Екатерина Дунцова идёт в президенты
Главная задача политтехнологов в автократиях – быть абсолютными монополистами в создании инфоповодов. Люди должны смотреть на Кремль как на площадку реалити-шоу и обсуждать только то, что там происходит внутри. А то, что обсуждать не с руки- просто не войдёт в эфир. Особенно это важно во время выборов. Главный кандидат должен быть единственным ньюсмейкером. Все должны обсуждать, как лихо он пошутил в ответ на вопрос журналиста, как выступил на заводе перед рабочими, как подарил ребёнку пони, полетал со стерхами и оголил торс. Тем удивительнее, что чем дальше, тем меньше кого-то вообще волнует предвыборная кампания Путина. Все как будто уже за него могут с журналистами разговаривать, наперёд знают каждый его фокус.
Зато всё больше внимания и обсуждения вокруг Екатерины Дунцовой. Это журналистка из Ржева, человек со скромным политическим опытом (она была всего лишь депутатом ржевской городской думы), но зато человек с очень понятной программой: давайте вернёмся в мир, давайте вернём нормальность и будущее для наших детей. Сначала на неё вообще не обращали внимания. Сначала это был ну чуть ли не анекдот. Но тут – бабах ,и все её гуглят, все о ней пишут, откуда-то взялась команда, которая по всем формальным нормам провела формальное выдвижение – и теперь кажется, что перед нами прямо настоящий кандидат. И причём риторика кандидата такова, что для администрации президента она явно не меньший сюрприз, чем для нас. Никаким согласованием тут даже не пахнет. Мы знаем, как выглядят согласованные кандидаты, и Дунцова – точно не одна из них.
Не нужно быть великим политологом, чтобы понимать, что в нормальной ситуации такого не бывает. Не бывает ситуации, что человек с нулевой узнаваемостью безо всякой не то что электоральной, но даже политической предысторией возьмёт и заявится на президентские выборы и начнёт в этом преуспевать, что человек этот начнёт обрастать сторонниками, у него вдруг образуется штаб, и все на свете побегут гуглить, кто он такой. Что сама заявка на участие зарядит неподдельным энтузиазмом так много людей. На главные персональные выборы в большой стране обычно идут другие кандидаты: либо очень опытный публичный политик, который уже несколько раз успешно пробовал свои силы на серьёзных выборах – был мэром большого города, губернатором региона или известным депутатом (ну в нашем случае, например, мэр Москвы Сергей Собянин), либо большой чиновник, многолетний министр, переживший несколько администраций (ну у нас, например, Лавров бы пошёл), либо, в крайне редких случаях, какая-то большая звезда, всем известная помимо политики (как, например, в США Дональд Трамп).
Конечно, бывают исключения. Владимира Путина до августа 99 года знало примерно столько же людей, сколько знало Екатерину Дунцову в начале декабря. Но то особый случай: из никому не известного аппаратчика Путина делали отца нации солидарными усилиями всего центрального телевидения. Обычно, если на большие выборы заявляется кандидат, которого надо специально гуглить, то резона к этому может быть два. Либо человек хочет по каким-то своим причинам получить дополнительную узнаваемость, ну или ему просто так нравится, или бизнес ему нужен – просто ему нужно оказаться в заголовках СМИ. Либо это молодой политик, которому нужно потренироваться в настоящей большой кампании: получить доступ к аудитории, накопить опыт организации штаба, агитации и дебатов. А потом вернуться через один или несколько циклов уже совсем не ноунеймом.
Но это когда ситуация нормальная, когда существует легальная политическая конкуренция, когда проводятся честные выборы, где есть понятные кандидаты, претендующие на избрание. В России же грядёт нечто иное. В России система хочет показать себе и всем вокруг, что она контролирует ситуацию. Что граждане, если и не заходятся в каком-то немыслимом восторге от происходящего, то, по крайней мере, точно не против, что война не стала для системы фатальным ударом, а даже укрепила её позиции, что найдена какая-то точка стабильности, которая устраивает плюс-минус всех. Эту игру бюрократия планирует провести сама с собой, искомые результаты объявлены заранее и спущены по вертикали, в этой игре не должно быть посторонних – ни избирателей, которые обычно не приходят на такие игры, ни, тем более, кандидатов. И никаких экспериментов, никакого яркого шоу. Пятничным вечером Путин буднично, будто сигарету стреляет, объявляет о своём выдвижении. Далее следует несколько формальных процедур, каждая скучнее партийного съезда брежневских времён, и вуаля!
За 90 дней до даты голосования ни одна из партий парламентской оппозиции не выдвинула своего формального кандидата и не начала кампании. За считанные недели до главного в стране голосования сказать о нём совершенно нечего. То, что имеет отношение к предстоящей электоральной процедуре, стараются делать как можно более незаметно. И понятно почему: потому что никакой уверенности в том, что всё пройдёт гладко и по плану. На самом деле нет. Дело ведь не только в результатах социологии, дело в том, что прямо сейчас вы всем составом правительства при содействии антимонопольной службы удерживаете цены на яйца. Если настолько смехотворную тему вы поднимаете на федеральный уровень, значит, явно пугаетесь собственной тени, боитесь расплескать драгоценный консенсус. И правильно, вообще-то, делаете, что боитесь.
Где-то рядом ходит как минимум 15, а скорее 20% тех, кто против всего происходящего. В первую очередь, против войны, с первого её дня. Эти люди больше не пишут в соцсети и не ходят на митинги, угроза уголовного срока как за двойное убийство сделала своё дело. Но они точно никуда не делись, и их настроение со временем лучше не стало. 15-20% – это, вообще-то, под 30 миллионов человек, это достаточный электорат для большой влиятельной партии. И эти голоса с самого начала есть у любого кандидата, который внятно скажет самую очевидную вещь: всё происходящее не нормально. Война, затеянная, чтобы один старик мог просидеть в кресле ещё несколько лет, это не нормально. Около сотни тысяч гробов, приехавших в страну с фронта – не нормально. Жизнь в постоянном страхе, что произвольному товарищу майору попадётся твой пост трёхгодичной давности, и ты внезапно уедешь на Колыму – это не нормально.
Похмельный бред, который производит ртом начальство, разглагольствование о чужом размножении и социальной активности, коим всецело заняты публичные политики, агрессивная неадекватность, которой заняты публичные политики – так, вообще-то, быть не должно. Не должен сын главы субъекта федерации под камеру избивать человека в тюрьме и получает за этот подвиг орден за орденом. Не должно такого быть, чтобы одного из самых талантливых русских писателей объявили вне закона. Неважно даже, каковы ваши базовые взгляды, неважно, читаете ли вы «Медузу» или «РИА-Новости», просто очень трудно так вывернуть свой мозг, чтобы считать нормальным всё, что происходит сейчас в нашей стране. Так что сейчас любой кандидат, который открыто и публично называет чёрное чёрным, с ходу становится супер-привлекательным и суперэксклюзивным предложением для миллионов граждан. Как минимум, для тех 15-20%, что были против с самого начала войны. И это мы ещё слабо представляем, сколько людей изо всех сил старались не замечать происходящее, но задолбались к концу второго года.
Мы слишком долго находимся в ситуации, где самый большой дефицит – элементарный адекват. Просто русская речь, не сотканная из нелепицы, людоедства, похоти, одноклеточного юмора, просто обычная русская речь. Она уже звучит как песня. Определённая политическая ориентация, экономическая программа, проект реформ, миллионы долларов на оплату экспертов и технологов. Да забудьте, этого ничего не надо. Когда встреча президента с главами парламентских партий – это рассуждение, кого бы выпорот за то, что президент ходит без шапки – оппоненту необязательно быть Джорджем Вашингтоном. Если ты самостоятельно получил для водительских прав справку от психиатра – то ты уже наш президент, ты лучше их всех.
Публичная политика в России доведена до такого, что стать важным актором, можно даже быть человеком без биографии. Единственный параметр для кандидата – быть человеком, говорить совершенно очевидные вещи, не пускать пену ртом, не бухать запойно, не ржать над чужими смертями. Когда у вас один сплошной лепрозорий – не так-то сложно на его фоне выглядеть идеальным кандидатом, и это, конечно, проблема для власти, потому что такой кандидат может внезапно попасть в потребность не только тех, кто его долго ждал, но всех, кто его впервые увидел.
Такой кандидат может неожиданно собрать на себя голоса россиян, которым просто надоело, по разным причинам. Кто-то устал от войны, кому-то не понравился рост цен, а кто-то раздражён тем, что Зюганова третий десяток лет выдают за альтернативу Путина. В случае появления альтернативного кандидата может сыграть в обратную сторону и тактика ускучнения кампании, превращение её в чисто бюрократическое переназначение, где ни один из статистов не может развлечь публику. Представьте себе, что у вас не просто единственный кандидат, который говорит хоть что-то адекватное – но единственный, кто вообще хоть что-то говорит. Ведь традиционная массовка спойлеров до такого запугана, что не в состоянии даже не то что изобразить из себя оппонентов инкумбенту, а о выдвижении своём заявить даже не может. Все эти факторы в совокупности делают ситуацию совершенно уникальной, а Екатерину Дунцову из ноунейма неожиданно реальным кандидатом. Это объясняет тот уровень воодушевления, который сопровождает её кампанию фактически с момента анонса, потому что она, пусть и не имеет серьёзной политической биографии за плечами, но очевидно попадает в запрос – причём в запрос самый разнообразный, начиная от антивоенного и заканчивая тем, что, вообще-то, выборы должны быть похожи на выборы. Не должны остальные кандидаты клясться в верности своему типа оппоненту. Людям внезапно может понравиться, что кто-то действительно ждёт от них поддержки, что для кого-то они не строчки в отчётности, которые зачем-то должны явиться на процедуру с заранее предрешённым результатом, что кто-то российского избирателя считает человеком, а не откровенно и демонстративно презирает.
Да, пока мы говорим о сугубо гипотетической ситуации. Штабу Дунцовой предстоит невероятная по сложности задача: сбор 300 тысяч подписей в не менее, чем 40 регионах страны. Эту задачу никто и никогда не выполнял в России честно. Вообще никто и никогда без рисовки не собирал подписи в масштабах страны, как минимум, последние 20 лет точно. Эту задачу придётся выполнять в условиях, когда любая политическая активность, даже совершенно легальный сбор подписей за кандидата в президенты пугает людей, даже если и не несёт никакой реальной опасности. Когда все независимые структуры уничтожены, а опытные в организации штабов люди почти поголовно за границей и не могут помочь. Когда людям будет предложено оставить свою фамилию и паспортные данные и расписаться в том, что они не поддерживают ни Путина, ни всё происходящее в стране.
Нужно всего 300 тысяч, и, с другой стороны, мы видели, как это работает. Сам по себе сбор подписей может стать избирательной кампанией. К сбору подписей за независимого кандидата может быть даже больше внимания, чем к самим выборам. Наблюдать за очередями желающих легально выразить своё отношение к начальству может быть гораздо интереснее, чем за ленивым словоблудием кандидатов. Это важно с точки зрения всеобщей политизации. Мы, конечно, знаем всё про нашу избирательную систему и понимаем, что Екатерину Дунцову могут не допустить в бюллетень даже если невозможное свершится и её штаб сможет собрать и оформить 300 тысяч подписей. Но всё не так просто с этим, и мы не знаем, о чём будут думать те, кто могут нажульничать, как они станут взвешивать риски. Не знает никто, и не узнает, пока не будет принято решение.
Возможно, они посчитают, что кандидата, который реально устроил кампанию сбора подписей и совершил невозможное, эти подписи собрав, проще допустить до выборов, чем допустить протест. Что зарегистрированный кандидат, через которого недовольные спустят пар, лучше, чем кандидат от народа, которого сняли по беспределу. Возможно, они решат, что сейчас не до живу, быть бы живу, и Путин сейчас в таком состоянии, что только Зюганов и Слуцкий ему оппонент. Возможно, из тех же соображений решат наоборот – дескать, нельзя сейчас Белоснежке выигрывать у семи гномов, ведь есть вполне реальный шанс непризнания результатов большей частью развитого мира, например, значит, миру нужно показать хоть какую-то конкуренцию.
Не будем сейчас заниматься гаданием, это бессмысленно. Главное сейчас вот что: совершенно внезапно и из ниоткуда, когда казалось, что в России всё окончательно вытоптано и закатано в асфальт, появилась Екатерина Дунцова, кандидат от партии «Вменяемая Россия», кандидат, выступающий с наших с вами позиций: за мир и нормализацию жизни. Ещё месяц назад, когда она объявила о себе, всё это казалось шуткой: ну да, ну да, журналистка из Ржева решила поконкурировать с Путиным в системе, которая построена на невозможности с ним конкурировать.
Сейчас это уже совсем не выглядит как шутка. Вокруг Екатерины Дунцовой образовалась команда, люди азартно гуглят фамилию, услышанную впервые в жизни. Судя по скорости разворачивания кампании, мы с вами вполне можем недооценивать масштаб запроса на возвращение к нормальности, мы вполне можем недооценивать потребность людей открыть форточку и проветрить Россию от производимого Путиным и компанией смрада с привкусом мертвечины. Я специально не обсуждаю тут персональные качества Дунцовой и её качества как политика и кандидата, потому что это не так-то уж и важно, на самом деле, сейчас. Такие кандидаты ценны не сами по себе, они ценны как кандидат в руках общества.
Но что касается самой Дунцовой, то нужно, как минимум, признать её выдающуюся храбрость и отвагу. Власть в России удерживают не просто жулики и воры – её удерживают убийцы. Убийцам этим отступать некуда, для них власть и жизнь – это одно и то же. Они много раз показывали, что не остановятся ни перед чем. Открыто бросить им вызов на территории России, да ещё и наступить на самую больную мозоль – зашедшую в тупик кровавую и неправедную войну – это огромный риск. По мере продвижения кампании и роста поддержки, по мере того, как Дунцова будет становиться всё более реальным кандидатом, риски будут только расти. Сложно представить, на что решатся в администрации президента, когда поймут, что избиратель может предпочесть нормального человека кремлёвским упырям – и результат придётся-таки не подрисовывать, а переписывать полностью, а значит, очень сильно рисковать. Главное препятствие, и оно же – возможность сейчас, это сбор подписей. Если на организацию штабов, логистику, систему проверки – но все архисложные задачи, которые сейчас будут стоять перед командой Дунцовой, мы повлиять не можем – то на сам сбор подписей мы ещё как сможем. Мы же понимаем, что у такого кандидата есть 300 тысяч сторонников прямо сейчас? Понимаем. Понимаем, что и 3 миллиона лежит. И даже с учётом того, что в некоторых регионах нельзя собирать больше 7500 подписей, то есть, то есть, Москвой, Питером и городами-миллионниками не обойдёшься. Это выполнимая задача. И задача эта может натолкнуться на страх, на апатию и внушённое бессилие тех, кто разделяет наш взгляд. Люди, которые нам нарассказывали баек, как в метро настучали на пассажира, читающего независимые новости. Могут испугаться участвовать даже в малом. Даже не собирать подписи, не работать в штабах – а просто оставить свои данные на листе, потому что как бы чего ни случилось, как бы кто-то не узнал, что я на самом деле против. Как бы мне это не вылезло боком.
Может показаться, что из миллионов потенциальных участников этого сбора лишь какие-нибудь сто тысяч россиян найдут в себе силы перебороть страх и апатию. С правящей бюрократией можно играть в процедуры, можно даже успешно её переигрывать по правилам, написанным против тебя – мы это не раз делали даже нашей командой.
Но с ощущением беспомощности, захватившем миллионы людей, можно бороться только убеждением. Просто нужно помнить, что за нас никто этого не сделает. Никто нам не даст нормального кандидата, но мы можем попробовать создать его сами. Режим совершенно не заинтересован в том, чтобы помочь нам всем переписаться и увидеть друг друга – это можем сделать только мы. Электоральная процедура в России пока ещё называется выборами. Власти вынуждены проводить её по формальным правилам, напоминающим выборные. У нас есть три месяца, в течение которых легально и легальными методами можно выступать против Путина. Пока всё идёт хорошо, но главное сейчас – не позволить себе и окружающим впасть в уныние, потому что если мы упустим возможность вложиться в независимую кампанию, поставив подписи – у нас будут для уныния гораздо более серьёзные поводы. Уже случилось нечто неожиданное, у нас уже есть выдвинутый независимый кандидат на регистрацию. Давайте пойдём дальше – пусть у нас будет кандидат в президенты.
Мы ещё не раз про эту кампанию поговорим, как только появятся точки – я сообщу о них, а пока подпишитесь на телеграм-канал Екатерины Дунцовой, по ссылке в описании, чтобы читать новости её кампании . До завтра!