Благотворительность в сети - Митя Алешковский, Александра Бабкина, Анна Пучкова - Точка - 2014-07-27
С. ОСЕЛЕДЬКО: 27 июля, 21 час и 8 минут в Москве, в эфире программа «Точка» обо всем интересном, что нас ждет в цифровом мире. Александр Плющев продолжает наслаждаться заслуженным отпуском, поэтому я, Сергей Оселедько, сегодня в студии единственный из ее ведущих. И поговорить мы решили вот о чем. В последнее время информационный фон, мягко говоря, негативный вокруг: сплошная война, боль, кровь, смерть. Поэтому нам очень хотелось добавить светлого, доброго и хорошего, и поэтому мы решили сегодня поговорить о благотворительности в интернете. Ситуация с благотворительностью у нас в стране, мягко скажем, печальная, плачевная. Из 135 стран Россия занимает только 123-е место в рейтинге, по оценкам CAF. 92% населения в принципе никогда не жертвовали ничего на благотворительность. И вот, для того чтобы немножко повлиять на эту ситуацию, для того чтобы поговорить о наиболее распространенных мифах и стереотипах, связанных с благотворительностью, мы пригласили сегодня аж троих гостей в студию. С нами сегодня руководитель проекта «Добро Mail.ru» Саша Бабкина. Добрый вечер.
А. БАБКИНА: Добрый вечер.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Знаменитый блогер, фотограф, руководитель проекта «Нужнапомощь.Ру» Митя Алешковский.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Привет.
С. ОСЕЛЕДЬКО: И президент благотворительного фонда «Мозаика счастья», эксперт в области благотворительности и волонтерства Анна Пучкова.
А. ПУЧКОВА: Здравствуйте.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Ну, собственно говоря, первый вопрос к вам такой. А для чего, собственно говоря, нужны благотворительные фонды? Потому что благотворительный фонд – это же целая структура, там люди получают зарплату, у них большие административные расходы. Зачем в принципе нужны такие некоммерческие организации, не проще ли напрямую жертвовать? Вот увидел нуждающегося, там, пришел в самый ближайший к месту жительства детский дом – и напрямую отдал деньги. Зачем вы нам?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Кто ответит?
А. ПУЧКОВА: Может быть, по кругу? Саша.
А. БАБКИНА: Если очень коротко, благотворительные фонды нужны для того, чтобы сделать помощь эффективной. Дело в том, что там работают люди, которые накопили достаточно большой опыт в решении конкретной и очень сложной проблемы, или задачи. И они могут, используя свои знания и опыт, решить какую-то задачу наиболее эффективным способом. Ну, если говорить, например, о здравоохранении, они знают, в какую клинику стоит обратиться и где получить эту помощь дешевле. Или как получить помощь от государства, которая тебе на самом деле положена, ты об этом, например, не знал. И, кроме того, если говорить об обычном человеке, и о пользователе, и о его желании помочь, то фонд, он досконально проверяет ту ситуацию, в которой нужна помощь, и он только после того, как проверил, он уже объявляет сбор. И пользователь в этой ситуации может быть уверен, что его помощь правда дойдет до адресата, что она правда необходима, что она должна быть именно такой. И его, собственно говоря, деньги, его пожертвование не растворится в какой-то черной дыре, а правда окажется таким как надо.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Благотворительные фонды, помимо того, что они могут быть эффективными, они могут быть долгосрочными. Потому что когда вы жертвуете одному человеку и лечите его, скажем, и спасаете его от каких-либо проблем, то вы решаете только одну проблему этого человека. А вы никаким образом не решаете ни одной проблемы других людей. А благотворительный фонд имеет свои программы, которые рассчитаны на помощь многим людям и которые действуют на протяжении долгого времени. И, соответственно, они поддерживают долго многих людей. Вот. Поэтому это, ну, просто лучше. К тому же, благотворительные фонды занимаются тем, что они решают проблему, а не следствие. Благотворительные фонды занимаются профилактикой очень многих и заболеваний, и вообще проблем. А когда вы помогаете одному конкретному человеку, то ни о какой профилактике речи не идет, вы просто решаете следствие того, что, скажем, у него онкология, да? Но вы не занимаетесь профилактикой онкологии, туберкулеза или любого другого заболевания, если мы говорим, опять же, о заболеваниях. Хотя благотворительные фонды решают проблемы не только здравоохранения, благотворительные фонды решают проблемы практически во всех сферах деятельности общества и государства.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Есть что добавить?
А. ПУЧКОВА: Ну, я бы добавила еще, что благотворительные фонды очень часто многое получают бесплатно, то есть, действительно часто складывается такая ситуация, когда они смогут достать волонтеров, которые помогут доставить, допустим, ребенка до места лечения, они могут договориться о том, что бесплатно врач будет оказывать операцию, и только на какой-то протез требуются деньги. То есть, это действительно очень эффективная работа. И настоящие профессиональные благотворительные фонды стремятся максимально экономить эти пожертвования, и все, что можно достать бесплатно, они все находят бесплатно, и тратят их со стопроцентной эффективностью.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Ну, то есть, я… вот вы говорили об эффективности, о профилактике. То есть, получается, что вы в какой-то степени подменяете собой функции государства в стране, да?
А. ПУЧКОВА: Можно я отвечу, пожалуйста? Дело в том, что действительно нам очень часто задают этот вопрос, как ни странно. Прежде всего, хочется сказать, что абсолютно во всех странах существуют благотворительные фонды, и государство решает, должно решать вопросы системы. И очень часто из любой системы есть выпадение, так называемые внесистемные элементы, внесистемные проблемы. И тогда подключаются благотворительные фонды, которые говорят: а для нас важен каждый, и мы в состоянии подстроиться под его ситуацию и найти решение. Тем не менее, действительно очень часто во многих странах случаются проблемы с системой. И тогда у благотворительных фондов есть, в общем-то, два варианта. Либо перестать работать, отойти в сторону и смотреть, как люди умирают. Либо сказать: ок, мы будем максимально эффективно находить решения и эти решения передавать государству. Вот. И такие случаи есть, и действительно…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: И обществу.
А. ПУЧКОВА: Обществу, государству. Да, еще хотелось бы в принципе сказать, что очень часто у нас все перекладывается на плечи государства, вот эта патерналистская теория, да? Когда вот почему государство нам не сделало ремонт, почему государство не сделало то? Хотя на самом деле мы многое можем сделать сами. Мы можем объединяться, мы можем решать эти вопросы. И если мы можем, то зачем мы смотрим на кого-то? Давайте просто делать то, что мы реально можем изменить сами.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Более того, есть примеры того, когда люди объединялись вместе и сворачивали такие горы, которые невозможно свернуть ни одной, там, Болотной, Сахарова или любой другой политической партии. Это удивительно. Вот в нашей только с Аней практике, нашего фонда, у нас есть два кейса, когда мы влияли на прямо очень крутые моменты.
Во-первых, мы не дали закрыть больницу, которую закрыть планировалось по модернизации. Ну, такая вот модернизация у нас, по модернизации планировали закрыть больницу и 3 тысячи человек населения вокруг нее планировали оставить без медицинской помощи. Наш фонд не дал это сделать. С помощью огромного количества людей, в первую очередь доктора Рошаля, но мы смогли добиться этого, объединившись и объединив очень большое количество людей на внеполитической основе.
А второе, как бы странно это ни звучало, но мы, объединившись на внеполитической основе, смогли не допустить принятия законопроекта о волонтерах в его какой-то второй, первой редакции, я уж не помню.
А. ПУЧКОВА: И первой, и второй пока.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да. Просто, опять же, объединив огромное количество благотворительных фондов, объединив огромное количество экспертов, объединив, как ни странно, огромное количество политиков из разных партий, в том числе из «Единой России» и из оппозиции, и с огромной помощью Алексея Кудрина мы смогли добиться того, что законопроект о волонтерах не был принят. И это удивительно, потому что я не знаю других примеров, когда вот в современной России не принимался какой-либо вот этот бесчеловечный закон, когда общество объединялось и не давало его принять. Я примеров не знаю.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Ок. Ну, тогда у меня просто есть большое желание, чтобы вы немножечко про свои проекты рассказали. Вот я к Саше обращусь в первую очередь. Я насколько помню, 14 августа будет год вашему проекту «Добро Mail.ru».
А. БАБКИНА: Да.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Это такая была инициатива сотрудников портала Mail.ru.
А. БАБКИНА: Да.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Расскажите немножко о том, чего удалось добиться за год, как вам помогает ваша головная компания и вообще чем можете похвастаться спустя год примерно.
А. БАБКИНА: Действительно, скоро совсем нам будет год, хотя еще нет года, и, в общем-то, мы такие довольно юные. Очень важно, что это правда была инициатива компании. Интернет – вообще такая демократичная среда, где правда идея сотрудника может превратиться в настоящий большой проект. Идея была не моя, моей коллеги. Я счастлива, что я ее развила до продукта. Что очень важно – это говорить с обычными совершенно пользователями о благотворительности. И то, что совершенно точно мы сделали – мы, кажется, нашли нужную интонацию, которая помогает вовлекать вот в эту орбиту благотворительности людей, которые раньше к этому относились весьма скептически, не собирались вообще никому помогать и считали, что кто-то за них должен вообще кому-то помогать, и они ни при чем, по большому счету.
Это массовый сервис для умной и честной благотворительности. Почему умной и честной? Потому что мы действительно помогаем благодаря благотворительным фондам-партнерам, очень важно, что среди этих партнеров не только крупные московские фонды, о которых уже все знают, и они, конечно, огромные молодцы, что о них все знают, но мы помогаем развиваться благотворительности в регионах. У нас есть совершенно крошечный фонд из Екатеринбурга, маленький фонд из Новосибирска, из Калининграда. То есть, оттуда, где гораздо меньше ресурсов скапливается…
С. ОСЕЛЕДЬКО: То есть, вы просто агрегируете запросы из большого количества фондов, в том числе региональных, представляете их на достаточно популярной посещаемой площадке в рамках портала Mail.ru, да? И, собственно говоря, на этом ваша роль заканчивается.
А. БАБКИНА: На самом деле нет, мы поняли как-то... нам повезло на самом деле, столько раз повезло, мы сразу поняли, что, наверное, невозможно стать агрегатором вообще в этой теме, потому что тогда у тебя будут как будто бы все фонды на свете, а очень важно выбирать. У нас есть трехступенчатая проверка, и далеко не каждый фонд может на «Добро» попасть вообще. Очень важно, что мы стали таким источником знания о благотворительности. С одной стороны, источником знаний для наших пользователей, прежде всего, да? Мы рассказываем о том, как помогать правильно. Но не в назидательной такой форме, да, скучной, мы делаем инфографики забавные интересные, как помогать вещами, как отличить хороший благотворительный фонд от мошенника, почему нужно на самом деле не только лечение, но и реабилитация. Масса таких важных тем превращается, в такой вот удобной понятной форме становится ясной совершенно для неподготовленного пользователя. Это с одной стороны.
А с другой стороны, поскольку у нас есть действительно большие ресурсы, мы анализируем интернет, мы анализируем то, как пользователи занимаются благотворительностью в Рунете. Вот одно такое значимое достижение и хорошее – это большое исследование о благотворительности, которое мы провели со ВЦИОМом, мы позже к нему вернемся. И, самое главное, мы научили большую аудиторию помогать, и они делают это в первый раз на «Добре» - это совершенно круто. Мы растим доверие к благотворительным фондам. Не секрет, что уровень доверия очень низкий, и, согласно вот этому исследованию большому, 49% называют это главным барьером, недоверие к благотворительным фондам – это то, что мешает им помогать. По результатам опроса уже нашей аудитории, 46% пользователей стали доверять благотворительным фондам, и многие стали даже искать информацию о них, вообще погружаться в эту тему. Это правда огромный прорыв для нашей аудитории, совершенно точно, и мы надеемся, что это будет продолжаться. Ну, и главное, что люди начинают повторно жертвовать и деньги, и начинают участвовать как волонтеры на «Добре», и это совершенно круто, это система, которая работает уже даже иногда независимо от нас
С. ОСЕЛЕДЬКО: Сколько всего человек вот за год сделало пожертвование через ваш ресурс? А. БАБКИНА: У меня нет в голове такой точной прямо цифры. Вот смотрите, больше 7 миллионов собрано. У нас люди жертвуют по маленькой-маленькой сумме. Это 25 рублей, например, да? Вот по такой крошечке копится такая большая сумма. И очень важно, что у нас успешными становятся не только проекты адресной помощи. Не секрет, что проще собирать средства на лечение маленькой девочки белокурой – в общем, никаких сложностей с этим нет. А вот успешно закрыть проект помощи взрослому дяде, который пережил инсульт, а вся семья держалась на нем – вот это правда ценно. Или закрыть успешно проект, который финансирует специальную скорую помощь, которая выезжает к больным муковисцидозом – то есть, это как раз те системные проекты, о которых говорит Митя – вот это вот другая история.
И мы показываем нашим пользователям проекты совершенно разные. То есть, с одной стороны, они правда могут у нас найти девочек и мальчиков, которым можно помочь. С другой стороны, они учатся помогать взрослым, они учатся участвовать в таких системных инфраструктурных проектах – это тоже такая важная образовательная именно функция. Поэтому, быть агрегатором благотворительности и не заниматься образованием пользователей – это совершенно невозможно. Нужно рассказывать, нужно объяснять, почему мы это делаем, как это устроено. Вот. Это то, чего удалось добиться совершенно точно за это время.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Мить, а вот твой проект, он позиционируется даже как медиа-проект.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да.
С. ОСЕЛЕДЬКО: И проект, который в первую очередь ориентирован на так называемые структурные проекты.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Инфраструктурные.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Инфраструктурные, да. Можно поподробнее, о чем идет речь, что такое инфраструктурные проекты в системе благотворительности?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: На самом деле в этом нет ничего страшного, это всего лишь проекты, которые помогают не одному человеку, а многим, и помогают не один раз, а долго, и помощь в которых оказывают профессионалы. То есть, грубо говоря, это проект, который помогает всем детям, больным какой-нибудь болезнью. Или всем женщинам, перенесшим, например, какое-нибудь событие, там, не знаю, роды. Или всем…
(смех)
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Простите. Вот. Или всем… ну, то есть, целой группе людей. То есть, это проекты, которые избавляют нас от принятия необходимости вот этого выбора, принятия решения.
С. ОСЕЛЕДЬКО: То есть, обезличенные проекты.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да. В этом главная их суть, потому что, к сожалению, как вот уже Саша говорила, значительно легче собирать деньги на действительно лечение детей, и люди… даже, мне кажется, это не 99, мне кажется, это 100%, за исключением какой-то небольшой статистической погрешности, вот всегда жертвуют на лечение детей. А когда мы говорим о том… ну, то есть, я не говорю о том, что не нужно жертвовать на лечение детей. Конечно, нужно жертвовать на лечение детей. Но поймите, когда вы делаете вот этот выбор, пожертвовать на лечение ребенка или на что-то другое, и выбираете ребенка, да? Это значит, что все остальные остаются без помощи, в том числе даже дети. Потому что детей нужно не только лечить, открою небольшой секрет. Например, после лечения им нужно проходить реабилитацию. Не говоря о том, что их нужно учить, их нужно воспитывать, одевать, кормить и прочее-прочее-прочее. А помимо детей, есть еще очень много разных социальных групп. И по замечательному совершенно вот исследованию Mail.ru, о котором Саша уже говорила, мы знаем вот о том, что помогать взрослым, например, хотят, по статистике, люди уже …
А. БАБКИНА: На пятом месте взрослые.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: На пятом месте, да, по популярности, потому что взрослым, понятно, помогают после того, как помогают животным, после того, как помогают деревьям, после того, как помогают детям, после того, как помогают старикам. То есть, вот мы с вами – это группа риска, по сути, потому что нам никто никогда не поможет, и не собирается помогать.
С. ОСЕЛЕДЬКО: То есть, мы сейчас про такой достаточно, как я понимаю, распространенный стереотип говорим, да? То есть, практически 99% - это помощь больным детям.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Только на лечение, только детей.
С. ОСЕЛЕДЬКО: И как с этим бороться?
А. ПУЧКОВА: Можно я отвечу?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Я быстро тогда кончу. Бороться именно тем, что поддерживать инфраструктурные проекты.
А. ПУЧКОВА: Да.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Потому что они… тебе не приходится делать выбор, кому помогать.
А. ПУЧКОВА: Выбор в сторону ребенка, он естественен и понятен. Но то, о чем мы говорим, инфраструктурные проекты лишают человека мучительного вот этого выбора, а кому же помочь, а кого же спасти. Потому что ты понимаешь, что, вложив ту же сумму денег, которую профессионалы реализуют в грамотный проект, ты поможешь и тем, и тем, и тебе не надо выбирать, спасать этого или этого, ты сразу спасаешь всех. Или ты можешь, вложив такую же сумму, а зачастую и меньше, ты можешь предотвратить событие. Причем вот лечение одного ребенка от… ну, вот небольшое отступление, да? В России около полутора тысяч детей ежегодно заболевают лейкозом. Все видели фотографии и видео детей, значит, лысых с масками на лице. Они с масками на лице не потому, что они могут вас заразить, а потому, что они сами могут заразиться. Потому что когда они проходят химиотерапию, у них понижается иммунитет, и они могут заразиться такой страшной болезнью, которая называется аспергиллез – это болезнь, которая попадает вместе с грибком в организм. Опять же, все были в наших больницах и прекрасно понимают, что грибка там навалом. И вот вылечить одного ребенка… то есть, от лейкоза уже 95% детей излечивается при нынешнем уровне медицины. А от аспергиллеза, сопутствующего заболевания, умирают. Вот вылечить от аспергиллеза стоит 25 тысяч долларов, или евро, я уже не помню точно. Вот. Одного ребенка. Всего их полторы тысячи в год. Считаем, да? Гигантское количество тысяч долларов. А сделать так, чтобы все дети в этом году, в следующем, во всех следующих годах не заболевали этим аспергиллезом, стоит 125 тысяч долларов. То есть, провести профилактику во всех отделениях, где…
А. ПУЧКОВА: Не так. Тамм специальные закупаются катетеры…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну да, вот специально провести профилактику.
А. ПУЧКОВА: … на всех полутора тысяч человек, вот. То есть, вот эти катетеры, которые позволяют… это новая технология, и тогда этот аспергиллез просто не попадает. Во-первых, ребенок просто не заболевает. И это стоит 125 тысяч.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: То есть, ровно столько, сколько стоило бы вылечить 5 детей.
А. ПУЧКОВА: Пятерых, да. Но это не лечить, а вообще не заболеют. Но собрать на это очень сложно. Потому что когда ты показываешь больного ребенка, все понимают, на что они жертвуют. Да, давайте сейчас его быстро лечить. А если ты говоришь, что нужно собрать 125 тысяч на какие-то непонятные пластмасски…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: На детей, которые еще не заболели…
А. ПУЧКОВА: Да. Это непонятно. И вот это требует объяснения. Поэтому, собственно говоря, и есть медиа-проект, который позволяет при помощи известных журналистов, да, описать вот эту ситуацию, так, как мы сегодня вот вам описали, в течение двух минут объяснили, почему. Вот также есть очень много вещей, которые нужно объяснять, а почему так, а не иначе.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Давайте попробуем объяснить, а зачем вообще заниматься людям благотворительностью. Зачем это нужно государству – более-менее понятно. Зачем это нужно адресату этой помощи – тоже более-менее понятно. А людям-то зачем?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: А у каждого свои причины, и это вообще для нас, в принципе, значения не имеет, ты благотворительностью занимаешься, чтобы грехи свои замолить или ты хочешь кому-то помочь.
А. ПУЧКОВА: Давайте я скажу про мотивы, потому что очень часто эта тоже поднимается тема. Действительно, кто-то хочет найти какой-то смысл. Очень часто у меня друзья, которые занимаются аудитом, вот, или… то есть, они говорят о том, что они не видят такой вот насыщенности, смысла своей деятельности, и они хотят делать что-то осознанное, что-то, что действительно меняет, меняет мир вокруг. Кто-то говорит, что он просто хочет сделать доброе дело, ему от этого легко и хорошо. Кто-то говорит: ок, если со мной что-то случится, я буду знать, что мне помогут, потому что я когда-то помогал. Кто-то говорит о том, что – особенно это касается волонтерства – что это возможность провести время с классными хорошими добрыми людьми. Кто-то это делает из, условно, там, или квазикорыстных интересов. Это может быть пиар, это может быть желание понравиться девушке – все что угодно. Это не имеет такого большого значения. Мы никогда не узнаем, какие были глубинные причины у человека. Наша задача – предоставить максимально эффективно работающий инструмент, чтобы эти деньги не пропали, чтобы они пошли на дело. Вот это наша задача.
А. БАБКИНА: Я тоже могу поделиться, собственно говоря. Когда мы, собственно, этот проект создавали, мы смотрели, что вообще происходит в благотворительности, как она выглядит в глазах обычного пользователя. Конечно, это было очень грустно, потому что по большей части люди воспринимают благотворительность как, да, несчастный умирающий ребенок на фотографии, совершенно жуткая история, призыв помочь, а то человек умрет совершенно точно, а ты, нехороший, себе купил чашку кофе, а ты мог бы отдать эти деньги – и так далее. И у нас это на уровне интерфейса мы делали так, чтобы человеку было помогать приятно, чтобы никто не вынимал у него душу, чтобы никто не шантажировал его тем, что он делает что-то другое, а не помогает. И вот сейчас я просто совершенно точно вижу, о чем я должна говорить со своей аудиторией. Я говорю с ними о том, что помогать – это радость и удовольствие, ну, вот правда. Понятно, что причин глубинных, почему люди к этому приходят, может быть множество, но мы можем причину и предложить. Ребята, есть масса вообще способов, которыми мы получаем удовольствие. Не знаю, от общения с детьми, от вкусной еды, от путешествия – вообще куча есть всего, от чего мы получаем кайф. Вот благотворительность правда может стать одним из вот таких вот способов получать настоящую радость и удовольствие. У нас первое, что мы сделали – мы поняли, что когда человек на сайте фонда помогает, ну, он перечисляет деньги, ему говорят: спасибо, транзакция завершена. То есть, ты как будто покупаешь что-то в магазине. У нас, когда человек помог, тебе говорят: спасибо, ты хороший, ну, правда, потому что ты правда хороший, ты что-то такое вот сделал, что, может быть, ты раньше этим не занимался. Мы стараемся, чтобы вот на всем пути человека по нашему сервису, чтобы ему было хорошо и приятно.
Вы знаете, я даже недавно столкнулась с тем… коллега один мой написал. У нас есть интранет, все обсуждают, в том числе и «Добро». Он сказал: слушай, я вот что-то не очень хочу помогать на «Добре», там что-то вроде никто не умирает, вроде все нормально. Потому что мы напрочь избавились от этих фотографий ужасных и мы вообще стараемся не насиловать психику людей. Я ему сказала: слушай, давай я тебе буду самые такие серьезные штуки присылать в личку и буду говорить, что, дорогой, вот это надо срочно. Ну, вот мы так от этого отходим. Но, в принципе, это очень важно, чтобы благотворительность перестала выглядеть как что-то скучное, страшное, бедовое какое-то.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: В этом суть, чтобы благотворительность перестала быть кризисом каким-то, чтобы это было нормальным. То есть, понимаете, проблем очень много, но если вы будете ждать того, что каждый день небо падает вам на голову, да, ну, вы к этому привыкнете, и эти умирающие дети у вас не будут уже вызывать ничего.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Тогда давайте сейчас поговорим о таком наиболее важном препятствии для людей по поводу участия в благотворительности – это степень недоверия к благотворительным фондам. Потому что на самом деле интернет, социальные сети полны, каждый день появляются такие аварийно-спасательные посты, вот именно о чем мы говорим, с фоточкой больного ребенка, деньги нужны срочно, реквизиты и так далее. И хотелось бы, чтобы…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Есть несколько очень простых советов, как избежать этого.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Сейчас, давайте сначала мы поговорим о том, как отличить хороший фонд от плохого, как отличить хорошее сообщение в соцсетях от мошенников. И отдельно вот очень интересуются: а кому подотчетны благотворительные фонды, как они, кто их проверяет? Вот можете по очереди на любую тему.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Давайте я вам расскажу просто про социальные сети быстренько и просто. Никогда не доверяйте информации в социальных сетях, если вы не знаете человека, который лично эту информацию распространил, либо вы не знаете человека, который лично эту информацию проверил. Либо если вы не знаете человека, который на этой картинке изображен. Либо вы не знаете фонд, который эту информацию распространяет. Все очень просто. Когда вы покупаете, скажем, машину или холодильник, вы же проверяете в Гугле или в Яндексе, что за машина и что за холодильник. Почему бы вам точно так же не вбить в Гугл, например, название фонда? Ну, просто, это самый простой вариант. Вот.
Что касается социальных сетей, нельзя жертвовать на частные кошельки, частные карточки Сбербанка и частные реквизиты. Это очень опасно, этим пользуются мошенники очень, очень, очень часто. То есть, когда вы жертвуете на счет фонда, на юридический счет фонда, этот счет подконтролен, сейчас вам кто-то из девушек расскажет, кто конкретно проверяет, значит, счета фонда. Но этот счет подконтролен, и его проверяют, и очень большая отчетность идет за этим. А вы никаким образом не можете проверить, куда уходят деньги, скажем, с личной чужой карточки Сбербанка. Вот вы идете по улице, и напротив вас идет человек. Вот как вы можете узнать, сколько денег у него на карточке Сбербанка и куда он их потратил? Вы этого сделать не можете. Поэтому не жертвуйте на частные счета. Это самый простой способ себя обезопасить. Жертвуйте на счета только проверенных благотворительных организаций.
А. БАБКИНА: Если вы все-таки хотите помочь и понять, вообще кто перед вами, во-первых, посмотрите на этой странице социальной сети… Во-первых, пробейте фотографию в поиске. Это можно сделать, вы можете просто узнать, как это сделать, и сделать это, потому что мошенники очень часто просто берут чужие фотографии и используют их для того, чтобы собирать деньги снова, хотя, может быть, ребенок уже… ну, не дай бог, что-нибудь произошло не так. Но, в общем, они это используют таким образом.
Во-вторых, посмотрите на контакты и позвоните, только не с мобильного номера, пожалуйста, а со стационарного, и поговорите, узнайте, что произошло, какая помощь нужна и так далее. Очень часто, если это действительно мошеннический сбор, вам никто не ответит, никто не ответит. А потом подумайте: если мама отчаявшаяся якобы открывает группу в поисках средств на лечение ребенка, разве она не ответит вам, если вы звоните ей на те номера телефонов, которые она указала?
Обращайте внимание на обновление информации, на новости. Очень часто мошенники не утруждают себя даже этим. Сочинять новости – это…
А. ПУЧКОВА: Или наоборот.
А. БАБКИНА: Или наоборот.
А. ПУЧКОВА: Они пишут каждые пять минут: Петечка проснулся, Петечка посмотрел в окно и так далее.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да. Представьте себе, Петечка лежит там под катетерами, родители бегают вокруг него, думают, где бы найти 10 миллионов долларов – и, конечно же, каждый пять секунд пишут о том, как, значит, он посмотрел в окно…
А. БАБКИНА: Да, есть две крайности такие.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: … и как он себя чувствует. Ну, так не бывает.
А. БАБКИНА: Задайте вопрос в этой группе, задайте неудобный вопрос какой-нибудь. Почему так дорого? Еще что-нибудь. Если на вас накинулись с криками капслоком с восклицательными знаками: да ты какой нехороший, лучше бы ты помог, а не вопросы тут задавал – это ненормальная реакция. Если сбор идет такой добросовестный, честный, вам объяснят, что вот мы обращались туда-то и туда-то, получилось так, что мы пойдем туда-то и туда-то…
А. ПУЧКОВА: Обязательно надо спросить, в какие благотворительные фонды вы обращались, почему был отказ. И вот это вопрос, который решает на самом деле 90%. Потому что если они говорят, что они никуда не обращались, это уже, ну, показатель.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Это плохо, и помогать нельзя.
А. ПУЧКОВА: Потому что есть конкретные фонды, которые этим занимаются.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Давайте тогда на тему проверок со стороны надзорных органов. Вот вы говорите о том, что насчет юридического лица, много проверок…
А. ПУЧКОВА: Да, как проверять, собственно говоря, если это все-таки благотворительный фонд? На его сайте обязательно должны быть отчеты публичные. Кроме того, все благотворительные фонды подотчетны Минюсту в обязательном порядке. И, поверьте, эта отчетность очень сложная. Минюст вывешивает в открытом доступе финансовые отчеты. То есть, можно забить на сайте Минюста и увидеть там настоящий финансовый отчет со всеми делами. Это уже не нарисуешь никак.
С. ОСЕЛЕДЬКО: То есть, любой фонд можно проверить на сайте Минюста.
А. ПУЧКОВА: Конечно.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Если Минюст… и если не выкладывает фонд эту отчетность, то это нарушение, причем строгое.
А. ПУЧКОВА: Как минимум, да, повод задуматься, почему этого отчета там нет.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Скажем, я проверял фонд, который сейчас занимается сбором гуманитарной помощи для…
А. ПУЧКОВА: Не надо, Мить, давай без примеров.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну ладно, хорошо, без примеров.
А. ПУЧКОВА: Потому что есть реально отрицательные примеры. Если вы на сайте фонда также не нашли контакты – это тоже вопрос. И контакты должны быть все доступны, вам должны там отвечать на любые, опять-таки, неудобные вопросы. Любой профессиональный фонд обожает таких людей. Я очень люблю, когда мне задают неудобные вопросы, потому что я понимаю, что этот человек пришел реально разобраться, ему реально не все равно, куда пойдут его деньги. И это значит, что он заинтересован в той эффективности, которую я могу ему предоставить.
А. БАБКИНА: Из таких людей получаются самые такие сторонники на самом деле.
А. ПУЧКОВА: Да, да. То есть, соответственно, вот так это проверяется, вот такие есть отчеты. Это обязательно должно быть в открытом доступе. И, в идеале, у фонда еще должна быть какая-то новостная лента или на сайте, или в социальных сетях, где он публикует какие-то свои события, ну, хотя бы, там, раз в 2-3 месяца, не реже.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Слушайте, ну, и в Фейсбуке можно элементарно или, там, в Контакте, в Твиттере – в любой социальной сети можно у кого-то из друзей спросить: друзья, кто знает вот такой вот благотворительный фонд?
А. ПУЧКОВА: Да, в крайнем случае, можно…
А. БАБКИНА: Еще про отчеты просто хотела вставить пять копеек. У нас на «Добре», например, есть отдельная отчетность – по завершении каждого проекта фонд отчитывается. Причем это тоже со счетами с оплаченными с печатями и так далее. То есть, мы их сначала проверяем, перед тем, как они к нам пришли на «Добро» и начали публиковать проекты, и в конце они публикуют отчет. Эти отчеты получают пользователи. И это очень мощный стимул для людей и понимания того, что это правда так. То есть, я вот отправил какую-то небольшую даже сумму, из этого сложилось что-то большее, и вот это что-то большее, оно помогло по-настоящему.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Мы отправляем такие же отчеты по электронной почте всем, кто нам жертвовал.
А. БАБКИНА: Да, вот то же самое. Это очень важно, потому что если мы имеем дело с недоверием изначальным, нам очень важно максимально сделать деятельность прозрачной, для того чтобы люди понимали: да, так оно и есть.
А. ПУЧКОВА: И еще по доверию очень простые. То есть, если вы хотите найти фонд, которому 100% можно доверять, можно посмотреть несколько ресурсов, на которых перечислены все фонды, которым можно 100% доверять. Первый – это благотворительное собрание «Все вместе», конгломерация самых профессиональных фондов в стране. Второй – уже названный тобой CAF, Charities Aid Foundation. У них есть проект «Благо.ру». Все фонды, проверенные там, проходят очень такую серьезную валидацию и проверку. Третий – соответственно «Добро Mail.ru», который проводит свою проверку. Есть еще рубрикатор Русфонда, есть, конечно же… да, Митя машет руками. Вот. Есть, конечно же, «Нужнапомощь.Ру», на котором тоже все проекты проходят серьезную экспертную проверку. И «Душевный Bazar», в котором тоже фонды и разные некоммерческие организации проходят проверку. Этого более чем достаточно, это практически все профессиональные организации, которые есть у нас, по крайней мере…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Во всех сферах помощи вообще.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Хорошо, давайте тогда поговорим про второй распространенный стереотип – о том, что помогать должны, в первую очередь, богатые, а еще лучше, если помогать, то бизнес, да? Собственно говоря, мы все знаем, как живет подавляющее большинство населения нашей страны, денег катастрофически не хватает. Типа, почему я? Да разве кому-то помогут мои 20 рублей?
А. БАБКИНА: Сейчас расскажу про очень забавную цифру, которую позволило определить вот это исследование как раз ВЦИОМ. Мы давали диапазоны, сколько должен зарабатывать человек в России, для того чтобы заниматься благотворительностью. Так вот, те, кто никогда не занимались благотворительностью, они сказали, что он должен зарабатывать больше 65 тысяч рублей в месяц. Ну, согласитесь, вообще не средняя зарплата по России, ну, вот вообще, совсем не средняя.
Это, конечно, большой стереотип о том, что вот богатые должны помогать, вот пусть они помогают, а мой вклад будет слишком мал, да? Вот человек хороший, он подумает, что я, наверное, слишком мало могу дать, это не решает ничего. У меня появилась совершенно моя любимейшая история про три рубля. Сейчас расскажу. Во-первых, на «Добре» изначально не было такого пустого окошка, чтобы вбить вообще любую сумму, но сразу был минимальный размер пожертвования 25 рублей. Это было сделано специально, для того чтобы люди из регионов могли это ассоциировать с чем-то таким простым и понятным и для них это не был удар по семейному бюджету совсем. До сих пор это один из самых популярных размеров пожертвования на «Добре». А потом появилось окошка с пустым таким, можно ввести любую сумму, даже меньше 25 рублей. Вот один человек, он ввел три рубля. Ему, естественно, мы же сервис, ему, конечно же, пришло «спасибо тебе за то, что ты перечислил три рубля, они пойдут туда и туда». Он с удивлением написал нам фидбэк. Ну, почему? Я зашел протестировать систему – какие спасибо, о чем вообще речь? Я ему написала: дорогой Алексей, классно, что ты начал с трех рублей, я вообще ужасно рада, что ты решил потестировать «Добро», отлично. Будет здорово, если ты еще придешь и, может быть, больше трех рублей дашь. И вообще отлично, что ты к нам пришел. Человек был счастлив, человек ответил. Теперь он перечисляет бОльшие суммы. Очень важно сделать вход вот в этот мир благотворительности максимально простым. Правда, каждый рубль решает.
Конечно, мы знаем о том, что во многих случаях нужно очень большие суммы, но дело в том, что чем больше будет этих людей, обычных интернет-пользователей, не интернет-пользователей, которые будут помогать по чуть-чуть, тем быстрее эти суммы будут собираться на помощь, на системные проекты и на адресные проекты, на любые. Важно, чтобы люди понимали, что помогать можно по чуть-чуть. Когда ты помог чуть-чуть, для тебя это радость, ты не лишил ни себя, ни семью ничего. Мы рассказываем то, что вот не надо все накопленное на отпуск отдавать приюту для животных, ну, не надо. Ты будешь испытывать скорее стресс, надрыв: ну, зачем ты вот это сделал, да? А когда по чуть-чуть, тебе это в радость, ты хочешь еще раз это сделать, вот в чем дело.
С. ОСЕЛЕДЬКО: А есть статистика вот какая-нибудь конкретно на «Добро Mail.ru», какое количество платежей, условно говоря, до тысячи рублей, какое количество после?
А. БАБКИНА: У нас прямо разбивка еще по… вот больше 35% - это 25 рублей. То есть, правда вот… у нас вот наши пользователи помогают вообще по капельке, и это совершенно круто. Я вот…
А. ПУЧКОВА: Тоже среднее пожертвование было в районе 500 рублей.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: У нас выше, у нас среднее пожертвование – тысяча двадцать с чем-то рублей.
А. БАБКИНА: Ну, вы-то сразу правильно сделали, вы сразу прописали тысячу рублей изначально, которая по умолчанию стоит, но можно менять.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ее можно менять.
А. БАБКИНА: Ну да, понятно, это просто как бы твой подход, который…
А. ПУЧКОВА: У нас тоже есть по 10 рублей, да.
А. БАБКИНА: А у нас просто мы сразу говорили о том, что вот по чуть-чуть, вот вообще не считая, что это что-то большое должно быть.
А. ПУЧКОВА: У нас вот сейчас в этом месяце мы запустили супер-систему, которая автоматически списывает с вашей карточки 100 рублей в месяц. 100 рублей. Не тысячу, не две, а 100 рублей. И суть этого в том, что это списываются деньги не на помощь кому-то конкретному, не какому-то ребенку, не какому-то проекту, это помощь в работе нашего проекта «Нужнапомощь», собственно. И мы довольно четко объясняем, что эффективность нашей работы, она составляет 500% ежемесячно. То есть, вы списываете 100 рублей на поддержку работы нашего проекта. Мы из них оплатим, скажем, телефон, интернет. Может быть, чай купим себе. Может быть, офис. Может быть, зарплаты кому-то заплатим. Не купим, а арендуем, пока у нас, кстати, нет офиса. Но, в общем, все эти усилия дадут возможность нам собрать вот на 100 рублей, что вы нам пожертвовали, мы соберем 500 для других благотворительных фондов. Потому что мы не будем думать о том, кто нам будем составлять, например, бухгалтерские отчеты, где мы возьмем деньги на бухгалтера. Просто мы будем знать, что у нас каждый месяц есть деньги, чтобы заплатить зарплату бухгалтеру, каждый месяц есть деньги, чтобы оплатить энное количество командировок главного редактора, еще что-то, да? И это принесет нам уже как фонду столько-то денег, которые мы отправим уже конкретно в помощь людям.
И вот сейчас мы по 100 рублей собрали 177, по-моему, сегодня с утра было тысяч, 177 тысяч рублей мы собрали по 100 рублей. То есть, 1 770 человек подписались на регулярные пожертвования, просто у них раз в месяц будут списываться с карточки эти 100 рублей. Заходите, подписывайтесь, пожалуйста, мы будем очень рады. nuzhnapomosh.ru/x100/
С. ОСЕЛЕДЬКО: Такой вопрос. Сейчас на самом деле не очень прилично, условно говоря, говорить о том, что ты занимаешься благотворительностью.
А. ПУЧКОВА: О да.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Это, скажем так, тема такая интимная для многих, и в этом, наверное, кроется какая-то проблема. Как преодолеть вот это вот некое стеснение, когда речь идет о самом себе? И нужно ли это делать?
А. ПУЧКОВА: Это как раз я тоже хотела продолжить эту тему, что на самом деле помогать-то можно даже и без денег. Вот. И, к слову, у нашего фонда есть сколько сейчас? 180?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: 780.
А. ПУЧКОВА: 780 волонтеров, которые занимаются перепостами. То есть, они уже проверили, они знают. И мы тоже говорили про то, как проверять посты. И если вы просто делаете перепост информации о том, что какой-то девочке срочно нужен протез, не проверив эту информацию, не узнав, то вы на самом деле наносите очень большой урон благотворительности, огромный, потому что вы распространяете мошенническую информацию, которая еще больше подрывает доверие. Если же вы нашли проверенный фонд или какой-то проект благотворительный, который заслуживает доверия, то нужно делать максимальное количество перепостов, это очень помогает.
Конечно, люди имеют право, ну, скажем так, заниматься благотворительностью анонимно. Тем не менее, надо понимать, что это снижает эффективность вашей помощи ровно в 4 раза. Потому что, опять-таки, по исследованиям, мы и так это знали, но спасибо огромное «Добро Mail.ru», которые подтвердили, что четверть людей приходят в благотворительность, потому что они услышали это от своих знакомых. И, услышав, они подумали: ой, классно, я тоже могу помочь. И здесь вопрос в том, как вы об этом сообщаете. Если вы говорите: я такой классный, я такой молодец, посмотрите, я перечислил – это одна история. Если вы говорите: ребята, вот здесь очень классный проект, я уже перечислил, давайте вы теперь тоже со мной; я точно проверил все, я гарантирую, что здесь все нормально, и вы можете помочь – это совсем другая история, другой посыл. И вы действительно можете очень и очень этим помочь. И те люди, которые помогают нам перепостами, они действительно делают колоссальное дело, потому что у благотворительных фондов нету возможности зачастую оплачивать рекламу, оплачивать трафик, публиковаться где-то, зачастую таких ресурсов совсем нет.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Поэтому становитесь нашими волонтерами, заходите на сайт nuzhnapomosh.ru. Сверху есть ссылочка «стать волонтером». Вы просто вбиваете свой email, и к вам раз в два дня приходит письмо с очередным проверенным сбором, и ваша задача – просто зайти, прочитать и нажать кнопочку share, like, repost.
С. ОСЕЛЕДЬКО: А если нет интернета, то что делать?
А. ПУЧКОВА: Если нет интернета, то можно, ну, хотя бы как-нибудь попасть…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, репост-то уж точно не сделать.
(смех)
А. ПУЧКОВА: Репост – да, но нужно хоть как-то попасть, чтобы прочитать, да? Можно распечатать и повесить где-то у себя в офисе информацию.
А. БАБКИНА: Надо рассказывать друзьям.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Кстати, вы знаете, что… вот расскажу историю из нашей, собственно, практики. Моя сестра, работая на Мосфильме, распечатала одну из наших статей, просто распечатала и повесила ее на доску объявлений. Мимо проходил Михалков – позвонил мне. Я сначала подумал, что это какая-то шутка. Потому что я сижу – мне звонит до боли знакомый каждому из нас голос и говорит: здравствуйте, Митя, это Никита Михалков. Я говорю: ага, ну-ну.
(смех)
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Не понял, типа. Митя, это Никита Михалков. И тут я уже… что-то я начал подозревать. Короче, позвонил Никита Михалков и сразу дал денег. Просто говорит: вот сколько нужно денег? Я говорю: столько-то. Ладно, ок, завтра свяжитесь, вот вам телефон, вот вам номер – все, будут деньги. Вы никогда не знаете, откуда может прийти помощь. Но если вы не сделаете этого шага, то она не придет ниоткуда.
А. ПУЧКОВА: Нужно рассказывать абсолютно всем…
А. БАБКИНА: Всегда.
А. ПУЧКОВА: Я даже у зубного умудряюсь…
А. БАБКИНА: А я – таксистам, каждому таксисту. Нет, на самом деле еще одна цифра, помимо тех 25%, которые станут заниматься благотворительностью, если узнают об этом. Есть 22% людей, которые вообще не задумывались об этом, правда. Есть еще такое поле на самом деле, для того чтобы изменить мир. Если мы всем расскажем, кто-то задумается, а кто-то вообще впервые узнает о том, что это можно делать, что это честно, что это по-настоящему, что это эффективно и правда можно кого-то спасти, просто рассказав даже об этом.
А. ПУЧКОВА: Даже, да, даже если они не подключатся к помощи, по крайней мере это хорошие новости, это реально возвращает веру во что-то светлое, чистое и доброе, которая так нам всем нужна. И это действительно очень важно.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: И не говоря уже даже о вере в светлое, чистое и доброе, можно сказать, что это единственная возможность на данный момент, если быть серьезным, ребята, это единственная возможность повлиять на что-то в нашей стране. Потому что не существует других инструментов, для того чтобы не лечить, а, скажем, для того, чтобы что-то построить, или что-то изменить в обществе, или что-то изменить, там, в городе том же самом. Мы не можем ничего этого сделать никак, кроме как объединившись на аполитичной благотворительной основе некоммерческой. Поэтому, вот это очень классная возможность что-то менять.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Тут еще пара вопросов, как раз у нас не так много времени осталось. Первый вопрос: какое, на ваш взгляд, будущее у благотворительных фондов в России, куда все это двигается? Только, если можно, покороче. И второй вопрос очень близкий к этому: до каких пределов нужно, на ваш взгляд, расширять благотворительность, где вот та граница между государственным и общественным в деле благотворительности и спасения, решения как бы инфраструктурных задач? М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, про границу Аня, по-моему, отвечала в начале.
А. ПУЧКОВА: Я отвечу еще раз, уточню.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: А что касается будущего благотворительных фондов, ну, оно, конечно, обширное, и благотворительность растет. И мы сделали большой шаг со 127-го на 123-е место в мировом рейтинге благотворительности. Ни одна из стран Советского Союза бывшего не находится ниже нас в этом рейтинге. Поэтому у нас все впереди. Вот. Но тут же очень многое зависит от, как вы понимаете, от государства. А государство ищет иностранных агентов среди благотворительных фондов…
С. ОСЕЛЕДЬКО: А вы, кстати, зарегистрировались уже как иностранные агенты?
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Мы не занимаемся политической деятельностью и не получаем иностранного финансирования. Вот. И государство ищет иностранных агентов, государство, в общем, создает некоторые препоны, мягко говоря, в развитии благотворительных фондов. И при этом вот элементарные вещи, которые могли бы помогать, оно не делает. Ну, начиная, там, с налогообложения для благотворительных фондов. Мы же платим налоги тоже, вы знаете, да?
С. ОСЕЛЕДЬКО: В полном объеме.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да.
А. ПУЧКОВА: С благотворительных пожертвований – нет, а зарплатные – да. И если НКО ведет коммерческую деятельность, плоды которой она имеет право тратить только на уставную деятельность, то есть, только на помощь нуждающимся, то даже с этой деятельности должны быть уплачены налоги. Вот. То есть, если, например, волонтеры сделали, там, для нашего фонда игрушки, мы эти игрушки продали за пожертвования, вот, то мы с них, по закону, должны заплатить налог.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Притом, что мы не можем их потратить, эти деньги, полученные, ни на что, кроме того, что прописано в уставе.
А. ПУЧКОВА: Вот. Но отвечая на вторую часть, до какой степени может развиваться благотворительность, не переходя в государство или переходя в государство. Мне кажется, что эта степень, она определяется в основном обществом и сложившейся ситуацией. Потому что в других странах есть, например, примеры, когда научно-исследовательский медицинский центр, который занимается онкологией, просто колоссальный, один из самых уважаемых в мире, содержится за счет благотворительных пожертвований частных лиц. Вот. То есть, такие примеры есть. Нам, наверное, до этого пока еще очень далеко, и говорить об этом рано, потому что сейчас…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Почему далеко? У нас строится Шередарь, фонд Шередарь строит гигантский реабилитационный центр, стоимость которого будет около полумиллиарда рублей. И он будет абсолютно бесплатно проводить реабилитацию…
А. ПУЧКОВА: Но это совсем, конечно…
М. АЛЕШКОВСКИЙ: … онкологических заболеваний…
А. ПУЧКОВА: … не тот же объем.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Мы на пути.
А. ПУЧКОВА: Мы на пути.
А. БАБКИНА: Да. В общем, расти еще точно есть куда, и огромное есть поле для этого. И совершенно здорово, что в последнее время благотворительность, она начинает интенсивно развиваться в больших городах и постепенно перетекает и в маленькие тоже. Потому что, ну, я просто сужу по нашему проекту, да? Когда люди, живущие в каком-нибудь маленьком региональном городе, узнают о том, что у них есть хороший фонд, и дальше идут ему помогать у себя в городе. Это тоже нормально. Митя делает благотворительные гастроли, куда мы вместе ездим, да? Учим некоммерческие организации в регионах классно работать и общаться с пользователями, быть еще эффективнее. Это совершенно точно растет и будет только круче на самом деле.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Ну, спасибо большое, наше время подходит к концу. У нас сегодня в студии была Саша Бабкина, руководитель проекта «Добро Mail.ru»; Митя Алешковский, руководитель проекта «Нужнапомощь.Ру»; и эксперт по благотворительности и волонтерству, президент благотворительного фонда «Мозаика счастья» Анна Пучкова.
М. АЛЕШКОВСКИЙ: Пускай Аня.
С. ОСЕЛЕДЬКО: Аня Пучкова. С вами был я, Сергей Оселедько. Увидимся через неделю, всем пока.