Беслан и Путин 20 лет спустя
То, что Путин не поехал в Беслан в дни двадцатилетия трагедии, понятно. Это ведь не с тремя женщинами встречаться, там много народу будет, кто-то и начнет кричать что-нибудь невежливое. «Убийца!», например. Да и Монголия, понятно, важнее. Халхин Гол – это же святое для всех нас, особенно для тех, кто знает, где он находится, и помнит, что там когда-то (когда, кстати?) случилось. А главное, Монголия нужна для того, чтобы доказать, что и не трус он вовсе, а Международный уголовный суд в гробу видал. Не нам, понятно, доказать, а своим ближним боярам.
Тем не менее, через двадцать лет после тех дней мы узнали сейчас о Путине нечто новое. Выступая там во время своего блиц-визита, он занизил цифру погибших при штурме детей – вместо 186 сказал 136. И это очень важная оговорка.
Никто из тех, кто понимает нашу систему, не поверит, что штурм произошел без его личного приказа – слишком все было серьезно. Верю, что сам он считает свое принятое тогда решение правильным – другого, мол, выхода не было, вы же не знаете всех обстоятельств и так далее. Не согласен с его оценкой, но понимаю, что у него она именно такая.
Но ошибка с цифрами – это совсем другое. Цифра 186 убитых при штурме детей – цена, заплаченная за его правильное, как он наверняка считает, решение – должна постоянно гореть в его сознании. Человека, принявший решение о штурме, не может, не имеет права забыть эту цифру, как никто из живших в СССР не мог забыть или перепутать называвшуюся тогда цифру двадцать миллионов погибших в войне – ни рядовые люди, ни первые лица государства. Иностранец мог не знать, мы знали!
А он смотрел в подготовленную для него бумажку и вместо восьмерки прочел тройку – ошибся. Если бы это сделали Байден или Макрон, вопроса бы не было – это не их трагедия. Значит, и не его! Страна для него чужая, свои для него – его собственные фантазии о ней и о его миссии. А туземцы, так кто о них думает и помнит, расходный материал! 186, 136 – какая разница?
Оригинал