Человек из телевизора - 2018-08-18
18.08.2018
И. Петровская
―
Доброе утро. Здравствуйте, дорогие наши радиослушатели, да и зрители тоже. В эфире «Человек из телевизора». В традиционном составе. На некотором отдалении от нас, но живая и всегда присутствующая практически рядом Ксения Ларина. Здравствуй.
К. Ларина
―
Доброе утро. Всем привет.
И. Петровская
―
Привет тебе. В студии Ирина Петровская, вернувшаяся из отпуска. И дико соскучившаяся по человекам из телевизора, телевизору. И всем вам. А также за звукорежиссерским пультом Маша Бурсина. Средства связи за время моего отсутствия не изменились, поэтому все равно даже те, кто их помнит, должны все равно сейчас себе записать. +7-985-970-45-45. Это sms. Твиттер аккаунт @vyzvon. Ютуб. И наверное, страничка в фейсбуке.
К. Ларина
―
Да, да, по традиции открыла страничку в фейсбуке. Открыла там все фильтры. Так что любые пользователи фейсбука могут зайти на мою страничку и комментировать наш сегодняшний эфир. Естественно, предлагать какие-то темы для обсуждения. Я написала там уведомление. Сегодня «Человек из телевизора» в своем основном составе. Из отпуска вернулась Ирина Петровская. Насмотрелась телевизора и жаждет поделиться своими впечатлениями с нами. А вы – с нами. Как повелось, в этой программе мы говорим не только о том, что видели в телевизоре, но и о том, чего там не увидели. А хотелось бы. И, конкретного, говорим об альтернативном телевизоре. Который стремительно разворачивается на просторах Интернета. Короче будьте с нами. Пишите.
И. Петровская
―
Исчерпывающе. Только за одной поправкой. Что Ирина Петровская истосковалась, насмотрелась. Должна сказать, что как никогда я в этот раз позволила себе быть можно далекой от этого страшного изобретения человечества. Но на этой неделе, конечно, включилась. Ксюш, я думаю, что нам надо начать с печального.
К. Ларина
―
Да, Ира. Прости, что я сейчас просто скажу сразу. Что мы, пока тебя не было, мы же работали с Левой Гулько, которому большое спасибо надо сказать за то, что он заменил тебя на этом посту. Но мы каждую программу начинали с траурной темы. С прощания. И в итоге получился весь месяц такой почти. Каждую неделю, три недели тебя не было и мы каждую субботу с кем-то прощались. И сейчас опять не исключение, ты абсолютно права. Буквально я сейчас слушала новости и понимаю, что проходит в это время прощание с Эдуардом Николаевичем Успенским.
И. Петровская
―
Да, в Центральном доме литераторов буквально несколько минут назад началось. Потом будут похороны на Троекуровском кладбище. Где уже целый пантеон собирается. И Дима Брусникин, и Угаров там. И кого там только нет. Конечно, Эдуард Николаевич, хочешь ты скажи первая, я дополню.
И.Петровская: Эдуард Николаевич - более естественного и непосредственного ведущего я, наверное, припомнить не могу
К. Ларина
―
Нет, скажи, потому что я, когда вчера песню искала, мне очень хотелось найти что-то из «Гавани», поскольку как мне кажется, как мне кажется, повторю, это самый счастливый период в его жизни. Вот время «Гавани». Когда сначала как радиопрограмма на радио «Россия», потом перекочевала в телевизор. По-моему, на НТВ она шла. На том самом НТВ. Хочу напомнить нашим слушателям, что среди участников этой программы Ира Петровская бывала. Гитару в руки брала и пела в этой передаче. И конечно сегодня в конце мы услышим фрагмент из программы. Дуэт. Потому что Эдуард Николаевич сам ужасно страдал от проблем со слухом. Поскольку понимал, что не очень как певец значимый. Но при этом петь ему ужасно хотелось. И вот всегда ему помогала его партнерша, впоследствии жена. Потом жизнь развела, как мы знаем. Элеонора Филина. И мы в конце услышим их дуэт, по-моему, очень трогательный.
И. Петровская
―
Вот я и познакомилась с Успенским и с Лерой на программе «В нашу гавань заходили корабли» еще в еще радийном варианте. Когда она выходила на «Радио России». Потом она действительно перешла на НТВ, и это был какой-то праздник, даже не знаю, как объяснить. Вот сейчас, когда время всё изменило и повернуло, там было ощущение какой-то абсолютной свободы и естественности. Туда приходили не только простые, что называется люди и приносили какие-то невероятные эксклюзивные варианты и известных и совсем неизвестных песен. И им всем давали слово. Это не были какие-то подсадные люди. Правда, это было целое движение, наверное. Когда вот эта культура отчасти шансон, отчасти какой-то городской фольклор, отчасти иногда даже блатная какая-то музыка. Вот она выплеснулась, потому что была такая народная стихия. И ее полюбили эту программу и зрители, и часто вип-гости. Например, если ты помнишь, туда пришел М. С. Горбачев. И пел там. Все вживую разумеется. С массой накладок. Это не имело никакого значения. Юра Щекочихин.
К. Ларина
―
Можно я в скобочках замечу про Горбачева. Там очень смешной эпизод из воспоминаний самого Успенского. Что ему по телефону позвонил человек, говорит: «Здравствуйте, Эдуард Николаевич. Это Михаил Сергеевич Горбачев». И он не поверил, говорит: «Да ладно, вы шутите. Если вы Горбачев, скажите быстро, как звали Лукьянова».
И. Петровская
―
Я читала, кстати, это.
К. Ларина
―
Это очень смешно.
И. Петровская
―
Там, например, устраивали, я помню, работала в «Общей газете» и в качестве основных гостей был целый десант из «Общей газеты». Недавно это вспомнил нынешний, сейчас он, по-моему, главный редактор «Дождя» Максим Гликин. То есть это был восторг какой-то невероятный. И восторг обоюдный. Потому что и восторгались те, кто выступали и те, кто слушали и смотрели. И сам Эдуард Николаевич более естественного и непосредственного ведущего я, наверное, припомнить не могу. Потому как он действительно абсолютно был в своей стихии. Он не боялся быть смешным, нелепым временами. Он не боялся подпеть. И тогда Лера, это была такая их драматургия внутренняя ведения, как-то намекала, что лучше бы ему и не петь. А он снова вступал и пел. В общем, да, и кстати, я помню, что последний раз я участвовала в этой программе в день, когда под окнами Останкино проходил митинг в защиту НТВ. И программа была записана, но уже не вышла, потому что уже некуда ей было выйти. Уже НТВ очень скоро переформатировали. И «Гавань» туда не вписалась. А, может быть, я не знаю подробностей, может Успенский с Элеонорой просто не захотели сотрудничать, что называется с новой властью. Не знаю. По-моему, потом она снова какое-то время существовала на радио. А потом естественным образом ушла из эфира. Вообще я когда думаю об Успенском, ощущение, что как правильно у нас в «Новой газете» написал сын Димы Быкова Андрей, совсем молодой человек, юный даже можно сказать. Что для многих из представителей его поколения Эдуард Успенским был существом мифическим. Потому что им казалось, что не может сейчас с нами в одно и то же время жить человек, который столько всего напридумывал. Персонажей, которые стали поистине народными. Притом, что мы как бы уже совсем люди старшего поколения тоже помним с детства этих Чебурашку, Крокодилу Гену и песню про «Голубой вагон». Но еще Эдуард Николаевич придумал «Радионяню» знаменитую программу. «АБВГДейку» детскую программу. Более 60 мультфильмов снято по его сценариям.
К. Ларина
―
А литература какая замечательная. Он как раз из тех, которые остаются на несколько поколений. Ты абсолютно права, что мифический персонаж для сегодняшних детей. Потому что они все равно, даже сегодняшних детей, они сегодня проживают те же самые влюбленности в Чебурашку, Крокодила Гену и прочих, прочих. Как когда-то наши родители читали Виктора Драгунского.
И. Петровская
―
Чуковского.
К. Ларина
―
Да.
И.Петровская: Он отстаивал свои авторские права как зверь. Выгрызал
И. Петровская
―
Маршака. Один ряд.
К. Ларина
―
Я помню, что я своему сыну тоже в детстве читала и сама с огромным удовольствием мы вместе смеялись, книжки Успенского. Именно книжки его мы очень любили. Про Веру и Анфису, «Гарантийные человечки». Много еще всего он успел написать. Спасибо ему за это большое. Но, собственно говоря, и «Простоквашино» как литературная основа тоже невероятно смешная и очень семейная история. Он как раз из тех редких авторов детских, как и Драгунский, которые писали для семьи. Что называется для семейного чтения. То есть не чисто такая совсем направленная сюси-муси детская литература. Это литература с какими-то подтекстами. Это только люди, которые советскую жизнь прожили, они понимают ценность таких шуток, второго плана, ценность подтекста. Вроде как для детей, но одновременно и для взрослых. Это большая редкость и большой дар.
И. Петровская
―
А еще я вспоминаю, что он продолжительное время, до прошлого года довольно регулярно звонил мне, как правило, поделиться каким-то абсолютно возмутительным с его точки зрения впечатлением, не впечатлением, а возмутительным каким-то зрелищем, которое он увидел по телевизору. И в том числе это касалось, конечно, и его самого. Потому что телевизор очень любил обмусоливать разные подробности его личной жизни и даже сейчас, когда на следующий день после того, как стало известно о его смерти, обе естественно программы и Малахов и Борисов вышли вроде бы с трогательными воспоминательными и поминальными разговорами. Но непременно пытались пролезть в его личную жизнь, в его жен. Одна из программ так и называлась «Прощальная исповедь его бывшей жены». И там кто-то из гостей, в конце концов, не выдержал и сказал, что давайте хотя бы когда он сейчас еще, только-только, мы еще не успели его похоронить, давайте говорить о творчестве и о том…
К. Ларина
―
Это Ксения Молдавская выступила.
И. Петровская
―
Она, по-моему, у Малахова сказала.
К. Ларина
―
Я как раз Малахова посмотрела тоже. С самого начала меня это всё начало раздражать, когда он появился с двумя плюшевыми игрушками. Вот в этом всем какая-то запредельная фальшь. Не веришь ни единому слову. И пошлость абсолютно. Мы на это обречены, Ира, к сожалению. Мы обречены на это. Я думаю, что сейчас еще и жены появятся какие-нибудь. Еще какие-нибудь обманутые девицы появятся наверняка. Потому что вчера в фейсбуке поругалась уже с одной женщиной, которая там начала писать в спину мертвому человеку, еще действительно тело его не погребено. Уже стали писать, каким он был человеком. Какие-то мерзости запредельные. Для меня это, конечно, все невозможно. Но он я думаю, это понимал прекрасно. Потому что он человек был, если мы переходим к его облику человеческому, а не только обсуждаем грани его таланта, он был абсолютно открытый. И тем самым уязвимый. Открытый во всем. И в разводах, и в любовях. И в бешенстве, и в ярости и своих каких-то претензиях авторских. Когда он подавал иски в суд, защищая свои авторские права. Он абсолютно был открыт. Такие люди обречены на посмертную долгую славу в плохом смысле этого слова. Будут сейчас трясти грязное белье по всем каналам. Я думаю, что он это предполагал, как человек мудрый, опытный. И остроумный. Но ты права по поводу того, что он тебе звонил и возмущался всякими мерзостями в телевизоре. Вот про это в телевизоре никто не скажет. Между прочим. Когда про него сейчас говорят с умилением. Что он герой нашего детства, автор, папа Чебурашки. Он был невероятно граждански активным. И открытым человеком. Он имел смелость сказать о каком-то событии, явлении абсолютную правду, назвать вещи своими именами. Я прекрасно помню, когда начались события, связанные с Крымом, с Украиной, как он об этом говорил. Где мог. А где он мог сказать. В фейсбуке, может быть у нас на радио, или дать интервью на эту тему, но не федеральным, естественно, СМИ. А те, которые готовы это напечатать. Поэтому про это тоже не стоит забывать. Когда мы обсуждаем его фигуру. Это человек был открытый, смелый, граждански очень честный и активный.
И.Петровская: Это была глыба реальная, и его утрата для огромного количества его читателей это личное горе
И. Петровская
―
А потом вовсе не означает, что как они говорят «папа Чебурашки», кота Матроскина и прочее, и детский писатель обязательно должен быть добрым, милейшим человеком. Наверное, и даже уверена наверняка, действительно Эдуард Николаевич был добрым. Но он не был милейшим. Он был сложным человеком. Он был человеком, который был способен испортить и портить нервы не людям даже, а целым организациям. Он отстаивал свои авторские права как зверь. Выгрызал. Поэтому репутация у него была вот такого человека нетерпимого, бесконечно с кем-то находящимся в разных судебных распрях. Но с другой стороны он и добивался. В нашей стране, где на авторское право плевали с высокой колокольни, думаю, еще долго будут плевать, он добивался своего. Потому что он был абсолютно в полном праве. И в этом смысле да, он был автором, не папой, а все-таки автором всех произведений и персонажей. Которые пытались воткнуть куда только ни пытались. Использовать этот практически мировой бренд. Но еще раз повторю, что совершенно это не значит, что он должен был быть всем хорош, всем мил. Он был такой, какой он был. И вот правда, я не знаю, я до какого-то, чуть ни внутренней истерики переживала, когда смотрела, как, во-первых, его снимают. Это специально, понимаешь, камера приезжает к человеку, который выглядит уже понятно, как. И эта камера его объезжает со всех сторон. Чтобы показать его практически предсмертную уже слабость, худобу и так далее. И вот, правда, ей-богу, с одной стороны думаешь, ну вот да, вспоминают, хорошо, спасибо вам. Думаю, что и сегодня еще в каких-нибудь форматах будут вспоминать. А с другой стороны…
К. Ларина
―
А ты слышала мой эфир, который был в январе с ним?
И. Петровская
―
Да, да.
К. Ларина
―
Ты знаешь, это было, конечно, тяжелейшее испытание. Для нас всех. Для меня как для ведущей, для наших…, и для всех, кто помогал осуществить. Это поразило, я хотела очень его позвать. Понимая, что он в таком тяжелейшем состоянии. Думаю, рискнем, в конце концов, вдруг приедет, сможет. Вдруг он себя хорошо чувствует. И он вдруг сказал: «Я приеду». Он приехал в эфир в студию. И единственное, когда мы закончили запись, я потом попросила наших коллег, чтобы они все-таки в Ютуб не выкладывали. На сайт. Потому что ты права абсолютно, такие вещи не стоит показывать, зачем это. Чтобы человека разглядывали. Он был невероятен все равно, я вспоминаю, что чувство юмора у него такое было, таким, чем он всегда выделялся. Почти сарказм язвительный. И конечно, это было ощущение прощания. Мы все понимали, что скоро-скоро мы скажем «прощайте, Эдуард Николаевич». Ну вот сколько прошло времени с тех пор. Кстати, кажется, что те кадры, которые они показывали в эфире то ли у Малахова
И. Петровская
―
И у того, и у другого.
К. Ларина
―
Да, это было до, это не февраль 18-го года, это было раньше. Потому что я когда готовилась к тому эфиру, который был в январе, 14 января, я как раз смотрела все интервью, которые были до этого. И в том числе видела эти встречи у него дома, когда он уже был совсем плох. В инвалидном кресле. И совсем уже было тяжело. Про девочек своих рассказывал. Которые с ним рядом сидели. Дочки его приемные. Жена его. В общем, светлая память человеку.
И. Петровская
―
Да, и приходится все равно прощаться.
К. Ларина
―
Опять будут сейчас ругаться, что полпрограммы говорили на одну тему.
И. Петровская
―
Да, мы говорили на одну тему, потому что это на самом деле была глыба реальная, и его утрата это для не только тех, кто его знал, для нас в частности, я думаю, что для огромного количества его читателей разных поколений это личное горе и потеря. Ну, а, так или иначе, все равно нам приходится переходить к другим темам.
К. Ларина
―
Я можно спрошу, чтобы с этого начать, что меня очень интересует, возвращаясь, к событиям что называется. Это «Марш матерей», который мы все смотрели, переживали. Скажи, пожалуйста, что-то было в телевизионном официальном эфире. Вообще это событие каким-то образом отражалось?
И. Петровская
―
Нет, ну понятно, что это был «Дождь», можно считать официальным эфиром.
И.Петровская: Они вышли со своими игрушками, с игрушками своих детей. И получилось вполне впечатляющее мероприятие
К. Ларина
―
Нет, я имею в виду, нет, конечно.
И. Петровская
―
Из того, что я видела, какие-то маленькие были кусочки безоценочные на «России-24». А в эфире Первого, Второго и НТВ не буду врать, может быть нам подскажут, может я что-то пропустила, но я не видела. Хотя я старалась специально это посмотреть. А так, конечно, это тоже огромное событие. Которое я думаю, что войдет в историю гражданского общества. Того самого минимального пока в нашей стране. Что вот, сколько было девушек наших женщин…
К. Ларина
―
Восемь. Те, которые выходили на Красную площадь…
И. Петровская
―
Абсолютно. Кстати, совсем незамеченных. Ни одна из них не замечена ни в каком политическом активизме официальном.
К. Ларина
―
Я бы так не сказала.
И. Петровская
―
Татьяна Лазарева…
К. Ларина
―
Аня Наринская. И Таня Лазарева, и Варя Горностаева. Они постоянные участники всех больших митингов и акций…
И. Петровская
―
Само собой. Но я имею в виду другое. Они не официальные политики, не занимаются ни оппозиционной, никакой другой политикой. Они занимаются своим делом. Естественно, они ходили на все акции и тоже и на марши и так далее, как ходило большинство приличных людей. Не занимаясь при этом…
К. Ларина
―
А здесь очень маленький зазор между участием и организацией. Ей-богу. Его совсем нет. Те, кто приходят туда на все акции, они рано или поздно чего-нибудь организуют. Для меня здесь нет, я не согласна с такой оценкой. Что вышли люди аполитичные.
И. Петровская
―
Я не сказала слово «аполитичные». Не надо. Я сказала, что они не занимаются активной политикой. Они не вовлечены ни в какие движения.
К. Ларина
―
Ну а кто занимается. Тот же Сережа Пархоменко тоже не занимается активной политической…
И. Петровская
―
В большей степени, потому что…
К. Ларина
―
Но он не раз был среди организаторов и заявителей различных акций.
И. Петровская
―
Я имею в виду не какие-то политические организации. Хорошо, оставим эту тему. Но в любом случае они, не взирая ни на что, на угрозы, которые им поступали, какие-то предостережения, не знаю, как они назывались, которые им приносили на дом в день этого митинга, тем не менее, даже не митинга, а марша. Шествия. Они вышли со своими игрушками, с игрушками своих детей. И получилось вполне впечатляющее мероприятие.
К. Ларина
―
Не то слово. Я смотрела по «Дождю», естественно дождь по «Дождю» я смотрела, потом я хочу сказать, могу отдельно спасибо Саше Плющеву. Который вел прямую трансляцию. Они сами туда пошли с Фельгенгауэр. И просто включили свой айфон и шли, шли, просто это был абсолютно такой онлайн.
И. Петровская
―
И канал «Настоящее время», я тоже там смотрела.
К. Ларина
―
Да, Саша Сотник вел прямой эфир у себя на своем канале. Так что информацию можно было найти, ну конечно, радио «Свобода» вели прямую трансляцию на сайте. Так что можно было найти информацию об этом.
И. Петровская
―
И самое главное, что на следующий день, связано это или нет, скорее всего, связано, все-таки произошло то, за что вышли люди на это шествие. Девочек…
К. Ларина
―
Было понятно, в этот день они подали ходатайство.
И. Петровская
―
Я просто говорю, это произошло. Связано это, не связано. Само так получилось.
К. Ларина
―
Я думаю, что это подтолкнуло.
И. Петровская
―
Ну, наверное, подтолкнуло. И честь и хвала в общем, это наши коллеги в большинстве своем. У нас сейчас новости, потом продолжим.НОВОСТИ
И. Петровская
―
Мы продолжаем нашего «Человека из телевизора». Человеки здесь. Ксения Ларина, Ирина Петровская. Маша Бурсина за звукорежиссерским пультом. Тут меня поправляют. «Ирина Евгеньевна, как же так, «Нашу гавань» не только покинул, захваченный НТВ, но и ушло с командой Киселева на ТВ-6 и ТВС», – Кирилл из Санкт-Петербурга. А еще тут же кто-то написал, что на Пятом канале выходило. Ну вот уже память отказывает, потому что столько всего за этот период происходило. Да, конечно, они ушли. Но просто ТВ-6 и ТВС просуществовали совсем недолго. И «Гавань» тоже потом места не нашлось. Я думаю, в большой степени из-за того, что совершенно Эдуарда Николаевича нельзя было построить и вписать.
К. Ларина
―
Неуправляемый человек.
И.Петровская: Там не сюсюкают по отношению к больным детям. Рассказывают о их жизни в предлагаемых обстоятельствах
И. Петровская
―
В хорошем смысле слова. Мы дальше продолжаем.
К. Ларина
―
Просят тут, могу назвать три волшебных слова. Просят про Доренко у Дудя, про Лайму Вайкуле, которая стала очередной жертвой телевидения. Как в песне Высоцкого. И, конечно, сериал «Красные браслеты», который просят обсудить. С чего начнем?
И. Петровская
―
Давай с «красных». Потому что мы никогда не успеваем ни до чего полезного дойти и хорошего. Почти никогда. Я посмотрела все 8 серий, которые на сегодняшний момент побывали в эфире. Притом я подгадала так, чтобы посмотреть их все подряд. Не прерываясь. Не отвлекаясь. И еще 4 серии нас ждут на следующей неделе. Должна сказать, что это… Ты посмотрела?
К. Ларина
―
Да.
И. Петровская
―
Я считаю, что это, в общем, событие для нашего телевидения. Потому что и сериал высокого качества, и темы и герои совершенно для нашего телевидения нетипичные. И, в общем, все, что можно хорошего сказать, я бы сказала про этот сериал. На самом деле в него сложновато въезжать. Первые пару серий я немножко так себя заставляла. Потом ты как-то оказываешься внутри всей этой истории. И перестаешь там видеть болезнь, смерть, не потому что кто-то от них отвлекает. Нет. Боже упаси. Как раз там соблюдено, чувство меры есть во всем. Там не смакуются самые страшные темы. Там не сюсюкают по отношению к больным детям, подросткам. Там рассказывают о жизни вот этой группы людей, подростков, вот в этих предлагаемых обстоятельствах. В которых они проявляются, в которых они живут. Потому что все равно это их жизнь, им еще сложно осознать, что для кого-то она окажется конечной. Много было упреков, я прочитала, что не бывает такой больницы, нет таких врачей. Нет такого здания, которое стоит на берегу моря. Для меня с какого-то момента это перестало иметь вообще какое-либо значение. Да, они создали некую идеальную модель. Я имею в виду автор сценария и режиссер Наталья Мещанинова. И вот в этой идеальной модели некоего учреждения медицинского существуют и живут люди совершенно без скидок на то, что они больны, на то, что у них у кого-то нет ног, кто-то находится в коме. Все равно на первом плане тут человеческие взаимоотношения, познания этими очень молодыми людьми самих себя. Умение или на наших глазах они учатся выстраивать отношения со своими ровесниками. В общем, я тебе должна сказать, что давно на меня не производило впечатления такого, тем более такое нетипичное телевизионное произведение.
К. Ларина
―
Я могу сказать, что я, конечно, как всегда столько… важно понять, откуда это все берется. Почему сериал лежал столько времени. Он в 15-м году уже был готов. Три года лежал. Тут, как я поняла объяснение простое. Что украинское производство сериала, и актеров очень много украинских, вообще творческая группа, она наполовину украинская, наполовину российская. И они завершили съемки в ноябре 14-го года. Когда уже все полыхало. Поэтому я думаю, что с этим связано, что так долго лежал и что его не показывали. Тут показали его все-таки все равно в мертвый сезон. Август месяц. Не время для громких премьер. Тем более таких событийных как Ира его оценивает. Теперь что касается первоисточника. Тут стоит напомнить слушателям, что это адаптация испанского сериала, который был снят, по-моему, в 10-м или 11-м году. Адаптация испанского сериала, который очень популярен во всем мире. И уже есть адаптация к моменту выхода российской версии, уже есть версия американская, немецкая…
И. Петровская
―
Девять или десять адаптаций уже есть.
К. Ларина
―
Я посмотрела пару серий испанских. В середине своего просмотра российского: а посмотрю-ка, что там. Потому что есть вещи, которые меня там очень сильно смущают. Прежде всего, конечно, как ты говоришь предлагаемые обстоятельства, но имеется в виду не болезнь, а условия содержания, условия жизни, предлагаемые обстоятельства, в которых существуют эти герои. Конечно это абсолютная сказка. Для нас это абсолютная сказка. Утопия такая. Но вот испанский сериал ты не посмотрела ради интереса?
И. Петровская
―
Нет.
И.Петровская: Это история про преодоление, про взросление этих людей. Про жизнь и смерть, в конце концов
К. Ларина
―
Вот придешь домой, набери в Интернете и просто посмотри ради любопытства. Это абсолютно один в один снят, то есть там все, начиная от интерьеров больницы, заканчивая героями, их одеждой. Диалоги. Там абсолютно полностью и целиком, наверное, это по договору, потому что в титрах обозначено, что это адаптация испанского сериала. Это как мюзиклы у нас делают в России на русском языке, только все то же самое, что в оригинале. По договору. Судя по всему, здесь такой договор, что шаг вправо, шаг влево невозможен. Для меня это было очень важно понимать, потому что я знаю, и ты знаешь Наталью Мещанинову как режиссера, который проповедует абсолютную правду жизни. И вот ее фильм «Комбинат «Надежда»» в свое время произвел невероятное впечатление, эффект именно благодаря ее точному взгляду на мир, на окружающую среду. На человека в этой среде. То есть никаких претензий, скажем так, к правде, к натуре невозможно ей предъявить. Здесь меня это удивило, когда начала смотреть. Как будто не она снимала. Интерьеры, эти больницы, чистые вылизанные коридоры, эти ухоженные врачи. Дети. Ты не обратила внимания или ты говоришь тебе это неважно, а я не могу такие вещи принимать, когда все люди одеты как из магазина. Как будто только что сняли одежду из магазина из бутика и надели. И переодеваются каждый день. То есть я так понимаю, если говорить о нашей действительности этого быть не может нигде и никогда. Ну, может быть где-то в какой-то уникальной больнице, которую курирует лично Владимир Путин может быть такие условия и есть. У нас это невозможно. Поэтому я, конечно, преклоняюсь перед актерами как всегда, которые, преодолевая эту абсолютно фальшь для России, заложенную в этой адаптации, они стараются быть убедительными и у них это получается. Я бы тут просто, если говорить об актерских работах, я бы назвала в этой актерской работой Мадлен Джабраилову. Которая сыграла мать ребенка, героя, который лежит в коме. Идет все повествование. И ребята, конечно, все прекрасно играют. Но вот я себе представила, если бы такой сериал снять по правде, по-настоящему, об этом преодолении, которое знакомо каждому человеку, который переживает болезнь. Физическую или какую-то страшную неизлечимую. Это был бы, конечно, сильнейший взрыв для публики, для аудитории в нашей стране. Здесь, конечно, это очень симпатично, спасибо, что они это сделали. Но мне очень жаль, что это могло бы прозвучать совсем по-другому. А так, конечно, наверное, ты права.
И. Петровская
―
Поверь мне, для меня в какой-то момент перестало иметь вообще значение, в каких интерьерах это происходит. Я просто понимаю, что, во-первых, законы адаптации, но не все зрители про это понимают и знают. А самое главное, что все про нашу медицину, больницу, мы все прекрасно знаем. Про врачей. Про замотанность. Про униженных больных и еще более униженных их родственников. Но тут не про это история. А история именно про преодоление, про взросление этих людей. Про жизнь и смерть, в конце концов. Самое главное то, о чем всегда говорит искусство любое и даже иногда и сериалы до этого дотягиваются.
К. Ларина
―
Давай про Доренко.
И. Петровская
―
Сейчас. Подожди секундочку. Что касается твоей версии, почему долго лежало, все-таки мне кажется не вполне она правильная. Потому что за это время этой продукции с Украиной было очень много на экране. И Петр Лещенко, по-моему, и много чего.
К. Ларина
―
Показывали, вспомни когда.
И. Петровская
―
Летом. Да.
К. Ларина
―
И тоже сколько он лежал времени.
И. Петровская
―
Не лежал. Может быть, это одна из каких-то косвенных причин…
К. Ларина
―
Премьера прошла на «Интере», судя по всему.
И. Петровская
―
Да.
К. Ларина
―
Еще один сериал Хомерики на прошлой неделе был сериал «Тайна города «Эн»». Тоже прошел на «Интере» премьера.
И. Петровская
―
Самая главная я думаю причина, уже «Красные браслеты» когда-то какое-то время назад объявлялись их премьера на Первом канале и потом она как-то отменилась. Это боязнь, напугать, расстроить зрителя.
К. Ларина
―
Наверное, ты права.
И. Петровская
―
Зритель, который у нас привык либо иногда гладить по головке хорошеньких детишек, но не привык говорить о самом тяжелом, тем более применительно все-таки к детям. Изредка устраиваются акции тем же Первым каналом во время «Голоса», когда презентируются разные фонды. И люди могут направлять свои средства на помощь больным детям. Онкологическим и так далее. С особенностями. Но в целом наша публика очень старается от этой темы отстраниться. А телевидение в свою очередь ее успешно от этой темы отстраняет и оберегает. Поэтому я думаю, что скорее в этом причина.
К. Ларина
―
Может быть наша публика и не готова, но допустим, ты же понимаешь, про что я говорю.
И. Петровская
―
Я понимаю.
К. Ларина
―
Не мои претензии, а мои сомнения. Я вот все-таки остаюсь при том мнении, что если такие вещи брать, надо их брать по-настоящему. Потому что это такая утешительная сказка. Люди, которые с этим сталкиваются в реальной жизни, они прекрасно понимают степень неправды, заложенную здесь. Опять же, возвращаясь к испанскому сериалу и к немецкому, и американскому, и вот ты просто глянь, посмотри. Там это естественна среда. Там ничего не вызывает раздражения. Да, там тоже рассказ о жизни и смерти и преодолении. Но в этом преодолении участвуют все люди, совершенно вот это как такое общее движение преодоления. Со стороны врачей, больницы, родных, которые не бросают или наоборот бросают, или наоборот не могут пережить, не могут помочь, не могут поддержать. Это все очень естественная среда. А здесь, да, прекрасно выписан сценарий, прекрасно выписанные отношения. Опять же повторю, не адаптированный сериал, не помню фамилию, испанский автор, который собственно сам это все пережил в своем детстве. И он про это написал. Он как бы тот самый мальчик Рома, от лица которого ведется рассказ. Но здесь прекрасно выписанные характеры и отношения людей. В абсолютно искусственной среде. Вот что меня смущает. Скажем так, не дает той самой силы эмоциональной, которой мог бы быть заряжен…
И. Петровская
―
Я бы назвала ее не искусственной, а идеальной. Это некая, я понимаю, я не видела пока первоисточник, но для наших обстоятельств это некая идеальная среда, которую в частности, например, пытается у себя создавать Нюта Федермессер. Которая всегда говорит про хоспис, что хоспис это не про смерть, это про жизнь. Еще какие-то уже появляются клиники, которые возможно в каком-то… Жаль только жить в это время прекрасное уж не придется, конечно, ни мне, ни тебе. Но все равно это некая модель, в которой должны существовать все люди, попадающие в такие тяжелые жизненные обстоятельства. Возможно это здесь как специальный прием.
И.Петровская: Лайма обвинена в том, что, а сало русское едят, - примерно такой смысл всех обвинений в ее адрес
К. Ларина
―
Я не думаю, что специальный прием. Я думаю, что у них не было вариантов. Нужно было, если делать, то просто абсолютная калька, только на русском языке. Это всегда неудачно. Прости меня. У нас «Родина» помнишь, Лунгина. Просто был ужас. Они тоже в такой искусственной среде существовали. Все эти люди, которые якобы боролись с террористами чеченскими. Машков там играл. Помнишь. Плавали в каком-то аквариуме. Неопознанном.
И. Петровская
―
Там не было ничего, ни психологии, ни психологизма. Ни переживаний по большому счету, которые могли по этому поводу у зрителя возникнуть. А здесь все это возникает, здесь есть драматургия, здесь есть…
К. Ларина
―
Я могу тебе привести пример фильма про это, на эту очень тонкую тему. Это фильм «Класс коррекции» Ивана Твердовского. Ты видела?
И. Петровская
―
Да. Но это совсем другая…
К. Ларина
―
Это реальная история. Это так, как в жизни относятся и к этим людям и к этим детям, и что им приходится преодолевать. И какие внутри этого закрытого комьюнити происходят события и как они выясняют отношения. И сколько в этом жестокости немотивированной и обиды на жизнь, которая тебя бросила вот в это. И как они из этого пытаются вылезти. Вот тебе, пожалуйста, два абсолютно разных взгляда. На мой взгляд, тот, который делает Твердовский он важнее для нашей страны. В этом есть смысл какой-то. Он как раз и призывает к тому, чтобы другое отношение, чтобы были изменения везде, и внутри человеческого отношения к этим людям и внутри пространства медицинского. Ну что ты.
И. Петровская
―
И все-таки я настаиваю на том обычно, на чем ты настаиваешь. Что если возникает ощущение художественной правды, то художественная правда неравнозначна часто бывает.
К. Ларина
―
Да я согласна.
И. Петровская
―
Это разные все равно вещи.
К. Ларина
―
Но именно, тогда я тебе скажу так. Именно художественной правды мне здесь и не хватило. Ее здесь для меня нет. Она искусственная. Правда не художественная. Она искусственная. Она не естественная. Это правда даже не знаю, как тебе объяснить. Такие условия, они не могут ничего создать в этих условиях искусственных. Там, где организм живой не выживает. Понимаешь? Такое замкнутое пространство. Стеклянное, пластиковое.
И. Петровская
―
Не знаю. Еще раз повторяю, что для меня в какой-то момент это отодвинулось на какой-то там 25-й план, потому что я слежу за конкретными, во-первых, за развитием каждой судьбы каждого сюжета, каждого персонажа. Во-вторых, понятное дело, за самим просто сюжетом. И будем еще неделю за этим следить. И вернемся еще через неделю, я думаю…
К. Ларина
―
Ты посмотрела уже.
И. Петровская
―
Я еще не посмотрела. Я посмотрела 8 серий, которые выложены, которые были уже в эфире.
К. Ларина
―
Я досмотрела до конца. Он уже есть.
И. Петровская
―
Да.
К. Ларина
―
Но мы с тобой проболтали. В наших спорах как всегда истина не рождается. В наших спорах рождаются эмоции только. Бесконечные. Но истины никакой нет. И не знаю, народ что думает, не знаю, что они говорят. А то мы все равно уже не успеем ничего обсудить. Ни Доренко, ни Лайму Вайкуле.
И. Петровская
―
«Про Доренко опять не успеете, - пишет какой-то Сергей, - словоблудие снова». «Тетки, не заболтайте две темы». Вот за теток, что называется, ответите.
К. Ларина
―
Ну хорошо, мы про Доренко и про Лайму еще поговорим, я думаю. К следующему нашему эфиру еще кто-нибудь появится.
И. Петровская
―
Собственно, Лайма встала в один ряд с некоторыми другими, прежде замечательными людьми, которые имели неосторожность высказаться по поводу того или иного политического события. Лайма, в частности отказалась…
К. Ларина
―
Она не высказалась.
И. Петровская
―
Это ее высказывание.
К. Ларина
―
Она теперь оправдывается по всем каналам. Ты обратила внимание?
И. Петровская
―
Да, но она не захотела ехать в Крым. После чего, разумеется, была подвергнута общественному остракизму и обвинена в том, что, а сало русское едят, - примерно вот такой смысл всех обвинений в ее адрес. Собственно, эту тему можно считать исчерпанной, поскольку не она первая, не она последняя. Слава богу, всегда есть, на кого кинуться и немножко погрызть. Доренко, к сожалению, мы не успеваем обсудить.
К. Ларина
―
Но возьмем.
И. Петровская
―
На следующей безусловно, неделе мы вернемся, потому что это такой знаковый был эфир, продолжающий некоторую тему у Дудя, вот персонажей и героев отчасти вчерашних дней. Невзоров мы знаем, был у него очень экзотический персонаж. И соответственно обсудим я думаю, а вы к этому моменту посмотрите у Дудя. Найдите. Чтобы быть полноправными участниками этого нашего разговора. Мы движемся к концу. Да, у меня накидано аж 10, но мы их никогда не успеваем обсудить. Но некоторые долгоиграющие. И мы к ним еще обязательно вернемся. Завершай.
К. Ларина
―
Мы возвращаемся опять к печальному событию. К прощанию с Эдуардом Николаевичем Успенским. Я говорила, что песню хотела выбрать из «Гавани». Это песня одна из таких трогательных, называется она «Трубач», которую на очередной юбилей Эдуарда Николаевича они исполняли. Это был, по-моему, 2007 год. Эдуард Николаевич Успенский и Элеонора Филина.ПЕСНЯ