Человеческие истории жертв этой войны
Когда читаю о том, что в результате обстрела погибло такое-то количество людей, я испытываю очень отстраненное, опосредованное чувство, которое идёт скорее из головы. Пока сухое «количество человек» не превратится для меня в портреты этих людей, я не могу до конца эмоционально соприкоснуться с этой новостью, а только испытать испуг, опешить, ужаснуться.
⠀
Поэтому я всегда стараюсь найти и запомнить людей, которые фигурируют в новости, узнать поближе их истории. Это помогает мне принять новость близко к сердцу, не записать в список «очередных преступлений» или не воспринять её отстраненно.
⠀
Из человеческих историй жертв этой войны я лучше всего помню уцелевшую желтую кухню из Днепра, где жил тренер по боксу. Я искала информацию про этого тренера и наткнулась на видео, под которым люди, которые его знали, писали о нем свои воспоминания. Помню погибшую четырехлетнюю девочку с синдромом дауна из Винницы. Я вспоминала её маму в прошлом году, гуглила, где она сейчас живет — она уехала в Европу.
⠀
Название больницы, которая сегодня [8 июля – прим ред.] была атакована, было мне знакомым; я вспомнила, что после удара по Краматорску женщина отвозила туда своего ребенка, который пострадал, и там им была оказана помощь — я смотрела об этом репортаж.