Это стратегия агонии войны
Выход Ермака в тираж ознаменовался серией фейерверков, граничащих с провокацией. Такое впечатление, будто на одном только Ермаке держалась хрупкая конструкция «понятийных договоренностей» между Украиной и Россией, достигнутых в рамках контактов спецслужб этих стран при международном посредничестве самых разных игроков от Эрдогана и шейхов Залива до Орбана и какого-нибудь Карлсона, который живет под крышей ЦРУ.
Для рядового обывателя эта война представляется весьма тривиальной – они бьют нас, мы бьем их в ответ. Но для тех, кто понимает, что происходит, – это более чем странная война, в которой очень много условностей и недоговоренностей. Впрочем, точнее было бы сказать – договоренностей. В том числе все эти годы Россия и Украина мучительно согласовывали правила, по которым они не разминают друг другу отдельные болевые точки.
До сих пор эти понятийные договоренности более-менее соблюдались. Одной из них была договоренность о взаимных гарантиях свободного экспорта по «южному коридору» – Россия вывозила в основном нефть, Украина – зерно. С уходом Ермака эти договоренности стали в буквальном смысле взрываться.
Казалось бы, ну и Бог с ними. Но есть нюансы: у России, пусть и плохая, но есть альтернатива «южному коридору», у Украины ее практически нет (переправить весь зерновой поток через Восточную Европу по железной дороге вряд ли возможно). Таким образом, в условиях ресурсной, то есть рассчитанной на длительную осаду, войны эти договоренности нужней Украине, чем России.
Всё выглядит так, что на длительную войну в Украине де-факто перестали закладываться и стали рассчитывать на быстрый, часто более психологический, чем продиктованный военной целесообразностью успех. Это достаточно серьезное изменение стратегии, но вектор этого изменения остается неясен.
Непонятно, это действительно расчет на какой-то мгновенный военно-политический результат (Кремль испугается и смягчит свою позицию на переговорах, например) или это попытка забить на последней минуте гол престижа? Если второе, то тогда в ближайшее время действительно стоит ожидать удара по Москве любыми доступными средствами.
В целом создается впечатление, что отставка Ермака сопровождается параллельным бенефисом Буданова, придерживавшегося всегда более прямолинейной стратегии сопротивления агрессору, которая не заморачивалась косвенными и отдаленными последствиями атакующих действий: бей, а там видно будет.
Теперь, когда люди сомневаются, будет ли вообще что-нибудь впереди, переход к этой незамысловатой стратегии кажется вполне логичным шагом. Кому вообще нужны будут доходы от экспорта, если война не будет выиграна? Всё в топку войны, Бог своих узнает. Мало-мальски трезвый расчет показывает, что при таком подходе ни о какой военной кампании дольше, чем пара-тройка месяцев, речи уже быть не может. Это стратегия агонии войны.
Но у нее есть странное новое измерение. В известном фильме Штирлиц говорил, что запоминается последняя фраза. В таком случае для украинцев последней фразой этой войны будет «экшн» от Буданова. И таким образом последний акт войны становится первым актом борьбы за власть в послевоенном мире.
Для Буданова в таком разрезе активизация в момент ухода Ермака не лишена смысла. Таким образом он уравновешивает позиции с Залужным, прочно удерживающим несколько лет приз зрительских симпатий. В будущей как бы еще не начавшейся избирательной кампании таким образом обозначается первая интрига – дуэль Буданова с Залужным. Бой меча и щита с кинжалом и плащом. Чудны дела твои, Господи.