Дорогие, те кто могут — уезжайте, умоляю вас
Мои прекрасные российские друзья!
Сразу отвечаю на возможный и естественный вопрос «Зицер, ты с ума сошел? Ты что, просто поговорить с нами не можешь?» Вот после бессонной ночи понял: нет, оказывается, уже не могу, дорогие.
Я пишу вам потому, что говорить боюсь. Боюсь, что прозвучу кликушествующим нытиком, ханжой, тупым резонером. Боюсь, что не хватит у меня дыхания, тонкости, слов. Перестал чувствовать право на такой разговор. Совсем. И правду сказать, и вас подозреваю, что обвините меня в этом в любом случае. Подозреваю и ненавижу себя за это. Сука-война…
Вас — настоящих друзей — осталось в России совсем-совсем мало, я, естественно, по именам знаю тех, к кому обращаюсь сейчас. Понимаю, что мой пост может бесить и раздражать. Понимаю, что беру на себя слишком много. Но вот — беру. Пишу.
Дорогие, те кто могут — уезжайте, умоляю вас. Именно не хотят, а могут. Я клянусь сделать всё, что в моих силах, чтобы вам было как можно легче, как можно проще. Я могу не так много, но что-то ведь могу. Я не стану приводить никакие аргументы, уверен, вы не раз говорили их себе и знаете наизусть.
Скажу лишь одно: разговоры о том, что «я делаю очень важное дело», «кто же будет строить прекрасное будущее, если не мы», «не могут же все уехать» — это манипулятивный и умышленный соблазн, который навязывают государственные гаденыши. Это не про сейчас. Сейчас — про убийства детей в Киеве, про бесстыжую и наглую харю лоснящегося диктатора, про то, что невозможно уже быть вне этого, про компромисс, который неизбежен и, к несчастью, не всегда заметен внутри. Неизбежен, непоправим и страшен.
Снова: это не о том, что я знаю, как для вас лучше. Кто я и что я? Ничто. Это и не обо мне, мой ужас останется со мной.
Это о том, что вы — прекрасные, сильные, яркие, талантливые, должны такими и остаться. В частности, чтобы было хоть какое-то будущее. Потому что нужна ваша помощь, ваша сила, ваш ум, ваши сердца.
Еще раз: я обещаю сделать всё, чтобы у вас всё было хотя бы более-менее спокойно. Вы знаете меня хорошо: я не говорю такие вещи попусту.
Фашиствующие подонки вяжут кровью даже самых лучших. Они хотят говорить «мы», имея в виду всех — к несчастью, и вас, любимые мои. И то, что вы не имеете к подлым убийцам никакого отношения, что вы ненавидите их, что вы на стороне правды, Украины, погибающих детей, не остановит фашистов. Они усиливают обороты, они всё глубже вторгаются в самое личное, самое дорогое. Это так жутко, что мы от ужаса иногда перестаем это замечать…
Нам страшно, муторно, больно. Мы не знаем, как жить дальше. Это так. И нет у меня слов, чтобы развеять это. Но мы будем вместе. Мы будем действовать. Мы проживём это. Дальше — увидим.
Те же, у кого нет возможностей — гражданств, родственников, средств, идей и т.п., давайте будем на связи. Непременно и произвольно. Это оставляет нам хоть какой-то мизерный шанс.
Мы придумаем вместе. Мы решим. Мы выстоим. Мы должны.
В любом случае вы навсегда останетесь в числе моих самых близких и дорогих людей. Я всегда готов на любую помощь, которая в моих силах. Я очень хочу, чтобы в любом случае у вас всё было хорошо. Я всегда на связи и сделаю всё, чтобы мы не потеряли друг друга даже в этой кромешной тьме.
Но умоляю вас. Пожалуйста.
И простите, если что не так.
Купить книгу Димы Зицера “(Не) зачем идти в школу?” на сайте “Эхо Книги”