О «праве сильного» в современном миропорядке
Некоторые мои соображения о «праве сильного» в современном миропорядке.
Посвящается стонам про «да как же такое можно позволить» и т.п. – ну, вы поняли.
Содержание «воя на болотах» тут сводится к тому, что если сейчас согласиться с силовым переделом границ, то в международных отношениях воцарится «право сильного», сиречь – бандитский беспредел больших и сильных государств по отношению к маленьким и слабым, и станет совсем страшно жить. А прежде якобы такого не было, хотя не вообще никогда, а с некоторых пор. Утверждают, что с времён Потсдамской конференции.
Можно было бы простым перечислением событий последних восьмидесяти лет показать, что в этом смысле десятилетия после Потсдама мало чем отличались от прежних времён, но я не об этом сейчас.
А о том, что вот так понимаемое «право сильного» встроено в идею межгосударственных отношений по умолчанию. Или, как нынче модно говорить, по дефолту. Более того, через него в этих отношениях реализуется принцип справедливости. В лучшем смысле слова «справедливость». Я не шучу.
Начнём с азов: изначально государство как силовой аппарат существует за счёт населения и ресурсов территории, которую контролирует. Этот же силовой аппарат обеспечивает ему защиту от посягательств внешних «партнёров» на ту же территорию. Если не обеспечивает, «партнёры» его поглощают и аннулируют, устанавливая над территорией с населением и ресурсами свою власть. Отсюда возникает необходимость как-то так управлять подконтрольным хозяйством, чтобы средств на поддержание своей силы в боеспособном и обороноспособном состоянии хватало. Кто с этой задачей не справлялся, тот переставал существовать как государство. Так было всегда. С тех пор, как в истории нащупывается то, что мы с разными оговорками считаем государствами.
А что в этом хорошего, спросите вы? И при чём тут справедливость?
Да только при том, что способы управления, лучшие для эффективного сбора налогов, оказывались лучшими и для населения. В сравнении с, конечно. Государству как минимум было выгодно избавить своё население от грабительских набегов со стороны, упорядочить свои с ним отношения и установить для поданных некие общие правила ради избегания внутренних конфликтов. Что испокон и поныне большинству обывателей кажется благом, без государства невозможным. (Опустим здесь опровержение этой иллюзии – мы рассматриваем только совпадение выгод, как люди управляющие и управляемые могли их понимать.) Таким образом лучший для подданных внутригосударственный порядок, при котором их благосостояние повышалось, обогащал государство и позволял ему содержать соответствующую его запросам армию. Когда государственные элиты сильно и долго заблуждались насчёт источника своего богатства и силы, их «внезапно» побеждали прежде уступавшие им в силовом смысле соседи и соперники. Обычно это сопровождалось переделом границ. Поэтому маленькие государства в так устроенном мире были, некоторые даже существовали достаточно долго, пока успешно справлялись. А слабых не было: их подбирали или разбирали на части более успешные соседи.
Понятно, что тезис о «благоденствии подданных» был имперскими государственными элитами в своё время взят на вооружение, им оправдывались все завоевания и взаимные разделы деградировавших лимитрофов. Но мы не стали бы верить имперским захватчикам на слово, если бы реальность не подтверждала со временем правоту тезиса: прежде слабые государства становились богатыми и сильными, если людям там действительно, а не по декларациям, жилось лучше, богатеть было проще, свободы для приложения своих способностей было больше и т.д. Получается, что принцип «лучшие справедливо побеждают и по праву управляют» – вовсе не ложный, хотя работает не непосредственно, а с заметным временным лагом.
Ещё раз повторю, что говорю о мире субъектов-государств, создавших современный миропорядок с международными отношениями. И его же уничтожающих в том числе отменой принципа, согласно которому бестолковые государства саморазрушались и переходили под управление более толковых соседей или других политических субъектов. Которые, нет, не должны были проигравшего по всем статьям неудачника содержать за свой счёт – они лишь устанавливали там свои, более прибыльные порядки.
Никогда неуспешные государства не были равны успешным – ни сотни-тысячи лет назад, ни после того, как их в ООН объявили равными, намеренно игнорируя их реальное экономическое состояние и внутриполитический уклад. Всегда успешные и сильные диктовали остальным свою волю и свои условия. Тем проще это стало при очевидном превосходстве нескольких мощных государств-лидеров над множеством хронических аутсайдеров.
Но прежде, на правах сильного и победившего, лидеры «межгосударственных противоборств» брали на себя ответственность за условия жизни на завоёванных территориях. Уж как брали и как несли её – следующие вопросы. Но спокойно жить там после завоевания обычно было можно. И часто лучше, чем до, потому что победитель устанавливал свои, более эффективные законы и порядки вместо профукавшей все ресурсы системы управления. Сегодня «как бы равным» политическим субъектам и проживающим в них людям сильные государства ничем не обязаны, навязывать им свою волю предпочитают иными способами. К их услугам в этом деле – благозвучная для многих риторика о равенстве и равноправии суверенных наций, о нерушимости границ, о безусловной поддержке стремления свободолюбивых народов ко всему прекрасному и т.д. Останется ли при этом на территории «равноправного партнёра» разумная жизнь – не их дело, не они за это отвечают.
Не так страшно «право сильного» в межгосударственных отношениях, как отказ от прилагавшимся к нему обязательств.