О выборах во Франции и последствиях для нас с вами
В ночь после первых выборов в новый российский парламент в далеком 1993-м о победе правых популистов из ЛДПР писатель Юрий Карякин сказал фразу, ставшую, как сказали бы сегодня, мемом, “Россия, ты одурела”. Франция со своими парламентскими выборами и своими ультраправыми в воскресенье удивила всех с обратным знаком – партия Марин Ле Пен, несмотря на старательный косметический ребрендинг и нового молодого председателя-суперзвезду тиктока пролетела во втором туре мимо большинства в Национальной ассамблее, как фанера над Парижем.
Абсолютного большинства, впрочем, не будет ни у кого, но коалиция левых вопреки всем соцопросам получила в полтора раза больше, чем ультраправые, и даже пропрезидентские макроновские центристы из “Вместе за республику”, которым прочили третье место с большим отрывом, слегка обошли Ле Пен с ее до сих пор пугающим ксенофобским флером и так и до сих пор не отмытой репутации сторонницы Кремля на зарплате. Недаром Макрон даже отказался принимать отставку назначенного им всего несколько месяцев назад премьера Габриэля Атталя – по итогам коалиционного переговорного процесса очень возможно, что самому молодому премьеру в истории страны, первому открытому гею и потомку белоэмигрантов из Одессы Атталю даже не придется уступать пост главы правительства кандидату от левых.
Расслабляться, конечно, рано – для французской парламентской жизни характерно легкое образование рыхлых коалиций “под выборы” и потом такой же легкий и быстрый их распад; программа левых полна утопических обещаний в экономике и социальной политике, а во внешнеполитическом курсе у них пусть и нет разногласий с президентом по Украине, зато по Израилю и Палестине их радикализм еще может серьезно парализовать политический процесс внутри Франции и потрепать нервы ее союзникам по НАТО.
Избиратель во Франции тянется к центру, как мы видим. Но главная проблема – все менее контролируемая миграция и все менее сбалансированная миграционная политика. Но если новый кабинет никак не сможет смягчить ее негативные проявления – и тем более если в ближайшие годы, не дай бог, во Франции случится какой-то крупный исламистский теракт или даже просто массовые беспорядки – в 2027-м Ле Пен-таки сможет стать президентом – а Франция все же президентская республика, а не парламентская.
При этом антивоенным россиянам переезжать во Францию и Евросоюз зачастую намного сложнее, чем фигурантам дел о поджогах машин, кражах, наркоторговле и поножовщине. Несмотря на то, что они не только несопоставимо законопослушнее, но и настолько же ценнее для местной экономики с учетом своего образования и навыков.
Чтобы из голословного утверждения это превратилось в конкретный подкрепленный цифрами документ, на который можно ссылаться в процессе принятия решений в европейских органах законодательной и исполнительной власти, наш центр CASE недавно подготовил большой доклад, основанный на социологии с 3 тысячами релокантов-респондентов в 4 странах ЕС – Франции, Германии, Польше и на Кипре.
В первых двух странах уже была презентация, завтра мы будем представлять его политикам и послам западных стран на Кипре. Надеюсь, рано или поздно у нас получится переломить ограничительный тренд, убедить Брюссель, Страсбург, Берлин и Париж перестать бояться новой российской антивоенной эмиграции, а начать ее системно поддерживать. Потому что идеальные санкции – это не стена вокруг России, а скорее пылесос. Профессионалов и капиталов. А любой хаос, даже такой, как мы наблюдаем в последние годы – это, как известно, лестница.
А так, глядишь, доживем и до того дня, когда такие выборы с непредсказуемым результатом станут возможны и в России. Ведь как говорил в “Темных временах” Уинстон Черчилль, “ни одна победа не окончательна, ни одно поражение не фатально, имеет значение лишь готовность продолжать путь”.