Курская «ситуация»: вытеснение и отрицание
Фрагмент эфира телеканала “Дождь”
Т.ДЗЯДКО: Скажите, этот краш-тест, такой мощный краш-тест, наверное сопоставимый лишь с мятежом Пригожина чуть больше года назад. Пока Владимир Путин делает вид, что как будто ничего не происходит: дежурные совещания, в разговоре с исполняющим обязанности губернатора Курской области используется загадочное слово «ситуация». Мало ли, ну ситуация, бывает. Это потому, что он не знает, как на это реагировать или не придает этому очень заметного значения, как вы думаете?
Е.ШУЛЬМАН: Мне кажется, что весь предыдущий опыт реагирования на чрезвычайные ситуации научил российскую власть тому, что если достаточно крепко зажмуриться и достаточно долго подождать, то рассосется почти что угодно.
Так реагировали на техногенные катастрофы, так реагировали на коммунальные поломки. Так реагировали на теракты, так реагировали на подрыв Крымского моста.
Кстати, мятеж Пригожина тоже сначала был встречен оглушительным молчанием, которое, собственно, ввело в такую растерянность весь российский силовой аппарат. И только потом, через некоторое время, президент решил обратиться с тоже, признаться, не очень внятным заявлением. Так сказать, внятная реакция случилась примерно через месяц, и она выражалась не в словах, а, как мы помним, в действиях. В ярком, красочном взрыве над Тверской областью. Вот, может быть, если столько раз получалось в общем удачно и если действительно в глазах власти российское население обладает такой неисчерпаемой способностью забывать что угодно, то зачем разводить панику раньше времени?
Вопрос: насколько растяжима реальность, насколько с ней можно так обращаться. Теракт внутри страны можно было замолчать. Мы же с вами, например, после «Крокуса» с тех пор ни разу не слыхали, чтобы следствие делилось хоть какими-то своими выводами. У нас даже насчет количества погибших совершенно никакой определенной численной информации из официальных источников нет.
И вот смотрите, как хорошо все случилось. Уровни тревожности вроде как не растут, граждане на опросы социологов отвечают оптимистически. Правда, все больше и больше денег им нужно платить за военную службу, потому что, видимо, они как-то туда не стремятся. Но в остальном ведут себя спокойно. Поэтому задача нераспространения паники, видимо, признана первоочередной. Если кто-то судил бы о происходящем исключительно из государственных телеканалов, то могло показаться, что это какая-то специальная программа федеральной социальной помощи Курской области, потому что им там и денежки выплачивают, и приезжих готовы встретить, и все им рады. Как будто это какой-то летний отдых, понимаете, для курян по неназванной причине организовался.
Это действительно называется «сложившейся ситуацией». Ситуация, которая как-то сложила самое себя. А также «очередной провокацией», что тоже очень приятное словосочетание. Во-первых, провокация – это явно что-то демонстративное, но не сущностное. А если она очередная, то уже много было, еще сколько-то будет. Не на что здесь и смотреть, ничего особенного не происходит.
Т.ДЗЯДКО: Скажите, а чем можно объяснить… Хотя, наверное, за эти 2,5 года уже не в первый раз подобное мы видим, но в таких масштабах, наверное, впервые. Чем объяснить эту неготовность ни политического руководства, ни военного руководства к тому, что подобное может произойти. Это такое головокружение от успехов? Дескать, все классно, если не через 3 дня, то через 3 года мы в Киеве все-таки будем, но никто к нам сюда не сунется, или какие-то иные объяснения здесь?
Е.ШУЛЬМАН: Почему по-прежнему, как возмущается радикально-милитаристская часть общественности, колоннами ездят? Это, конечно, да, вот они очень задаются такими вопросами, ставят много-много восклицательных и вопросительных знаков и бодро употребляют обсценную лексику. Но они это делают постоянно, а толку, кажется, пока никакого нет.
Вы знаете, вопрос в том, кто какую цену платит за вот эту самую неготовность. Проблема населения, опять же употребляя тот же чиновничий язык, это проблема населения. Проблема автократии – одна-единственная: это удержание власти. Вот власти угрожает что-нибудь? Пригожин теоретически угрожал: шел на Москву. ВСУ на Москву вроде как пока не идут. Даже город Курск не является, так сказать, принципиальным каким-то замковым камнем в здании этой авторитарной власти. Она думает о самой себе. Мне кажется, российские граждане, и все мы с вами, в общем достаточно уже это усвоили, что вот это вот «своих не бросаем» относится только к «своим по службе», но не к каким-то другим «своим».
То, что там происходит в Судже, ну опять же и происходит. Это их право. Это их проблемы. Проблемы индейцев шерифов не волнуют. Если так, то вся эта видимая беспечность кажется гораздо более объяснимой. Ну и что? Ну, хорошо, потери. Ну, сожгли колонну. Опять же им-то что? Опять же как им кажется? Наберут новых, разрушенные отстроят лучше прежнего.
Есть ощущение, мне кажется, у начальства нашего, что эта война ведется преимущественно деньгами. Обратите внимание, какой ответ на недостаток людей на фронте, о котором говорят уже многие достаточно публично. Давайте еще поднимем цену. А денег, как им кажется, залейся. Минфин немножко по-другому видит ситуацию, но его тоже, может быть, не особенно слушают. А так есть ощущение, что денег сколько угодно. Следовательно, любая проблема – это не проблема. Любая проблема временная. Плати и делай вид, что ничего не происходит – вот такой незатейливый рецепт успеха.
Еще раз повторю: если выйти из этого, так сказать, умственного пузыря, в котором они пребывают, то вопрос один-единственный: насколько реальность поддается, насколько она приспосабливается к такому с собой обращению. Война, понимаете, в отличие от внутренней политики, плоха тем, что там могут ответить. Как в известном анекдоте: а нас-то за что? А вот видите, получается, что и нас тоже можно. Вот это получится замолчать? Оно «это» как будет себя манифестировать? Если как сейчас, то это, как опять же нам уже объясняют в некоторых телеграм-каналах, какие-то незначимые населенные пункты, в которых никто особенно и не живет. Ну вот не очень-то и хотелось, не очень-то и нужно было. А если это АЭС? А если это город покрупнее? А если это, страшно сказать, областной центр? Это тоже можно зажмуриться или все-таки уже нельзя? Вот вся проблема в этом.
Т.ДЗЯДКО: Ну и в целом можно зажмуриваться сколь угодно крепко. Но ведь и деньги, наверное, не бесконечны. И терпение тех самых жителей, не столь значимых для Москвы городов, не безгранично. Да и, наверное, люди, которые…
Е.ШУЛЬМАН: Опять же поставьте себя на место руководства. Хорошо, лопнет их терпение. А дальше что? Что они сделают? В Кремль придут? Не придут. А пока в Кремль не пришли, значит все остальное не так важно. А потом что-нибудь еще случится, еще какую-нибудь дамбу размоет. Будем дамбой заниматься, а потом отопления не станет зимой в какой-нибудь российской области. Ну вот про это покричат, еще запишут какое-нибудь заявление.
Еще раз повторю: у начальства своя жизнь и, соответственно, свои целеполагания. Если как-то временно настроить свою голову на эту оптику малоприятную, то это в общем можно понять. Мы просто раз за разом немножко совершаем ошибку, думая, что люди тут как-то страной руководят ради каких-то целей. Иногда эти цели рисуются как демонические: восстановление империи, расширение границ до края земли или еще что-нибудь в этом роде. А если эта цель – продолжать сидеть, то все выстраивается в несколько другую перспективу.
В связи с этим я бы хотела сказать еще вот что. Люди бегут из этих мест. И правильно делают. Там будет очень плохо. Там будет очень плохо. Система наша любит пребывать в растерянности. Президент у нас обычно замолкает напрочь, когда что-то неожиданное происходит. Но потом они концентрируются. Но и от их растерянности, и от их концентрации последствия одни-единственные: горы трупов. Там будет месиво. Ни на каких гражданских никто смотреть не будет.
Поэтому (я не знаю, слушает ли нас кто-нибудь из этих районов Курской области) пока есть возможность, если есть возможность – оттуда надо уезжать. Какую государственную помощь вы сможете себе выцарапать – выцарапывайте, но не дожидайтесь ее, ради бога. Еще раз повторю: для картинки нужно будет изгнать врага из священных пределов Российской Федерации. Ради этого положат сколько угодно народу. Находиться там нельзя.
Т.ДЗЯДКО: Что называется, мы за ценой не постоим. Спасибо. Я благодарю вас, политолог Екатерина Шульман. В прямом эфире телеканала «Дождь» всегда рады видеть вас здесь.