Человек из телевизора - 2022-02-26
И. Петровская
―
Здравствуйте, дорогие наши зрители, слушатели! Хотелось по традиции сказать «Доброе утро!», но боюсь, нескоро мы произнесем это словосочетание. Единственная позитивная новость — мы опять в прямом эфире. Вот одна из нас вернулась в московскую студию, так что ровно в эту секунду мы с вами в реальном времени. Мы — это Ксения Ларина... Здравствуй!
К. Ларина
―
Здравствуйте! И одна из нас — Ирина Петровская. Приветствую тебя, дорогой друг!
И. Петровская
―
И я приветствую всех. А также с нами за звукорежиссерским пультом Илья Крылов. Ну и дальше поехали.
К. Ларина
―
Дальше у нас, как вы понимаете, сложная ситуация, потому что делать вид, что мы сейчас будем с вами обсуждать программу телевидения и различные выпуски в YouTube, которые мы обычно смотрим — думаю, что вряд ли это получится, поскольку на фоне страшных событий мы оказались.Это не первая война*, которую мы переживаем. Война*, которую затевает руководство нашей родины. Я сегодня вспоминала, что, наверное, было такое же чувство (просто ты забываешь быстро, а сейчас понимаешь, что это совершенно несравнимый масштаб трагедии) в 2008 году, когда был конфликт… Какое-то слово дурацкое «конфликт» — началась почти война с Грузией. Была попытка действительно такого вооруженного нападения, спецоперации. Собственно, как это называл Медведев, тогдашний президент, «принуждение к миру» — так это называлось. Но вот, видишь, сегодня так.
Я, в отличие от Иры, не смотрю то, что происходит в телевизоре официальном — делаю это просто ради того, чтобы поберечь свою нервную систему, — но могу себе представить: сам факт того, что сейчас нет развлекательных программ, и одна сплошная пропаганда, говорит сама за себя. Такое телевидение военного времени.
И.Петровская: То, что мы сейчас наблюдаем в федеральном ящике — это ковровая бомбопропаганда
И. Петровская
―
Есть страшное понятие «ковровое бомбометание». То, что мы сейчас наблюдаем в федеральном ящике — это ковровая бомбопропаганда, если можно так сказать. Ею покрыто абсолютно всё. Пожертвованы во имя ее, а в высоком смысле не пойми на что, даже такие священные коровы, как «Пусть говорят». Вчера, например, «Поле чудес» — на моей памяти, а также за всю, по-моему, историю существования «Поля чудес». Я понимаю, что можно пожертвовать, наверное, «Полем чудес», но, тем не менее, вместо этого всего выходят ток-шоу, так называемые общественно-политические.Кстати, хочу сразу предупредить наших слушателей и зрителей, тех, которые смотрят телевизор хотя бы по выходным, зная, что они там всего этого не обнаружат. Так вот, по официальному сообщению Первого канала, в течение сегодняшнего и завтрашнего дней отменены все развлекательные программы. И «Сегодня вечером» с Максимом Галкиным, и «Точь в точь», и «Две звезды», и «Кто хочет стать миллионером». Вместо этого всего вот это вот всё опять пропагандистское.
К. Ларина
―
Можно спрошу? Я как раз хотела спросить. В принципе, наверное, хотела сказать то же самое — что это как бы такой правильный ход. Когда война*, тогда мы отменяем развлекательные программы, и в этом есть даже некий благородный жест.
И. Петровская
―
Не только когда война* — когда происходят какие-то драматические события в стране, когда, не знаю, где-то что-то взрывается, тонет, горит. То есть сопряженное с человеческими жертвами. И то далеко не всегда наше телевидение при этом отменяет рекламу, отменяет развлекательные программы.И опять же, если бы это был нормальный информационный фон, если бы здесь разбирались, во-первых, варианты событий, варианты того, к чему это приведет, слушались бы разные точки зрения. Но этого ничего нет. То есть телевидение военного времени, которое, кстати, во многом это военное время предвосхитило, накликало, накаркало — эти информационные войска шли в авангарде, мы знаем. Поэтому, наверное, далеко не все, я бы так сказала, российские граждане понимают, что в реальности происходит.
Просто они этого не видят. Мы видим военные сводки, победные реляции. Мы не видим ничего с той стороны — мы видим только репортажи с Донбасса. А то, что происходит в реальности в крупных городах Украины — это всё можно увидеть только в сообщениях либо западных корреспондентов, которые там работают, либо немногих наших, которые сумели туда попасть.
Конечно, в этой ситуации совершенно невероятно работает опять иностранный агент, увы, признанный иностранным агентом «Дождь». Я не знаю, как ты, но я вчера почти до 4-х утра смотрела этот канал. Я видела, как буквально уже и так худой (потерял, по-моему, половину веса), абсолютно бледный, падающий, если бы он не сидел, от усталости Тихон Дзядко работал ровно до того момента, когда перестало что-то поступать на ленты и ленты агентств.
И.Петровская: Мы видим только репортажи с Донбасса.
К. Ларина
―
Я тоже смотрю «Дождь» круглосуточно. И вчера тоже, учитывая, что у нас всё-таки разница во времени — у меня на 3 часа раньше, чем в Москве. Поэтому я тоже смотрела до последнего момента, до конца спецэфира. Свое признание заслуг «Дождя» и совершенно невероятной работы, которую они делают сейчас — я самолично поблагодарила в кадре Тихона Дзядко, который меня пригласил в одну из программ. Я уж не помню, когда это было.
И. Петровская
―
Позавчера, по-моему.
К. Ларина
―
Позавчера, да. Так что тут уж потрясающе работают. Но справедливости ради я хочу, как всегда, добавить еще и «Настоящее время», которое работает в круглосуточном режиме, то же самое.
И. Петровская
―
То же самое — иностранный агент.
К. Ларина
―
Да, иностранный агент. И Ирина Ромалийская, и все ее коллеги, и Алексей Александров — совершенно блестящие работы. И корреспонденты. Мы, кстати, видим и нашего коллегу Тимура Олевского, который от Insider, который тоже иностранный агент, корреспондентом работает в Киеве. Мы видим его.И добавлю еще, конечно же, раз уж мы говорим об информации правдивой, достоверной, которую мы получаем — конечно же, это радиостанция, на которой мы с тобой работаем. Я тут хочу обратить внимание наших слушателей, что запараллелили эфир YouTube и эфир радио. Если раньше YouTube у нас работал исключительно от «Слухай Эхо», когда идет только трансляция в YouTube, то сейчас для YouTube идет свой канал, тоже постоянно практически. Собственно говоря, не буду на этом останавливаться долго — это Алексей скажет. Но то, как работают наши коллеги — просто честь им и хвала.
И. Петровская
―
Тогда я еще отмечу…
К. Ларина
―
Про «Новую газету».
И. Петровская
―
Я даже взяла этот номер, вчерашний, с собой. Вот, если удастся его сейчас увидеть.
К. Ларина
―
Да, покажи.
И. Петровская
―
Вот этот номер вчера также показывал наш главный редактор Дмитрий Муратов в интервью Кате Котрикадзе на иностранном «Дожде» — иностранном агенте «Дожде». Тут написано (у кого нет видеотрансляции) на черном фоне «Россия. Бомбит. Украину». «Россия» раскрашена в флаг российского триколора, «Украину», естественно, украинского.И более того, этот номер — впервые в истории «Новой газеты» главные его тексты дублированы на украинском языке. И предваряет всё это обращение редакции, обращение Дмитрия Муратова. Мы пишем (я могу говорить «мы», потому что мы — редакция «Новой газеты»), что наша редакция признает войну* безумием, не признает украинский народ врагом, а украинский язык языком врага.
И вчера, конечно, было небольшое, но очень яркое и эмоциональное интервью Муратова, я уже сказала, Кате Котрикадзе, где он называет вещи своими именами. И в самом конце он как раз говорит про то, что, к сожалению, само руководство нашей страны до такой степени (он говорит грубое слово, я просто цитирую) обожралось пропагандой, что само в нее поверило. А на вопрос Кати, что будет дальше, он тем более говорит очень горько, но и точно, опять же, что хотя канал оптимистичный, но всё рухнуло, всё убито, всё растоптано. Он имеет в виду, конечно, будущее и настоящее, к несчастью, уже нашей родной страны.
К. Ларина
―
Тут стоит, наверное, поговорить немножко о реакции общества — и гражданского, и не очень гражданского. О реакции известных людей. Я думаю, что все обратили внимание, что никаких митингов в поддержку войны* не было, никаких путингов.
И. Петровская
―
Были.
К. Ларина
―
Где, в Москве?
И. Петровская
―
А, в поддержку не было, конечно. Против были. Пикеты.
К. Ларина
―
Я как раз хотела сказать про другое. Это очень важный момент. Обрати внимание, Ира: все предыдущие — как сказать-то?...
И. Петровская
―
Конфликты.
К. Ларина
―
Скажем так, деяния власти, которые требовали поддержки власти, потому что власть прекрасно понимала всегда, и сейчас тоже, что она совершает преступление — всегда требовалась поддержка народа. Как это было еще при советской власти, помнишь, когда на всех фабриках и заводах были трудовые коллективы и приветствовали, допустим, вторжение советских войск в Чехословакию.Мы это видели и во время майдана. Мы это видели и во время российско-грузинского конфликта. Мы это видели во многих других проявлениях, когда собираются так называемые путинги, и бюджетники за деньги или по приказу просто оказывают многомиллионную поддержку своему президенту. В этот раз не было. Мог бы собрать как нечего делать, ты же прекрасно понимаешь — по щелчку. Почему, как ты думаешь?
И. Петровская
―
А я тебе скажу другое: эти путинги как раз проходят в эфире федеральных каналов.
К. Ларина
―
Нет, но ты на этот вопрос можешь мне ответить?
И. Петровская
―
Нет, просто другой вопрос, что это не массовое, это без участия так называемого «народа». Почему так называемого? Потому что мы прекрасно видели, как автобусами бюджетников под страхом увольнения, штрафа и всего свозят. Почему? Потому что мне кажется, что даже люди, которые аплодировали в понедельник акту признания непризнанных до того так называемых «народных» республик, даже люди, которые находятся в плену вот этих своих заблуждений (собственно говоря, не своих, а вдолбленных им в головы), что мы пришли спасать русских в (подчеркну) в Украине — даже они всё равно каким-то задним умом, спинным мозгом, не знаю чем, понимают, что происходит что-то такое… Как минимум, на своей шкуре уже почувствовали.
К. Ларина
―
Ты думаешь, что они не пошли бы на такой митинг?
И. Петровская
―
Я ничего не думаю, потому что если будет такое распоряжение, разнарядка, пойдут. Но пока, поскольку явно эта операция идет не так, как задумывалось (я имею в виду то, что они называют военной операцией), пока праздновать нечего.Я думаю, там заготовлены были массовые гуляния, салюты. Если бы это произошло так, как обещали — чуть ли не мгновенно. Как было с крымнашем: все высыпали на улицу — не только, кстати, в Крыму, в Севастополе, в Симферополе, а и Москве. Я это отчетливо помню. Я выходила из театра, был салют, и я увидела, как стоят совершенно обычные люди в центре Москвы, рукоплещут и кричат то же самое. Поэтому когда и если, не приведи господи, что-то из итогов этого назовут победой, будут тебе массовые народные гуляния.
К. Ларина
―
Это понятно, это вполне возможно. Но меня удивило, что обычно там всё идет по разнарядке. Сначала пропаганда работает, промывает последние мозги. Потом собираются толпы ликующих россиян с «Путин наш президент!», ну и как бы далее по тексту.У меня была другая версия, почему. Мне было важно понять, почему он этого не сделал в этот раз — им же это не нужно, понимаешь? Это решение было принято одним человеком. И мы видели, кстати… Ты говоришь, пропаганда. Вместо митингов и путингов тебе показали заседание Совета безопасности с дрожащими людьми — взрослыми, образованными, умными, опытными государственными деятелями, у которых просто язык западал в горло от страха и липкого ужаса.
И это, обращаю внимание, Ира, показали не только на российском телевидении в так называемой прямой трансляции — это показали по всем мировым каналам, этот позор, это унижение. И вчера, кстати, Касьянов очень точно сказал в нашем эфире, что это была такая намеренная акция публичного унижения на весь мир. Помимо того, чтобы повязать кровавым решением, еще и это — чтобы показать.
И. Петровская
―
На самом деле действительно с понедельника… Вот этот весь спектакль, назовем его так...
К. Ларина
―
Зловещий спектакль.
И.Петровская: Стало понятно — что это готовилось, и готовилось давно
И. Петровская
―
Да, происходил в понедельник. И уже тогда все, кто это наблюдал, многие, ахнули, потому что никогда ничего подобного мы не видели. Более того, изначально было понятно, что это не так просто — взяли и спонтанно собрались. А потом уже стало понятно, что плашка «Прямой эфир» на ряде каналов… А показывали многие наши каналы, 7 или 8, и где-то висела плашка «Прямой эфир». Но выяснилось, что это не прямой эфир. Потом долго висела новая плашка: «Сейчас с минуты на минуту будет обращение президента к народу». Потом почти часовое обращение с «историческим» экскурсом, экскурсом в историю. А потом я смотрела программу «Время». Они прервались, показали обращение, и ведущий успел сказать: «Сейчас готовится» (или сказал что-то в этом духе) сам процесс подписания вот этого указа, или как он там называется, о независимости, о признании независимости республик. И не успел он сказать: «А сейчас пока другие новости», как пошло мгновенно это подписание.То есть невольно закрадывается мысль, что всё это было уже заранее записано, готово. И даже лидеры этих республик уже непонятным образом немедленно перенеслись в Кремль, хотя только что, буквально в каких-то ток-шоу незадолго их видели выходящими в прямой эфир. И это всё стало понятно — что это готовилось, и готовилось давно. И в том числе вот этот так называемый Совбез, который превратился просто в присягу верности, и тот, кто пытался уклониться от прямого вопроса, естественно, подвергался остракизму прямо на глазах...
К. Ларина
―
Публичному унижению.
И. Петровская
―
...потрясенных зрителей. А каждый, кто там сидел, ждал своей очереди, трепетал и думал, видимо: «Я этого должен любой ценой избежать». Но еще что. Поскольку мы заговорили о реакции многих знаменитых людей, хотя она происходит в основном всё на тех же иностранных агентах, или целый флешмоб — хотя не хочется даже это слово употреблять, оно предполагает что-то веселое, но, в общем, это антивоенная акция, которую мы наблюдаем в Фейсбуке и в соцсетях: обращения россиян, открытые письма, которые пишут представители благотворительных организаций, НКО, которые пишут музыканты. Вот сейчас я перед выходом в эфир увидела обращение врачей, фельдшеров и медсестер с призывом. Индивидуальные, коллективные — разные.Но что меня больше всего потрясает — что ни один представитель федерального канала, ни одного, не воспользовался возможностью сказать просто «Нет войне*, я против!». Пусть это был бы его последний выход. Я вспоминаю даже Познера, который работал в худшие, как нам казалось, годы, во время вторжения в Афганистан, и в эфире «Иновещания», где он тогда работал, он себе позволил осудить эту акцию.
К. Ларина
―
Мы еще не знаем. Он же должен выйти в понедельник — его программа, Владимира Владимировича Познера.
И.Петровская: Будем надеяться, что Иван и Максим не лишатся, по крайней мере, своего эфира
И. Петровская
―
Вообще-то да. Но я тебе говорю сейчас не для того, что Познер не выступил. Я говорю, что даже в то время нашелся Познер, который какие-то слова сказал. Сейчас мы знаем только про запись в Инстаграме Ивана Урганта — тоже «Нет войне*!».
К. Ларина
―
И Максима Галкина.
И. Петровская
―
И Максима Галкина, да: «Стыд и боль». Короткие сообщения. Кстати, они явились основанием для появившихся слухов о том, что якобы Ургант после этого окончательно отстранен от эфира. Я вчера специально связывалась. Еще до того, как появилось на эту тему официальное сообщение Первого канала, я связывался с представителями канала, которые меня заверили, что это планово и в связи с текущим актуальным общественно-политическим моментом. И программу Ивана Урганта, и, как я уже упомянула, другие снимаются с эфира, чтобы поставить то, что им представляется сегодня самым важным. Поэтому будем надеяться, что Иван и Максим не лишатся, по крайней мере, своего эфира.
К. Ларина
―
Там еще такой момент, конечно, что если они это сказали вслух в социальных сетях, то, конечно же, огромное количество их подписчиков писали им один и тот же вопрос: «А готов ли ты это повторить в эфире Первого канала — то, что ты сейчас написал?». И после этого стало известно, что снимают с эфира и шоу Ивана Урганта, и дальше то, что ты говоришь.Так что здесь, конечно, такой момент. Это тот самый случай, про который ты сейчас сказала, Ира — что действительно, может быть, решить для себя, что ты в последний раз выходишь, но ты это сделаешь. Мне кажется, что руководство Первого канала этот момент тоже имело в виду, когда принимало это решение. Потому что куда деваться? У них же почти прямой эфир, как я понимаю, у Ивана.
И. Петровская
―
Нет, у Ивана запись, безусловно.
К. Ларина
―
Но она такая, как бы хоккейная, сегодняшняя.
И. Петровская
―
По-разному. Я видела, например, что, видимо, были дневные записи, потому что к вечеру, скажем, никаким образом в его эфире не звучало что-то очень важное, произошедшее ближе к вечеру. А вот нынешние, конечно, все эти ток-шоу теперь в основном работают в прямом эфире, потому что события поступают постоянно, постоянно обновления. Сейчас мы выходим на новости и продолжим.НОВОСТИ.
РЕКЛАМА.
И. Петровская
―
Мы продолжаем. Тема у нас сегодня одна — война*, ее отражение, отношение к ней. Вот сейчас в рекламной паузе у нас прозвучали слова, что «Эхо Москвы» понимает, что к сводкам как с одной стороны, так и с другой, особенно сводкам, касающимся военных потерь, человеческих потерь, надо относиться с некоторой долей скепсиса. Это правда, потому что действительно в условиях военного времени и с одной, и с другой стороны, разумеется, работают определенные законы именно пропаганды военного времени.Но ради этого и существуют иные источники. И иные источники мы можем найти (пока, по крайней мере, пока это не заблокировано) и в соцсетях, и уже на тех каналах, которые мы назвали. И самое главное, мы видим — вернее, получаем информацию из уст людей, корреспондентов, которым мы привыкли за это время доверять. И всё равно доверяй, проверяй, сверяйся, связывайся со своими друзьями на Укр... в Украине.
Я просто почему поправляюсь. Я в последнем своем тексте, в колонке в «Новой газете» (если меня сейчас вдруг, хотя вряд ли, услышит моя однокурсница и журналист из Одессы Таня Герасимова) привела фрагмент ее обращения к своим однокурсникам — к нам, выпускникам, мы вместе учились.
Это, конечно, был мой косяк. Поскольку я писала в ажиотаже за пару часов этот текст, я написала, набирая на компьютере, «на Украине». И ей послала — просто «Я тебя процитировала, Таня». И она мне вчера просто отчаянно прислала письмо в личку: «Я не могла сказать «на Украине», зачем ты мой текст поправила?». Я ее убедила, что я это сделала не нарочно — это по-прежнему еще такая наша языковая традиция, что ли, с советского времени. Клятвенно ей обещала хотя бы на сайте это поправить. Она пишет: «У нас так никто не говорит». В Одессе!
К. Ларина
―
Это, кстати, очень важный момент. Как жалко!
И. Петровская
―
Она пишет (они русскоязычные; я даже не знаю, они этнические украинцы или нет — мне казалось, русские), что ее дочь, взрослый человек (у нее уже внуки есть, у самой Татьяны), сказала: «Мама, давай постарайся, пожалуйста, меньше говорить на русском языке». Хотя по ее текстам, по текстам Татьяны Герасимовой (повторю, журналист с огромным стажем из газеты) я вижу, как она безупречно владеет русским языком. Наверное, он ее родной, действительно. Вплоть до соблюдения всех правил орфографии, пунктуации и так далее.И если сегодня я слышу это от людей, которых я знаю, которых я даже люблю: «А что же они хотели, когда запрещали русский язык?», — они не запрещали русский язык! А вот теперь они запретят, возможно, русский язык. Возможно, я говорю. И я думаю, даже такие люди, русские по крови, с этим, наверное, будут согласны. Потому что для них это теперь сопряжено вот с этим ужасом и кошмаром.
К. Ларина
―
Добавлю только, что сейчас на русском языке заговорили не только украинские государственные деятели, которые обращаются на русском языке к русским солдатам, к русским офицерам, к русскому президенту, к русским политикам, к русским депутатам, к русским разжигателям войны*. Ты вспомни, сколько раз за это время президент Украины Владимир Зеленский обращался на русском языке. Да что там Зеленский! Сейчас на русском языке уже Борис Джонсон заговорил, обращаясь напрямую. Это, конечно, ужас какой-то! Никогда в страшном сне не могло присниться, что вот так русский язык будет торжествовать на планете. Это страшно.И конечно, возвращаясь опять к теме отношения к этим событиям известных лиц, у которых много поклонников, фанатов: кем нужно быть, чтобы поддерживать это? Я не могу смотреть… Я не хотела про это говорить, но не могу сдержаться, потому что это продолжается. Что творится с моим однокурсником Дмитрием Певцовым, теперь депутатом Государственной Думы, большим начальником, заместителем председателя комитета по культуре. Что он несет, обращаясь в своих социальных сетях к своим поклонникам! Я буквально сейчас, перед нашей программой, перед эфиром посмотрела его очередное обращение, где он говорит: «Вы, те, кто против войны*, не мешайте нашему президенту. Он освобождает Украину от нацистов. Не мешайте ему! Прежде чем кричать «Нет войне*!», подумайте — может быть, вы просто плохо информированы?», говорит мой однокурсник Дмитрий Певцов, который, между прочим, сыграл в своей жизни потрясающую роль сотрудника дипслужбы, МИДа — помнишь, Володина?
И. Петровская
―
Да, «В круге первом».
К. Ларина
―
Который мучился этой дилеммой: что делать, когда ты знаешь, что ядерная война* может начаться? Сообщить об этом миру — и пойти в тюрьму, пойти под расстрел, под пытки и под пулю, под стенку? Или не сообщать и в себе это носить всю жизнь: что ты мог сказать, но не сказал. Это совершенно потрясающая роль, и как он ее сыграл!Я уж не говорю, вспоминаю нашу юность: у нас был спектакль. Мы выпускались в год очередного юбилея Дня Победы. Мы выпускались в 1985 году. Сколько там получается? 40 лет. И наш педагог, наш мастер курса Ирина Судакова очень хотела поставить спектакль по астафьевской прозе. От нас требовали про войну*, обязательно, потому что юбилей, дата — ты что? Мы выпускаемся. И она думала что делать, потому что только патриотическую советскую литературу и советскую пьесу ей пихали. И она взяла потрясающий роман Астафьева «Пастух и пастушка», в котором главную роль сыграл Дмитрий Певцов.
Это про человека, который устал от войны*. Молодой офицер, который является главным героем этой страшной антивоенной саги. Это та самая «лейтенантская проза», про которую мы говорим. И как он устает от войны*! Устает и поэтому говорит: «Я больше не могу воевать. Нет у меня сил. Всё, я устал». И он умирает от этой усталости. Как он сыграл! Вот я сейчас рассказываю и вспоминаю: я как раз там играла его маму, этого героя. Это вообще что происходит с человеком? У него такая трагедия случилась в жизни! Я себе представляю: если бы его сын сейчас был бы жив, он бы его тоже отправил на эту войну*? Как это может быть? Или Владимир Машков.
И. Петровская
―
Вот, я хотела только что про это сказать. Я ахнула. Если ты имеешь в виду продолжение, потому что в начале...
К. Ларина
―
Да, про спектакль «Матросская тишина».
И. Петровская
―
Потому что в начале Машков тоже одобрил то, что происходит, и получил в ответ требование сына Александра Аркадьевича Галича, священника и правозащитника Григория Михнова-Войтенко больше не играть в «Табакерке», в театре имени Табакова пьесу «Матросская тишина», которую там играли в разные годы, по-моему, разными поколениями артистов — пьесу, которую, соответственно, написал отец Александр Галич. Поскольку права принадлежат детям Галича, то как минимум один из детей эти права отзывает и требует после этого обращения худрука театра перестать играть эту пьесу на сцене их театра.
К. Ларина
―
А самое-то главное не только в том, что он поддержал войну*, Владимир Машков, а в том, что там в конце его текста в Инстаграме написано, что следующий спектакль «Матросская тишина» 4 марта: «Мы сыграем, это будет благотворительный спектакль в пользу жителей ДНР-ЛНР». И я, честно говоря, тоже ахнула. Я тебе скажу больше: я не просто ахнула — я написала своему товарищу, нашему общему товарищу, который в этом театре работал когда-то с Владимиром Машковым: «Это не фейк?». И он мне отвечает: «Нет, это не фейк».У меня вопрос: а актеры как-то принимают участие в таком решении, или точно так же, как и россияне, хлебают то, что решил их президент, потому что он избран большинством народа, как они считают? Точно так же и труппа театра, коллектив театра, сотрудники театра должны оставаться такими заложниками единоличного решения художественного руководителя — что он их втягивает просто в какой-то позорный стыд. Там в этом спектакле играют блестящие артисты. Вот они, интересно, согласны с тем, что этот спектакль они сыграют в пользу жителей или, там, защитников ДНР-ЛНР? Они согласны с этим?
И. Петровская
―
Это они должны сами ответить. Но я вспоминаю наш с тобой эфир, разговор недельной дальности, когда мы практически криком кричали: «Посмотрите фильм «Родные» Виталия Манского», который рассказывает о том, какой водораздел прошел после присоединения Крыма, после всех событий на юго-востоке в 2014 году. Какой водораздел прошел по родственникам, по родным людям самого Виталия Манского. И ты сказала тогда, что шире — это водораздел, который прошел по всем нам — и по семьям нашим, и по нашим дружеским сообществам, и по сокурсниками.И вот сейчас это ситуация еще в большей степени показывает: это уже пропасть — даже не водораздел, а пропасть. Это еще одно доказательство и свидетельство преступности всего происходящего. Конечно, это холодная гражданская война*, когда разделяют по этому принципу людей — исключительно «за» или «против», а тех, кто против, начинают считать непатриотами, нерусскими.
Маргарита Симоньян, женщина-мать, написала: «Те, кому стыдно сегодня за то, что они русские — они нерусские». Спасибо большое, мы сами как-нибудь разберемся…
К. Ларина
―
Русские мы или нет.
И. Петровская
―
Не потому, что русские, а потому, что страна, которой очень хотелось и хочется гордиться, к развитию которой, не побоюсь этого слова, к становлению новой страны мы прилагали свои скромные, но усилия в течение всей жизни — она теперь не просто не дает нам повода ей гордиться, она становится международным изгоем. Вы посмотрите: санкции же идут и против спортсменов. Они могут сказать: «Мы ничего не делали». И мы ничего не делали! В этом и ужас, что, по большому счету, до поры до времени все мирились, мирились.Отменены, я вчера прочитала, все зарубежные гастроли Большого театра. Причем всего Большого театра — в смысле, всей труппы. Понятно, что отменены выступления и концерты доверенных лиц Гергиева и Мацуева. И множество санкций, которые ударили...
К. Ларина
―
«Евровидение». Россию исключили из «Евровидения».
И. Петровская
―
Это как раз, возможно, единственный момент, который может даже кого-то и обрадовать. А всё остальное — это правда изоляция. Это правда экономическая — слово хочу приличное подобрать — яма.
К. Ларина
―
Товарищи, вы даже себе не представляете, что нас ждет. Я вспоминаю, в 1984 году у нас была олимпиада в Лос-Анджелесе, в которой нас не было, и у нас была альтернативная — мы устраивали, помнишь?
И. Петровская
―
Да, это было из-за сбитого...
И.Петровская: Это правда экономическая — слово хочу приличное подобрать — яма
К. Ларина
―
Южнокорейского «боинга». И как раз те самые слова произнес Рональд Рейган, тогдашний президент США, про империю зла. Вот мы вновь к этому вернулись. А еще в ту пору, представьте себе, это всё равно было два мира, что называется — мир социализма и коммунизма и мир капитализма. Всё-таки это был, как нам сейчас говорят, многополярный мир. Но с этим раскладом мировое сообщество согласилось после Второй мировой войны, про которую нам, опять же, преподавал урок Владимир Путин. Он всё время про Вторую мировую войну рассказывает нам — что тот мир, который получился после, переделать мы не позволим: тот мир, который сложился после Второй мировой войны.
И. Петровская
―
Еще Владимир Ильич, видишь, неправильно поступил.
К. Ларина
―
Да, «Украина имени Ленина». Но надо же понимать, что мы такой путь прошли с горбачевских времен! Путь попытки самоочищения, развития, включения в цивилизованный мир — вписать себя в мировую историю со знаком не то что плюс, а просто с восклицательным знаком. Это была попытка стать державой мирового уровня. Не Верхней Вольтой, как называли, с ракетами, а державой, настоящим цивилизованным миром. И что получилось в итоге? Что это такое? Как нас сейчас называют во всём мире? Страх и ужас, позор.
И. Петровская
―
Если возвращаться всё-таки к событиям более или менее привязанным к нашей теме, то я 23-го числа посмотрела объявленный заранее на платформе Kion и Premier фильм (простите меня, люди) Тиграна Кеосаяна под названием «Бессмертные».Почему я о нем упоминаю? Потому что, во-первых, если вы помните, этому предшествовала довольно скандальная история, в которой участвовала волей-неволей Ксения Ларина, потому что Андрей Сергеевич Смирнов первой именно ей, задыхаясь от негодования, рассказал, как ему звонил Кеосаян и просил благословения снять ремейк «Белорусского вокзала». И Андрей Сергеевич, человек прямой, сказал, что аналогия между Великой Отечественной войной и колониальной афганской войной в целом настолько неуместная, что не может быть и речи ни о каком благословении. Он ответил: «Ладно, и так обойдемся, без благословения», и таки снял этот фильм.
Действительно, абсолютная канва «Белорусского вокзала» фабульно — не буду пересказывать. Но там вдруг в какой-то момент… Да, действительно, четверо друзей, бывших афганских воинов. Реминисценции в то время, когда они вернулись с войны, как общество их отторгает, кричит: «Мы вас туда не посылали» и говорят, что это решение уже признано ошибочным — посылать туда наш контингент.
Но уже в самом конце вдруг возникает эта тема в разговоре, которую поднимает герой Юрия Стоянова, писатель. В «Белорусском вокзале», мы помним, был журналист, а здесь писатель, который говорит своим этим товарищам: «Как так получилось? Вот был мальчик (про себя он говорит), читал книжки, а потом его выдрали из этой жизни и поставили под ружье. И он мало того что пошел воевать, так его еще и накачали гордостью за это и за страну. А потом прошло немного времени, и эту гордость из него щипцами выдрали».
И второй говорит: «Да, мы не победили». А третий говорит: «А что же, нас победили?». Тот аккуратно: «Ни мы не победили, ни нас не победили». И третий — тот, которого в «Белорусском вокзале», в общем, играл Леонов, сантехник, — вдруг кричит: «Как ты можешь так говорить? Пятая колонна! Ты не забыл (или забыл), как мы там под Кандагаром плечом к плечу сражались, как мы друг друга выручали?». Да, но только непонятно, зачем. Вот этот вопрос не поднимается, безусловно.
А в конце всё равно все эти четыре товарища вливаются в ряды «Бессмертного полка» с фотографией своего умершего уже в мирное время товарища. То есть волей-неволей под песню «Этот день победы порохом пропах» автор и идеолог этого фильма приравнивает эту войну к священной.
К. Ларина
―
Здесь я в пандан можно сразу скажу про Никонова. Ты слышала, что он говорил?
И. Петровская
―
Какой Никонов — Вячеслав? Немножко слышала.
К. Ларина
―
«На все вопросы отвечу вам словами моего дедушки, который 22 июня 1941 года сказал по радио всему советскому народу: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами». То есть еще и нынешнюю войну* они приравнивают к войне Великой Отечественной. Этим питают. Как я понимаю, они наверняка питают, этим дустом посыпают и свои пропагандистские эфиры.
И. Петровская
―
Ты знаешь, вот эту тему, пожалуй... Во-первых, я тебе могу сказать, что поскольку у меня слиплись в один единый кусок все эти ток-шоу, и, в принципе, я удивляюсь, что пока еще сохраняю более-менее (хотя почти невероятно) какое-то равновесие и попытки здравого смысла, но в основном всё-таки всё равно это тема защиты «русского мира» и избавления...
К. Ларина
―
Освобождения Украины от нацизма.
И. Петровская
―
Да, избавление от неонацизма. И под этим предлогом, значит, туда все идут. Но я тебе говорю просто, как силами так называемого «искусства» приравниваются, сравниваются... даже не сравниваются, а как бы объявляются тождественными и равными по своим целям и по своим принесенным во имя родины (там родина тоже упоминается) жертвам две войны*, которые несопоставимы, несравнимы.Даже при советской власти уже одна из них (я имею в виду, колониальная) была признана ошибочной, а потом ее вообще назвали позором. Уж не говоря о том, к чему она привела. Это вспомнил Алексей Навальный в одном из своих последних текстов — что, к несчастью, тут аналогии могут быть прямыми: Афган положил начало развалу Советского Союза и привел в итоге к нему.
К. Ларина
―
У нас, кстати, естественно, у всех, у многих возникают ассоциации вновь, к сожалению — потому что других уже нет, они прямые, — с Германией 30-х годов. Если запрещено сравнивать, ставить на одну доску сталинский режим и гитлеровский, про путинский пока еще никто не говорил.Но мы с тобой сидим, и я вижу новости от Роскомнадзора. Это чудовищно, что происходит! Я не буду сейчас говорить — это вы услышите в новостях. Я так предполагаю, что Алексей Венедиктов на эту тему скажет. Но то, что мы идем вновь просто след в след за Оруэллом, что «война это мир», как было сказано всем жителям этой страны в знаменитой антиутопии — вот мы сейчас это наблюдаем. Дорогие друзья, как бы вы ни старались сказать, что война* это мир — нет, дорогие, это война*. Мы называем эту войной*.
И. Петровская
―
И не только мы называем это войной. Это войной называет весь цивилизованный, как принято говорить, мир. И даже, я думаю, те, кого мы считали своими как минимум союзниками. Нам пора заканчивать. Подводи к песне.
К. Ларина
―
Я уже подвела. Всё.
* - Роскомнадзор считает не соответствующей действительности информацию об обстрелах украинских городов и гибели мирных жителей Украины в результате действий Российской Армии, а также материалы, в которых проводимая операция называется нападением, вторжением, либо объявлением войны"