Его раскаяние было очевидно
Глеб Олегович Павловский обладал очень острым и, что не менее важно, обаятельным умом. Не подпасть под его интеллектуальное обаяние было чрезвычайно трудно.
Он это явно очень четко осознавал. И, как мне кажется, долгое время был убежден, что его интеллектуальный потенциал оправдывает многое, очень многое. Он полагал, что способен переиграть сильных (советских и постсоветских). Поэтому и пошёл на «сотрудничество» с КГБ в начале 1980-х. Последствия оказались для него не очень разрушительными, и он вошёл в эту реку ещё раз, став идеологом и политтехнологом путинского режима.
Как интеллектуал Павловский был в некотором роде абсолютной противоположностью Сахарову. Сахаров настаивал на том, что определяющими являются нравственные критерии, для Глеба Олеговича главным было понимание природы власти и политической механики. Т.е., по сути, интеллектуальная сила. Возможно, это роднило его с теми, кто считал определяющей просто силу.
Неудивительно, что когда закон силы полностью утвердился в российской политике, интеллектуальный декор показался властям предержащим ненужным, и Глеб Олегович был выброшен из властных коридоров. Казалось бы очень простая схема. Как можно было её «не просчитать»? Но это и есть иллюстрация банальной поговорки, что «на каждого мудреца довольно простоты».
Было видно, что в последние годы (и особенно после начала войны) Павловский абсолютно чётко осознавал, куда всё идёт, и к становлению какого режима он приложил руку. Выйти за рамки образа интеллектуала, знающего тайны власти, он не мог. Тем не менее, его раскаяние было очевидно. Поэтому, по-человечески, я его судить не хочу. Он вполне был сам себе судьей.
Но судьба Павловского — моральный урок (простите за пафос). Всякий кто пытается манипулировать злом ради того, чтобы построить что-то даже не доброе, а хотя бы просто значимое, потерпит катастрофу.