Одно пожелание в долгую ночь
Мы привыкли с содроганием ждать августа: в России это худший месяц, месяц трагедий и катастроф. Его инфернальный образ так силён, что мы который год несправедливо недооцениваем последние дни декабря.
С августом всё понятно: это время чёрных лебедей. В целом, конечно, знаешь, что где тонко, там и рвётся: вряд ли для кого-то было сюрпризом общее состояние российской экономики в августе 1998-го, или ситуация в Чечне в августе 2004-го, или что сделал Евгений Пригожин к августу 2023-го. Но сам августовский день вечно застаёт врасплох, и на вопрос «почему именно сейчас» нет хороших объяснений, кроме мистическо-нумерологических.
С декабрём наоборот. Его дурная слава — совершенно рукотворная: минимум полтора десятка лет те, кто организует большие и маленькие трагедии, специально топит их в новогодней суете.
Приговор Ходорковскому (помните такое?), рассеивание многомесячных протестов в Москве и Хабаровске (а это помните?), и ещё много-много маленьких мерзостей, которым не нашлось места в истории. Например, я открыл свои записи декабря-2017: «Мне в ящик положили газету как бы от депутата Яшина, только в ней Яшин на четырёх страницах как бы пишет, что Родину надо продать американцам… в Краснодаре сильно — до перелома костей черепа — побили и ограбили экоактивиста Андрея Рудомаху. Долго караулили около дома, сидели на картоночках, чтобы ничего не застудить. Это наверное не самые важные фамилии в вашей жизни. Ну и никто особо по этому поводу не пишет, не меняет новогодних планов и не теряет настроения». Короче, расчёт простой: можно воспользоваться в ужасных целях ровно тем, что именно в эти дни везде ёлки, поздравления и подарки, и как ни устал за год, всё равно немножко ласкает запах мандаринов и вспоминаешь, как в детстве ловил снежинки ртом.
И как бы мистическо-нумерологически это ни звучало, выглядит так: когда годами настраиваешь календарь злых дел на эти декабрьские недели, они начинают случаться и без специального планирования. Никто же не собирался специально сбивать самолёт «Азербайджанских авиалиний», прости почти три года идёт война, и в Грозный прилетают украинские беспилотники, и под Новый год прилетели, и вот ракета ушла не туда, что тут необычного. Или посадили певца Шарлота, первый раз я видел его в рилсах «Камеди клаба», а теперь вот второй: пять с половиной лет за сжигание российского паспорта и буквы Z, 26 лет человеку.
И тут я хочу у вас спросить: а вам случайно не показалось, что вот самолёт да, а певец Шарлот это как бы уже слишком, ну куда ещё и это?
⁂
8 декабря этого года, когда в Сирии неожиданно сменилась власть и двери асадовских тюрем открылись, на свободу вместе с другими политическими заключёнными вышел Рагид Аль-Татари. В 1980-ом он, молодой пилот сирийских ВВС, отказался бомбить сирийский же город Хама. Его арестовали в 1981-ом, ему было 27, — и до этого декабря он ни дня не был на свободе. Теперь ему 70.
Политзек, поставивший мировой рекорд по длительности заключения, — это сильно, да, и правда нужно что-то из ряда вон, чтобы произвести на нас впечатление, особенно когда даже имя героя звучит незнакомо и мгновенно вылетает из головы. Если герой во всех смыслах ближе, то, конечно, впечатление произведёт и масштаб поменьше. В отличие от Аль-Татари, в тюрьме встречает новый 2025 год Алексей Горинов, первым получивший срок за то, что назвал войну войной (теперь именно за это уже не сажают, но его, конечно, никто на свободу не выпустит). Немолодой и нездоровый человек, которого пытают как минимум холодом, после того, как цвет российской оппозиции выслали из российских тюрем в Европу. Да, это звучит.
Но чтобы это звучало, надо пойти на пару совсем небольших подлогов. Надо, даже не проговаривая, предположить, что страдания Горинова больше страданий обменянных Ильи Яшина и Владимира Кара-Мурзы (последнего, напомню, до полусмерти травили «Новичком»). И ещё как-то поставить Горинова особняком от других, менее заметных российских политических заключённых, — а их больше тысячи.
Нет, всё понятно: нельзя каждое чужое горе впускать в себя как своё, это с ума можно сойти. Но тогда выходит, что где-то эту границу того, что трогает, а что нет, надо провести, — и в этом декабре по ту сторону границы оказалось больше людей, чем кажется.
За этой границей — люди, потерявшие свой дом в Курской области. Безусловные жертвы войны, существование которых не звучит бедой, омрачающей предновогодний шоппинг.
За этой границей — безымянные мужчины и женщины, молодые и старики, которым что-то такое говорят по телефону, а потом они идут взрывать банкоматы и поджигать военкоматы. Что им такое говорят? Кто они? Какие у них были планы на праздники? Ещё одни безусловные жертвы войны, которых никто не впишет в очевидный список. Да, в их дом не прилетела ракета, но всё-таки: их злоключения связаны не с тем, что они просто покурили в постели, правда?
Где лично для вас проходит эта граница? По какую её сторону Женя Беркович и Светлана Петрийчук (спектакль, признанный актом терроризма, сейчас очередная апелляция), кардиохирург Иван Тищенко (донат ФБК, приговор 4 года), пассажиры рейса Баку — Грозный, курские и украинские беженцы?
Было бы интересно услышать ваши ответы, но тут как раз выложили ролик, как ПВО сбивает Санта Клауса.
⁂
Может, вы его тоже видели: парадная новогодняя Москва, в небе над ней летит Санта Клаус, дед Мороз приходит на командный пункт ПВО и говорит, что не нужно нам тут ничего иностранного. Уже сложившийся жанр анонимного и очень дорогого продакшна, где в предыдущих сериях были «гей на передержке» и замерзающая без российского газа Европа.
Потом как обычно будут расследования о том, кто же стоял за созданием, а третьего ряда актёры стриминговых сериалов будут на звонки этих расследователей бурчать, что им не сказали, что «ролик политический», и не «предупредили про контекст».
А контекст в единственной реплике, которую надо сыграть, такой: в Рождество Христово ты в небе над Москвой убиваешь Николая Чудотворца, которого в нашей традиции ещё называли «русский бог».
«И вот я пытаюсь поставить себя на место человека, который в последние дни года делает говно», — писал я в том же 2017 году. — «Что будут думать эти ребята под Куранты? Что без этих смешных денег, полученных за большое или маленькое зло, им бы не хватило на оливье и петарды? Будут они именно это новогоднее зло помнить дольше — или наоборот быстрее забудут? Рады ли они, что всем не до них и не до творимого ими зла, потому что праздник и всем похуй?»
Теперь я бы уже так не написал — потому что с 2022 года осознанно перестал писать про мудаков.
⁂
Не писать про мудаков было ужасно непросто: в нашей публицистической интернет-культуре «белое пальто» оказалось не просто надёжной возможностью растить аудиторию и получать дофамин — а практически единственной; и ведь я этого даже не замечал. Когда заметил, оказалось, что это верный способ писать, практичести не приобретая новых читателей (особенно если не ввязываться в срачи).
Но вот что интересно: у упражнений в моральном превосходстве есть и положительная сторона. Она в том, как мы сочувствуем жертвам, пострадавшим больше нас, — в том числе тем, о ком я писал выше. Агрессора безусловно ненавидим, жертву безусловно поддерживаем, окей. Однако тут я и обнаружил главную ловушку: мне кажется, мы привыкли связывать меру сочувствия кому-то с мерой его или её страданий. Это не хорошо, не плохо, просто мы так привыкли. Но теперь мне кажется, что гораздо важнее не строить иерархию сочувствия от более близких к более далёким, а исходить из того, что сочувствия достоин каждый, кого калечит война. Да — даже тот, кто пошёл на неё осознанно.
Вы скажете: «Зачем это делать, если всех не спасти?» Я думаю, что это первый шаг в сторону от принципа «Умри ты сегодня, а я завтра», который искажает наше видение реальности и освобождает для зла новое и новое пространство нормального. Я думаю, что это способ видеть и знать, где мы на самом деле все оказались, — без того, чтобы быть разбитым этим открытием вдребезги.
Это моё пожелание себе и вам.