По поводу видеозаписи с принудительным раздеванием
По поводу видеозаписи с принудительным раздеванием и обритием осуждённого, которая могла стать причиной ареста Алексея Соколова, меня призвали к ответу в тг-канале: что сотрудники сделали не так? Ведь полный обыск обязателен перед ШИЗО, а в ответ на отказ полностью раздеться сотрудники могли применить физическую силу. И почему бы осужденному было просто не раздеться, что тут такого? Что они сделали не так – попыталась разобрать там и сохраню здесь. Боюсь, это не последняя такого плана видеозапись, которую предстоит увидеть.
“…Вы пишете – заголяться и раздвигать ягодицы – никаких проблем, – ну, это для вас лично, возможно, никаких. Не знаю, какой ваш опыт в этой области. А для большинства людей, и мужчин, и женщин, – нет, это, разумеется, ненормальное явление. Людям свойственны и стеснительность, и стыд, и религиозные запреты, и целомудрие, и чувство собственного достоинства. В идеале от этого унизительного раздевания, предусмотренного ПВР, конечно же, нужно уходить. Хотя бы потому, что статья 21 Конституции РФ гласит: ” Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию”. В данном случае мы видим нарушение этой нормы. И, разумеется, Конституция обладает определенным приоритетом, скажем, перед ведомственными приказами.
…А что еще, кроме Конституции РФ, нарушили сотрудники? А вот что. Второе приложение к Приказу-110 Минюста, ПВР ИК, п. 342: “Личный полный обыск осужденного к лишению свободы проводится в отдельном помещении ИУ, оснащенном напольным ковриком, температурный режим в котором должен соответствовать санитарно-эпидемиологическим требованиям. Для обеспечения приватности в указанном помещении при использовании в ИУ аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля устанавливаются ширмы. Личный полный обыск осужденного к лишению свободы проводится за ширмой”. Теперь вы можете пересмотреть видеозапись (она, собственно, и есть как бы физическое доказательство одного из нарушений), – и, в качестве упражнения, выписать на листочек, какие нарушения там были еще. Пожалуй, покажу этот ролик студентам в осеннем курсе. Требования приватности и отсутствия видеозаписи установлены, кстати, не только в силу стеснительности осужденных, а еще и для того, чтобы видеозапись не попала, например, в Интернет или в чье-то хоум видео. И что же мы видим? Что же мы видим? Да, именно это грубейшее нарушение. Кстати, как вы думаете, как она попала в свободный доступ, причинив явный моральный ущерб осужденному (и, кст, являясь угрозой для сотрудников: если они окажутся в МЛС уже в новом качестве, что часто случается, с них вполне возможен спрос. Вы ведь не думаете, что посторонний правозащитник прокрался в колонию и выкрал запись? Правильно. Записями чаще всего за деньги, а не из соображений неуемной тяги к добру и справедливости, торгуют те же сотрудники. Правда, продают их, как правило, не правозащитникам (у тех денег нет), а богатым СМИ и ТГ-каналам. Есть тарифы, есть и премии. На это в богатых СМИ закладывается бюджет.
…В теории в такой ситуации физсила применена быть может. Но. О любом применении физсилы должны быть уведомлены вышестоящие органы, должна быть проведена проверка на предмет оправданности применения, и, кст, видеозапись тоже должна быть приложена. Поэтому, возможно, распространяя запись, в данном случае хотели поквитаться с начальником ИК или оперотделом. Потому что нарушений-то много. Но вернемся к физсиле и оправданности применения. Нормативные акты в этой области очень мутные. Допустим, в приказе написано: под данным актом медобследования осужденный ставит подпись. А он, допустим, не ставит. Может, писать не умеет. Повод ли это навалиться на него ввосьмером и валять, пока не научится и не распишется? Конечно, нет. Это – неоправданное применение силы. Когда в учреждении начинают принудительно полностью раздевать арестантом, вернувшихся, скажем, из судов (я говорю о СИЗО) – это говорит о провале режимной и оперативной работы в учреждении, в любом случае это – признак неблагополучия. Хотя проблема есть, и она частая. Не раздеваться – частый прогон по МЛС в случаях каких-то сложностей с администрацией. Но и в этих случаях нормальные сотрудники найдут способ решить вопросы без физсилы. В том числе и потому, что в процессе ее применения, даже грамотного, возможны травмы. И в этом случае при определении, адекватно ли применились сотрудники, – без взысканий не обойтись. Я просто знаю, как это бывает. “Он на тебя бросался, кИдался? Ты зачем его руками трогал?..” Ну, разумеется, если это происходит не в безумном пыточном управлении, где арестантов по пяткам палками бьют.
…И последнее пока, насчет стрижки и бритья. Имели они право его брить? Конечно, нет. Сотрудники – не парикмахеры. Если осужденный не соблюдает ПВР, ему можно объявить выговор или отправить в ШИЗО. Его можно туда отправлять раз за разом, если он не возьмется за ум, – но насильно брить его, разумеется, нельзя. Подобная процедура нигде не прописана и не является не услугой, ни формой применения физсилы.