Ампутация языка, горло и пассатижи
В прошлом посте я упоминал «дело байкеров» в Ессентуках…
Почитайте о нем на сайте «Мемориала», если у вас крепкие нервы.
Байкер Кирилл Бузмаков был фактически запытан ментами до смерти — ему сломали челюсть и лицевую кость. Челюсть и язык пришлось потом ампутировать, в связи с чем он не смог давать показания в суде.
А рассказать перед смертью мог много интересного. Например, что арестовали его сначала по административном делу («ругался матом»), а потом снова по такому же делу (снова «ругался матом»), а потом вдруг оказалось, что он готовит террористический акт…
Простая же суть дела заключалась в том, что Бузмаков и его друзья-байкеры были против войны с Украиной — и осенью 2022 года проехались по Ессентукам с украинским флагом. Это и был реальный состав их преступления (никак, впрочем, не предусмотренного в УК РФ). Именно поэтому им навесили сначала первых попавшихся административных статей, а потом наподбрасывали наркотиков и оружия и обвинили уже по статьям тяжёлым.
Запытанный Бузмаков умер под домашним арестом, остальные, тоже пытанные, сидят в СИЗО и тюрьмах; одному удалось бежать.
Но пишу я этот текст даже не про следствие и суд, хотя там все до такой степени липа, что даже в «Мемориале» удивляются (например, в приговоре вместо фамилии одного из подсудимых фигурирует другая: приговор тупо скопировали и фамилию забыли поменять)…
Пишу я не про суд, а вот как раз про ментов, которые пытали байкеров и ломали несчастному Кириллу Бузмакову челюсть и лицевую кость.
Пишу, потому что вспомнил, как двадцать с лишним лет назад, в кафе при театре «Ленком», в самом центре Москвы, меня узнали несколько крепких молодых людей, недавно вернувшихся из командировки в Чечню, где, по официальной версии, восстанавливали территориальную целостность России.
Это был тот случай, когда телевизионная популярность могла не пойти мне на пользу: бойцы, уже крепко взявшие на грудь, не прибегая к нормативной лексике, выразили, как бы это сказать, свой гражданский гнев в связи с несовпадением наших оценок второй чеченской войны — вслед за чем один из них пообещал вырвать мне горло пассатижами.
Это цитата. И я сразу понял, что не гипербола: в голосе и всем облике говорившего отчётливо поступала конкретика его чеченской работы. Личный опыт.
Повторяю: дело происходило в начале нулевых, в самом центре Москвы. Уже тогда эти, прости господи, «федералы» совершенно не стесняли себя рамками УК РФ. Уже тогда администрация кафе побоялась вызывать милицию. Уже тогда (двадцать с лишним лет назад) было ясно, что прятаться надо не им, а нам.
Они были в полном порядке! Они же за Россию, а Россия — это Путин, а Путин (такой легалист) разрешил им вырывать горло пассатижами. Не всем вырывать, разумеется, а только тем, которые против него, а значит, против России…
Разрешил это Путин — всем, но воспользовались разрешением, разумеется, только самые худшие, остальные просто попрятались. Худшие же внезапно обнаружили, что их темное желание причинять людям боль и убивать — легитимизировано и морально оправдано!
Тот коренастый, в кафе у театра «Ленком» — он же раньше был просто бандитом, исполнителем в какой-нибудь ОПГ. А при Путине выяснилось, что он сотрудник МВД и патриот России (с тем же составом души и преступления, заметьте).
Вот и ставропольские менты, ломавшие, всем трудовым коллективом, лицевую кость человеку, который проехал на своём байке с украинским флагом, — они же за Россию, чего им стесняться, кого бояться? Ведь Россия — по-прежнему — это Путин, а они за Путина…
Вот в чём он одержал полную победу, этот сметливый упырёк. В легитимизации худшего, что есть в людях — от подлости до прямого садизма. В растлении нации. Она и до Путина была, прямо сказать, не в норвежском состоянии, но уж он постарался опустить её по-настоящему — и ему это удалось.
Им двигал инстинкт самосохранения. В условной Норвегии человек с его биографией к 2024 году только вышел бы из тюрьмы, а в России, гляди-ка — принимает новую концепцию применения ядерного оружия…
Те, для кого Россия — это Путин, тащатся от этой блатной распальцовки уже четверть века. Остальные теперь должны из России бежать — или сидеть там тихо и считать за благо, что им не вырывают горло пассатижами и не ломают лицевую кость с последующей ампутацией языка.
Ампутация языка — тоже не метафора, как вы поняли.