Что огорчило меня в девяностые
Теперь о том, что огорчило меня в девяностые. Как и в предыдущем рассказе о достоинствах девяностых, это лично мой взгляд. Не ищите здесь двойного дна. Все, что я хотел сказать о той эпохе, давно написано и содержится в книге «Очерки новейшей истории России: 1985 – 1999», выложенной в сети для свободного чтения. А сейчас даю лишь небольшое дополнение о моем видении того мира.
1. Не скрою, что в девяностые появился страх потери работы. Хотя жизнь моя сложилась удачно, и, теряя старую работу, я быстро находил новую, страх этот остался на всю жизнь. И усиливался по мере того, как из нашей жизни исчезали разнообразные возможности, порожденные свободами девяностых, а, значит, возможности для моей личной самореализации. Я научился жить, осознавая проблемы и заперев страх в клетку.
2. Поскольку по образу жизни и уровню дохода я всегда оставался в привычной среде питерской интеллигенции, проблемы девяностых, обрушившиеся на тех людей, которые по возрасту или по навыкам тяжело вписывались в рынок, стояли у меня перед глазами. Пришлось научиться воспринимать людей, осуждающих реформы, не как злобных врагов или тупое быдло, а как жертв обстоятельств, среди которых мог бы оказаться и я в иной ситуации.
3. Но при этом я постепенно обнаруживал, что поведение масс в значительной степени определяется не разумными соображениями и даже не интересами текущего момента, а иррациональным подходом к миру. Наверное, жизнь в мире иллюзий, в мире безграничной любви к героям (харизматичным вождям) и антигероям (врагам народа) помогает выдерживать тяготы жизни, связанные с неспособностью вписаться в новые обстоятельства.
4. А больше всего меня огорчила не иррациональность широких масс, а сверхрациональность ряда уважаемых мной людей. Со временем стало ясно, что для них нет иных ценностей, кроме расширения потребления. Кто-то скажет, что в этом, мол, виноваты рынок и свободы, но дело в другом. Свободы и рынок лишь раскрывают то хорошее и плохое, что в нас уже содержится.