«Государству невыгодно ворошить прошлое»
3 сентября. 20 лет со дня штурма захваченной школы в Беслане, штурма хаотического, бардачного и кровавого.
Некроваво там быть не могло, но почему погибло СТОЛЬКО людей вообще, и главное – СТОЛЬКО детей – никто до сих пор не ответил. И не ответит. «Государству невыгодно ворошить прошлое» – это сегодня все чаще говорится про прошлое.
Я хотел в эти дни выложить здесь фрагменты из интервью, из рассказа одного ребенка, который ТАМ был и выжил. Чисто случайно выжил, был один шанс даже не из ста, а из нескольких сотен. Имени ребенка, фамилии и даже пола я называть не собирался – на всякий случай. Время такое. Вдруг этому, уже взрослому, человеку будет неприятно, что его цитирует в своей публикации «иноагент». Или вдруг он (или она) сейчас работает в бюджетной сфере? Тогда ей (или ему) могут грозить и серьезные неприятности за то, что его рассказ публикуют «всякие враги народа». Время такое. И я не стал рисковать.
Тем более, что и государство обижается: ему очень не хочется ворошить прошлое. Ну хорош уже, ну Путин съездил в Беслан? Съездил. На кладбище был, с матерями Беслана повстречался, икону послал в подарок? Да. Ну и все, хорош, не надо дальше ворошить. Государству это не нужно, понимаешь, особенно в такое время, как сейчас?
Чего ж тут не понять.
Я в связи с этим вот что напомню про 3 сентября. 3 сентября, давно, в 1918 году, в Москве в гараже кремлевском комендант Кремля Мальков расстрелял по решению большевистского трибунала молодую и полуслепую женщину по имени Фейга Каплан (обычно ее звали Фанни). Расстрелял и тело сжег – по его словам – в железной бочке. Так и записали в официальной истории государства.
А расстреляли ее за то, что она несколькими днями ранее стреляла в Ленина – из пистолета, из браунинга. Попала в шею, но сантиметра не хватило, чтобы наповал, она видела очень плохо. Выжил Ленин. Схваченную же Каплан решено было расстрелять и проклясть на века, как убийцу вождя мирового пролетариата. И никто не ответил на пару вопросов: почему, если все знали, что Каплан после каторги (она эсерка была, тоже за революцию сидела) плохо видит, заговорщики поручили стрелять ей; и почему на месте покушения было найдено больше отстрелянных гильз, чем пустых ячеек в магазине каплановского браунинга?
Вот прошло уже 106 лет – и никто не ответил до сих пор. Потому, что государству невыгодно ворошить. И дальше будет все более невыгодно, поверьте.