Марина Багдасарян - Марина Багдасарян - Сотрудники - 2000-10-07

7 октября 2000 года.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" в передаче "Сотрудники" Марина Багдасарян.

Эфир ведет Сергей Бунтман.

С.БУНТМАН: Тут сторонники нравственности какие-то гадости про Джуди Гарленд пишут. Как ты относишься к гадостям про артистов?

М.БАГДАСАРЯН: Ужасно отношусь! Я это не приемлю ни в какой форме.

С.БУНТМАН: Мне кажется, что особенные гадости по поводу личной жизни рассказывают про твоих обычных и собеседников, и людей, про которых ты пишешь, то есть о балетных актерах.

М.БАГДАСАРЯН: Очень много, смакуя всякие детали и совершенно упуская из вида достоинства и то, о чем нельзя не сказать. Пока сейчас шли эти три маленькие кусочка из Джуди Гарленд, я страдала оттого, что все так коротко и так мало. Хотелось покупаться в этом.

С.БУНТМАН: Сейчас одну выберут - и будут купаться. Знаете ли вы, чья мама Джуди Гарленд, между прочим, дорогие друзья и поборники нравственности? Как похож голос, между прочим, у Лайзы!

М.БАГДАСАРЯН: Абсолютно. И интонациями тоже.

С.БУНТМАН: Но ты меня не отвлекай. "Из архива секретных донесений Юстаса Алексу. Спецраздел "Культура". Характеристика на сотрудника радиостанции "Эхо Москвы" Багдасарян Марину Эдуардовну. Характер мизансценический, сдержанный, с элементами морской романтики. Тяга к агентурной деятельности появилась у Марины в глубоком детстве. Уже тогда агент Багдасарян морочила людям голову, воображая себя то кондуктором, работающим без троллейбуса, то актрисой. Настоящее обучение искусству перевоплощения началось в институте иностранных языков, который агент закончила с красным дипломом по специальности "Русский язык и литература, английский язык и литература". Агент Багдасарян прошла весь путь от простого переводчика до кандидата наук. Нам удалось частично расшифровать ее диссертацию, где агент подробно излагает путь методики оболванивания простите, методики преподавания, который кажется ей наиболее эффективным. Правительственных наград не имеет, но имеет 14 публикаций в республиканских, всесоюзных, зарубежных специальных журналах. Агент Багдасарян - член международной ассоциации преподавателей английского языка. На радиостанцию была завербована в 1993 году как корреспондент по Закавказью и Нагорному Карабаху. В данный момент занимается подрывной пропагандой танцевального и драматического театров. События в Большом театре не имеют к нашему агенту никакого отношения. В связях, порочащих ее, замечена не была. Людей, пытавшихся это сделать, больше никто не видел. Любимая одежда - тельняшка и пуанты. В свободное от работы время любит путешествовать и фотографировать. Любимая страна - Франция. Юстас".

М.БАГДАСАРЯН: Все точно.

С.БУНТМАН: Сразу вопрос: ты не бакинка?

М.БАГДАСАРЯН: Почему "не"? Место рождения - город Баку.

С.БУНТМАН: Тогда идем дальше. "В какой школе Вы учились?".

М.БАГДАСАРЯН: Я училась в 132 школе. Это напротив Баксовета на Большой Коммунистической улице, в двух шагах от Бакинской крепости.

С.БУНТМАН: Дальнейший путь? Ты родилась в Баку, а потом?

М.БАГДАСАРЯН: А потом мы уехали в Ереван, потом я, а потом и мои родители уехали сюда, в Москву.

С.БУНТМАН: Ты в Москве училась или в Ереване?

М.БАГДАСАРЯН: Институт я закончила там, и там же получила направление в аспирантуру. Но прежде чем решиться приехать в аспирантуру, я еще завернула в Питер ненадолго, чтобы поучиться в ЛГИТМиКе чуть-чуть на театроведении. Но суровый питерский климат приложил руку к тому, что мне пришлось уехать.

С.БУНТМАН: Не выдержала, перебралась в Москву. Как тебя встретила столица?

М.БАГДАСАРЯН: Она не была для меня чужой, потому что с трехлетнего возраста я здесь все время околачивалась. А потом, начиная со школьных лет, все школьные каникулы проводились здесь, потому что я ходила по театрам. Для меня Москва - совершенно не чужой город. И эти годы на стажировке в аспирантуре - это было абсолютно свое. Любимый маршрут - по бульварам от Кропоткинской до Таганки, до "иностранки". Ножками.

С.БУНТМАН: Неблизкий путь.

М.БАГДАСАРЯН: Да, но очень родной.

С.БУНТМАН: Напомни, как ты попала на "Эхо".

М.БАГДАСАРЯН: А "Эху" нужно было, чтобы из Еревана кто-то сообщал о том, что там происходит.

С.БУНТМАН: Но у нас же был Давид Петросян.

М.БАГДАСАРЯН: В тот момент нужна была альтернативная точка зрения. Я тогда работала в агентстве "Снарк", а оно с агентством "Нойан тапан" пребывало в конфликтных взаимоотношениях. Нужна была альтернативная точка зрения, и я ее как видела, так и давала.

С.БУНТМАН: Вы с Петросяном договаривались?

М.БАГДАСАРЯН: Знаете, в чем заключается парадокс? В том, что агентство "Нойан тапан" находилось двумя этажами выше агентства "Снарк".

С.БУНТМАН: Вы договаривались: давайте сегодня вы - эту, мы - альтернативную, а завтра наоборот? А потом?

М.БАГДАСАРЯН: А потом, когда я приехала сюда, позвонила, и мне сказали: "Конечно, приходите". И я пришла. Было довольно странно. В коридоре стоял Сергей Александрович Бунтман.

С.БУНТМАН: Серьезно? Это там еще?

М.БАГДАСАРЯН: Нет, это уже здесь. Это было осенью 1994 года. В эти дни мы отметили шесть лет.

С.БУНТМАН: Тебе приходится заниматься очень многими вещами. Как всегда, ценный человек. Что Таня Пелипейко, что другие языковеды, как что нужно сделать по материалам зарубежных агентств, печати, рассказать про Диану, про Клинтона

М.БАГДАСАРЯН: Пиночет был.

С.БУНТМАН: По-моему, ты следила за историей Моники и Билла.

М.БАГДАСАРЯН: Да. Вся история Моники и Билла, вся история с Пиночетом. Все вопросы, которые возникают по этому поводу. Но меня это не раздражает абсолютно, мне это нравится. Во-первых, это замечательная практика в языке, а потом, это что-то родное, это возможность немножко почитать или поговорить на языке.

С.БУНТМАН: "Английский - на отлично, а любимая страна - Франция. Как вяжется?".

М.БАГДАСАРЯН: Замечательно вяжется. Первая книжка на иностранном языке, которая появилась у нас дома, была мамина французская книжка, которую я разглядывала и никак не могла прочитать эти значки. А потом напала тоска: в нашей школе не проходили французский. А потом просто села, перевела книжку по методике преподавания французского языка на русский язык, сдала экзамен.

С.БУНТМАН: А почему Францию любишь больше, чем Британию?

М.БАГДАСАРЯН: Мне кажется, что это мне ближе по духу, по темпераменту, по краскам, по настроениям. Когда говорили, что Ереван - это маленький Париж, я это абсолютно ощутила в Париже для себя, я была абсолютно дома. Не было ощущения, что это чужие улицы. В первый же день я шла, и произошел такой странный случай, когда ты идешь, заворачиваешь за угол - церковь, заворачиваешь еще за один - еще одна. Я посчитала, что в первый же день я прошла таким маршрутом 23 церкви. Так легко, свободно! Мостовая очень легкая.

С.БУНТМАН: После твоих московских маршрутов, я представляю, тебе все нипочем. Ты говоришь по-армянски?

М.БАГДАСАРЯН: Да, конечно.

С.БУНТМАН: Пишешь?

М.БАГДАСАРЯН: Пишу.

С.БУНТМАН: Читаешь?

М.БАГДАСАРЯН: Читаю. Когда-то в студенческие годы немножко стихи сочиняла на армянском. Это было крайне странно, потому что для меня он возник позже уже как родной язык. В условиях Баку, когда абсолютно русскоязычное окружение, он не возникал как потребность к общению. А тут, когда мы приехали в Ереван, он абсолютно лег: и музыка, и настроение, и стихи. Я наизусть много знала когда-то.

С.БУНТМАН: Здесь очень многие люди отмечают твой прекрасный русский: правильный, хороший, интеллигентный. Только смотри, нос не задирай!

М.БАГДАСАРЯН: Конечно, первый - русский, сначала был русский. Это тот язык, который я услышала от мамы. Эти интонации, которые будут проскальзывать у меня, - это чисто бакинские штучки, между прочим. Это, наверное, с кровью, с колоритом, с ощущениями возникает. Но иногда я себя ловлю на том, что, оставаясь один на один с собой, я думаю только по-армянски. Я не знаю, как это совместить. Наверное, это то, что называется трилинг, потому что ловлю себя и на том, что думаю по-английски. А достаточно приехать в Париж, как ты вдруг начинаешь говорить по-французски.

С.БУНТМАН: Баку всегда был очень пестрый город. До определенного времени он был достаточно спокойный в эмоциональном отношении город Сразу задумалась Марина.

М.БАГДАСАРЯН: А знаете, почему я уехала в 70-м году? Мне сказали: "Езжай в свою Армению". Я не люблю об этом вспоминать. В момент, когда случилось землетрясение, мы работали в поиске, искали пропавших без вести.

С.БУНТМАН: В 1988?

М.БАГДАСАРЯН: Да. При армянском посольстве. Мы вдвоем с еще одной девочкой сделали штаб и искали их по всему Союзу и даже по миру и находили каких-то людей. Ко мне тогда приходили очень много азербайджанцев, вещи приносили, какую-то помощь оказывали.

С.БУНТМАН: Это нормально, по-моему.

М.БАГДАСАРЯН: Это нормальные, абсолютно естественные вещи. В 70-м мы уехали, потому что мне сказали: "Езжай в свою Армению".

С.БУНТМАН: Мало ли что говорят разным людям в разных местах. Тут и в Москве наслушаешься.

М.БАГДАСАРЯН: Я понимаю. "Лица кавказской национальности" - это все время. Может быть, я внешне нетипична. Всегда говорят, что я еврейка, на что я, зная несколько выражений на идише, отвечаю, подтверждаю. Чушь это все, бред собачий! Надо как-то через это перешагивать, если мы люди, если мы хотим таковыми себя ощущать.

С.БУНТМАН: Спрашивает человек, который занимается переводами с армянского языка: "Можно ли в Москве купить армянско-русский и русско-армянский словарь?". Вообще, Евгений, это целая проблема.

М.БАГДАСАРЯН: Это колоссальная проблема. Я понимаю, откуда она исходит. Мне не попадался ни разу. Но я думаю, это тот вопрос, который должно решать армянское посольство. Потому что эти поставки можно наладить, это можно сделать. Можно открыть книжную лавку при посольстве, и из Еревана, из Армении будут приходить эти словари. Они существуют, они есть.

С.БУНТМАН: Должны же быть культурные центры. Вот украинцы, молодцы, построили. Здесь всегда был чудный магазин "Украинская книга".

М.БАГДАСАРЯН: В Москве нет магазина армянской книги. Какие-то вещи можно купить в магазине "Армения": журналы, газеты. Может быть, там можно посмотреть и небольшой учебный армянско-русский словарь. Пусть он мне позвонит по эховскому редакционному телефону

С.БУНТМАН: 202-92-29.

М.БАГДАСАРЯН: Может быть, мы что-то попробуем сделать.

С.БУНТМАН: Ты сразу откликаешься. Ведь много народу могут позвонить.

М.БАГДАСАРЯН: Пусть звонят. А что в этом такого?

С.БУНТМАН: Тебя зовут снова посетить Баку. Говорят, что город изменился в лучшую сторону, стал самой модной столицей Закавказья сейчас.

М.БАГДАСАРЯН: Не знаю. В ближайшие мои семейные и жизненные планы немножко не входит покидать Москву. Но я не знаю. Я ни от чего не зарекаюсь. Может быть, когда-нибудь. В любом случае, спасибо.

С.БУНТМАН: Давай поговорим про работу на "Эхе". Хотя Юстас и написал Алексу, что ты не имеешь никакого отношения к конфликту в Большом театре, давай разберем. Любой конфликт: снятие, назначение. Здесь же не политика. Как здесь поступать?

М.БАГДАСАРЯН: К тому, что прошло в начале сентября, или к смене?

С.БУНТМАН: Да нет, вообще - типовой конфликт.

М.БАГДАСАРЯН: Конечно, не имею никакого отношения. Я просто выражаю (и спасибо "Эху Москвы" за эту возможность) свою точку зрения на ту или иную проблему, на то, как я ее вижу и как она развивается. Если это каким-то боком играет на историю и ее активизирует, интенсифицирует - ну, что делать, так уж случается. Но вообще, конечно, нет. Всячески стараюсь, при всей своей любви к тем людям, которые делают театр, и своем уважении к тем, кто делает театр Очень люблю ходить на репетиции, потому что там видна изнанка работы. После этого нельзя так безапелляционно сказать, что все это очень плохо.

С.БУНТМАН: А что же делать? Судить-то надо.

М.БАГДАСАРЯН: Значит, надо находить какие-то другие слова. Художника обидеть может всякий.

С.БУНТМАН: Критик и корреспондент - в чем здесь разница?

М.БАГДАСАРЯН: Корреспондент - это тот человек, который фиксирует, не привнося свою собственную позицию. Как только возникает элемент обозрения, элемент комментария, критики, тогда я уже даю волю (держа себя в узде, конечно) и своему воображению, и тому, что у меня накопилось, и тому багажу, что у меня наслоился и просится наружу.

С.БУНТМАН: "Удивительно, что Вы работаете только семь лет на "Эхе". - Шесть, не надо преувеличивать. - У нас такое впечатление, что с самого начала. Очень Вас любим. Расскажите о своей семье. Катя".

М.БАГДАСАРЯН: Задавайте вопросы, мне так сложно. Мама, папа, муж и я.

С.БУНТМАН: Мама, папа работают?

М.БАГДАСАРЯН: Папа работает, мама, к сожалению, уже нет. Она потрясающий человек. В свое время она делала генеральный план развития города Баку. А потом ее пригласили делать генеральный план города Ереван. И потом, когда она уже приехала и не хотела работать, потому что был уже пенсионный возраст, Москва ее знает, и те институты, которые этим занимались, ее сразу позвали и сказали, что как же мы без Вас. Так всегда, когда есть определенный профессиональный уровень. Но я могу замечательные слова говорить и о папе, и о муже, потому что каждый из них просто замечательный, во всяком случае для меня.

С.БУНТМАН: Теперь спрашивают о радиослушателях: "Кто из радиослушателей наиболее Вам запомнился за все время работы на радиостанции?". Были такие случаи, чтобы слушатель тебе запомнился?

М.БАГДАСАРЯН: Я, может быть, не помню по именам, но мне кажется, что я помню все лица. Потому что подходят люди и говорят такие замечательные слова! И просто услышав голос, тут же реагируют. Конечно, я помню вас, это точно! Особенно был период, когда я очень тесно с ними общалась - это когда был "Детектив-шоу". Тогда это было все время. А потом, это же потрясающе: ты стоишь в очереди в окошко администратора, чтобы взять свою контрамарку в театр. Называешь фамилию - и очередь начинает реагировать, иногда вгоняет в краску. Безусловно, всем большое спасибо за вашу живую реакцию на мой голос.

С.БУНТМАН: "Чем занимается Ваш муж? Он тоже сотрудник "Эха"?".

М.БАГДАСАРЯН: Нет. Слава богу, он не сотрудник "Эха".

С.БУНТМАН: Ты не любишь сотрудников "Эха"?

М.БАГДАСАРЯН: Нет, я очень люблю сотрудников "Эха", но мне хочется получать вечером другой эмоциональный заряд. Чтобы была какая-то смена событий.

С.БУНТМАН: Мы сейчас слушали новости. Странная информация о Валерии Гергиеве. Искусство и политика -

М.БАГДАСАРЯН: Две вещи несовместные.

С.БУНТМАН: Я вспомню, извини меня, приписываемый армянскому радио анекдот: "Мы любим его не только за это". Валерия Гергиева.

М.БАГДАСАРЯН: Мы любим его не только за это. У Мариинки грандиознейшие планы. Сегодня театр дает "Мазепу", это одна из последних новых работ театра. Планы совершенно потрясающие. Будет удивительный "Щелкунчик", во всяком случае обещает быть таковым.

С.БУНТМАН: У нас сейчас в Петербурге Алексей Парин, он будет на открытии и расскажет нам, завтра материал будет и послезавтра - в "АРСе". Это к слову. Какие ты любишь женские домашние дела?

М.БАГДАСАРЯН: Я сейчас всех удивлю. Очень люблю вязать и гладить. Я знаю, что женщины это ужасно не любят, но я очень люблю гладить. Но, к сожалению, работа на "Эхе" плюс театр практически каждый вечер, все это сжирает время, и на любимое занятие (сейчас, я думаю, моя мама очень сильно улыбается, мягко скажем) совсем не остается времени. Если только на "Эхе" в рабочее время

С.БУНТМАН: Есть над чем подумать! Возвращаемся к Москве. Один твой московский маршрут мы отметили. Есть ли у тебя самый любимый переулок в Москве?

М.БАГДАСАРЯН: Есть. Все переулки, от Воровского до Никитских ворот.

С.БУНТМАН: Хлебный, Столовый

М.БАГДАСАРЯН: Да. Грузинское посольство, испанское посольство - это любимые домики.

С.БУНТМАН: Очень смешное здесь сообщение: "Я еврейка, и меня всюду принимают за армянку".

М.БАГДАСАРЯН: Вот видите, значит кто-то несет то же самое, что и я.

С.БУНТМАН: Почему ты занялась не только музыкальным, но и драматическим театром?

М.БАГДАСАРЯН: Вообще изначально такой безумной страстью был драматический, а не музыкальный театр. Был школьный театр на английском языке, был студенческий театр, потом был мой собственный, который тоже был на английском языке. Наверное, это невозможность реализовать себя в этом. Но потом мысль о том, чтобы стать актрисой, очень скоро ушла. Захотелось быть по эту сторону рампы.

С.БУНТМАН: И так их!

М.БАГДАСАРЯН: Но я стараюсь не быть очень жесткой.

С.БУНТМАН: Я думаю, это все слышали Николай спрашивает: "Бывали ли случаи, когда Вас раздражали слушатели, например, посланиями на пейджер, высказываниями и прочее?".

М.БАГДАСАРЯН: Никогда.

С.БУНТМАН: Везучий человек! А вообще, если что-то неприятное, как ты реагируешь? И по делу, и не по делу.

М.БАГДАСАРЯН: Есть с детства когда-то папой прочитанное мне четверостишие Маршака: "Жму руку дуракам обеими руками. // Как многим, в сущности, обязаны мы им! // Ведь если б не были другие дураками, // Быть дураками пришлось бы нам самим". Очень помогает, советую. Только в момент, когда раздражает, а не после того. Потому что тогда уже возникает досада на себя.

С.БУНТМАН: То есть не крутить четверостишие все время, как заезженную пластинку. Что ж, скажи слушателям два-три слова, свои пожелания.

М.БАГДАСАРЯН: Самое главное пожелание - обязательно пойти на американский фестиваль современного танца. Я думаю, что вас ждет открытие. Я не гарантирую успех, я не могу его гарантировать, но удивление, открытие вас ждет обязательно. В понедельник и во вторник, труппа Брауна. Это то, что обязательно надо смотреть. Идите в театр "Вернисаж" на два спектакля Вилькина, вчера и сегодня играл. Ходите в театры, старайтесь бывать там чаще!

С.БУНТМАН: О чем бы ни говорили, Марине Багдасарян все бы скатиться на профессиональную тему.

М.БАГДАСАРЯН: Ну, извините за столь банальную цитату, но "весь мир - театр".

С.БУНТМАН: Здесь нам пришло ценное указание об армянско-русском словаре, что он около церкви на армянском кладбище продается.

М.БАГДАСАРЯН: Тем более. Значит, выход уже найден.

С.БУНТМАН: Спасибо, Тигран. Но все равно нужны центры, где можно книги покупать, пластинки, журналы.

М.БАГДАСАРЯН: Спасибо Тиграну. Я, заодно, туда доеду и посмотрю, что за словарь. Давно там не была.