Большой побег - Игорь Прокофьев - Цена Победы - 2018-11-17
В.Рыжков
―
Добрый вечер! В эфире, как всегда в это время по субботам, программа «Цена Победы», сегодня мы работаем из двух столиц, из Москвы, нашей политической столицы, и Санкт-Петербурга, нашей культурной столицы. Я, Владимир Рыжков, в московской студии, Виталий Дымарский в студии в отеле Гельвеция на улице Марата в Санкт-Петербурге, Виталий, добрый вечер.
В.Дымарский
―
Да, добрый вечер. Мы не только культурная столица, мы и бандитская Петербург.
В.Рыжков
―
Ну там много чего. И давай, Виталий, раз уж гость находится там у тебя, на улице Марата, ты давай представь нашего гостя, и тему, которую мы сегодня будем обсуждать.
В.Дымарский
―
Дмитрий Прокофьев, хорошо вам известный, петербургский историк. Мы встречались с Дмитрием по разным темам. Сегодня тема, про которую мы вообще ничего не знаем. Сейчас мы будем слушать, что нам Прокофьев рассказывает…
В.Рыжков
―
Тема, насколько я понимаю, называется «Большой подкоп», да, Дмитрий?
Д.Прокофьев
―
Большой побег.
В.Дымарский
―
Единственное, что я успел узнать про эту историю, что в 63-м году вышел довольно знаменитый фильм, который так и называется, «Большой побег». И это – история массового побега наших друзей-союзников…
Д.Прокофьев
―
В фильме там еще американцы и канадцы. А в реальности были англичане, канадцы, поляки, литовцы, чехи – все, кто служил, кто мог бежать.
В.Рыжков
―
давайте начнем тогда с трех классических вопросов: кто, где, когда? Что были за военнопленные, как они там оказались, где это было и когда это все происходило.
Д.Прокофьев
―
Значит, это были военные королевских ВВС Британии, которые попали в плен, начиная с 39-го года. Дело в том, что в Германии военнопленные содержались по разным лагерям в зависимости от своей принадлежности к роду войск. Сухопутная армия, вермахт, они имели свои лагеря, где содержали военнопленных пехотинцев, танкистов, артиллеристов. А люфтваффе отвело за свои лагеря, где содержались пленные летчики. Летно-подъемный состав. То есть, еще и штурманы, бортмеханики. И у моряков были свои лагеря.И называлось это Шталаг НРЗБ, было сокращение немецкое. И таких лагерей было шесть. Лагерей, в которых могло содержаться порядка 10 000 человек.
В.Дымарский
―
Это все на территории Германии?
Д.Прокофьев
―
На территории Германии, на территории, как называлось тогда, генерал-губернаторства. То есть, там где подальше, у тех районов, те военнопленные могли бежать. Значит, действовала женевская конвенция об обращении с военнопленными, она была взаимообязывающим соглашением между Англией и Германией, то в этих лагерях военнопленные содержались в приемлемых условиях.
В.Рыжков
―
А правильно я понимаю, что сбивали английский самолет, он падал. Пилоты приземлялись, их ловили, это началось еще в 39-м году. И год за годом их свозили в одно место.
Д.Прокофьев
―
В несколько разных мест. И они сидели там всю войну. Военнопленные есть военнопленные. Была программа обмена тяжело ранеными через Красный крест. И обменивали инвалидов, тех, кто не мог дальше участвовать в боях.Хотя была практика… И англичане возвращали немецких летчиков в обмен на английских. И некоторые немецкие летчики после этого продолжали службу.
В.Дымарский
―
Один вопрос по ходу. То, что они сидели по родам войск, советских военнопленных тоже касалось?
Д.Прокофьев
―
Тоже касалось, но они содержались в других условиях, значительно более худших. Не действовала Конвенция.
В.Рыжков
―
Расскажите нашим радиослушателям, как это было. Что из себя представляли эти лагеря, какой был режим, могли ли они играть в сквош, привозили ли им новые американские фильмы… Как во время Первой мировой. Какой был порядок содержания?
Д.Прокофьев
―
Порядок содержания… Это были тюрьмы. Бараки с кубриками на 6-8 человек, с комнатами. Дома. Вполне, скажем так… Деревянные дома, где внешний периметр – охрана. И надо сказать, что предполагала Женевская конвенция. Военнопленных не привлекают к работам, если они сами не желают заниматься каким-то самообслуживанием. Они сами готовили себе пищу, обустраивали лагерь… Это потом англичане и стали рыть подкоп.Все, что военнопленные делали для улучшения своего быта – это приветствовалось и разрешалось.
Питание было скудное. С голоду помирали бы, если бы не посылки Красного креста. Раз в неделю получали в сочетании с тем пайком, который был. Приходила посылка Красного креста, по одной на человека. Там было и мясо, и маргарин, и сигареты, тушенка, мыло, сахар, сыр. В небольших упаковочках. Родственники могли посылать, но в Англии нечего было посылать, там же тоже действовала жесткая карточная система, были низкие нормы питания. От себя было не оторвать.
В.Дымарский
―
Я должен воспользоваться и буквально на минуту уйти в сторону. Вот мы с Владимиром делали эту программу о том, что письма из Красного креста приходили и в Советский союз.
В.Рыжков
―
Они пытались наладить связь.
В.Дымарский
―
Но по решению Молотова на эти письма просто не было ответа.
Д.Прокофьев
―
Да, причем есть резолюция Молотова «не отвечать». Причем интересно: нет резолюции Сталина. Понятно, он со Сталиным согласовывал, но чья подпись… И письма тоже шли, письмо шло несколько недель где-то.Переписка с родственниками разрешалась, она была. И почтовые карточки отправляли. Причем англичане даже наловчились пересылать какие-то шифрованные сообщения, то есть, многие пилоты заранее договаривались о каком-то шифре, с помощью которого можно было передавать информацию.
В.Рыжков
―
Мы уже скоро подберемся к Большому подкопу, но для того, чтобы к нему подобраться, я вот еще что хочу уточнить. А кто их охранял? Военные, полиция?...
Д.Прокофьев
―
Это были военнослужащие люфтваффе, вот они полностью отвечали, по крайней мере в нашем случае. И это был жесткий режим. Пулеметные вышки, охрана периметра, регулярные проверки наличия заключенных. Лагерь с серьезной охраной. Шталаг Люфт 3, охрана была очень серьезная.
В.Дымарский
―
Где располагался?
Д.Прокофьев
―
Силезия, Польша. В тот момент это была Германия. Конечно, это старые польские земли.
В.Дымарский
―
Это была равнина, лес?..
Д.Прокофьев
―
Рядом был лес, через который англичане вели подкоп.
В.Рыжков
―
Давайте уже про Большой подкоп и план побега. У меня два вопроса. Сколько их было? Сколько собиралось бежать? И второе: как они вообще решились на это, учитывая, что Силезия очень далеко от всех фронтов. Они как собирались, копать до Ла-Манша?
Д.Прокофьев
―
План был совершенно потрясающий. Они, естественно, планировали прокопать подкоп до леса. Планировали выбраться… А это несколько сот метров, прорыть под укреплениями, под колючей проволокой. Причем они сумели достать гражданскую одежду благодаря тем самыми посылкам Красного креста.В самой Германии особо есть было нечего. И вот, сокращая свой рацион они у немцев, немецких солдат, рабочих, которые обслуживали лагерь, они потихонечку собирали, меняли немецкую одежду. Гражданскую. Любую. Потому что немцы очень следили, чтобы обязательно ты ходил в военном, чтобы тебя было видно.
А тут у них была припасена какая-то гражданская одежда. Плюс были изготовлены фальшивые документы. Было огромное количество иностранных рабочих, которых привозили из Советского Союза, которых вывезли из Франции, Чехии, Бельгии. В самой Германии было много этих работников. И они рассчитывали, что замаскируются под них и сумеют добраться… Бежать они планировали либо в Швейцарию, либо бежать до побережья и в Швецию.
В.Рыжков
―
То есть, либо на юго-запад, либо на север.
Д.Прокофьев
―
Да. Планировалось, что должно бежать не менее 200 человек с тем, что немцам их будет очень трудно ловить, если одновременно сбежит 200 человек, то большинство немцы не сумеют поймать.
В.Дымарский
―
А там был какой-то инициативный комитет? Кому идея пришла?
Д.Прокофьев
―
Лидером побега был такой командир эскадрильи, на наше звание – майор, Роджер Бушелл. Он воевал с 39-го года, летчик-истребитель. И он был сбит во время битвы за Францию. Его эскадрилья столкнулась с группой немецких истребителей, он сбил два немецких самолета, был сбит сам, посадил свой самолет, но ошибся при посадке и сел не на французской линии фронта, а на немецкой. И был взят в плен.Он до этого уже бежал из лагеря дважды. Его каждый раз ловили. Дело в том, что в соответствии с Женевской конвенцией, которую немцы до этого моменты соблюдали, военнопленный за побег не мог быть подвергнут никаким взысканиям кроме дисциплинарных. На это и был расчет. Самое серьезное, если ты бежал – тебя посадят в карцер, в одиночку.
Бушелл бежал дважды. Причем один раз он уже почти перебрался в Швейцарию, его буквально немцы схватили, вот гнались за ним и уже схватили на границе. Когда он перелезал через колючую проволоку.
А второй раз он не просто бежал, он бежал так, что немцы уже перестали его искать. Он скрывался в Праге, он вступил там в контакт с чешским подпольем, получил новые документы. И рассчитывал, что он с этими документами сумеет выбраться в Швейцарию. Это был 42-й год. И происходит покушение на Гейдриха. И по всей Праге повальные аресты, облавы. И Бушелла хватают. И сразу же, значит… Ну – англичанин, с поддельными документами, английский шпион. И он попадает в гестапо.
И спасло его то, что он сразу потребовал… Он назвал себя и потребовал встречи с офицерами люфтваффе, которые его знали, у которых он сидел. Они приехали и из гестапо его забрали.
Он стал инициатором, он составил план организации этого побега.
В.Рыжков
―
Смотрите, мы видели огромное количество фильмов про подкопы, от комедий до криминальный фильмов. Всегда есть две проблемы. Первая: как это сделать скрытно от надзирателей? И второе: куда деть огромное количество земли? Они что придумали, чтобы этот туннель прокопать?
Д.Прокофьев
―
Во-первых, они копали не один тоннель, а целых три. Был расчет на то, что если один из них немцы найдут, им не придет в голову, что копают еще два. Ну, один найдут, разрушат. Ну, плохо, кого-то посадят в карцер.Дело в том, что в бараках, где они жили, были устроены печки и душевые кабины. И вот один подкоп они вели из душевой кабины, причем сделали такую герметичную крышку, заливали ее водой, надзирателю в голову не могло прийти, что там под полом идет подкоп.
И два подкопа велись через печки. Вот они из этих печек копали.
Куда девали землю. Здесь придумали следующее, это была вообще сложнейшая операция. Выносили вот этот грунт. Его в брюках у военнопленных были мешки сделаны вместо карманов. Были сделаны маленькие дырочки, через которые этот грунт должен был высыпаться, его еще нужно было измельчать. И вот они ходили по лагерю, высыпали эту землю, а потом еще шел специальный человек, который это утаптывал, чтобы не было видно, что куча земли. То есть, у каждого в этом побеге была расписана своя роль.
В.Рыжков
―
Лагерь постепенно поднимался, как на холмике.
Д.Прокофьев
―
Причем заметили, немцы однажды поймали такого военнопленного, из которого сыплется песок, ну, подкоп, да, рыли… Нашли потом один из туннелей. Стали лучше следить. Но не сумели вот это сделать.Плюс еще нужно было сделать воздуховод. В подкопе всегда не хватает воздуха. Они смогли из консервных банок сделать воздухопровод. И пробираться… Через несколькосотметровый туннель должно было пройти несколько сотен мужчин. Внутри были сделаны деревянные рельсы и вагонетка, человек должен был на ней ехать…
В.Рыжков
―
То есть, они вырыли шахту?
В.Дымарский
―
Чем они копали?
Д.Прокофьев
―
Значит, инструмента никакого не было. Копали консервными банками, копали руками, копали деревянными палочками. Вот этот грунт постоянно, спускались по графику в эту шахту, рыли… И участвовало в организации побега намного больше людей.
В.Дымарский
―
Сколько времени они рыли?
Д.Прокофьев
―
Когда Бушелла привезли в этот лагерь, год они копали, каждый день прокапывая по несколько десятков сантиметров. Причем в чем была особенность. Копало людей гораздо больше, чем должно было бежать. То есть, бежать должны были… Был разработан последовательный список, кто должен бежать. Бежать должны были наиболее сильные, молодые, те, как они между собой считали, кто может вернуться и продолжить воевать.
В.Рыжков
―
Я просто могу сказать, что совершенно поразительная история с тем, что они разработали такой план, киношная такая…
Д.Прокофьев
―
В кино потом и сделали. Причем им очень повезло, у сбитых пилотов-бомбардировщиков был знаменитый канадский бортинженер, который разработал им план подкопа.
В.Рыжков
―
Хочу еще один дилетантский вопрос задать. Когда шахту делают, нужно крепить своды, нужно избежать обрушения. Как они решили эту очень сложную техническую проблему, что за грунты были, как у них все это не обвалилось?
Д.Прокофьев
―
У них периодически обваливалось. К счастью, там никто не погиб. Они разломали свои кровати, деревянные кровати. Они буквально в каждой из кроватей оставляли 2-3 доски, а вместо них они делали такие сетки из веревок, типа гамаков. Немцы там не копались, кровать и кровать. А любая деревяшка шла в дело, чтобы укрепить своды. И туннель, который они прокопали, он был примерно 60х60. Причем там даже устроили еще и электрическое освещение, украли они у немцев катушку электропровода, и сделали подсветку, чтобы можно было сделать в туннеле.
В.Дымарский
―
Значит, они начали рыть когда? Весной 43-го. А сам побег состоялся?
Д.Прокофьев
―
Весной 44-го.
В.Рыжков
―
Вот у меня еще такой вопрос, немножко в сторону. Насколько они были информированы о том, что происходит в мире? Знали ли про Сталинград, знали ли про Курскую дугу? Знали ли они, что союзники наступают, начиная с 43-го года, в Италии? Или они были полностью отрезаны от информации?
Д.Прокофьев
―
Нет, они знали. Благодаря этой переписке и договоренностям, они получали письма… Письмо было – обычное письмо от близких людей…
В.Рыжков
―
Они могли писать: «А также сообщаю тебе, Джон, что в феврале русские захватили Паулюса»…
Д.Прокофьев
―
Нет. Был шифр. Было несколько человек, которые предварительно договаривались с британскими спецслужбами. Шифр, с помощью которого им сообщали какие-то основные вещи, которые происходят.
В.Рыжков
―
У них же были какие-то контакты с местным населением, с хозяйственными службами… Выменивали одежду.
Д.Прокофьев
―
Были. Понятно, что они собирали вот эту информацию. Плюс еще надо сказать, что офицеры люфтваффе, командование этого лагеря, они общались с английскими старшими офицерами. Там было свое лагерное самоуправление, которое возглавляли английские старшие офицеры. И они общались со своими немецкими начальниками лагеря, и оттуда тоже просачивалась какая-то информация о том, что происходит.
В.Рыжков
―
То есть, они были не в деталях, но в целом ход войны понимали?
Д.Прокофьев
―
В целом они себе представляли.
В.Рыжков
―
Мы сейчас… Очень интересная история с этим Большим побегом. Напоминаю, что рассказывает нам Дмитрий Прокофьев, мы сейчас сделаем короткий перерыв на новости и потом продолжим этот рассказ.НОВОСТИ
В.Рыжков
―
Еще раз добрый вечер, в эфире как всегда «Цена Победы», я Владимир Рыжков в московской студии, Виталий Дымарский на улице Марата в отеле Гельвеция в Санкт-Петербурге. Напомню, что наш гость сегодня – историк санкт-петербуржский Дмитрий Прокофьев, мы говорим о Большом побеге, удивительной истории, когда в течение года копали три подкопа… И мы остановились на том, что те люди, которые годами сидели в Селезии, в этом немецком концлагере для военнопленных. Они в принципе понимали, что война склоняется к победе союзников, и это тоже дополнительно стимулировало их к побегу, правильно?
Д.Прокофьев
―
Да. И я еще не сказал длину последнего туннеля. Они рыли в глубину 8,5 метров. То есть, они спустились вниз на 8,5 метров.
В.Рыжков
―
А там не было грунтовых вод?
Д.Прокофьев
―
Нет. Не задела их вода, до водоносного слоя они не докопались. Общая длина туннеля 102 метра была. Причем они прорылись под постройками, где была казарма немецкой охраны, немцы не могли предположить такой наглости, что они будут копать прямо под ними.
В.Рыжков
―
А выход куда вышел?
Д.Прокофьев
―
В лес. Они рассчитали, что они должны быть где-то в деревьях. И планировали, что за 4 часа, вот они ночью, что они переправят не менее 200 человек.
В.Дымарский
―
Как все это происходило?
В.Рыжков
―
Меня еще интересует месяц. Потому что ночь летняя – 3 часа, а ночь зимняя – 10 часов.
Д.Прокофьев
―
Это была весна 44-го года. 24 марта. Вечером 24 марта они собираются в бараке, где все, кто был намечен к побегу, они собираются в этом бараке…
В.Дымарский
―
То есть, утверждался список? А были люди, которые хотели бежать, но им не дали добро?
Д.Прокофьев
―
Да, бежали не те, кто хотел, а те, кто должен был бежать. Требование было, как я сказал, бежать тем, кто знает немецкий язык, чтобы могли себя выдавать или за немцев, или за рабочих. У кого соответствующая внешность, чтобы не было сомнений. Плюс физически крепкие и молодые, те, кто имел перспективу вернуться и воевать. Они планировали после побега обязательно вернуться на фронт. Это было общее такое мнение.
В.Дымарский
―
Не было коллективного решения, куда идти? После того, как вот нормально, все выходит и каждый делает…
Д.Прокофьев
―
Были составлены планы, куда кому двигаться, были карты, куда пробираться. У немцев покупали путеводители, были маршруты. Все должны были разбежаться в разные стороны в соответствии со своими документами фальшивыми. И таким образом бежать. Не толпой.
В.Дымарский
―
Итак. Вечер 24 марта.
Д.Прокофьев
―
Они собираются. И в 22.30 первый беглец отправляется через туннель.
В.Дымарский
―
Какая-то сигнализация была?
Д.Прокофьев
―
Да. Была запланирована. Была натянута веревка, должен был дернуть веревку и должен был отправляться следующий. По одному человеку шли. 60х60, не разбежишься.Почему им была важна сигнализация. Потому что немцы патрулировали все время периметр. И первый, кто высунул голову, должен был посмотреть, они знали, когда ходят часовые…
В.Рыжков
―
А какое было расстояние между лазом и контуром лагеря?
Д.Прокофьев
―
У них получалось порядка 20 метров, где начиналась опушка. Немного. Человек должен был вылезать и сразу уходить в лес. И дальше уже по своему маршруту.
В.Рыжков
―
То есть, он предупреждал следующего, что можно идти, и сам исчезал? И так должно было продолжаться 4 часа?
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Рыжков
―
И как дело было?
Д.Прокофьев
―
Никто не застрял. Но что оказалось плохо. Во-первых, пошел снег.
В.Рыжков
―
Может быть, и хорошо…
Д.Прокофьев
―
Плохо, потому что следы на снегу. Вот как только они уходят в лес, что… Они сообщают по своим товарищам, что земля припорошена. И они вместо того, чтобы убегать, они начинают пытаться маскировать свои следы, предупреждают.И вдруг происходит непредвиденное. Вылезают 20 человек, а 21-й по какой-то причине не дергает веревку, а уходит сразу. Забыл, нервы, что-то случилось… Но, оказывается, что некому тянут вагонетку, по которой они едут по этому тоннелю, они же не ползут, а едут.
Значит, отправляют следующего, налаживают путь, но время уже потеряно. Потом вдруг объявляют по всей Силезии воздушную тревогу, охрана выключает свет. Ничего не видно в темноте. Так они могут как-то ориентироваться по огням, а тут – полная темнота. С одной стороны – хорошо, но ты в лесу во тьме ничего не видишь. И из-за этого в течение пяти часов у них удается выбраться только 76 человек. Меньше трети от планировавшегося, 76 человек выбралось.
И в 5 часов происходит эпизод, который, что называется, ставит в данной ситуации крест на побеге. Значит, помните, они предупреждают веревкой, что идет часовой. Но, видимо, от нервов этот сигнал… А беглец выскакивает нарушу. И прямо под ногами часового. Он проходит, и тут от него с нескольких метрах вылезает из-под земли человек. Естественно, тут же выстрел, вверх бежать уже некуда, тревога. И немецкие часовые его задерживают, в лагере поднимается тревога, в бараке понимают, что все. Побег обнаружен. А в туннеле еще несколько человек, которые разворачиваются и бегут обратно в барак, понимая, что план на побег уже не осуществится.
В.Рыжков
―
А тот лидер, о котором вы рассказывали, который майор, он успел или остался в бараке?
Д.Прокофьев
―
Успел. Он уходил одним из первых, он ушел, он сбежал. И вот 76 человек на свободе. Немцы уже по этому туннелю, они сами спускаются в туннель в полном потрясении вообще – как это могло быть, проползают и поднимаются в барак. С той стороны заходят в барак. Ну, все уже. Уже тревога, все бараки обыскивают.
В.Дымарский
―
И какие меры были приняты? Во-первых, вот эти 76 человек ушли, их никого не поймали?
Д.Прокофьев
―
Поймали. В том-то и ужас.
В.Дымарский
―
Всех?
Д.Прокофьев
―
Почти всех. И объявляется немедленно тревога. И по всей Германии начинают ловить этих беглецов, в лагерь прибывает уже гестапо, поднимают все охранные части. И требование – обязательно поймать…
В.Рыжков
―
Никто из англичан не предал, не рассказал?
Д.Прокофьев
―
Нет, никто не предал. Здесь надо сказать, что немцы потом посадили командование этого лагеря за халатность, потому что служба безопасности ничего не смогла… И здесь происходит вот эта вот страшная история.Они уверены, что даже если и поймают, то это – карцер, одиночное заключение, лишение переписки, дисциплинарное наказание.
Гитлер, когда ему докладывают, говорит: «Всех расстрелять». Всех, кого поймают. И вот здесь уже Геринг, командующий люфтваффе, говорит: «Нет, стоп. Это – нет».
В.Рыжков
―
Видимо, у них еще был мотив, потому что куча немецких летчиков сидела в британских лагерях. И они понимали, что может быть зеркальный ответ.
Д.Прокофьев
―
Что такие вещи делать не следует, да. И Гитлер говорит: «Хорошо, пусть расстреляют 50 человек, кого поймают первыми».
В.Рыжков
―
Это почти все.
Д.Прокофьев
―
Ну, из 76 50 Гитлер приговаривает к расстрелу. Заочно. Причем тоже такая ситуация. Приказано, что если их ловит военное командование, то вернуть их в лагерь. А Гиммлер, соответственно, приказывает расстрелять, если поймает гестапо, полиция. Если гестапо – то расстрел.Значит, попались практически все. Но в соответствии с приказом – первые 50. И Роджер Бушелл был арестован четвертым по счету. И расстрелян.
В.Дымарский
―
А из тех, кто остался в бараке?
Д.Прокофьев
―
Нет. Только одиночка, карцер, лишение переписки. Кто в бараке – копал, плохо, содействовал. Но здесь командование люфтваффе уперлось совершенно категорически. За халатность – да, мы согласны, арестовать и наказать. Но тот, кто не сбежал, тот не сбежал. Они военнопленные.
В.Рыжков
―
А вот поймали по какой причине? Плохой план, плохие документы, хорошо ловили?
Д.Прокофьев
―
Хорошо ловили и не было времени уйти. Значит, причем Бушелла поймали из-за документов, полицейский проверял, нашел какую-то маленькую ошибку в удостоверении. Все знали о побеге. Немцы прекрасно понимали, под каким прикрытием они будут бежать. И была команда проверять на транспорте. Понятно, что надо на чем-то ехать. И иметь удостоверение личности. И были брошены на железнодорожные станции.И здесь очень себя по-разному повели гестаповцы. Потому что во многих отделениях гестапо начальники, понимая, что не все так здесь гладко. Приказ фюрера – это, конечно, все хорошо, но еще есть… И это – 44-й год. В общем, они стали выкручиваться. А кто приказал, а куда девать тела. Перешлите письменный приказ. Нашлись водители, писари, какие-то низовые сотрудники, которые: «О, дайте мне пистолет, я готов».
В.Рыжков
―
Дмитрий, а британцы когда об этом узнали? И узнали ли вообще до конца войны?
Д.Прокофьев
―
Узнали практически сразу. Причем все узнали, и немцы узнали. И узнали они в течение нескольких месяцев. И британский министр иностранных дел, выступая в парламенте, заявляет: «Мы не простим этого, всех до единого, кто был причастен к расстрелу, мы поймаем и будем судить. Мы победим и будем судить».Причем, кстати, в самих люфтваффе отношение к этому расстрелу было самое негативное. Вплоть до того, что знаменитый был такой немецкий ас Вальтер Новотны, 258 побед, майор, командир эскадры, он написал письмо Гитлеру как верховному главнокомандующему с протестом. Причем с такой мотивацией… «А как же наши пилоты, а как же конвенция?». И он погиб в конце 44-го года, но это было очень сильное заявление. Люфтваффе очень негативно отнеслось к этому, и расстрелами занималось гестапо.
В.Рыжков
―
Британцы не пошли на нарушение Женевской конвенции?
В.Дымарский
―
А англичане занялись теми…
Д.Прокофьев
―
После победы прибыла специальная комиссия, причем из офицеров британских. Значит, не поймали только трех человек, три человека смогли скрыться. Из 76-ти. Поймали 73. Два норвежца и один голландец смогли скрыться. Он вернулся, воевал на истребителе, стал самым высоконагражденным из всех голландских пилотов за войну.
В.Рыжков
―
Дмитрий, а вот в самой армии, это наверняка знаменитая история на школьных учебниках… Это – национальные герои?
Д.Прокофьев
―
Да. Причем они такими стали уже во время войны, потому что когда их история стала известна… Кстати, немцы их разрешили похоронить с воинскими почестями в лагере, их кремировали, 50 урн привезли в лагерь и разрешил немецким летчикам похоронить своих товарищей.
В.Рыжков
―
В Селезии сейчас есть мемориал?
Д.Прокофьев
―
Есть, но потом уже провели перезахоронение. 50 урн перенесли на военное кладбище. Их с территории лагеря ликвидировали.И самое интересное, что англичане смогли, за исключением тех, кто погиб, смогли найти практически всех, кто был причастен к расстрелу, смогли поймать.
В.Рыжков
―
Я думаю, там нашлись добровольные помощники, которые охотно указывали. Из немцев.
Д.Прокофьев
―
Нашлись. Я могу сказать, например, двоих выдали их жены, дело в том, что они бросили своих жен в конце войны, а жены их выдали. А, например, начальника гестапо, который убежал в Советский Союз, когда это стало известно, рассудив так: если англичане его поймают, ему будет очень плохо, а с советскими он как-то договорится. И так и произошло. И хотя его НКВД разрешило его допросить англичанам, для этого они приезжали в Москву, но они его англичанам не выдали.Официально объявили, дескать, мы его сами посадим. Официально было объявлено, что он в тюрьме, но есть свидетельства о том, что его потом видели в Восточной Германии, где он занимался своим как бы делом. Англичане считают, что он остался жив.
В.Рыжков
―
Ну, что. Виталий, давай будем уже благодарить нашего гостя, по-моему, это потрясающе…
Д.Прокофьев
―
Я хочу добавить, что всех, кто был причастен к этому, англичане судили в Гамбурге, им предоставили немецких адвокатов, приговорили к смертной казни и повесили. За исключением нескольких совсем мелких пособников, которым заменили смертную казнь пожизненным заключением. В 47-м году.
В.Рыжков
―
Спасибо большое Дмитрию Прокофьеву за эту потрясающую увлекательную историю, спасибо за этот рассказ. А мы с вами как всегда будем в эфире через неделю в рамках программы «Цена Победы», спасибо.