Зачем нужны феминитивы? - Ирина Фуфаева - Неудобные - 2020-08-25
25.08.2020
Ирина Воробьева
―
23 часа и 7 минут в столице. Всем здравствуйте! Добрый вечер! У кого-то уже доброй ночи, а у некоторых даже доброе утро. Это программа «Неудобные» на «Эхо Москвы». И ее ведут Маргарита Ставнийчук, которая с нами по «Зуму». Рита, привет!
Маргарита Ставнийчук
―
Привет! Всем добрый вечер!
И. Воробьева
―
И я Ирина Воробьёва. В этой… В этом составе мы будем вести эту программу весь остальной час. Вы можете смотреть нас в «Ютюбе» на канале «Эхо Москвы». Там есть видео. Там есть чат. Можете туда прислать свои вопросы и свои реплики, и предложения. Сейчас мы как раз, мне кажется, чат будем использовать больше всего. Говорим мы сегодня про то, что вас всех 100% очень волнует, всех вас… Кого-то бесит, конечно. Но у нас часто в этой программе появляются темы, которые всех бесят. Итак, я произношу волшебное слово…
Ирина Фуфаева
―
… Москвы. Да.
И. Воробьева
―
Ой, простите. Это я трансляцию включила, чтобы тоже видеть, что там в чате происходит. Итак, я произношу… Надо было нам, конечно, запланировать какие-то фанфары с этим словом все-таки.
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
Вот. Ну, ладно, уже… уже ладно. Итак, я произношу страшное слово «феминитивы». Сейчас все такие «Уууу» должны. Ужас, ужас и кошмар! И нам в этом поможет наша гостья, которая тоже будет с нами. Это научный сотрудник лаборатории социолингвистики Института лингвистики РГГУ Ирина Фуфаева. Ирина, здравствуйте! Добрый вечер!
И. Фуфаева
―
Здравствуйте!
М. Ставнийчук
―
Добрый вечер!
И. Фуфаева
―
Добрый вечер!
И. Воробьева
―
Да. Но прежде, чем мы зададим Вам… Я буду задавать… У нас, знаете, как? У нас Рита задает умные вопросы, а я задаю глупые вопросы. У нас такое разделение труда. Вот прежде, чем я буду задавать глупые вопросы, мы сейчас попробуем запустить голосование и узнать кое-что у наших слушателей. Рита, напомни мне, пожалуйста, какой мы хотели задать вопрос нашим слушателям.
М. Ставнийчук
―
Ну, собственно всё очень просто. Мы хотим узнать, как вы относитесь к феминитивам. Используете ли вы их? Воспринимаете ли вы нормально такие изменения в языке? Или вы считаете, что феминитивы портят русский язык, они нам не нужны, и вообще это какое-то новое явление, которого раньше не было. Это всё поганые феминистки портят богатый, прекрасный русский язык.
И. Воробьева
―
Подожди, подожди. Про феминисток мы хотели в следующем спросить. Ты уже сразу достала секретное оружие наше, да?
М. Ставнийчук
―
Я сразу всё. Да.
И. Воробьева
―
Ладно. Хорошо. Давайте тогда запустим голосование сейчас. Итак, вопрос: как вы относитесь к феминитивам? Что такое феминитивы, мы вам научным языком попозже объясним. А я сейчас простым языком. Это когда появляются такие слова как «авторка», «блогерка». Ну, вот все вот эти вот – да? – слова, которые кого-то раздражают, кому-то очень важны, но тем не менее. Да? Итак, если вы относитесь к ним хорошо, используйте их и рады, когда они появляются новые, новые слова – это всегда прекрасно, то ваш телефон 101-20-11. Если вам это не нравится, вы считаете, что это уродует язык, и вы не используете принципиально всё это, 101-20-22. Код Москвы – 495. Итак, если вы… вам нравятся феминитивы, вы их используете, 101-20-11. Если нет, вам не нравится, вы не используете и… вот это всё, 101-20-22. Пусть идёт голосование. Давайте, Ирина, поговорим с Вами. Итак, что такое феминитивы? Как они вообще к нам пришли? Откуда взялись феминитивы в нашем родном таком русском языке? И как давно?
И. Фуфаева
―
В нашем родном таком русском языке, если мы на машине времени попадем, ну, например, на 15… на 500 лет назад, допустим, в допетровскую Русь, то мы обнаружим там, что нет иной возможности назвать женщину, как-то охарактеризовать, ну, например, по занятию кроме как с помощью специальных слов для женщин. И, как правило, это вот такой будет именно словообразовательный феминитивм, слово с показателем женскости, суффиксом. Кто плетет кружево или продаёт? Кружевница. Кто печет пироги? Пирожница. Кто ворожит? Ворожея. Кто рассказывает сказки и читает заговоры? Баяльница. От слова «баять». И вот такое слово как «ворожея» от глагола «ворожить». Да? Или слово «баяница» от слова «баять». Вообще даже нет никакого мужского коррелята. То есть вот эти вот… Это феминитивы и это царство феминитивов, – да? – вот этих вот исконных и… у некоторых из них… некоторые из них образованы вот прямо напрямую от, например, глагола или существительного, ну, даже та же кружевница. Да? Точно так же, как с теми же суффиксами в наше время могут образовываться тоже слова по названию занятий, женского какого-нибудь занятия. Ну, например, аниме девочки занимаются, анимешница, пожалуйста, в том числе и напрямую. Это та же словообразовательная модель с парнями суффиксами «-ник», «-ница». Да? Вот этот… кружевница. Кружевник тоже был. Потерялся во времени. Кружевница осталась. И сегодня мы видим – да? – вот анимешник, анимешница. Или ЗОЖ, например, ЗОЖник и ЗОЖница. Те, кто занимаются здоровым образом жизни. Причем слово «ЗОЖница» немножко раньше появилось и немножко более частотно было. Разница в чем? В том, что если в этот… в этом… в прошлом прекрасном это единственный вариант, и он вполне удобный, и это удобная система такая стабильная. То в наше время всё неудобно, все варианты, какими можно назвать женщину в чем-то кому-то как-то да неудобно. Ну, и вот в частности вот такого рода феминитивы типа «ЗОЖница» или «анимешница», или «эсэмэмщица» и так далее… или «пиарщица», они, в общем-то, принадлежность только разговорного стиля языка. Они даже в нейтральном… как-то их не особо… ну, не особо, наверное, используют. Вот что такое феминитив. Феминитив – это слово с показателем женскости и вовсе не только вот эти вот новые феминитивы, перенесенные из других славянских языков, которые Вы назвали. А потому, что есть традиционные, скроенные по исконным таким словообразовательным моделям, которые никого не раздражают гарантированно, сколько вы их не употребляете. И даже когда они рождаются в речи на наших глазах… Ну, я назвала свежее – «пиарщица», а есть совсем какие-то такие окказиональные. Вот Ася Казанцева, научный журналист, недавно опубликовала фотографии в соцсети об облачении, в таком снаряжении. Она занималась молекулярной биологией в связи эпидемией. И ей пишут: «Ты что? ПЦРщица?» ПЦР – метод молекулярной биологии. Я думаю, что человек на наших глазах этот феминитив родил, не думая о том, что это феминитив. Никто из читателей не видел никакого… холивара от этого не произошло. Это та ситуация, которая вообще-то вот должна быть, которая нормальна. Новое слово не привлекает внимания. Вот так вот.
М. Ставнийчук
―
Ну, то есть феминитивы были всегда у нас, и в принципе русский язык, он склонен к тому, чтобы образовывать феминитивы. Но в книжке «Как называются женщины» Вы сказали, что русские слова, которые обозначают женщин – это лексика со сложной судьбой. Почему Вы так сказали?
И. Фуфаева
―
Ну, вот я сказала, что сейчас у нас в отличие от этого – да? – прошлого удобного, всё неудобно. У нас, в общем-то, ситуация такая, что женщину можно назвать тремя разными способами. Во-первых, какой-нибудь традиционный феминитив – да? – типа учительница или парикмахерша, например. Слово только для женщин, а во многих случаях вот эти феминитивы уже когда-то образовались, слов пришло НРЗБ слово НРЗБ артистка как перевод с французского феминитива. Это конец ХVIII века. Вот. А в ХIХ век оно уже вовсю используется. То есть слово когда-то образовалось, но затем стало неудобным. Так бывает, вообще-то говоря, именно вот с названиями профессий. В других сферах я спокойно говорю, – да? – я москвичка, я нижегородка, моя родственница. Никто не думает, что… «моя родственник». Да? Что «моя родственница» – это как-то унизительно. Да? А вот в сфере названий профессий мы вообще любим менять как-то названия профессий. Я не парикмахер там, а стилист. И так далее. Я, может, не учитель, а преподаватель. Ну, и в частности феминитивы тут попадают в центр как-то такого недоброжелательного внимания, и неудобными становятся. А вот удобно говорить, если я учительница, – да? – я не хочу называться учительница, я хочу НРЗБ. Тут опять неудобства. И неудобства какого плана?
И. Воробьева
―
Ирина, простите, пожалуйста. Там что-то со связью у Вас происходит, и мы последнюю, ну, вот может минутку слышим вас с перерывом. И сейчас я попрошу наших сотрудников, может быть, они как-то переподключат Вас, потому что мы Вас прям с большими-большими перерывами слышим. Это очень обидно, потому что Вы говорите очень интересные вещи, и нам хочется их услышать. Сейчас кто-нибудь нам поможет. А пока мы этот технический момент утрясаем, я бы хотела подвести итоги и рассказать вам результаты голосования. Рита, скажи, пожалуйста, как ты думаешь, как проголосовали?
М. Ставнийчук
―
Ну, я знаю, что у нас постоянно результаты голосования нас удивляют. Но я думаю, что большинство проголосовало против феминитивов.
И. Воробьева
―
В этот раз ничего удивительного не произошло. 85 с половиной процентов феминитивов.
М. Ставнийчук
―
Ого!
И. Воробьева
―
Не используют их. Вообще их это всё бесит. А вот 14 с половиной сказали, что они всячески их используют, и всё у них нормально с этим. Кивните мне кто-нибудь, пожалуйста… Я сейчас обращаюсь ко тем сотрудникам, которые заведуют у нас подключениями, переподключениями. Вы будете переподключать? Тогда переподключайте. Нет, не будете переподключать? Всё, facepalm? Всё плохо? Закрываем эфир? Нет? Со мной никто не разговаривает. Там просто мужчины одни, понимаете. Вот там вот те, кто всем этим занимается, и там все-все мужчины. И поэтому мне очень сложно. Я так понимаю, что довольно трудно отключить одного из участников, не отключив 2-го, но мы сейчас будем стараться. Сейчас что-то… что-то будет меняться на экране. Вы не пугайтесь, пожалуйста.
И. Фуфаева
―
Это не с моей стороны? Я могу опять наушники взять НРЗБ.
М. Ставнийчук
―
Мне кажется, сейчас лучше слышно.
И. Воробьева
―
Да, давайте попробуем. Хорошо. Давайте сейчас попробуем. И если… Слава, пожалуйста, не уходи. Если вдруг у нас опять всё будет плохо, перподключимся. Раз такое дело можно я у вас тогда спрошу, раз уж перебила. Простите. А вот когда Вы рассказывали про слова, там у всех разные окончания у этих слов. Вот есть учительница, а есть, например, профессорша. И непонятно, от слова «профессор» вообще можно образовать женский род или нельзя. То же самое там со словом «спасатель» нельзя, а вот от слова «пожарный» - «пожарная» можно. Как… От чего это зависит вообще?
И. Фуфаева
―
От слова «спасатель» великолепно и очень… единственным образом образуется феминитив «спасательница», потому что вот от этих слов, которые кончаются на «ль», а это суффикс на самом деле, а не окончание. Ну, неважно. Вот есть такая стандартная совершенно укоренившаяся у нас глубоко модель: учитель – учительница, воспитатель – воспитательница, зритель – зрительница, любитель – любительница. И только так. Почти все такие случаи феминитива уже есть. Мы их не замечаем. Но вот спасатель Вы сказали, да, нет феминитива, в общем, просто спасательница, конечно. Да есть наверняка. Может быть, не означает профессию, а означает просто вот женщину, которая там спасает. Спасительница, спасательница. Да? Очень просто. Вот. Спаситель – спасительница, спасатель – спасательница. Меня хорошо слышно?
И. Воробьева
―
Не очень, честно говоря. Давайте мы сейчас что-нибудь с этим придумаем. Мне сейчас вот… Так. Может быть, мы отключим тогда обеих и подключим обеих заново. Давай. Давай так. Давайте мы сейчас заново всех переподключим и Риту, и Ирину, потому что у нас так нельзя, одного выключить, другого включить. Всё. Давайте мы сейчас всех… всех все будем переподключать. Всё будет нормально. Надеюсь, что у нас всё пройдет хорошо. Сейчас мне сменят еще у нас картинку. В общем, простите, за такие технические сложности. Очень хочется просто, чтобы нас нормально всех было слышно, потому что тема, ну, правда, важная. Тут у нас в чате, надо сказать, огромное количество слов нам уже понаписали, которые всех раздражают так или иначе, слова, которые никто не хочет использовать. Ох! Просто там ужас, ужас, ужас. Да, звук, пишут, что был плохой. Мы сейчас постараемся сделать хороший звук и всех подключить заново. Да, феминитив, феминизм… Феминитивы. Кстати, по поводу феминизма и феминитивов мы тоже попозже поговорим и обязательно поговорим о том, вообще откуда все это берется с… как это всё происходит. И обязательно мы вот с Ириной ещё поговорим какое-то время, потом поговорим с слушателями, то есть с вами, и пишите уже просто можете присылать нам номер +7 985 975 45 45 – это телефон для смсок и там сообщения из «ВатсАппа» можно присылать, например. Какие слова-феминитивы вам нравятся? Какие вы используете? А какие не нравятся? И какие вы не используете? И такие вас, например, бесят. Что вообще думаете про фемини… феминитивы? Боже мой, мне кажется, уже сейчас это слово после этого эфира я… даже я буду уже ненавидеть. Так. Про русский язык обязательно сейчас поговорим. В этом смысле мы хотим от вас мнений, как вам… как вам больше нравится. Как вы считаете феминитивы это что для… для русского языка? Так, так, так. Так, так, так. Слова, конечно…. Да. Профессересса. Профессересса, мне кажется, отлично. Ну, я прошу прощения заранее у всех, кто… у всех профессоров. Просто я не могу определить… образовать от слова «профессор» какое-то нормальное слово, которое бы обозначало женщину-профессора. Ну, не знаю. Я… Я не могу назвать. Вот мы тут с Ритой разговаривали ещё до эфира, Рита сейчас появятся в видео, звук уже…
М. Ставнийчук
―
Я уже здесь должна быть.
И. Воробьева
―
Да, да. Звук я уже слышу. Изображения в «Ютюбе» пока нет. Обсуждали, что вот раньше ещё… Сейчас об этом с Ириной поговорим, как только ее подключим обратно, что вот когда мы говорили слово «генеральша», имелось в виду, что это жена генерала. Вот это вот «-ша»…
М. Ставнийчук
―
Да, да. Сейчас многие как раз отказываются от этого суффикса, и поэтому ещё одна проблема… Я думаю, что Ирина тоже нам об этом расскажет. Ещё одна проблема заключается в том, что уже есть какие-то старые феминитивы, например, «партнерша» – да? – но заменяется это «-ша» на «-ка» и получается «партнёрка». То есть сейчас, я думаю, мы у Ирины это спросим, что существует ещё проблема в том, что есть старые феминитивы, но их пытаются заменить новыми феминитивами. Я правильно говорю?
И. Фуфаева
―
Совершенно верно. Вот я почему и сказала, что в ряде случаев у нас сейчас 3, целых 3 способа. Вот такая вот неудобная ситуация. То есть возвращаясь НРЗБ программы, что мало того что вот традиционные, – да? – традиционные феминитив, слов только для женщин новое, относительно новация вот это вот называть женщину так же, как мужчину, партнер и партнерша. Так еще у нас действительно возникла относительная узкая, но привлекающая внимание группа вот этих вот новых феминитивов, которые в основном с суффиксом «-ка» образованы. И, в общем-то, в основном они перенесены из других славянских языков, где гораздо меньше вот это вот разнообразие суффиксальное, феминитивное. И традиционные феминитивы действительно на «-ка» авторка, партнёрка, бухгалтерка. Авторка, пожалуйста, в украинском языке можно прочитать еще в сталинскую эпоху в списках литературы. И в русском языке это вызывает, конечно, очень такую забавную ситуацию, поскольку суффикс «-ка» многозначный, очень нагруженный, и в том числе часто образует, ну, так называемые невербаты. То есть вот эти вот словечки всем нам хорошо известные: тричка, молочка, запретка и так далее там. И, получается, и партнёрка. Да. Как партнерка, конечно, – это коллаборация какая-то, партнерская программа. В сленгах этого вообще очень много. И инженерка – это может быть и инженерная графика, или это может быть инженерные коммуникации дома. И мы говорим, тут надо менять инженерку или ставить хорошую инженерку. Понимаете, да? Байкерка – куртка там, ну, и так далее. Вот. Ну, пилотка – это традиционное, да? Вот головной убор. И, в общем, всего такого очень много. А режиссерка – режиссерское видение фильма. А авторка – авторская работа в сленге прикладников. А ювелирка – вообще куча значений. Это и ювелирные издения. Это и даже ювелирные работы. Я это делаю основной работой, мне ювелирка осталась в статье. Вот и так тоже люди говорят. Вот и с партнеркой та же история. И, конечно же, это один из факторов, я думаю, того, что раздражает людей. Вот эти вот новые феминитивы, во-первых, они, ну, просто раздражают – да? – когда появляются новые слова, а старые есть. Да? Вот было-было слово «героиня» и вдруг появляется «геройка». Было-было слово «поэтесса» много-много лет и вдруг «поэтка». Один фактор. 2-й – то, что в ряде случаев слово это воспринимается подсознательно как вот такое сокращение, а они ведь очень разговорные. И люди как-то это формулируют так, вот это что-то пренебрежительное. Я чувствую пренебрежительность. Но в действительности это вот работает вот это вот… Я думаю о мнении, такая словообразовательная.
М. Ставнийчук
―
Но ведь не только суффикс «-ка» вызывает вот это ощущение пренебрежения. В принципе есть ощущение, что женский род вот вызывает какое-то пренебрежение, как будто бы когда обращаются к тебе как к художнице, а не как к художнику, то… Я говорю не про себя сейчас говорю.
И. Фуфаева
―
Да, да, да.
М. Ставнийчук
―
Я как раз… Мне нравятся феминитивы, я их использую. Но многие говорят, обычно сами женщины отказываются от названия поэтесса. Я поэт, или я художник, а не художница. То есть есть ли какой-то вот это… какая-то коннотация уже изначально в самом женском роде?
И. Фуфаева
―
Ну, не в женском роде, а у… у феминитивов, так опять-таки скажем. Не в женском роде, конечно, потому что есть у нас, ну, во-первых, слова, которые выражают самим корнем: мать, жена не имеют никаких альтернатив, никаких коррелятов, никакой естественно пренебрежительности в этом случае нет. И даже слово «певец»… «певица», у которого есть коррелят мужской «певец», но нет никакой возможности назвать женщину певец. Так не делают. Да? Оно совершенно нейтрально и не принадлежит… не пренебрежительно. А все остальные феминитивы по опросам хоть кого-то да смущают. Им неудобно опять-таки хоть кому-то, и особенно тем женщинам, кто имеет соответствующую профессию как раз. То есть сто человек или там тысяча человек может ответить, что вот уж учительница-то – слово… Как меня сейчас слышно?
И. Воробьева
―
Да, отлично слышно. Да. Да, да, да.
И. Фуфаева
―
Вот уж учительница – самое, что ни на есть, нейтральное и возможно и в возвышенном даже стиле, но учительница скажет нет, учительница – это пренебрежительное. Журналистка, казалось бы, совершенно нейтральное слово, здесь тот случай, когда суффикс «-к» идеально сочетается с основой на «-ист» как пианистка, артистка и так далее. Однозначно никаких тут… никакой оно не имеет, – да? – вот о которой мы говорили, не порождается, но журналист скажет нет, я не журналистка, я журналист, я… Значит, вот это звучит пренебрежительно. Какие у нас… А вот такой был случай у меня, что девушка хочет феминитивом назымаеться… называться, а профессия её старший продавец. Не просто продавец, а старший продавец. Вот как Вы считаете, что ей посоветовать?
И. Воробьева
―
Ну, мне кажется, слово «продавщица» вообще не очень.
И. Фуфаева
―
А! Не очень Вам кажется. Но ведь другого-то у нас нет. Вот в ХVII и даже в ХVIII веке была пара слова «продавец», его пара родная – «продавица». Ну, как певец – певица. Это парный суффиксы, они так вот нашли друг друга и так вот соответствуют друг другу. У нас много таких пар, даже лев – львица. Но это слово затерялась тоже как-то во времени, а слово из другой пары продавщик – продавщица, наоборот, вот образовало такую прочную пару. Ничего пренебрежительного в нем нет. Ни в одном словаре вы найдете пометы «пренебрежительное». Это вот такой совершенно нейтральный феминитив. Но вот девушка в ужасе. Ее парализует от мысли, что она будет старшей продавщицей. И, значит, на администраторшу она тоже не согласна, на существующих феминитив. Она хочет быть администраторкой. Вот понимаете, какое дело? Существующие феминитивы нам неудобны именно, как вот Вы сказали, – да? – вот существующие, которые удобные нам ну, фонологически как-то в отличие от авторки, они легко образуются, они легко произносятся, но они нам неудобны, когда мы себя хотим как-то официально презентовать, ну, продавать как-то себя, как говорят. Да? Они слишком живые. Они слишком ассоциируются с реальными, живыми женщинами, продавщицами, администраторшами, там лекторшами, парикмахершами, библиотекаршами и так далее. И это опять-таки не только проблема феминитивов, вот я могу сказать, это проблема названий профессий вообще. Нам как-то не очень удобно название профессий, ну, вот такие нормальные, традиционные, они у нас довольно-таки быстро меняются. Ведь мы хотим как-то более официального чего-то, более такого бюрократического. Да, разговорный стиль, конечно, непринужденный. Но мы в ужасе от того, что нас будут как-то разговорно непринужденно нас самих называть. Это проявляется во многих случаях вот эта ориентация на бюрократический, на канцелярский стиль. Вот. Ну, вот и жертвы его, вот эти тяги – да? – пали и феминитивы.
И. Воробьева
―
А как Вы думаете, какое будущее ждет нас в этом смысле? Потому, что вот это «-ша», там профессорша, продавщица, не знаю, как-то бухгалтерша, это как-то действительно звучит как-то очень странно. При этом у других слов этого нет. То есть какие-то слова там, вот как Вы уже говорите, певец – певица, – да? – актёр – актриса. То есть это какие-то другие слова, которые как-то мы воспринимаем. Вот какое в этом смысле нас ждёт будущее? Мы можем просто вот, не знаю, все классные… не знаю, лингвисты сели, написали список, сказали всё, будет авторка, а не авторша, не знаю там, и… Вот тут нам пишут: «Что страшнее волчиха или зайчица?» Да? Будет волчица и зайчиха. Ну, и так далее. Вот как… как… какой из этого выход есть, как думаете?
И. Фуфаева
―
Ну, мы же видели, что написали люди, – да? – как они ответили. А среагировали они именно, в общем-то, не на учительницу, наверное, и не на продавщицу, а в 1-ю очередь на авторку, на блогерку просто потому, что Вы в своем опросе эти слова употребили. Конечно же, нельзя никакую… никаким лингвистам, никакому там институту имени Виноградова ввести авторку и блогерку или любое вообще другое слово. Это в практике только вводится. Слово принимается, ну, как бы всем коллективом не осознанно так, само собой, спонтанно коллективом говорящих. Но вот мне грустно, конечно, от того, что вот эти вот с одной стороны очень продуктивные модели… Вот на «-ша» это очень продуктивная модель, и по ней то и дело образуются слова. Вот была бухгалтерша. Да. «Блогерша» слово успело образоваться в нулевые и не… И между прочим они довольно-таки активно эти слова используются в СМИ, в новостях, ну, в каких-то обычных неидеологических. Знаете почему? Потому, что в заголовке, особенно в заголовке нам нужно быстренько обозначить, ну, дать как можно больше информации. И поэтому это такой… заголовки – небольшой заповедник, такой резерват фенимитивов. И когда произошла трагедия с блогершей недавно – да? – на дне рождении, то многие СМИ в заголовке употребили слово «блогерша», ну, половина где-то так вот. И когда орловская участковая… Участковая, полицейская отказалась ехать по вызову к женщине, которой там угрожал муж – да? – её, и она… была угроза ее жизни, а потом за бездействие привлекли эту полицейскую… ну, вот я, видите, употребляю тоже…
И. Воробьева
―
Да, да, да.
И. Фуфаева
―
… образованное. То даже большинство СМИ в заголовках написали: орловскую участковую, ну, там привлекли или там орловской участковой вынесли приговор, потому что ей дали реальный срок – да? – за бездействие. Вот. Потому, что… Не потому, что надо там дать видимость, – да? – обеспечить видимость женщины, а потому что в заголовке нужно просто максимально информативным его сделать.
М. Ставнийчук
―
Ну, и мне кажется еще… Да, да. Мне еще кажется, что в заголовке очень часто сталкивают… И не только в заголовке, вообще в написании каких-то таких журналистских заметок сталкиваются с такой грамматической неловкостью, когда, допустим, если б Вы сейчас не употребили феминитив и сказали «орловская участковый», вот это очень странно звучит. Для меня это более странно. То есть для меня феминитивы не звучат странно, но вот когда употребляют «моя парикмахер» или «красивая кассир», вот это мне кажется менее грамотным.
И. Фуфаева
―
Ну, Вы знаете, в случае с орловской участковой тут, ну, просто был бы… было бы вопиюще… вопиюще бы резало ухо, конечно, «орловской участковому». Да? Это было бы совершенно невозможно, потому что участковая, само – да? – вот это вот слово – это так называемый субстантиват. У нас есть вот еще такая группа слов. Мы называем мужчин, например… ну, например, больной, прохожий, заведующий, управляющий, а женщин соответственно – больная прохожая, заведующая, управляющая. Некоторые названия профессий именно так сделаны. Да? И вот здесь и максимально просто образовать феминитив. То есть это застывшее прилагательное. Ничего не стоит… Вот участковый, вот участковая. Вот полицейский, вот полицейская. Я даже сейчас вот провела такой эксперимент, – да? – Вы совершенно нормально восприняли, когда я говорю «полицейская» о женщине. Да? И в тоже таких новостных материалах этот феминитив тоже уже используется. Но а в других случаях, когда «мой парикмахер» – да? – Вам неудобно. То есть опять мы сталкиваемся с тем, что и вот эти вот слова… То есть можно… возможно и другое решение. Да? Где-то примерно век назад вот эта та удобная ситуация, о которой я сказала, вот эта НРЗБ феминитивов, она переживает такой слом. Да? Приходит инновация. Женщин начинают называть так же, как мужчин библиотекарями, там комсомольскими секретарями и так далее, врачами. И вслед за этой инновацией возникает следующая инновация. Эти слова начинаются согласовываться по женскому роду. Причём это не в какой-то там только речи очень разговорной, а в прямо-таки художественной литературе вот уже в 30-е годы врач пришла, там врач выписала рецепт. Вот такая… Это неопровержимое доказательство того, что у нас есть потребность такая глубокая передавать какими языковыми средствами информацию о женскости. Не мытьем, так катаньем. Не суффиксом «-ша», «-ка» или еще каким-то, так родом вот этих зависимых слов. Моя врач. Моя там парикмахер. Моя косметолог. Моя гинеколог. Да? Всё равно нужно… То есть мы не можем без этого обойтись. Вот. Ну, опять-таки Вы можете сказать, а пусть тогда лингвисты все соберутся и скажут, а вот у нас слова «парикмахер, врач» и вообще все названия профессий, они пусть будут считаться общего рода. Есть у нас у существительных вот… Грамматический род. Вообще что такое грамматический род? Это то, как существительное согласуется с зависимыми от него словами. Если стул чёрный и стоял, это слово безусловно мужского рода. А если врач моя и выписала, то нельзя сказать уже так определенно, что это слово идеально мужского рода, раз оно согласуется по-разному, двояко. То есть почти так, как вот, например, коллега. Моя коллега. Мои коллеги. Да? Поздравляю мою коллегу с днём рождения. Вот тут…
И. Воробьева
―
Тут же тоже… также можно сказать и мой коллега. То есть это слово…
И. Фуфаева
―
Любой коллега. Да.
И. Воробьева
―
… про слово «судья» нас тут спрашивают, какого оно рода. Да?
И. Фуфаева
―
Слово «судья». Ну, вот интересно, что слова «коллега, судья, староста и глава», они поменяли свой род в течение последних десятилетий. Александр Трифонович Твардовский, поэт, редактор «Нового Мира» возмущался и страдал от того, что начали писать в газетах «судья вынесла приговор». Ведь это 70-е годы ХХ века. Сейчас для нас заголовок «Судья там вынесла приговор» звучит совершенно естественно, и никто даже не думает о том, что это слово было мужского рода. Вот. То есть, пожалуйста, прецедент того, как слова… существительные меняют род в зависимости от ситуации. Да? Судьи – женщины, главы городов – женщины. И мы прекрасно читаем в новостях там, глава города провела совещание, там предложила там что-то. Вот.
И. Воробьева
―
Ну, точно также как и «глава города провёл», хотя, казалось бы, слово «глава». Да?
И. Фуфаева
―
Да. Слово «глава», оно меняло несколько раз вот… Когда это было метафорически, там в древне-русском языке Иисус Христос был глава церкви нашей. Да, это было… это был женский род. Когда при Екатерине это стала должность городская, это мужской род, потому что только мужчины занимали эту должность. Но вот уже, ну, ближе к нашим временам, когда появилась такая позиция вот эта глава города. В советское время не было этой позиции. Да? И ее стали занимать, конечно же, женщины, слово обрело общий род непринуждённо, незаметно, никто этого не заметил. Так почему же слово «врач», слово «парикмахер», слово… И так далее.
И. Воробьева
―
Ирин, простите, что я Вас перебиваю. Во-первых, я хочу напомнить, что у нас в гостях сегодня научный сотрудник лаборатории социолингвистики Института лингвистики РГГУ Ирина Фуфаева. Кстати, а почему научный сотрудник, а не научная сотрудница?
И. Фуфаева
―
Ну, мы же знаем, что язык, тот вот русский язык, например, да любой язык, любой естественно язык – это на самом деле много языков: бюрократический, ну, вот какой-то непринужденный, это сленги, это то да сё. И вот в бюрократическом языке никаких феминитивов, конечно, нет. Но надо понимаеть, что мы совершенно не обязаны ориентироваться на бюрократический язык в непринуждённой речи, в публицистической, в художественной литературе. Там феминитивы есть. От того, что в каких-то, ну, вот, допустим, в дипломе или там еще где-то, в форме договора… в контракте трудовом у нас записано вот так, это не значит, что мы обязаны так в любом случае говорить. Да? Ну, вот я просто хочу еще раз эту мысль провести, что, ну, мы совершенно не обязаны ориентироваться на канцеляризм человечий. Должность официально называется так.
И. Воробьева
―
Да.
И. Фуфаева
―
В речи…
И. Воробьева
―
Всё понятно. Да. Ещё тут жалуются… Я… Простите, что я так всех подгоняю…
И. Фуфаева
―
Ну, конечно.
И. Воробьева
―
… потому что мало… мало времени, а хочется задать много вопросов. Тут ещё жалуются, что… и как мне кажется, совершенно справедливо, что некоторых слов напротив нет мужского варианта, например… Или есть, но он звучит так себе. Например, вот тут Арат нам пишет, что в случае балерины слово «балерун» звучит как-то не очень. Да? Мы… мы долго привыкали к слову «стюард», потому что есть слово «стюардесса», которое все знают. А слово «стюард» как-то не очень. Поэтому там даже как-то, по-моему, просят не называть стюардами, а попросят называть как-то по-другому. То есть вот мужских вариантов некоторых слов же тоже нет, например.
И. Фуфаева
―
Разумеется. То есть все зависит от того, кто первым, так сказать… Ну, кто первым встал, того и сапоги. Да? Вот при вхождении слова… при, вернее, вхождении профессии, какого-то занятия, допустим, или еще какой-то характеристики в речь, ну, кто этим занимался чаще. Да? Вот… Вот реально вот так вот. Вот, например, иногда бывает так, что вроде бы пара есть, вот вязальщик и вязальщица. Да? Но вязальщица – это женщина, которая вяжет на спицах, а вязальщик – это слово с совершенно другим значением. Ну, это в одном случае это человек, который там плоты связывает, в другом случае там сети вяжет. Хотя вот эти оба слова в русском языке есть. Но в одном случае женское занятие, в другом случае мужское занятие. Ну, по поводу вообще… по поводу пар вот этих вот. Если хочется, а нет, – да? – нет мужского соответствия или женского соответствия, и как-то и неудобно образуется мужское или женское соответствие. Ну, во-первых, совершенно необязательно… Вот это тоже такое заблуждение, что если неудобно, надо как-то обязательно через силу образовывать все-таки именно от этого слова, а может быть… Посмотрите, может быть, есть синоним. Ну, вот я привожу там в книге пример такого вот через неудобно, через не могу образования феминитива от слова «шофёр», в том время как само слово «шофёр», в общем-то, уже устарело, и есть слово «водитель», которое гораздо более частотно, и от которого единственный, как вот мы говорили, спасатель – спасательница, водитель – водительница. Собственно говоря, этот феминитив есть.
И. Воробьева
―
Ужасное слово. Кошмарное.
И. Фуфаева
―
… и оно есть. И пишут, вот водительница там… Ну, обычное, что пишут о водителях и водительницах, там стала виновницей ДТП. Да? Вот.
М. Ставнийчук
―
Ну, получается это с… естественный процесс, что женщин становится больше в определенной профессии, или просто они там появляются, и есть необходимость их как-то называть. И также и с мужчинами. То есть это не навязывание чего-то из вне, это вполне естественный процесс языка?
И. Фуфаева
―
Ну, вот в каких-то случаях, когда мы с Вами говорили вот об этом дублировании – да? – типа партнерки, наверное, это можно и как навязывание какое-то описать, особенно если, ну, вот партнёрка идёт в комплекте с какой-то идеологией, и ты должна, если ты придерживаешься этой идеологии, говорить партнерка, а не партнерша, – да? – несмотря на то, что ты понимаешь, что партнерка – это партнерская программа. Да? Ну, и по другим… в других случаях так тоже можно сказать. Вот. Действительным образом, понимаете, сейчас… Ну, в других случаях, конечно, Вы правы, – да? – естественно называют НРЗБ вот, например, или НРЗБ, или НРЗБ, – да? – честно говоря, конечно, это абсолютно естественное образование. Вот. Никто не думал… не думает об этом, о какой-то идеологии, когда так говорит. Вот. Но у нас такая вот неудобная, но интересная ситуация НРЗБ женщин, что НРЗБ для каждого своя, для каждого своя, и каждый НРЗБ человек НРЗБ своя. И вот в одном случае НРЗБ, а в другом другого. И на НРЗБ я не думаю, что о…
И. Воробьева
―
Так. У нас опять что-то со связью, с Ириной происходит. Может быть, связь просто отвиснет в какой-то момент. Я очень на это рассчитываю, чтоб нам не переподключать, потому что у нас 4 минутки буквально осталось. Мы просто не успеем переподключиться. Ирин, а Вы нас слышите?
И. Фуфаева
―
Я слышу прекрасно. Да.
И. Воробьева
―
Да. Вы чуть-чуть… чуть-чуть пропадаете. Знаете, у нас, ну, правда, вот мы постараемся сейчас… давайте последний вопрос как-то обсудить, может быть, у нас хватит на это интернета, условно говоря, связи. Вот тут все просят дать какой-то совет, вот что с этим делать, со всем. Вот мне очень понравилась, не знаю, насколько это было предложением, но идея все названия профессий сделать общего рода. Да? Вот мне это… вот это подходит. Да? Но есть какое-то… Вот как Вы думаете, что с этим делать? Со всем.
И. Фуфаева
―
Ну, делать, наверное, всё-таки каждому как сердце ему говорит. Голосовать сердцем. Говорить… Ну, говорить спонтанно, говорить так, как хочется вот действительно. Язык, вообще-то говоря, это вещь спонтанная, речь. Словообразование – это вещь очень спонтанная. И когда мы… Ну, вот я приводила пример с ПЦРщицей. Это совершенно спонтанная такая вещь. Обычно мы никогда не думаем о том, что нам делать. Мы когда… Мы могли говорить, мы бы вообще просто даже… Ну, я уж не говорю там образовывать слова, если б мы каждый раз думали о том, какое слово выбрать. Вот я бы вот это могла посоветовать. И я бы могла посоветовать, допустим, обращаться к национальному корпусу русского языка, если вы хотите какое-то слово найти там, посмотреть. В нём много слов вообще и феминитивом в том числе. Ну, и типа партнерши, например, или героини, или поэтессы. Просто сталкиваешься, что люди не знают таких слов. Ну, или те же самые слова на «-ша». Лидерша. Слову 100 лет. Вот. А, во-вторых, смотреть на синонимы, если вот вам хочется феминитив употребить, вот я говорю. Вот творец есть. Нет феминитива, не образовался в свое время. Творица… Неудобно. Да? Неудобно. Это как-то совпадает с глаголом. Что творится? Вот. Давайте посмотрим на синонимы – создатель, созидатель, создательница, созидательница во многих случаях… Там слово «критик» в значении «разоблачитель». Да? Не в значении профессий. Может быть, феминитив «разоблачительница» тогда? Я просто встречала такой пример с ней в заголовке неудачный. Критик именно там, где речь идет о женщине, которая там обличала кого-то. Вот. И это пример очень неудачного отсутствия как раз феминитива. В других случаях посмотрите, нет ли, если хочется феминитив от какого-то такого… от слова, как мы говорили, субстантивата, военнослужащая. Вот, пожалуйста, военнослужащая в качестве, ну, какого-то родового названия – это совершенно… прекрасно.
И. Воробьева
―
Ну, в общем, чтобы было удобно, и как-то вот поступать с этим так, как вам ближе, если я правильно понимаю. А там уж что приживется, то приживётся. Да? правильно?
И. Фуфаева
―
Ну, как ближе, как то, что есть в языке уже. Вот готовые какие-то… что вот язык подсказывает. Полицейская? Да, подсказывает язык, потому что заведующая, – да? – управляющая, участковая. Да? Мы говорили. Или вот последний пример, да?
И. Воробьева
―
Спасибо Вам огромное. Ирин, я Вас единственное попрошу сейчас, у нас, поскольку вы обе у нас в «Зуме» вместе с Ритой, Вы не могли бы, когда мы с Вами попрощаемся, самостоятельно нажать на кнопку «Выйти», чтобы мы сейчас не обрубали весь «Zoom»? Вот. Только так мы сможем с Вами попрощаться. Спасибо огромное. Я напомню нашим слушателям, что с нами была научный сотрудник лаборатории социолингвистики Института лингвистики РГГУ Ирина Фафаева. Спасибо Вам огромное. Очень много полезной информации…
М. Ставнийчук
―
Спасибо.
И. Воробьева
―
… про феминитивы от Вас пришло сегодня к нам. Спасибо.
И. Фуфаева
―
Спасибо.
М. Ставнийчук
―
Спасибо.
И. Фуфаева
―
Спасибо Вам.
И. Воробьева
―
Так. Ну, что, Рита? У нас тут, знаешь, с тобой…
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
… какое количество разных слов нам тут…
М. Ставнийчук
―
И разных вариантов. Да, я тоже… Я читаю чат и тоже вижу разные варианты. И я просто хочу еще отметить, мне очень понравился совет Ирины говорить как хочется, вот касаемо феминитивов, конечно. Не… Не в целом говорить вообще как хочется.
И. Воробьева
―
Да. Хотя мы…
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
… знаем, что тут нам некоторые правила уже так подрезали, подрезали. Говорят, можно, как хотите там с кофе поступать и так далее.
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
Но мы не такие.
М. Ставнийчук
―
Да. И вообще ещё хотела отметить, что вопрос феминитивов – это же далеко не главная проблема, а точнее отношение к феминитиву… к феминитивам – это далеко не главная проблема, которую пытаются решить феминистки. Но вот если бы у нас общий, например, был бы генд… не было бы гендерного неравенства, то этот вопрос был не таким острым.
И. Воробьева
―
Объясни. Я не понимаю почему. Я вот, смотри, мне, например… Я попадаю в тот как раз разряд людей, о которых говорила Ирина, когда она говорила, что есть журналист, а есть журналистка. Мне не нравится слово «журналистка».
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
Я не считаю, что оно какое-то пренебрежительное. Но мне она просто не нравится. Да? И я не вижу никаких проблем с тем, чтобы назвать себя журналистом, например.
М. Ставнийчук
―
Я не знаю, я не буду сейчас копаться в твоем подсознании и говорить, что на самом деле у тебя там есть какая-то внутренняя мизогиния, и поэтому тебе не нравится…
И. Воробьева
―
Да.
М. Ставнийчук
―
… журналистка. Мы обе, кстати, пропустили программу про мизогинию. Но… Да. И там, по-моему, наши коллеги обсудили, что есть внутренняя мизогиния, когда женщины сами плохо относятся к своему женскому полу, ко всему женскому. И для меня, например, феминитивы – это один из инструментов, которые помогают показать, что вот этот мир он не только из мужчин состоит, и есть ещё женщины, есть женщины-программистки, есть женщины-художницы. И мне кажется, очень важно сейчас говорить не о… не о какой-то уравниловке прям вот, чтоб всех давайте уровняем, а о том, чтоб быть женщиной – это круто, быть женщиной-программистом, программисткой – это круто. То есть в этом для меня заключается смысл феминитивов. Не в том, чтобы показать… В том, чтобы показать, что мне нравится быть женщиной, мне классно быть женщиной. И всё, что связано с женским полом – это неплохо, это не хуже, чем мужской пол, это никак меня не опускает как специалиста или ещё что-то. А наоборот мне хочется создать видимость того, что в этом мире еще рулят и женщины тоже, а не только мужчины.
И. Воробьева
―
Не знаю, как мешает отсутствие слово «программистка» женщинам доказывать, что они тоже крутые программисты или программистки, как угодно.
М. Ставнийчук
―
Нет, ну… Ну, в том-то… Вот знаешь, вот, кстати, это ключевое слово «доказывать». Женщине вообще нужно всё время доказывать, что она достойна быть программистом, или доказывать, что она такой же член общества как и мужчина, и всё… всё в таком духе. Но так ты спросила про…
И. Воробьева
―
Да, я просто не понимаю, как это помогает, и как это мешает. Ну…
М. Ставнийчук
―
Вот, кстати, Ирина там тоже сказала про заголовки, – да? – где очень важно подчеркнуть это. Допустим, мы сейчас читаем новости как? Мы читаем push, мы читаем уведомления. И, допустим, если там не будет, ну, просто скажет программист и какой-нибудь… какая-нибудь фамилия, допустим, моя… Ставнийчук. Да?
И. Воробьева
―
Ну, да.
М. Ставнийчук
―
Непонятно, это женщина? Мужчина? И всё. Программист Ставнийчук там что-то сделал, допустим. И у тебя дальше… у тебя сразу…
И. Воробьева
―
Подожди. Подожди.
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
Будет «программист Ставнийчук сделала». Там в любом случае будет женский род.
М. Ставнийчук
―
Хорошо. Допустим, там нет глагола. Допустим, там нет глагола. Просто программист Ставнийчук что-то там дальше.
И. Воробьева
―
Так. Это…
М. Ставнийчук
―
И ты прочитал… прочитала эту новость, и ты… у тебя в голове уже образ мужчины-программиста. Не образ женщины. И даже… Поэтому женщины попадают в какую-то область невидимую.
И. Воробьева
―
Ну, окей. Я не буду с тобой спорить, потому что я с этим не сталкивалась. Вот тут Анна с тобой спорит, когда ты сказала, что не будешь копаться у меня в голове, но тем не менее что-то там есть. Я на самом деле, правда, счи… мне вот некоторые слова, которые мы сегодня обсуждали, и эти слова не только новые такие вот, как авторка блогерка. Да? И вот это всё. А вот, например, мне действительно не нравится слово «продавщица». Мне не нравится слово «повариха». Мне… Они мне не нравятся просто потому, что они звучат странно. И просто мне кажется, что как-то вот можно их не использовать. Да? Портниха. Вот как-то… как-то они мне не нравятся. Просто как… как человеку, который использует какие-то слова.
М. Ставнийчук
―
Мне кажется, что у нас есть уже какая-то коннотация. Вот, например, продавщица почему может нравиться? Ты себе представляешь какую-нибудь, не знаю…
И. Воробьева
―
Вас много, я одна.
М. Ставнийчук
―
… продавщицу.
И. Воробьева
―
Вот это всё.
М. Ставнийчук
―
Да, вас много, я одна. Которая, не знаю, обсчитала тебя или накричала на тебя, и всё в таком духе. Поэтому, наверное, и не пытаются сейчас создавать какие-то такие чистые, без каких-то коннотаций феминитивы типа товарищка и то, что мы обсуждали, авторка, потому что у них как будто бы нет вот какой-то истории, у них нет какой-то коннотации и 2-го… 2-го смысла. И поэтому они такие чистые. И поэтому за них, ну… ну, борются, за то, чтобы их использовать.
И. Воробьева
―
Ну, да, потому что я так подумала, что, наверное, я не знаю, как образовать феминитив от слова политик, хотя бы у нас много женщин-политиков, но тоже опять же… Да? Вот опять есть слово «депутат».
М. Ставнийчук
―
Да.
И. Воробьева
―
А депутатка, депутатша… Вот как это? Да? Наверное… Вот мне очень понравилось тоже объяснение – да? – что там не было раньше большого количества по крайней мере женщин в этих профессиях, вот они появились, и теперь мы судорожно пытаемся образовать феминитив, хотя я согласна с тем, что этого делать не надо. Я как раз согласна с тем, что названия профессий, если, ну, это как бы всех устроит должны быть, ну, какие-то общие слова, общего рода. Понимаешь?
М. Ставнийчук
―
Да, я понимаю. Но пока что они мужского рода. То есть пока у нас нет профессий среднего рода. Они мужского рода. И когда мы говорим о них, мы думаем о том, что это мужчина…
И. Воробьева
―
Нет, нет. Подожди. Не среднего рода, а общего рода. То есть что…
М. Ставнийчук
―
Ну, общего… Общего. Да.
И. Воробьева
―
Когда мы говорим продавец, это было бы и про женщину, и про мужчину. Я не вижу в этом проблемы. Да, конечно, все эти слова на слух воспринимаются как мужской род. Но не знаю. Я не понимаю, в чем в этом проблема. Но вполне возможно, что она есть. Знаешь, а в связи с этим, не знаю, как ты, я всегда вспоминаю, когда говорят про феминитивы, всегда вспоминаю фильм, который называется… называется… «Блондинка в законе» он называется. Там была одна из героинь – феминистка, которая задумчиво на какой-то вечеринке сказала, что ей не нравится название… не нравится слово «семестр», потому что оно образовано от слова «семя», как по крайней мере при переводе нам… нам рассказали с экрана. Поэтому она будет настаивать на том, чтобы хотя бы два из четырех был… назывались яйцеместр. Или как-то так. Ну, я уже не помню. Да. Потому, что яйцеклетка. Да? И так далее. Ну, то есть понятно, что это очень сильная такая… Ну, эта шутка не очень. Да? Наверное. Вот. Но я всегда ее вспоминаю, вот настолько она въелась мне в голову, конечно. Я думаю, что не только мне. Давай какие-то…
М. Ставнийчук
―
Ну, мне кажется, это…
И. Воробьева
―
Да.
М. Ставнийчук
―
Да. Вот из-за этого, что воспринимают это как навязывание, как что-то неестественное. Но нам же Ирина объяснила, что наш язык, он как раз наоборот тяготеет к присвоению рода. Мы хотим себя уточнить, кто это: парикмахер или парикмахерша. Это… Это особенности русского языка. То есть это не навязывание чего-то. Я думаю, что это всё естественный процесс, и мы придём к каким-то… Что-то уйдёт, что-то останется. Но то, что их будет больше, феминитивов, в языке, и это круто, я уверена в этом.
И. Воробьева
―
Ладно. У нас нет времени, к сожалению, провести второй вопрос, но давай тогда сами об этом поговорим. Вот как ты относишься, когда женщины требуют, прям требуют и говорят, меня называть только вот так, там сотрудница, блогерка, авторка, эскпертка и так далее?
М. Ставнийчук
―
Я отлично к этому отношусь и считаешь, что если кто-то… Я всегда вообще уточняю, вас называть там журналистом или вас называть журналистка. Там и вообще люди, которые выступают за феминитивы, они в принципе не то, чтобы прям ходят и навязывают всем, говорите все авторка или блогерка. Они просят, называйте меня авторка. А если вы хотите, чтобы вас называли автор, окей, я буду вас называть автор. И всё. Но как раз люди, которые против феминитивов, они сразу же набегают на различные посты в «Твиттере», еще где-то и сразу же начинают бороться за чистоту языка.
И. Воробьева
―
Да, нашего коллегу с тобой Александра Плющева тут тоже заклевали. Он, по-моему, слово «экспертка» употребил. Надо сказать, что вы тут надавили на мозг всем… всем в редакции «Эха Москвы», потому что у нас в телеграм-канале нашем, «Эхо Москвы», меня тут недавно назвали журналисткой, пришлось с ними серьёзно поговорить. Всё, у нас заканчивается время. Спасибо большое. Это была программа «Неудобные». Маргарита Ставнийчук, Ирина Воробьёва. До встречи через неделю! Равно через несколько минут после полуночи ночной эфир. Его веду я. А после часа ночи программа Владимира Ильинского «120 минут классики рока». Счастливо!
М. Ставнийчук
―
Спасибо. До встречи!