Геннадий Викторович Хазанов — один из счастливых лотерейных билетиков моей жизни
Восемьдесят лет Геннадию Хазанову. Это совершенно невероятно, конечно, потому что вот же, ещё вчера — этот застенчивый студент кулинарного техникума, и первая всенародная любовь, и тигру недокладывают мяса… Огромный, ослепительный комический дар.
Еще вчера — счастье ехать с ним в выходной день по раздолбанной дороге в совхоз «Борец» под Серпухов и слушать рассказы об Аркадии Райкине, Андрее Миронове, Надежде Ивановне Слоновой, давшей ему настоящую театральную школу в училище циркового и эстрадного искусства…
Моей миниатюрой, прогнозом погоды в деревне Гадюкино, он завершал программу в те годы.
— В понедельник в Осло… — говорил Хазанов, и сам удивлялся сказанному, и в зале начиналась смеховая истерика. Потому что какая на хрен разница в 1989 году, какая погода в Осло?
Как он умел вышелушивать юмор из смысла!
И Певческое поле под Полтавой — под тропическим ливнем, и восемь тысяч человек, никуда не уходящих, как никуда не уходит маленький человек на сцене, обмотавший носовым платком стебель микрофона, чтобы не било током… — и волны хохота, в три приёма несущиеся из черного провала, как будто с самих небес, к освещенному пятачку этой сцены.
И дворец спорта в Барнауле, в 1990-м, где на сцену полез пьяненький с початым бутербродом, стаканом водки и криком «Генаша!»…
Так выглядит народная любовь, от которой полшага до народной ненависти, если ты вдруг откажешься превращать эту катастрофу в номер программы.
— Это не имеет отношения к театру, — сказал в тот день Хазанов. — Это коррида.
Он начал все откровеннее конфликтовать с залом, совершенно против правил профессии, подразумевающей некоторое «чего изволите». Пару раз его сгоняли с эстрады гулом и свистом (оба раза — с моими текстами; считайте это моим вкладом в творчество юбиляра). И он ушёл в театр: он давно мечтал именно об этом.
На много лет стать партнёром Инны Чуриковой, Олега Басилашвили, Анатолия Равиковича — это ли не сбывшаяся мечта? Возможность делать то, что хочешь и хорошо умеешь делать — это ли не счастье?
Всё, что я думаю о человеческой и гражданской цене, которой артист оплатил это свое (и наше) счастье — я сказал уже много раз и сегодня повторять не буду. Увы, всё это на многие годы прервало наши отношения. Но моя благодарность никуда не делась, да и куда ж ей было деться?
Геннадий Викторович Хазанов — один из счастливых лотерейных билетиков моей жизни. И я был рад его звонку спустя многие годы: осанны войне он не пропел.
Здоровья и сил, дорогой Гена! А деревню Гадюкино — авось не смоет.