сборщику в десятую очередь. В первую очередь он платит зарплату американцам.
Это радикально отличает нынешнюю ситуацию от того, что мы видели столетия назад. Столетия назад американский автомобиль от и до собирался в Детройте, а французский – под Парижем. Таможенный барьер, если вводился, вставал между готовым изделием и потребителем. Сегодня же любой таможенный барьер неизбежно пересекает саму производственную цепочку – иначе говоря, падает прямо на конвейерную ленту. Ведь в современном мире очень сложно понять, в чем больше американского – в Тойоте, выехавшей с американского завода, или в Кадиллаке, приехавшем с мексиканского. Дальше рассмотрим происходящее на конкретном примере, а пока небольшое объявление от «Медиазоны».
***
Продолжаем про мировую торговлю. В США есть всем известная компания «Марс», которая кормит Америку и весь мир сладостями. Дает в Америке работу не менее чем полусотне тысяч человек. Компания в своей деятельности по производству сладостей работает на привозном сырье. Так уж вышло, что какао-бобы и в США не растут. Торговый дефицит с Кот-д’Ивуаром, крупнейшим в мире экспортером какао и его производных, обеспечивает тот самый торговый дефицит, который так не нравится Трампу. США экспортируют в Кот-д’Ивуар на 867 миллионов долларов, а импортируют – больше, чем на миллиард, из которых всякое шоколадное — это около 80%. То есть всякого шоколадного только из этой небольшой африканской страны США завозят на сумму, равную всему экспорту туда. Станет ли лучше американской компании? Вырастут ли доходы десятков тысяч ее сотрудников? Станет ли она более конкурентоспособной на внутреннем и мировом рынках, когда на импорт шоколада из Кот-д’Ивуара ляжет пошлина в 21%? Кем в данном случае является Кот-д’Ивуар в отношениях с Америкой? Посторонней державой, которая подло наживается на американской экономике, покупает меньше, чем продает, и за это должна быть наказана повышенными пошлинами? В этом логика Трампа сейчас. Или Кот-д’Ивуар является сырьевой базой для американской компании, на которую эти пошлины будут наложены. Как поступит американская компания «Марс» в связи с тем, что ввозимое в США сырье подорожает? Создаст новые рабочие места и снизит цену на продукцию? Или, наоборот, повысит цены для американских потребителей, чтобы компенсировать уплачиваемые пошлины. А все производство на экспорт вынесет за пределы США, чтобы на равных конкурировать с европейским «Нестле», которому никто пошлинами по сырью не бьет.
Это к вопросу, что есть импорт, а что экспорт. Американский экспорт не генерируется с нуля в Америке. Американский экспорт — это и есть американский импорт. Если американский рабочий будет собирать Ford из более дорогих тайваньских, китайских, канадских, мексиканских, немецких комплектующих – это сделает готовую машину дороже на европейском рынке. И она просто проиграет конкуренцию европейцам, корейцам и японцам, которые сделают точно такую же машину из тех же комплектующих, но у которых таких проблем нет.
Мы очень стараемся быть объективными и не мазать никого черной краской. Но ей-богу, ну невозможно так вывернуть наизнанку голову, чтобы вообразить, где удорожание производственных цепочек сделает кому-то хорошо. Где оно создаст рабочие места, победит инфляцию, повысит сбор налогов и ускорит экономический рост. Будучи пекарем, поссориться с мельником на том основании, что он вам больше муки продает, чем пирожных у вас покупает — это со всех сторон глупость. От которой мельник пострадает, конечно – но в первую очередь пострадайте вы. Вы же дороже муку теперь станете покупать.
Нас, понятное дело, в меньшей степени интересуют американские проблемы – и в большей мировая экономика, в которой мы живем и от которой зависим.
Тут надо вернуться к началу нашего разговора. США — это четверть мирового ВВП. На США замкнуты примерно все мировые товарные цепочки. Нет такой опции, где если вы с США напрямую не торгуете, то самообложение такой страны пошлинами на вас никак не влияет. У реализации указа Трампа в полном объеме будет главное глобальное следствие — замедление и сжатие мировой торговли. Это неизбежно. Если упрощать все до предела, то чем меньше китайцы продадут в Америку моторного масла, растворителей краски, пластиковых стаканчиков и автомобильных покрышек или одежды и обуви – тем меньше им нужно будет нефти в качестве сырья и газа в качестве энергоносителей для производства всей этой продукции.
Естественно, таково только первое и самое примитивное приближение. Сокращение мировой торговли — это сокращение производства, сокращение совокупного спроса, доходов и рабочих мест. Если закрывается завод по производству моторного масла – это ведет не только к тому, что именно этот завод перестает покупать нефть, но и к тому, что несколько тысяч китайцев перестают заправлять машину, ведь без работы больше нет возможности ее содержать.
Если политика Трампа будет реализована в том виде, в котором заявлена – это практически готовый сценарий мировой рецессии, глобального падения спроса на всё. Для России это в первую очередь будет означать болезненное падение цен на нефть. Мы с вами имели возможность своими глазами наблюдать, как выглядят последствия внешнего шока для мировой торговли, как выглядит разрыв товарных цепочек в глобальном масштабе. Мы это наблюдали в момент разгара пандемии COVID-19. Тогда людям показали масштаб интеграции, когда завод в Германии может встать потому, что комплектующие не могут вывезти из Индии, так как морские контейнеры застряли в Китае. Тогда мировая торговля в доле мирового ВВП упала всего на 4 процентных пункта – с 56 до 52. И мы все прикурили так, что до сих пор не разгребли. Мы очень хорошо помним, что тогда происходило с мировыми рынками энергоносителей, как биржевая цена бочки нефти уходила в отрицательные значения.
В данном случае мы не имеем дело с глобальным локдауном, мы имеем дело с замедлением и удорожанием цепочек, с постепенным, а не единовременным сокращением производства и спроса. То есть здесь такого катастрофического шока не будет. Но, с другой стороны, глобальный локдаун был явлением кратковременным, и это все понимали. Шок как случился, так и прошел. Здесь же американская администрация собирается вести последовательную атаку на глобальный товарооборот. И если в организации мировой рецессии они зайдут достаточно далеко, то мы смело можем ожидать если не 2020 год во всем его ужасном великолепии, то 2008-й, обрушивший мировую экономику и цены на нефть. Собственно, американские аналитики именно 2008 год и прогнозируют. Но тогда мировой спрос, производство и инвестиции обрушились в результате взрыва ипотечного пузыря. Здесь произойдет то же самое в результате сознательной политики, которая ударит не только по США, но очень сильно по тем развивающимся странам, которые растут за счет глобального мира и обеспечивают глобальному миру рост за счет себя.
Никому не станет хорошо от того, что американский рабочий лишится своего места, так как на его шоколадной фабрике подорожало сырье. Никому не станет лучше за счет того, что вьетнамец, который для этого рабочего собирал смартфон, купит меньше еды, не купит мотороллер и не зальет в него бензин. Вопрос не в том, станет ли кому-то лучше, когда предельно зависимые друг от друга страны сократят торговлю. Собственно, американский фондовый рынок показывает, что все опасность ситуации понимают, он рухнул. Вопрос лишь в том, насколько далеко администрация Трампа зайдет в реализации своей политики.
С одной стороны, если представить, что администрация Трампа реально превратит свои жуткие таблички в действия, будет прям очень плохо. И что хуже, непредсказуемо плохо в долгосрочной перспективе. С другой стороны, у нынешней американской администрации всё не так однозначно с конвертацией заявлений и даже подписанных указов в действия. Те же пошлины уже вводились, отменялись, корректировались прямо на ходу и во все доступные стороны.
Пока у нас есть рамочный указ — всех обложим пошлинами на всё. Вопрос о масштабах удара по мировой экономике начнёт проясняться, когда вся эта красота начнёт действовать. А пока не начала, главная проблема с прогнозами состоит в том, что с тех пор, как мировая экономика стала глобальной, никто из значимых игроков не пытался её вручную разрушить. Нет никакого опыта, на который можно было бы сослаться. Последний раз мир такое видел в 30-х годах прошлого века, во время Великой депрессии, когда президент Рузвельт защищал американского рабочего от зловредного импорта. Но тогда доля международной торговли в мировом ВВП была около 15%, а сейчас – больше 60%.
Короткий вывод из сказанного звучит так. Всем точно станет хуже, но вопрос – в какой степени. Посмотрим.
До завтра.
