ТРОШИН ВЛАДИМИР, певец - День войны - 2004-05-06

Когда началась война, мне было 15 лет. Я жил на "Уралмаше". Жили мы тихо и спокойно, но когда началась война, то по ночам наш дом содрогался, оттого что ночью проходили мимо танки, которые выпускал наш завод. А круглые сутки мы слышали артиллерийскую канонаду, потому что в нескольких километрах от моего дома шли испытания орудий, снарядов. И все содрогалось, все отражало. Я все боялся, думал, дом наш развалится. В 43 году я приехал в Москву, вышел из м. Охотный ряд, иду вверх, к Художественному театру, потому что был принят в студию МХАТ, это был первый набор. И первое, что я увидел, посередине улицы идут девушки в военной форме, человек 6 или 7, и несут аэростат воздушного заграждения. Это удивительно, мне показалось, такая картина необычная. Это первое впечатление. Потом эпизод такой. Меня приняли в студию МХАТ, я прошел конкурс и начал учиться. Но в войну в армию брали с 17 лет и 8 мес. И однажды я получил повестку, уже учась в студии МХАТ и живя в общежитии. Собственно, было не общежитие, а комната для пожарников. Я с ними работал вместе, на крыше дежурил, там зажигалки сбрасывали. Я пришел в студию к директору, говорю: "Мне пришла повестка, явиться с вещами в военкомат". Директор говорит: "Срочно, немедленно к Ивану Михайловичу Москвину". Он был директором театра и председателем приемной комиссии. Я к нему. "Что тебе, голубчик?" Я говорю: "Да вот, повестка пришла". "Какая повестка?" "В армию, с вещами, завтра утром, все, до свидания". "Так, минуточку, подожди, посиди". И начал названивать куда-то, в один военкомат, потом стал очень ругать кого-то, очень строго и сурово. Он был еще к тому же депутат Верховного Совета, тогда это было колоссально. Потом позвонил главному какому-то и строго-настрого сказал, что этого молодого человека мы вам не отдадим, "он нужен нам, он нужен Художественному театру, он нужен будущему нашего искусства". Договорился, и говорит мне: "Так, ты не беспокойся, ни о чем не думай, продолжай, иди учиться". То есть он мне сделал отсрочку. Я продолжал учиться. Учился я на одни пятерки. Потом, когда приняли в театр, отсрочка уже была заменена на бронь.