Рапп – Дохтуров - Глаза в глаза (два портрета) - 2012-01-06

Генерал Рапп был настоящим рекордсменом – две дюжины ранений, каждое из которых могло стать смертельным. Однако Жан Рапп каждый раз, не залечив предыдущую рану, снова рвался в бой. И оставался жив. Его вряд ли можно назвать везунчиком. Везунчиком был Мюрат, который тоже всегда был в самом пекле, но каждый раз выходил без единой царапины. Просто это закономерно – Рапп находился именно там, где нельзя было не получить пулю или сабельный удар. Наполеон, как говорят, однажды не удержался и спросил: «О Боже, генерал, Вы опять ранены, и опять в ту же самую руку!». . «Так ведь все время какие-то сражения, Ваше Величество», - отвечал Рапп. Так что для него было всё очень просто – если есть где-то бой, значит именно там он и должен сражаться.

А вообще-то его жизнь могла сложиться совсем не так. Родители, эльзасские буржуа Жан Рапп и Катрин-Саломэ Эдигхоффен готовили своего четвертого сына к духовной карьере. Жан Рапп-младший должен был стать пастором. Но, похоже, что всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы доказать родителям, что пастор из него не вышел бы. Еще юношей он отправился на военную службу и сразу же получил свои первые ранения. Довольно забавно, но еще за 10 лет до Аустерлица Рапп подумывал о выходе на пенсию – он никак не мог оправиться от ран. Но позже его дядя нашел племяннику теплое местечко - в штаб к генералу Дэзе, любимцу Наполеону. Теплое местечко оказалось горячей точкой. Как говорится, тут-то все только и началось. Кто выходит живым из совершенно безнадежного боя с Мамелюками в Египте – разумеется Рапп, рубивший врагов направо и налево. Он опять ранен – и отправляется в Европу. Только лишь для того, чтобы принять участие в одном из величайших сражений того времени – Маренго. Там погибает генерал Дезе, и никто иной, как Жан Рапп, приносит его последние слова Наполеону. 1805 год, Аустерлиц. Пехотные полки разбиты, судьба французской армии висит на волоске. И опять появляется Рапп – во главе трех сотен мамелюков и эскадрона конных гренадер он бесстрашно бросается на русских кавалергардов с криком – «Заставим плакать санкт-петербургских дам!». Битва выиграна, а на счету Раппа - очередное тяжелое ранение – и очередной подвиг. В 1807 году он становится губернатором Данцига.

В период до 12 года Рапп проходит через опалу, а потом император возвращает его в Данциг. Причем Рапп обязан этим своей честности и прямоте. Он по-солдатски сказал, все, что думает о разводе Наполеона и Жозефины, чем и вернул расположение императора. Со всей возможной откровенностью Рапп говорил и о походе в Россию, пытаясь отговорить Наполеона от очевидной авантюры. В России он получил новые раны – во время Бородинского сражения он был ранен четырежды за полтора часа. И уже на обратном пути, при отступлении Великой Армии, спас жизнь императору, который чудом не попал в плен к казакам. Ну и, разумеется, именно он прикрывал армию в составе арьергарда про Березине.

***

Судьба генерала Раппа после 12 года не сильно отличается от других французских военачальников. После отречения Наполеона он присягает королю. В марте 15 года Рапп получает приказ арестовать Бонапарта. Но солдаты поднимают бунт, и генералу ничего не остается, как присоединиться к императору. Битва при Ватерлоо проходит без него – Рапп в это время охраняет границы с Германией. Затем он снова возвращается на королевскую службу. Умер он через полгода после смерти Наполеона. Не от ран, а от рака желудка.

Герои бывают и незаметные. Дмитрия Сергеевича Дохтурова вряд ли можно отнести к героям классического типа. К войне 12 года он подошел довольно немолодым человеком – ему было уже 56 лет. Тучный, невысокого роста, как вспоминал Федор Глинка, с типичным русской физиономией.

Дохтуров часто болел. Однако во время сражений преображался. Он равнодушно и отстраненно смотрел на пролетающие ядра и говорил: "На каждой пуле и на каждом ядре написано, кому быть раненым или убитым, и они свою жертву найдут». И быть надо в том месте, на которое указывают долг и честь. Про типично русскую физиономию, кстати, звучит довольно забавно, если учесть, что Дохтуров происходит из греков. Его предок приехал в Россию заниматься медициной, и получил прозвище «дохтур». Поначалу в его карьере ничего примечательного не было – как полагается человеку, чьи отец и дядя служили в Преображенском полку, он поступил в Пажеский корпус, а затем отправился в гвардию. Не сказать, чтобы он был плохим офицером или неспособным. Просто очень незаметным – в силу своей скромности. Дохтуров перевелся в армию – там для человека без связей и придворных привычек было легче найти свое место. И правильно сделал – там он заслуженно стал считаться одним из отважнейших военачальников. Победа под Кремсом, когда Дохтуров разгромил корпус Мортье, Аустерлиц, где генералу удалось выйти из окружения, Фридланд, где его корпус прикрывал отступление. Не самые славные страницы истории русской армии, но Дохтурову удалось прославиться.

В начале войны 12-го года Дохтуров серьезно заболел лихорадкой под Смоленском. Но во время сражения он собрался с силами и сказал «Смоленск излечил меня». Так получилось, что в Бородинской битве именно ему довелось принять на себя главный удар. Сначала в центре, а потом, после гибели Багратиона – на левом фланге. И опять все то же незыблемое спокойствие. Федор Глинка вспоминал, что Дохтуров «разъезжал посреди смерти и ужаса как добрый помещик между работающими поселянами». Между тем под ним убило одну лошадь, потом ранило другую. И наконец-то признание: Кутузов, как говорят, подошел к нему со словами «Позволь мне обнять тебя, мой герой!». Но и это не все. Именно Дохтуров, отбив атаку французов под Малоярославцем, заставил Великую Армию вернуться на Смоленскую дорогу.

***

Дохтуров после 12 года сражался под Дрезденом и Лейпцигом. Затем из-за болезни взял отпуск. После капитуляции Бонапарта окончательно вышел в отставку. Дохтуров вернулся в Москву и в конце 16 года скончался в своем доме на Пречистенке.