Тамара Эйдельман

Где справедливость в вашем коррумпированном мире, построенном на откатах, воровстве и круговой поруке? В мире, где люди боятся обратиться за помощью к полицейскому, потому что он их не охраняет, а угнетает, где тысячи невинных людей мучаются в тюрьмах, домах престарелых, детских домах, психоневрологических учреждениях…

Внушить всем — и взрослым, и детям: твоя, лично твоя, единственная, такая дорогая тебе жизнь не значит ничего. Она приобретает хоть какое-то значение только если ты хватаешь автомат и бежишь вперёд с воплем «Ура!»…

И ничего не стоит жизнь в нашей стране, и никто ее не ценит — ни государство, ни больничный персонал, ни акушерки в роддомах, ни учителя, ни полицейские — никто…

Почему в России никто не готов идти на компромиссы — ни на общегосударственном, ни на бытовом уровне? Может быть, потому, что нас никто никогда этому не учил — и мы видим, что в окружающей нас действительности компромиссам не место?..

Судьба Робера Бразийака — замечательного писателя и военного преступника — до сих пор остаётся предметом ожесточённых споров. Поклонники Бразийака говорят о его таланте: какие прекрасные романы он писал, какой у него был изысканный слог! А каким он был журналистом! Как блистательно анализировал фильмы, пьесы, книги! Да, он был невероятно язвителен — но разве это преступление? Да, он придерживался крайне правых взглядов — но как быть со свободой слова?..

Иногда я думаю, что это было наказание Ильичу за то, что он сделал с Россией. А иногда, наоборот, что это наказание нашей стране — сохранять в самом центре страшную гробницу с незахороненным покойником — как язву, которая вечно разъедает российскую жизнь…

В истории уайтчепельских убийств, как в капле воды (или крови?), отразились многочисленные тогдашние проблемы — ужасающее положение женщин, почти поголовное пьянство, ксенофобия, неэффективность полиции и многое другое…

Суть экспериментального режима заключается в том, что мигранты, живущие в Москве и Московской области, должны теперь установить приложение «Амина», которое будет отслеживать их перемещения. Я даже не говорю о том, как сама эта идея омерзительна и унизительна для людей, приехавших в Россию, чтобы выполнять ту работу, от которой отказываются россияне. Да неважно, просто — как эта идея омерзительна и унизительна. Но ведь совершенно ясно, что испробовав её на бесправных мигрантах, можно будет и на всех распространить…

Люди вообще-то искали здесь не только следы метеорита или космического корабля. Они искали ответы на волновавшие их вопросы, искали убежища от окружающей действительности, которая подчас оказывалась куда страшнее, чем тучи комаров, искали таких человеческих отношений, которых им не хватало в обычной жизни…

В любой культуре — русской, украинской, английской, французской — намешаны разные вещи, и когда русскую культуру пытаются скопом «отменять», то я знаю, что это невозможно, и понимаю, что это бессмысленно…

А кто-то ведь поверит, кто-то примет какие-то дикие измышления за данность и будет с этим жить – опасаясь коллективного запада, пребывая в очень удобном для жизни убеждении, что иностранные языки учить не надо, что изучать огромный и очень разнообразный мир не надо – что ДУМАТЬ НЕ НАДО…

Но есть ощущение, что Путин и Трамп тоже отправляются в некое почти марсианское путешествие. Не случайно Сергея Лаврова уже сфотографировали прибывшим в Анкоридж в свитере с надписью «СССР» — тоже признак какой-то воображаемой вселенной, в которой живут эти люди, полетевшие в далекую северную землю, чтобы решить судьбу Украины, России, да, в общем-то, и всего мира…

Мединский — плоть от плоти нынешней власти, и если мы не хотим, чтобы мы сами, наши близкие, знакомые, друзья, поддавались давлению этой власти, то надо понимать, как работают ее зловредные механизмы…

Когда закончится война? Этот вопрос задают сегодня люди в Украине и России, в Израиле и Газе, в Иране, в Судане… Войны идут и идут, и, вообще-то, нормальные люди, кем бы они ни были, мечтают о том времени, когда наступит мир. Но бывают люди, застрявшие в войне, завязшие в ней и неспособные остановиться…

Никсон делал — может быть, менее умело и менее резко — то, что сегодня делает Трамп — подчинял себе те институты, которые должны были действовать сами по себе, ставил на разнообразные посты людей, служивших не государству и не стране, а президенту, окружил себя близкими помощниками, которые приобрели власть большую, чем те, кто имел на нее законное право…