О башне из слоновой кости
Многие мои коллеги в РФ, прекрасные ученые, живут в башне из слоновой кости. Они уверены, что надо делать дело жизни и не касаться политики. И политика тебя не тронет.
О башне из слоновой кости я спорила много лет и до слез – с близкими мне коллегами. Но башня стояла.
Бутягин, прекрасный историк, копал в Крыму дело своей жизни (без иронии). Объекты найденные из Крыма не вывозились, кстати. Бросать отказывался, это дело его жизни – и так бы поступило очень много моих коллег с пропиской в БСК (башне из слоновой кости).
БСК очень крепка. Бутягин об уголовном деле в отношении себя знал, но верил в непроницаемость стен БСК.
Моя борьба с БСК в прошлом. Жизнь нас рассудила. Я знаю в Армении много прекрасных археологов, для которых раскопки памятников были делом их жизни, но они уехали и не могут больше ими заниматься. Да не надо далеко ходить за примерами. У меня в Москве было дело моей жизни, была прекрасная академическая карьера, я могла сидеть тихо и писать книжки про закрытые советские города, например. И о советском новом годе. Всегда мечтала написать. Но я была против жизни внутри БСК.
Но судить никого не хочу. Бутягин не виноват совершенно с точки зрения концепции БСК. И он не один такой.
И честно говоря, сильные чувства вызывает у меня не Бутягин, а коллега Юрий Слезкин (помните его прекрасный «Дом правительства»? – прекрасный международный научный бестселлер. Мемориал устраивал ему презентации, было время.
Он американский профессор, и сейчас, после начала войны, регулярно ездит в Питер (говорят, что то там читает) и участвовал в Валдайском клубе.