Белоусов — эффективный менеджер или случайный прохожий
Как только Андрея Белоусова назначили министром обороны, сразу появилась глубокомысленная аналитика, мол, в военное ведомство пришёл эффективный менеджер, вот сейчас он там как наведёт порядок и финансовую дисциплину для долгой войны, так и ух! Тут мы вспомним один факт о Сергее Собянине. Чего ему история точно не простит, так это того, что благодаря его пиарщикам словосочетание «эффективный менеджер» просто инфицировало российскую политику. Этим титулом теперь награждают любого чиновника в костюме дороже 700 долларов, если о чиновнике этом больше нечего сказать. Ну, давайте поговорим Белоусове-экономисте.
Экономический блок российской бюрократии можно условно разделить на две большие части, где одна часть – компетентные экономисты-демократы, которые возглавляют Минфин, Минэкономразвития и Центробанк. Эти люди занимаются экономической политикой. Они регулируют налоги и государственные расходы, определяют ключевую ставку. Решения этих специалистов имеют прямые последствия в реальном мире. На их компетентности держится режим Владимира Путина. Не на Росгвардии, ФСБ, МВД и вооружённых силах, как многие думают, даже не на Симоньян с Соловьёвым, а вот на этих тихих бюрократах, благодаря которым все вышеперечисленные от рядового мента до ведущего пропагандиста получают зарплату настоящими деньгами. Технократы не верят в особый путь России, не рассказывают, что в ней действуют какие-то суверенные экономические законы. Они штудируют лучшие западные учебники, читают статьи ведущих экономистов, применяют в своей работе те же модели и формулы, что и европейские и американские коллеги. Они не пытаются сделать хитрое квадратное колесо, которое катается хуже круглого. Они просто идут и покупают лучшее круглое колесо, что есть на сегодняшний день, и тем самым обеспечивает то ядро адекватности, которое позволяет неадекватной в целом системе жить день за днём и оплачивать своё безумие. Это как если ты с какого-то перепугу лезешь в драку на соседа и крушишь мебель в своей квартире, а твой отец – безотказный бухгалтер, который за всё это готов заплатить. и мебель поменять, стены починить. С другой стороны, в российском экономическом блоке есть те, кто тоже называют себя экономистами, но основная их функция – это говорить Путину то, что он хочет услышать. Как раз к таким людям относится новый министр обороны Белоусов.
Путин – персонаж, который, во-первых, насквозь советский, а во-вторых, до предела близкий к организованной преступности девяностых годов. К частному бизнесу и любой частной инициативе он относится как минимум с недоверием. Для Путина, выросшего в СССР, любой бизнесмен – это спекулянт, живущий на нетрудовые доходы, это жулик и паразит на теле общества. Для Путина как полномочного представителя тамбовской ОПГ в администрации Санкт-Петербурга все эти коммерсы – лохи, которых нужно доить. Частное предпринимательство – это, конечно, неизбежно зло. Без него наступит всякий товарный дефицит, очереди появятся, население будет бухтеть. К тому же, кто-то должен обеспечить номенклатурной верхушке её образ жизни, строить дворцы, привозить люксовые авто, кормить в ресторанах, возить на бизнес-джетах, и вообще обслуживать во всех смыслах этого слова.
Скорее всего, Путин понимает, что потребительская экономика без частного сектора загнётся ,наверняка он догадывается, что если родной любовнице захочется сумочку Луи Виттон, то Росгосшик привезёт заказ через 5 лет, ещё и порвёт в лоскуты по дороге. Но по мнению Путина, частная экономика и частная инициатива должна быть примерно как в ГДР восьмидесятых. Хотите открыть ресторан – отлично, колбасную лавку – сколько угодно, но на этом всё. Коммерсанты никогда не должны забывать о своей роли обслуживающего режим персонала. Н в коем случае даже и помыслить не имеют права, что у них есть свои интересы, что интересы эти можно защищать.
Частный бизнес не должен быть допущен ни к каким значимым дозволено держать гастробары и бербершопы, но нефтегаз, промышленность, СМИ, банки, инфраструктура – всё, что влияет на жизнь страны, должно быть либо в полной государственной собственности, либо под государственным контролем. И уж тем более бизнесу не положено иметь никакого политического влияния. Государство и так этих частников на своей территории терпит, за это они должны быть ему благодарны бесконечно и самозабвенно.
В голове Путина и тех, кто ездит ему по ушам, того же Белоусова и Глазьева, частный бизнес – вообще не часть экономики. Экономика в их картине мира – это государственное планирование и государственные же инвестиции. Экономика – это за много бюджетных миллиардов зафигачить завод, а потом за много бюджетных денег за счёт бесплатных кредитов, которые ЦБ выдаёт в обход банковской системы, просто напрямую. Картину, близкую к идеалу экономики Белоусова-Глазьева мы видим на примере самолёта Сухой-суперджет. За разработку и строительство самолёта целиком платит государство. Государственный «ВТБ-лизинг» закупает этот самолёт и в принудительном порядке запихивает в парк государственного «Аэрофлота», чьи убытки от эксплуатации суперджета компенсирует собственник, снова государство. То же самое государство, которое компенсирует цены на билеты, чтобы на этих самолётах кто-то летал. с точки зрения номинальных макроэкономических показателей, всё замечательно, ведь, когда государство перекладывает деньги из одного своего кармана в другой, по пути теряя половину, эти перемещения учитываются в ВВП. За миллиард построили завод, за миллиард сами у себя купили самолёты, ещё на миллиард выдали субсидий, итого 3 миллиарда – красота. Но эта чудо-схема работает лишь при двух важных условиях. Во-первых, когда у государства есть бесплатные деньги. Откуда-то должно браться бабло, которое фантазёры-государственники с двух рук разбрасывают на красивые корпуса заводов, чья продукция никому и никогда не будет продана за реальные деньги. Обеспечивается это бабло нефтяной трубой. Пока цены на нефть высокие, можно всё. Хоть скоростную железную дорогу из Москвы в Питер, хоть госкорпорацию по производству микроскопов для забивания гвоздей. Когда же цены на нефть падают до 30-40 долларов за баррель, амбиционные стратегические проекты, как правило, замораживаются на этапе фундамента.
Второе условие – настоящее управление экономикой должно оставаться в руках профессионалов. На примере Венесуэлы мы знаем: какими бы ни были запасы нефти и цены на неё, серьёзные государственные мужи, позволь им действительно рулить макроэкономикой, в лёгкую доведут страну до полной катастрофы. Вряд ли получится объяснить Путину, почему нельзя создать в стране две параллельных валюты, два рубля, чтобы один рубль граждане получали в банках под коммерческий процент, а другой, особый рубль, ЦБ бесплатно выдавал кому надо, уполномоченным предприятиям и нужным лицам. Такая схема ведёт к краху нацвалюты, но поди ж ты это объясни не-экономисту. При всём при этом Путин знает нечто иное: экономика в руках умников в очках позволяет ему властвовать и воевать. Набиуллина на совещаниях говорит свои мудрёные заклинания, Минфин пытается на всём сэкономить, не хочет без счёта финансировать прямо все приоритетные направления государственной политики. Гады они, конечно, спору нет.
Все эти умники непонятные и чуждые, но благодаря им у Путина есть настоящие деньги, и, соответственно, настоящая власть. По этой причине государственники от экономики и Белоусов среди них всегда занимали высокие, но ничего не значащие должности. Бесконечные помощники президента, советники президента, вице-премьеры – звучит солидно, но ни грамма реальной власти и реального влияния на экономическую политику, потому что одно дело – окружить себя свитой, которая говорит приятные вещи, которая во всём и безраздельно с тобой согласна, и совсем другое дело – дать этой свите реальную власть и оставаться без денег. Как бы ты ни хотел построить ГДР своей молодости, где частники знают своё место, а государство щедрой дланью окармливает экономику, надо помнить, что в ГДР за всю свистопляску платил Советский союз, а тебе-то, случись что, никто не поможет.
Многие сейчас рассказывают, какого эффективного менеджера поставили во главе военного ведомства. Но вот вопрос, который все почему-то себе не задают: где и в чём Белоусов показал свою эффективность? Он всю жизнь на должностях помощника, советника и заместителя, за исключением короткого периода, когда Мишустин уходил на карантин, а Белоусов погрел место премьера, он буквально никем, ничем и никогда не руководил. Долгосрочных стратегических программ развития написал дай бог каждому, советов нараздавал больше, чем назойливая тётушка на семейном торжестве. Если попытаться найти проект, который Белоусов возглавил и довёл до ума, то ничего подобного не отыщется.
Единственное преимущество нового министра обороны – ровно то, что мы описали: Белоусов в полной мере разделяет путинские ценности и взгляд на мир. Он всю свою карьеру построил при Путине и всем ему обязан. У него нет никаких связей ни с армией в широком смысле, ни с самим Минобороны. Все кадры, которыми Шойгу за 12 лет инфильтрировал своё ведомство – чужие люди для Белоусова. У него не будет никаких вопросов относительно глобальных чисток, когда переезд с министерского совещания в СИЗО – дело нескольких часов. Национализация – это не всегда формальный переход права собственности, как в случае с «Макфой», которая была частной, а стала государственной. Госструктуру тоже можно национализировать. Любое ведомство, где один и тот же человек просидел в кресле начальника десятилетие с лишним – де-факто уже его собственность. Естественным образом такое учреждение избавляется от всех, кто для начальника чужой. Начинается этот процесс с самого верха, должности замминистра и начальников департаментов занимают те, кому шеф доверяет лично.
Процесс продолжается по вертикали вниз, в свои заместители ставят своих помощников, свои начальники департаментов, набирают состав глав служб и управлений из бывших однокурсников, дворовых друзей и соседей по дачному кооперативу. Так происходит в системе в целом, так происходит в её отдельных частях. В итоге государство начинает полностью зависеть от своего автократа, а министерство целиком выстраивается под несменяемого министра. По всей видимости, Белоусов должен сделать то, к чему более всего приспособлен: провести национализацию. Превратить министерство Шойгу в ведомство Путина. Минобороны могло быть персональной вотчиной Шойгу или кого угодно, до тех пор, пока было одним из прочих министерств. Теперь же к его деятельности сведена вся государственная политика, через него проходит треть всего федерального бюджета. Теперь это уже не одно из министерств, а такое министерство, на которое работают все остальные.
По сути, Минобороны сейчас и есть государство, а все остальные – всего лишь сервисные ведомства. Минфин даёт деньги, Минздрав лечит раненых, госкомпании клепают снаряды и танки, Минстрой думает, как в снарядной воронке построить дом. Силовики, в руках у которых вся власть – и те работают на обеспечение войны. Даже ФСИН только тем и занят, что рекрутов из-за решётки в армию поставляет. Для более понятного вам примера представьте себе ситуацию: ваша компания занималась производством печатных машин. Пару лет назад прибежал взъерошенный менеджер и говорит такой: «А давайте теперь будем делать компы». Идея дурацкая, но менеджер хороший, и вы ему такие – ну давай, выделили бюджетик, пару человек в подчинение, каморку в подвале – и пошло дело. А потом пришли восьмидесятые, и этот подвальчик стал больше всего вашего офиса и занимает две трети оборота всей компании. Позволите ли вы этому производству оставаться частной лавочкой взъерошенного менеджера?
Когда весь бизнес государства – это война, то войной должен заниматься не индивидуальный предприниматель, а верный падаван тёмного властелина. Когда само государство и есть война, министр обороны в нём – Путин, и прокладка между ним и профильным министерством должна быть максимально послушной и безымянной. На самом деле, лучший анализ ситуации дают сейчас не те, кто рассуждает о великих менеджерских и экономических заслугах Белоусова, а z-каналы, которые в офигении вопрошают, кто он, блядь, такой, этот Белоусов вообще? А Белоусов – никто, и это лучшее CV министра обороны в стране, где диктатор собрался воевать до своей физической смерти. До завтра!