Он просто как бы не замечал строительства коммунизма
Визбору – девяносто.
Стало быть, было 43, когда я, юный наглец, припёрся к нему на Садовое кольцо с высосанным из пальца поводом – и просидел часа два на кухне, хвастаясь табаковской студией вместо того, чтобы слушать и запоминать. Сеанс тщеславия: выкормыш Шелленберга в гостях у Бормана… Почему он не выгнал меня тогда? Вот, правда, не понимаю.
Песни его я знал хорошо (на отцовской катушечной “Астре-4” слушал их постоянно и любил, конечно), но все-таки это было что-то чересчур легковесное для меня, трагического юноши с историческим уклоном, читающего историю французской революции Манфреда и пишущего пафосные стихи. Лыж у моей печки не стояло, рукой со склона никто не махал: я был серьёзный юноша.
Оценил я Визбора по-настоящему – только спустя десятилетия.
Его оппозиция не была политической, как у Галича и Кима, или гражданской, как у Окуджавы, в его песнях не было высоцкого надрыва… Он просто как бы не замечал строительства коммунизма. Даже вроде и не имел ничего против, просто – как-то так получилось, что лично у Юрия Иосифовича всё не находилось времени отвлечься на это строительство от вещей действительно важных: любви, дружбы, закатов на Домбае…
И вдруг, уже под занавес короткой жизни – пробивший меня насквозь “Волейбол на Сретенке”. Это был какой-то другой Визбор, начинавшийся тогда, когда всё заканчивалось так внезапно и ужасно…
Светлая долгая память.