Код Путина: шесть парадоксов большой пресс-конференции
За 4,5 часа в президентском марафоне самым интересным оказалось не то, что говорилось, а то, что проявлялось помимо воли говорящего. Путинская прямая линия стала энциклопедией политических парадоксов. Попробуем разобрать сказанное без эмоций и предубеждений.
«Эхо» объявило
срочный сбор
Поддержите команду
Парадокс первый: демонстрируя силу, обнажили уязвимость. Рассказывая об экономических успехах и впечатляющем росте ВВП, президент вынужден был признать галопирующую инфляцию. Более того, сама настойчивость, с которой подчеркивались экономические достижения, выдавала глубинную обеспокоенность социально-экономической ситуацией. Когда нужно доказывать очевидное, возникает вопрос: насколько оно очевидно?
Парадокс второй: пытаясь продемонстрировать контроль над ситуацией, показали системные сбои управления. История с выплатами военнослужащим в Курской области особенно показательна: президент искренне удивился существующей проблеме.
«Для меня это неожиданная информация» — фраза, которая говорит о многом. Насколько эффективна система управления, где верховный главнокомандующий узнает о проблемах с выплатами военным из вопроса журналиста?
Парадокс третий: желая показать единство общества, обнажили его расколы. Вопросы о мигрантах, о социальном неравенстве, о региональных диспропорциях высветили существующие общественные противоречия. Характерно, что решения предлагались технократические, без попытки обнаружить глубинные причины этих разломов.
Парадокс четвертый: стремясь продемонстрировать технологический прогресс (участие ИИ в обработке вопросов), показали технологическое отставание. Рассуждения о необходимости технологического суверенитета звучали на фоне признания зависимости от импортных комплектующих в критически важных отраслях.
Парадокс пятый: пытаясь представить Россию как независимую от Запада державу, постоянно определяли её через сравнение с тем же Западом. Будь то экономические показатели или социальные достижения — точкой отсчета неизменно оставались западные страны.
Парадокс шестой: декларируя открытость власти (формат прямой линии), продемонстрировали её закрытость. Тут ничего принципиально нового: заранее отобранные вопросы, подготовленные ответы, отсутствие реальной дискуссии — всё это создавало ощущение тщательно срежиссированного спектакля, где нет места случайностям.
Но главный парадокс заключается в том, что в даже в максимально управляемом формате, пытаясь нарисовать картину стабильности и уверенного развития, власть невольно обозначила контуры накапливающихся проблем. Проблем, которые требуют не точечных решений в ручном режиме, а системных изменений. Но на это Кремль пойти, очевидно, не может.
Впрочем, возможно, именно это и было главным посланием президента — между строк, помимо воли, через оговорки и умолчания. Россия входит в период серьезных трансформаций, и старые методы управления уже не справляются с новыми вызовами. Другое дело, что признать это прямо пока не готовы — ни власть, ни общество.
В этом смысле прямая линия оказалась на удивление честной — не в том, что говорилось, а в том, что проявилось помимо сказанного. И это, пожалуй, самый важный её итог.