Тихон Дзядко - Сотрудники - 2010-08-15

К. ЛАРИНА: Ну что же, мы начинаем программу «Сотрудники». У микрофона Ксения Ларина, напротив меня Тихон Дзядко. Привет, дорогой Тихон.

Т. ДЗЯДКО: Добрый день, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: У нас сегодня, к сожалению, предпоследняя программа «Сотрудники», потому что... Считай, что ты успел в последний вагон вскочить.

Т. ДЗЯДКО: Запрыгнуть на подножку.

К. ЛАРИНА: Да-да-да. В следующий раз, 22-го августа, когда мы будем отмечать, собственно, свой день рождения, у нас в программе будет Матвей Ганапольский, что, мне кажется, будет такой яркой заключительной... завершающей точкой...

Т. ДЗЯДКО: Ударной.

К. ЛАРИНА: ... в этом цикле, да.

Сегодня Тихон Дзядко. По традиции, конечно же, мы даем сейчас небольшую характеристику от Льва Гулько. Так, каким вот Тихона Дзядко видит его коллега. А потом, не забудьте, дорогие друзья, 363-36-59 телефон прямого эфира, смс +7-985-970-45-45. И, конечно же, наш сайт в Интернете, в котором мы вот напрямую транслируемся, и вы можете посмотреть на Тихона Дзядко, посмотреть ему в глаза и придумать, что ему сказать в эти его честные глаза. Давайте, поехали.

Л. ГУЛЬКО: Дзядко Тихон Викторович. Товарищ Дзядко, работая в нашей компании, прошел большую жизненную школу, выжил в ней и даже стал пользоваться влиянием в определенных кругах. Вообще у товарища Дзядко не смотря на достаточно нежный возраст большой жизненный опыт. Недаром Тихон с детства мечтал стать дворником, обожает русскую литературу XX века, красное вино, рок-н-ролл, футбол и курить. В каждодневной рутинной работе товарища Дзядко чувствуется желание отыскать глубинный смысл текстов, которые, на первый взгляд, кажутся простыми. Что говорить – филолог, один словом, интеллигенция. Ирония и некоторая отстраненность (в хорошем смысле слова) – вот главное оружие товарища Дзядко. Но маска внешнего спокойствия скрывает яростный темперамент! Внутри все клокочет, хочется все сказать, всю правду! Но благоразумие и мудрость берут верх – и это тоже сильная сторона товарища Дзядко. У товарища Дзядко замечательная семья: как та, где он сын, так и та, где он отец. Интерес Тихона к кино, книгам, средневековой испанской литературе, шестидесятым и французской драматургии – это результат «плохого» воспитания. Нельзя не упомянуть высокий рост и благородный профиль товарища Дзядко. Что есть, то есть.

К. ЛАРИНА: Вот видно, что сделано от души, с удовольствием.

Т. ДЗЯДКО: Самое прекрасное, потому что у меня никогда не было CV, и если в какой-то момент меня погонят с радиостанции «Эхо Москвы», у меня будет готовый текст, с которым я пойду в любую корпорацию.

К. ЛАРИНА: Резюме.

Т. ДЗЯДКО: Да, да, именно резюме.

К. ЛАРИНА: Ну что ж, я хотела все-таки начать с семьи, хотя я понимаю, что в «Сотрудниках» ты уже был. Я посмотрела текст этой передачи, когда эту передачу вел Сергей Бунтман...

Т. ДЗЯДКО: Да, да, это года два назад было.

К. ЛАРИНА: ... и там как раз ты подробно рассказывал о своей семье. Но, поскольку здесь есть от наших слушателей вопросы по этому поводу, мне кажется, это важно, немножечко рассказать о том, и что это за клан такой, журналистский, во-первых, «Дзядко» - поскольку ты не один в пространстве журналистском, в московском, российском. Ну, и, естественно, о том, что было до тебя. А до тебя там просто была какая-то отдельная невероятная история, к которой, как мне кажется, ты как человек пишущий обязательно придешь и напишешь книгу о своей семье.

Т. ДЗЯДКО: Ну, приду не приду – не знаю. Но если продолжить то, что говорил Лева, давайте скажем и о три семьи: где я сын, где я отец и где я внук. Где я сын – это мои мама и папа, мои два брата, моя сестра. Там на сайте был вопрос про Филиппа Дзядко. Это мой брат, главный редактор журнала «Большой город». Не газеты, а журнала.

К. ЛАРИНА: А Тимофей?

Т. ДЗЯДКО: Тимофей работает в газете «Ведомости». Мама моя, Зоя Светова, работает сейчас в журнале «New Times». До этого она долгое время работала в «Новых Известиях», но вот последний год, по-моему, может быть и меньше, работает в «New Times». Что касается семьи, где я отец – это мои двое замечательных детей, Петя и Соня. Пете полтора скоро будет, Соне – четыре с небольшим. Моя жена Аня, которая работает на телеканале «Дождь», таком новом телеканале, который не так давно появился. Что касается семьи, где я внук – это мои замечательные бабушка и дедушка, Феликс Светов и Зоя Крахмальникова, которые, собственно, так или иначе сделали таким образом, что я появился там, где я появился. Не только из-за того что они родители моей мамы... ну, и, естественно, и родители моего отца - их также забывать нельзя. Но когда я говорю, что сделали так, что я появился там, где я появился, я имею в виду некую среду, в которой они вращались и в которой они существовали, благодаря которой познакомились мои родители, поскольку мама была их дочкой, а мой папа с ранних лет попал в эту дисидентско-интеллигентскую среду. Вот, и таким образом они познакомились, и как-то все логически пошло к тому, к чему в итоге и пришло и почему я здесь сегодня и сижу.

К. ЛАРИНА: Ну да, понятно, что другими вы все, журналисты Дзядко, другими быть и не могли, воспитываясь в таком доме.

Т. ДЗЯДКО: Здесь же дело не только в том, что другие... я бы из того, что ты сказала, вычеркнул слово «журналисты» Дзядко. Просто другими Дзядко не могли бы быть. Какие есть, такие есть.

К. ЛАРИНА: Но вот скажи мне, все-таки, учитывая вот это дисидентское окружение и вот эту атмосферу, в которой вы выросли, воспитаны в этом... Вечная получается привычка быть в меньшинстве. Собственно, и сейчас это то же самое, да? Каково это? Вот ты это когда ощутил на себе?

Т. ДЗЯДКО: На самом деле мне кажется, что нет ничего... в этом нет ничего страшного. Любой человек в определенной степени всегда в меньшинстве. Он в меньшинстве в собственном одиночестве, в меньшинстве в том, что он читает, в меньшинстве в чем-то еще. Ведь вот это вот абстрактное большинство – это же понятие такое, меняющееся. Сегодня оно большинство в одну сторону, а завтра половина из этого большинства перетекла на сторону меньшинства. Сегодня на протяжении десяти последних лет, вот есть такое гетто, такая резервация, в которой мы все существуем, а есть некая другая, некое другое количество наших сограждан. Ну что, это, это жизнь. Никакой трагедии, мне кажется, в этом нет.

К. ЛАРИНА: А никогда не было разговоров в доме об эмиграции?

Т. ДЗЯДКО: Ну, серьезных нет. Просто в какой-то момент, когда ты открываешь ленту новостей, смотришь список... ну, или в Яндексе, знаешь, если вбить в адресную строку слово «милиционер», тебе не выйдет там «милиционер – гордость нашей страны»...

К. ЛАРИНА: Да, да, да.

Т. ДЗЯДКО: Первые вот эти...

К. ЛАРИНА: Избил женщину.

Т. ДЗЯДКО: Избил женщину, убил пятерых детей и съел двадцать пять бабушек. И когда ты приходишь с работы в какой-то момент и на тебе вот это вот лежит, весь этот... вся эта невероятная чернуха, из которой, к сожалению, в последнее время складывается наша окружающая действительность, в какой-то момент ты думаешь: да ну все к чертям. И, с другой стороны, когда, там, в командировке или в отпуске ты оказываешься в тех странах, которые принято называть цивилизованными, встает простой элементарный вопрос: а почему вот здесь вроде есть какие-то проблемы, но они не в таком количестве, как у нас, и люди, выходя на улицу и видя того же самого сотрудника полиции, милиции, они не переходят на другую сторону улицы...

К. ЛАРИНА: В ужасе, да.

Т. ДЗЯДКО: Да. А как-то себя чувствуют, наоборот, уверенно и защищено. Ты задумываешься: а к чему вот, зачем существовать здесь, где все время страшно, все время ты ждешь каких-то катаклизмов и прочего и прочего? Проще ведь все бросить и уехать и строить какую-то новую реальность. Но серьезно, так чтобы смотреть варианты квартир, билетов на самолет или поезда...

К. ЛАРИНА: Да понятно.

Т. ДЗЯДКО: .... до этого, конечно, никогда не доходило и не дойдет.

К. ЛАРИНА: А раньше? Вот у твоих родителей не было этой темы?

Т. ДЗЯДКО: Нет, притом что, насколько... Нет, притом что многие уезжали, большинство, конечно же, не по своей воле...

К. ЛАРИНА: Я думаю, что в вашем доме много было проводов, да? Ну, в вашем окружении.

Т. ДЗЯДКО: В нашем окружении, ну, там, например, Гинзбурги, Александр Гинзбург, который был обменян, и потом к нему поехала его жена Ирина с детьми - ближайшие друзья моих родителей, моего папы. И не только они. Конечно, все это было такой тоже, такой повседневностью и, отчасти, каждодневностью. Но чтобы самим уезжать – нет.

К. ЛАРИНА: Я хотела вот что спросить у тебя, поскольку ты в командировки ездишь часто, в отличие от некоторых... некоторые только по отпускам, а тут люди в командировки ездят... и не только в Страсбург - скажу так про Тихона Дзядко. Он часто попадает и в более какие-то серьезные точки географические, в том числе и на карте нашей Родины. Вот ты можешь ответить на этот вопрос: почему такой долготерпеливый у нас народ, почему все-таки вот это вот гражданское сознание, о котором так мы все мечтаем, оно никоим образом не пробуждается, а только больше все, - как по нашим наблюдениям, - все глубже и глубже уходит в некую спячку? Это что: терпение, смирение, равнодушие или, может быть, незнание, отсутствие информации? Вот как ты это объясняешь?

Т. ДЗЯДКО: Я сейчас, две недели назад, когда Москву окутал весь этот нечеловеческий смог, и я отправлял своих детей и свою жену в эвакуацию с няней в Ярославскую область - 170, по-моему, километров от Москвы, в деревню, потому что здесь и на даче было совершенно невозможно дышать... Мы приехали туда, и там несколько дворов, и живет пара старух и какие-то дачники, которые приезжают летом. И живет одна женщина, которая 13-го года рождения. 13-го года рождения, она была один раз в Москве, один раз в Ленинграде, а так вот все эти, - сколько вот получается, - 97 лет там у себя в Никитино-Троитском и живет. У нее... она живет без воды, она живет без газа проведенного. То есть воду ей там помогают возят откуда-то. Здесь, конечно, в такие моменты начинаешь задумываться о модернизации Сколково и прочем и прочем. Какая модернизация. Но, на самом деле, отчасти вот эта вот общая неустроенность, она же идет вместе с общим смирением и общим каким-то пофигизмом. Потому что, благодаря тому, что в 17-м году всех думающих, всех желающих, всех читающих и всех вообще как-то смотрящих вперед вырезали или выгнали, осталось вот такое вот молчаливое какое-то согласие с тем, что происходит. Сейчас, на наших глазах, мне кажется, все это меняется. Но другой вопрос, что это меняется в какую-то не слишком хорошую сторону. Потому что история про Химки с разгромом администрации абсолютно, на мой взгляд, такая же, как история про приморских партизан вот этих, когда все мы... мы это обсуждаем, мы не просто говорим: да, это погром, преступление. Да, это убийство, преступление. А мы задаемся вопросом, поддерживаем мы это или не поддерживаем. И вообще это становится темой для дискуссий, что в нормальном обществе темой для дискуссии становиться не может ну в принципе. Они убивают людей, более того, они убивают сотрудников милиции, которые должны, по идее, быть эталоном и вообще на них должны молиться. И поэтому мне кажется, что вот это вот общее смирение, которое происходит вот оттого, что нам всегда в голову вбивали, что вы, вы ничего не решаете. Особенно вот после революции, да и до революции тоже. Вы ничего не решаете, поэтому помоги себе сам. И вот все как-то сами себе помогают, но в какой-то момент, когда жизнь отдельных людей, которые сами себе помогают, на их жизнь власть начинает влиять недобрым образом... Ну, условно говоря, живет семья. Мальчик пошел на дискотеку, и его избили милиционеры или убили. И понятно, что на это реагировать уже невозможно. И поэтому закипает, закипает не гражданское самосознание, а закипает озверение, которое до добра, на мой взгляд, не доведет никаким образом.

К. ЛАРИНА: Ну а почему. Вот эти вот очаги протестные, они могут вырасти в мощное сопротивление единое. Разве не с этого все начинается?

Т. ДЗЯДКО: Нет, ну, просто очаги же, очаги ведь разные. Если смотреть форумы, если смотреть Интернет, большинство людей, которые комментируют очередную историю милицейского, - ментовского, как сейчас мы это называем, - беспредела. Потом мы, видимо, будем говорить о полицейском беспределе. Они не говорят: давайте все вместе составим петицию, давайте сформируем движение против ментовского беспредела и давайте выйдем 31-го числа на площадь. Конечно, таких много, но больше тех, кто говорит: я повешу их на суку, дайте мне автомат, я их расстреляю и так далее и так далее. Вот. И поэтому в этом нет, в этом нет, на мой взгляд, прямой вины тех, кто так пишет. В этом есть несомненная прямая вина властьпридержащих, которые создают ситуацию подобным образом.

К. ЛАРИНА: Потому что выборов, по сути, нет, и у человека не остается выбора, извините, да, кроме как взять дрын...

Т. ДЗЯДКО: Да-да-да.

К. ЛАРИНА: ... и пойти мочить то, что, по его мнению, мешает ему дальше жить и развиваться. Скажи пожалуйста... не скажи пожалуйста. 15 часов 30 минут. А потом «скажи пожалуйста». Тихон Дзядко в программе «Сотрудники».

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Ну что, мы поехали дальше. Напомню, это программа «Сотрудники», и здесь у нас сегодня... у нас в гостях Тихон Дзядко, мой коллега. Мы не только в эфире радио, но и в эфире в Интернете. Можете включить наш... выйти на наш сайт и посмотреть на Тихона. Напомню также, что все работает для вас. Сейчас телефон включу. 363-36-59. И смс есть: +7-985-970-45-45. Ну так вот мое «скажите пожалуйста», «скажи пожалуйста». На твой взгляд, все-таки какой-то вообще... какая степень влияния у того же радио «Эхо Москвы»? Вот ты себя ощущаешь человеком, который может каким-то образом изменить сознание, мировоззрение слушающего тебя человека?

Т. ДЗЯДКО: Мне кажется, да.

К. ЛАРИНА: Да?

Т. ДЗЯДКО: Мне кажется, я не я, но, там, мы все вместе и некий... некая подача необходимой информации, несомненно, она меняет. Потому что ведь множество проблем, тех, которые у нас есть, у нас существуют попросту от незнания. От незнания причем на всех уровнях. Можно не только среди наших сограждан рядовых, но и среди властьпридержащих, которые явно получают от своих советников информацию либо неполную, либо искаженную. Достаточно послушать нашего многоуважаемого и любимого премьер-министра Владимира Владимировича Путина, который с, значит, упорством, достойным лучшего применения, на каждой пресс-конференции, когда ему задают вопрос про Ходорковского, говорит фразу о том, что Ходорковский по суду признан причастным к убийствам, чего не было в принципе. По суду Ходорковский не признавался причастным к убийствам.

К. ЛАРИНА: И никто ему не возражает. Там не принято наводящие вопросы...

Т. ДЗЯДКО: Там никто ему не возражает, но просто сам факт, что он это говорит, мне все-таки хочется верить, что это... он же понимает, что он разговаривает не с идиотами, а с журналистами, для которых тема Ходорковского – это тема, и они знают, за что он осужден. И я уверен, что они думают, что он их таким образом ведет в заблуждение. Скорее, у меня... вот я в этом уверен, что он так говорит из-за того, что он не знает попросту. Он же не следит за судебными процессами тем образом, которым за ними следят журналисты «Эха Москвы» того же самого. Просто ему приносят какие-то бумажки и докладные записки, он из них делает выводы. Может быть, я наивен, но вот так вот. И поэтому мне кажется, что очень много проблем и какой-то озлобленности тоже между разными слоями населения и между разными группами населения как раз из-за незнания. Незнания собственной истории, незнания собственной культуры, незнания того, что происходит сегодня на самом деле. Потому что если говорить об вот тех же самых отморозках, которых сгоняют на проправительственные вот эти вот мероприятия... отморозках - я имею в виду тех, кто там вот стоит в авангарде, не тех несчастных оболтусов, которым сейчас мозги поворачивают в непонятную сторону, и им как бы все равно, а тем, кто вот сознательно туда приходит. Я думаю, что они просто не знают очень многого. И не хотят знать. И если говорить в этой связи о какой-то образовательной функции СМИ, то СМИ, - не приводя никаких специальных передач, - СМИ просто рассказывает, что есть. Вот, ребята, вот так вот есть, и ничего с этим не поделаешь. И поэтому когда часто «Эхо Москвы» называют оппозиционным радио, что является ошибкой, потому что «Эхо Москвы» - объективное радио, но на сегодня говорить... на сегодняшний день называть белое белым, а черное черным, и говорить вообще не одну десятую правды и не одну десятую информации, а говорить все, что есть – это становится, по кретинской какой-то нашей устроенности это становится такой вот оппозиционностью, хотя ею не является. Вот. И поэтому мне кажется, вот в этом смысле, конечно, какое-то влияние на умы, на сознания, - пусть это звучит чертовски пафосно, но, тем не менее, -какое-то влияние здесь существует.

К. ЛАРИНА: Но подожди. Человек же все-таки живет своей реальной настоящей жизнью. Он же... мы любим это повторять, что мы воспринимаем мир таким, как его нам рисует телевизор, особенно первый, там, второй, третий или какой, четвертый – ну, вот эти федеральные каналы, да? Но, вот для меня это все-таки загадка. Человек сидит в полной, значит, жопе, он не получает там зарплату месяцами, у него там... нету возможности сходить к врачу, потому что нет того врача, который ем нужен. Нет возможности вставить зубы, нет возможности поехать отдохнуть куда-то, да? Нет возможности отправить детей на обучение и заплатить за это обучение. Короче говоря, ну, понятно. Он смотрит телевизор – ему рисуют прекрасную картину. В стране все хорошо. Вот тебе лидер, вот тебе второй лидер, вот тебе дума, вот тебе обещания. И он идет и опускает свой бюллетень, идет и опускает. И вот эти же люди, - я в этом убеждена, - это самый активный электорат. Вот этот феномен ты можешь мне объяснить?

Т. ДЗЯДКО: Ну, потому что, на мой взгляд, просто здесь еще дело в том, что одновременно с тем, что ты перечислила, ему еще так или иначе сообщают, что перетерпим ради, ради страны...

К. ЛАРИНА: Затянем пояса...

Т. ДЗЯДКО: Ради державы...

К. ЛАРИНА: Вот! Вот это вот слово, «держава»...

Т. ДЗЯДКО: Перетерпим ради державы, поживем немножко в болоте без всего, но зато, зато будут ракеты и самолеты.

К. ЛАРИНА: Но почему так? Почему так больше всех волнует, там, не знаю, как мы относимся к гимну Советского Союза, или, там, может волновать то, что сказала Новодворская, в очередной раз обозвать ее сволочью и гнидой и врагом России, а совсем не волнует твоя реальная жизнь?

Т. ДЗЯДКО: Это проще всего. С одной стороны, проще всего, а с другой стороны, это ширма такая. Потому что вот если посмотреть на то, что делают наши, там, гражданские активисты, некоторые из них, на самом деле это... то, что они делают, казалось бы, очень просто отнести написать заявление в прокуратуру на то, что кто-то там кого-то избил, что-то сделал. Но для этого нужно встать, для этого нужно найти ручку, бумажку, прийти, написать, выслушать все хамство, которое ты... которое тебе, значит, эти сотрудники прокуратуры в приемной сообщат, и потом ждать какого-то ответа. Это некое действие. Проще намного либо написать в своем ЖЖ «кровавая гэбня нас всех замучила» и «банду Путина под суд», либо, наоборот, с противоположной стороны злиться на либералов, лихие 90-е и евреев и так далее.

К. ЛАРИНА: То есть с готовностью вся эта мифология, она впитывается? Ну, все что тебе там несут, ты все это впитываешь в себя?

Т. ДЗЯДКО: На мой взгляд, это такая маска, которая снимается, снимается очень просто. Я не согласен с Гарри Каспаровым, еще кем-то, который утверждает, что пустите нас в эфир федерального телеканала на 40 минут, и Россия станет другой.

К. ЛАРИНА: Да-да-да-да.

Т. ДЗЯДКО: Но пустите не Гарри Каспарова, а пустите свободную дискуссию в эфир государственных телеканалов на полгода, и тогда, возможно, - вот я почти в этом убежден, - действительно Россия станет другой. Просто она станет другой хотя бы в том смысле, что она выйдет из состояния мрамора такого и засохшей глины и начнет какое-то шебуршение и какие-то движения в разные стороны, что в любом случае будет хорошо.

К. ЛАРИНА: Я напомню телефон прямого эфира: 363-36-59. Мы готовы принимать ваши вопросы, уважаемые друзья, прямо здесь, в студии прямого эфира. Напомню, что сегодня здесь Тихон Дзядко в программе «Сотрудники». Перед тем как включить телефон, еще один вопрос к тебе, неминуемый, конечно. По поводу политической вообще возможной деятельности. Ты как-то себя видишь в этом пространстве?

Т. ДЗЯДКО: Нет.

К. ЛАРИНА: Или ты больше наблюдатель?

Т. ДЗЯДКО: Я себя не вижу в этом пространстве, равно как и мои бабушка и дедушка. И мои родители себя никогда в этом пространстве не видели. Потому что то же самое дисидентское движение – это же не политическая какая-то акция. Это люди, которые просто хотели жить свободно и жить так, как... жить нормально. И поэтому... недавно, например, 31-го числа, когда был этот самый... акция, акция «Стратегии-31» на Триумфальной площади, а я тогда не пошел, пошел на Пикник «Афиши». И меня, значит, встречают какие-то знакомые, говорят: а почему ты здесь, почему ты не на Триумфальной площади? Я говорю: какой? Почему, почему, собственно, такой вопрос? Ну, вот так вот себя зарекомендовал. Во-первых, вот для меня это абсолютный инстинкт самосохранения, потому что, если вернуться к семейной истории, то мой брат Тимофей, вот который работает в газете «Ведомости», в день, когда он родился, был обыск и забрали моего дедушку. А в день, когда родился я, по амнистии освободили и бабушку, и дедушку. И, соответственно, и Тимоша, и Филипп, и мой папа, и моя мама были лишены общения со своими близкими родственниками на - сколько там получается?

К. ЛАРИНА: Семь.

Т. ДЗЯДКО: На два и на пять лет. Мне кажется, что абсолютно ни к чему это мне, моим родным и моим близким. Но, в то же время заниматься какой-то политической деятельностью – нет. Потому что, мне кажется, я это не умею и не научусь. И вообще каждый должен заниматься своим делом.

К. ЛАРИНА: Пользуясь случаем, хочу передать респект и уважуху «Афише» и Юрию Сапрыкину, судя по всему. Поскольку меня совершенно поразила эта обложка июльского номера, на которой была ярко-розовая цифра «31».

Т. ДЗЯДКО: Да-да-да.

К. ЛАРИНА: И на Триумфальной многих людей я видела, которые держали в руках журнал «Афиша» с цифрой «31». Это, конечно, молодцы.

Ну что, слушаем телефон. Телефон у нас звонит, как обычно, активно, и мы готовы услышать вас. Алло, здравствуйте. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ1: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ1: Слышать рада Вас.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ1: Дзядко – это самый любимый и уважаемый. Примерно год назад мы, наверно, увидели, услышали... я его сразу выделила. Была поражена. Вот Венедиктов сказал, что он здесь сегодня, в 9 часов его уже не будет. Я к нему обращалась, может быть помнит он, с музыкальной ставкой необыкновенной. Я настолько уважаю, люблю. И, в общем, жду этого воскресного вечернего его...

К. ЛАРИНА: Спасибо Вам большое. Но я все-таки хочу сказать, что программа «Дифирамб» уже закончилась (смеется). Давайте все-таки попробуйте что-нибудь сформулировать внятное. Может быть вам что-то хочется узнать...

Т. ДЗЯДКО: Вот они, видите какие, ведущие «Эха Москвы». Сразу на самом интересном моменте отключают всегда звонки слушателей.

К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте, алло.

СЛУШАТЕЛЬ2: Ксения, Тихон, добрый день.

К. ЛАРИНА: Здрасьте.

Т. ДЗЯДКО: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ2: Это Надежда из Подмосковья.

К. ЛАРИНА: Да, здрасьте.

СЛУШАТЕЛЬ2: Постоянная ваша слушательница. Очень рада, что сегодня есть возможность сказать хорошие слова Тихону. Я его когда слышу в «Разворотах», то слушаю с большим удовольствием.

Т. ДЗЯДКО: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ2: Желаю ему здоровья, здоровья всей его семье и всего самого доброго. И пусть он остается таким, какой он сейчас есть.

Т. ДЗЯДКО: Спасибо.

К. ЛАРИНА: Ну куда уже он денется. Спасибо. Еще звонок. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ3: Алло!

К. ЛАРИНА: Да. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ3: Алло!

К. ЛАРИНА: Да, говорите!

СЛУШАТЕЛЬ3: Сделайте, пожалуйста, чтобы была народная газета, куда можно будет писать все. Потому что вот я могу...

Т. ДЗЯДКО: Это немножко не к нам...

К. ЛАРИНА: Спасибо.

Т. ДЗЯДКО: Вы знаете, это, боюсь, не по адресу.

К. ЛАРИНА: Народную газету, чтобы туда можно было все писать. У нас газет, как грязи. Боже мой. Пишите куда угодно. Даже, может быть, это опубликуют, только смысла никакого в этом нет. Давайте еще звонок. Пожалуйста, 363-36-59. Кто тут у нас готов? Сейчас, я вот этих всех скину, я их боюсь... Алло, здравствуйте. Алло. Аллоо? Алло, говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ4: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ4: Меня Сергей зовут, я из Омска.

К. ЛАРИНА: Да, Сергей.

СЛУШАТЕЛЬ4: Скажите, а вот о народе разговор такой гниловатый какой-то, вот не стыдно Вам, Ксения?

К. ЛАРИНА: А что, что Вас смущает?

СЛУШАТЕЛЬ4: Ну а что вы сделали, чтобы народ был каким-то другим?

Т. ДЗЯДКО: А кто-то сказал хоть одно плохое слово про народ, простите?

К. ЛАРИНА: Нет, он как-то все правильно... немножечко... что вы сделали, чтобы народ стал другим? Вот я здесь вопрос, видишь, выудила из этого текста.

Т. ДЗЯДКО: Что мы сделали? Ну, мы этим занимаемся каждый день. С ноля часов до двадцати трех пятидесяти девяти и потом по новой.

К. ЛАРИНА: Потому что все-таки зарплату платить людям и обеспечить им бытовые условия нормальные, человеческие, да – это все-таки, к сожалению, не во власти журналистов.

Т. ДЗЯДКО: Совершенно верно.

К. ЛАРИНА: Во власти журналистов об этом рассказать, да? И чтобы человек как-то прозрел, оглянулся и подумал: господи, а действительно! Еще звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ5: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ5: Тихон, у меня такой вопрос. Вот у вас на радио работает человек, наверное, 150.

Т. ДЗЯДКО: Так.

СЛУШАТЕЛЬ5: Ну, так, я не считал точно.

К. ЛАРИНА: Да и мы тоже (смеется).

Т. ДЗЯДКО: Появляются все время какие-то люди.

СЛУШАТЕЛЬ5: Ну вот как приходиться работать? Приходится, там, толкаться и так далее? Враги есть?

Т. ДЗЯДКО: Ну...

К. ЛАРИНА: А как Вас зовут?

Т. ДЗЯДКО: А как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ5: Меня зовут Эрнст

Т. ДЗЯДКО: Эрнст. Толкаться и драться и ссориться не приходится...

К. ЛАРИНА: Это не театр, слава Богу.

Т. ДЗЯДКО: Да, но какая-то, естественно, как и в любом коллективе, – пусть я и не очень люблю это слово, - такая здоровая конкуренция, несомненно, присутствует. Несомненно, все всегда хотят больше эфира, больше звучания. А кто-то, наоборот, хочет на других участках нашей трудовой деятельности получать большего. Это нормально. И это к разговору о движении и шебуршении, да? Если нету конкуренции, то наступает стагнация. А если есть конкуренция, то наступает развитие. Вот так вот. Практически лозунг.

К. ЛАРИНА: Ну, у нас, кстати, правда нету, к сожалению, - или, может быть, к счастью, - таких традиций, как есть, я знаю, во многих редакциях и в газетах и на других радиостанциях – там, лучший материал недели, лучшая передача недели. Такой вот внутренний рейтинг.

Т. ДЗЯДКО: Мне кажется, скорее, к счастью.

К. ЛАРИНА: Когда-то пытались это сделать, но как-то все это не прижилось. А почему «к счастью»? Вот похвалили, сказали: вот, посмотрите, лучшая передача недели у Дзядко. Вот тебе 50 рублей за это, да, и слава.

Т. ДЗЯДКО: Ну, потому что это стенгазета: лучший житель подъезда Марья Петровна из квартиры 28, а худший – Александр Николаевич, который...

К. ЛАРИНА: Позор.

Т. ДЗЯДКО: Да. Который не моет свою лестничную клетку. Позор от всего жилищного кооператива. К чему это нужно? Если есть какие-то претензии, какие-то вопросы, мне кажется, все это лучше решать в личном...

К. ЛАРИНА: Кабинете.

Т. ДЗЯДКО: Да, да.

К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ6: Алло.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ6: Добрый день

К. ЛАРИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ6: Это Борис.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ6: Я бы хотел попросить Тихона рассказать о своем дедушке со стороны отца. Вот, потому что, хотя был он и диссидент, но достаточно сильный, достойный человек. Хотелось бы о нем услышать. Спасибо.

К. ЛАРИНА: Спасибо.

Т. ДЗЯДКО: Если Вы говорите про диссидента, то это, может, не со стороны отца, а со стороны матери? Это Феликс Светов, который был действительно диссидентом и писателем, общественным деятелем. В последние уже годы он входил... до разгона комиссии по помилованию при Президенте он был членом приставкинской комиссии. У нас даже на даче где-то пылится грамота, которую всем вручали, когда комиссию по помилованию, - Президент тогда, - Путин прикрыл, он всех отблагодарил грамотой. И вот она где-то на даче у нас сейчас находится. Вот. Ну а что сказать... Журналист, писатель, отчасти религиозный писатель. Чрезвычайно, мне кажется, важный человек, который, как и многие его современники, и, как и многие его, - в тот момент, - товарищи, сейчас недостаточно востребованы в плане того, что они писали и в плане того, что они делали. Но, вообще мне кажется, сейчас, когда мы... у нас лихие 90-е, а вместе с лихими 90-ми у нас лихие неправильные те, кто так или иначе к этим 90-м вел... и когда вообще в моде отчасти такой... не знаю, как это верно назвать... ну, какая-то мода на пустоту отчасти, то все это не воспринимается и все это не в чести. Но всему свое время. В какой-то момент весь такой шлак и вся какая-то пыль, которая сейчас... которой сейчас, может быть, слишком много вокруг, в какой-то момент она логическим образом отойдет, и все встанет на свои места.

К. ЛАРИНА: Еще у меня к тебе такой вопрос: как ты относишься к так называемой гламурной политической журналистике? Вот те такие всякие острые, смелые материалы, которые публикуются в глянцевых журналах. Которые пишут вполне себе благополучные, ухоженные люди, у которых настолько все хорошо, что даже им не нужно беспокоиться не то что о завтрашнем дне, а даже о далеком будущем.

Т. ДЗЯДКО: Ну, мне кажется, с одной стороны, это очень хорошо, потому что это нормально, когда политикой занимаются люди, которые не беспокоятся о своем завтрашнем дне. Если сравнить, например, правозащитное движение у нас и правозащитное движение на Западе... вот я очень хорошо знаю, например, французскую международную организацию «Репортеры без границ», с которыми я сотрудничаю. То это молодые ребята, которым, там, от 25 до 30... ну, до 40 лет, например. У нас же очень многие, и в восприятии многих, - во многом благодаря всяким их противникам... вдалбливают такое впечатление, что у нас правозащитники – это такие неустроившиеся в жизни люди, которые живут...

К. ЛАРИНА: Неудачники, неухоженные, бедные...

Т. ДЗЯДКО: Неудачники, неухоженные, плохо одетые, немолодые, которые живут на западные гранты, да и вообще все в большинстве своем евреи и масоны. Вот. И поэтому, когда вот подобными проблемами начинают... начинают о них писать и начинают о них размышлять люди, которые абсолютно из другой... абсолютно с другой планеты – это хорошо. С другой стороны, это становится не очень хорошо, мне кажется, когда это всего лишь поза. Когда вот: сейчас а ну-ка я вот так сделаю, да? А на самом деле за исключением этого ничего делать не буду. Вот мне, например, было очень, очень было интересно наблюдать, - и сейчас иногда наблюдаю, - за тем, как светский обозреватель ныне «Газеты.Ru», Божена Рынска, в своем Живом Журнале, - и не только в нем, поскольку мы с моим товарищем Сакеном отчасти этим занимались, когда в СИЗО находился Василий Алексанян, - вот как она, значит, когтями... не выцарапывала его оттуда, но...

К. ЛАРИНА: Дралась.

Т. ДЗЯДКО: Писала, писала и дралась... И в итоге, отчасти из-за этого, все пришло к тому, к чему пришло. А пришли мы к тому, что он был освобожден, дело закрыто, и сейчас тот залог, который был собран, вернули назад. Поэтому мне кажется, что это хорошо, но до... но это хорошо... но это не должно ограничиваться одним текстом, да? Вот.

К. ЛАРИНА: Ну что, у нас время подходит к концу. Впереди у нас музыкальная... музыкальный финал. Но я очень рада, что вот не сговариваясь... я обычно прошу в эту передачу приносить свою любимую музыку моих коллег, моих друзей. А сегодня день памяти Виктора Цоя и, вы слышали, дорогие слушатели, в течение эфира я стараюсь как-то в каждом часе вам какую-то песню напомнить. И вот выяснилось, что Тихон тоже решил Цоя вспомнить. Почему?

Т. ДЗЯДКО: Да, песня «Камчатка». Надо мной сейчас шутила наша программист Ира Чеснокова. Она говорит: ну вот оно, информационное сознание: просят любимую песню поставить, а ставишь песню в зависимости от событий. Почему? Ну, во-первых, потому что 20 лет, а во-вторых, потому что всю жизнь и сейчас очень Цоя и группу «Кино» любил и люблю. И мне кажется, что человек такой очень важный, важный для нас. И сейчас какой-то бесконечный мед льется с экранов государственных телеканалов, отчасти верный, отчасти, конечно же, такой лживый и лицемерный. Но человек, которых, вот таких, как он, нам сегодня, нам сегодня не хватает.

К. ЛАРИНА: Спасибо, большое, Тихон Дзядко, которому я желаю удачи. Очень уважаю этого человека и журналиста. И надеюсь, что новые творческие свершения не заставят ждать. Спасибо тебе.

Т. ДЗЯДКО: Не заставят. Спасибо.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ «КАМЧАТКА»