ЗИНЧУК ВИКТОР, гитарист. - День войны - 2003-11-26

Мой отец, Зинчук Иван Гаврилович, я Зинчук Виктор Иванович, прошел от Москвы до Берлина. Он в очень молодом возрасте поступил в военное училище, он командовал батареей. О войне он говорил крайне мало. Какие-то рассказы были. Они запечатлены у меня в детстве, немногословные. Но я помню, что рассказывал он и о приметах, которые существовали в армии. Что, действительно, когда жизнь рядом со смертью, и когда все настолько близко, настолько экстремально, и роль примет была какая-то особенная. Он рассказывал о такой примете, что кто-то научил, когда кошка пробегает, нужно подкладкой в кармане пошуршать, буквально до такого. Тем не менее, это многим помогало. И он тоже научился. Он рассказывал, что они переправлялись с орудиями, лошади, переправа была. И вот кошка перебежала дорогу, и перед ним прошел кто-то, кто первый после кошки прошел, он был второй, вдруг раздался взрыв, и я запомнил это с детства, он сказал, что на дереве висел нос от человека, обрывок человеческого тела, нос, говорит, на ветке повис. Но в основном он не любил рассказывать, и точно так же он выключал все фильмы о войне. Закончил воевать он в Берлине, где и остался. Он работал с Гречко, это в нас был такой министр обороны, и прожил два года там. Там работал при штабе, изучил немецкий язык. Он рассказывал, что они были приквартированы к одной немецкой семье, которая была очень любезна с ними, они вместе завтракали. И они рассказывали на своем языке, на немецком, совершенно спокойно говорили о разных вещах. Мало-помалу он все более и более изучал немецкий язык. И в один прекрасный момент они вдруг сказали, о, теперь мы уже не можем говорить обо всем, вы уже знаете язык. То есть, были в нормальных отношениях. У меня хранятся его погоны, хранится бритва "Золинген", она и сейчас великолепна. Там вырезано все, инкрустации какие-то. И сейчас есть у меня в комнате два старинных шкафа, он приобрел их в Германии потом уже. Может быть, они и нуждаются в реставрации, они, наверное, века 19, может быть, и раньше. Это дуб, ручная работа, от них веет таким внутренним, глубоким содержанием. Они умрут вместе со мной и перейдут к моим детям.