Нужно ли карать за незнание точного времени - Валерий Драганов - Разворот (утренний) - 2011-04-07

С. БУНТМАН: Алло?

В. ДРАГАНОВ: Здравствуйте, Сергей.

С. БУНТМАН: Да, добрый день. Тут Таня Фельгенгауэр, тут все.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте.

С. БУНТМАН: Мы хотим из первых рук, из первых уст как-то все узнать. Потому что вот то, что у нас заметка в МК, Михаил Зубов… тут как-то все очень странно. Валерий, можно нам просто вот с самого начала и обстоятельно?

В. ДРАГАНОВ: Да, да. Сейчас вот ко мне гаишник идет, я за рулем, он почему-то… Сейчас, одну секунду.

С. БУНТМАН: Заинтересовался?

В. ДРАГАНОВ: Да.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наверное, он тоже слушал «Разворот».

В. ДРАГАНОВ: Все. Спасибо. Я ему сделал знак, что я на линии «Эха». Знаете, Михаил Зубов, я думаю, опрометчиво поступил. Но я его понимаю, всякое бывает. Объясняю с самого начала. Ни по здравому смыслу, ни, тем более, по смыслу закона, а их пять, что говорит о важности, ни по смыслу моего миролюбивого характера ничего подобного я не только не говорил, но и там ничего не содержится об ответственности конкретных лиц, телеведущих, за то, что неправильно подают время. В чем суть закона? По конституции граждане, лица в широком смысле, имеют право получать информацию о точном времени. Это обязанность государства. Сегодня, в век технологического, технического, стремительного прогресса, когда все бежит очень быстро, и мы находимся в состоянии функционирования многочисленных сверхсложных, сверхбыстрых систем, эта проблема приобретает очень серьезное значение. Собственно, сейчас ситуация вполне нормальная, на практике эта система функционирует. Но не было закона, который позволил бы урегулировать систему управления исчисления времени и контроля за ним. Поэтому мы рассмотрели такой закон, который, я думаю, в апреле в первом чтении будет принят. Естественно, на заседании комитета, давая ответ на вопросы депутатов, я докладывал содержание этого закона, я бросил такую фразу: «Господа, представьте себе, что телеведущий заступает на рабочее место, объявляется в 21 час программа «Время» или в 6 часов утра традиционные сигналы идут, а их будет не шесть, а четыре. Кто-то этого не заметит. А после того, как выйдет закон, это будет нарушением». И это единственное, что я сказал.

С. БУНТМАН: И вот и пошло-поехало, да?

В. ДРАГАНОВ: Ну, пошло-поехало. Но я вам хочу сказать, что действительно в статьях… (неразб.) появятся пункты об ответственности. Поскольку если есть закон, регулирующий правоотношения, непременно должна появиться ответственность за неисполнение.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А кто будет нести ответственность?

В. ДРАГАНОВ: Этот вопрос дискуссионный. Дело в том, что если будет нарушено сверхточное время, необходимое для управления космическими системами, метеосистемами, приборами для определения сейсмической ситуацией, а для этого в технологию вводится та же система «Глонасс» и другие системы, контролирующие соответствие эталону времени, причем сверхточное время до тысячных долей… Я не хочу обескураживать своими знаниями физики и математики специалистов… Минус там в какой-то степени, не буду называть, чтобы не ошибиться… В этом случае я думаю, что мы предусмотрим ответственность для юридических лиц или должностных лиц, которые управляют этими системами. Но это не касается граждан. И это не касается телеведущих, радиоведущих, комментаторов, которые всего лишь дублируют то, что на стрелках часов или поступило на какой-нибудь прибор. Но нельзя доводить все до абсурда.

С. БУНТМАН: Ну конечно, да.

В. ДРАГАНОВ: Так что это мирный, хороший, очень правильный закон.

С. БУНТМАН: То есть смысл, если я так сейчас, вот, со своей стороны, я попытаюсь обобщить… То есть речь идет о необходимости поддержания и сообщения точного времени вот для работы сложнейших приборов, для работы всех систем синхронно, когда это необходимо. То есть у нас должен быть эталон. Если он собьется, этот эталон, то тогда не понятно, что делать, вообще.

В. ДРАГАНОВ: Да. Есть системы, которые управляются на основе долей секунд, и если это время будет сбито, просто наступит сбой. Ну представьте себе систему управления – не хочу пугать и спекулировать, что называется, на наболевшем – атомным реактором. Это имеет прямое отношение, собственно говоря…

С. БУНТМАН: Ну, естественно. В общем, в этом состоит суть. А так получилось достаточно шутейно, и продолжение разговора такое получилось.

В. ДРАГАНОВ: Да. Я спокойно к этому отношусь. Надеюсь, что эту шутку мы переживем. Я для этого в полдвенадцатого проведу брифинг. Если Инесса в Думе, я думаю, что она вам потом подробно расскажет.

С. БУНТМАН: Хорошо. Инессе от нас привет, мы ее любим. Хорошо, ладно. Спасибо, Валерий. Валерий Драганов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое.