Наш трукрайм
О демографическом кризисе принято говорить как о трагедии, причем люди, которые тяжело переживают нехватку правильного местного населения, редко готовы вносить свой деятельный вклад в борьбу за многодетность. На уровне личного выбора так называемый кризис выглядит как выбор конкретного человека, в особенности женщины, сколько детей он хочет и готов иметь.
Во всем мире наблюдается тенденция к быстрому снижению коэффициента рождаемости, и если несколько десятилетий назад ученые, экстраполируя статистику в будущее, пугали мир перенаселением, то по новым данным разведки, к концу нынешнего века глобальное население начнет сокращаться. Рассуждение о кризисе, в свою очередь, представляет собой принятие мифологического мышления, в центре которого стоит не судьба конкретного человека, но логика государства, постоянно озабоченного экономическим ростом или собственным военным могуществом.
Рассуждение о демографическом кризисе – это упражнение в отождествлении себя с «национальным интересом», в котором человек как бы абстрагируется от своего личного выбора и возносится до уровня государственного деятеля при помощи чтения газеты, надев классический пикейный жилет. Потому что на индивидуальном уровне никакого демографического кризиса нет и быть не может.
Тот факт, что государство вне зависимости от его качеств, остается мощным источником мифотворчества, можно подтвердить и распространенным в современной России силлогизмом о том, что «все-таки во время войны нужно быть на стороне своих, какими бы они ни были». Если риторические упражнения о «демографическом кризисе» являются стандартным тренажером политического воображения и способом перенести тревогу на абстрактные сущности, которые «больше меня», то в случае войны миф государства позволяет облегчить муки морального выбора. Допустим, человек чувствует, что «все идет куда-то не туда», но рассуждение о том, что «надо быть со своими», снимает ответственность за происходящее.
Это почти тот же выбор, что был во времена родоплеменного строя с поправкой на теорию Бенедикта Андерсона: нынешние «свои» – это воображаемое множество неизвестных друг другу людей, которых мало что объединяет кроме паспорта, документа бюрократического учета, выданного государством в собственных целях. Надо сказать, что с рациональной точки зрения выбирать сторону незнакомых «своих» для оправдания действий тех, кто отправил их совершать преступления, довольно странно. Ни Аристотель, ни Гоббс бы этого не поняли, и вообще довольно трудно себе представить классика политической мысли, который придумал бы обоснование для т.н. СВО.
Подумал я об этом, когда сравнил цифры просмотров медийных материалов про маньяков, бандитов и прочих закоренелых частных преступников, то, что теперь принято называть трукраймом, с тем, сколько людей еще готовы читать истории про пытки током для математика из ВШЭ Леонида Каца, тюремный срок в 21 год для физика Артема Хорошилова или третье уголовное дело и арест Льва Шлосберга.
Про преступления, организованные криминальными умами в частном порядке, люди читают и смотрят охотно, потому что это интересный детектив и есть некоторое чувство смутной опасности, причины здесь надо додумать. А вот интерес к преступлениям, организованным государствами, невелик, и по-моему дело как раз в мифе о том, что государство якобы имеет на свои преступления право.
Либертарианцы и анархисты давно говорят, что главными преступниками в истории человечества являются именно «стационарные бандиты», системы принуждения, провозгласившие себя носителями монополии на насилие, то есть национальные или имперские правительства. Особенно в этом преуспели диктатуры 20 века, ну а нынешние стараются как могут. Для сравнения, в 2022 году в РФ было зафиксировано 7600 убийств, совершенных частными лицами, в то время как только поименно подтвержденные потери российской армии убитыми с 2022 года составляют более 150 тысяч человек. Государство, которое начинает войны, становится гораздо более эффективным убийцей, чем все частные лица вместе взятые.
Думаю, надо о том же деле Шлосберга писать так: банда под названием «следственный комитет» (погоны вместо или в дополнение к наколкам) собралась на сходку, чтобы под покровом ночи, а затем и явно при свете дня, расправиться с невиновным человеком, привлекая для этого местного авторитета-решалу, известного как федеральный судья. Банда взяла невиновного человека в заложники и удерживает его.
Вот это наш трукрайм. Куда там битцевскому маньяку.