Про суровый Ярославль 1997 года
В рассказе Елены Костюченко про суровый Ярославль 1997 года меня смутили некоторые реалии:
«На одной из остановок зашла женщина с мешками. Мешки были холщовые, разноцветные. Села рядом, разложила мешки. Женщина сказала, что живет за рубежом, а приехала в детский дом с гуманитарной помощью. И показала на мешки. … Я обхватила мешок. Он был розовым и тяжелым. Мешок был ростом с пол меня, я почти ничего не видела.»
Итак, я надеюсь, что в десять лет Елена Костюченко имела рост хотя бы 110 см. Мешок в «половину меня» был высотой хотя бы в полметра.
Зарубежная благотворительница ездящая на зимнем троллейбусе в Ярославле? (А я на нём несколько раз ездил зимой 1992/1993 годов, там действительно не продохнуть на популярных маршрутах.) С более чем одним полуметровой высоты мешком? Наполненым ни чем иным, как перловкой, которую кроме как армии и зоны, используют сейчас для подкормки скота, — а тогда для откорма детдомовских детей? При этом этот мешок холщовый (такой используется сейчас для упаковки, но от пятидесяти кг.), но не прошитый и легко развязывающийся?
То есть «ярославские зарубежные благотворители были настолько суровы, что раздавали детям полуметровой высоты мешки с перловкой прямо в троллейбусах, куда легко заскакивали с несколькими мешками перловки в руке».