Поэтому Трамп, король социального разделения, правит миром
То, что мир необратимо изменился, я понял непростительно поздно.
Произошло это при следующих обстоятельствах: я занимался изучением влияния добычи сельди в раннее Новое время на промышленную революцию и рост городов северной Европы. Узнав, что до появления железных дорог, консервов и потом холодильников, основным источником белка для Амстердама или Лондона, была селедка, я поделился своим открытием в социальных сетях.
“Поэтому вместо того, чтобы в наших сумрачных зимних городах компенсировать нехватку витамина D пищевыми добавками, просто ешьте селедку”, – дописал я.
Молодая коллега ответила в комментариях, что предлагать такое неэтично, поскольку лично у нее аллергия на рыбу. И вот в этот момент я понял, что почва уходит из под ног – знакомый мир закончился.
Если написать в социальных сетях “радуйтесь, православные”, то обидятся во-первых неправославные, а во-вторых, лица с диагностированной депрессией.
А если написать, что котики прекрасны, то это вызовет раздражение у собачников и граждан с аллергией на шерсть.
Когда вы пишете, что у вас все плохо, это вызывает чувство вины и отторжение у тех, у кого в тот же день жизнь прекрасна, и наоборот.
Доказуемой является социальная теорема: любое высказывание в интернете является разновидностью hate speech или стремится к нему.
Интернет, первопроходцы которого выступали за глобальный гуманизм, породивший нашу культуру и нас самих, превратился в машину разобщения. Новые цифровые племена наследуют эту виртуальную землю, где “мы” всегда не такие как “они”.
Недавно по медиа разошлось исследование о том, что семейные пары, которые регулярно сплетничают о других, реже разводятся. Ничего удивительного, обсуждение других в кругу своих – это универсальный социальный клей. От отделов в корпорациях до групп по интересам, от политических фракций до национальных государств, человечество разделилось на “нас”, сплетничающих о “них”, и выдумывающих разные небылицы.
Поэтому Трамп, король социального разделения, правит миром. Все дело в том, что they’re eating the cats, they’re eating the dogs. Мы не можем иметь с подобными омерзительными they ничего общего.