Дворцовая площадь, д. 2 - 2011-10-02
К. БАСИЛАШВИЛИ: Она, конечно, ниже нерукотворного памятника Пушкина, но, тем не менее, 47 с половиной метров – создание Огюста Монферрана, Александровская колонна, которой могло и не быть, как следует из рассказа Виктора Файбисовича, заведующего закупочной комиссии Эрмитажа. История эта полна дипломатических и, как принято сейчас говорить, аппаратных игр.
В. ФАЙБИСОВИЧ: В середине ноября 1812-го года в журнале «Сын Отечества» появилось письмо к издателям из Тамбова с предложением воздвигнуть на Дворцовой площади в Петербурге памятник императору Александру Первому. «Первые книжки вашего журнала дошли до нас вместе с известиями об освобождении Москвы и о разбитии французской армии, - сообщал редактору некто, скрывшийся за монограммой А. П., - и, сравнивая древние времена с нынешним, вспомнил я, что некогда римский народ после сражения при Каннах объявил благодарность консулу Варрону за то, что он не отчаялся в спасении республики. Вдруг воображение перенесло меня в Петербург. Мне казалось, что все сословия государства участвуют в подписке, скоро со всех сторон империи знатные суммы стекаются, Мартос работает, блистательный памятник воздвигается посреди Дворцовой площади». Вот это предложение оказалось первым предложением по созданию памятника императору Александру на Дворцовой площади. Как видите, оно было связано с именем Ивана Петровича Мартоса – именно он должен был, по замыслу этого тамбовского мечтателя, поставить памятник императору Александру. Этим тамбовским мечтателем оказался не кто иной как Сергей Семенович Уваров, который скрылся за этим псевдонимом.
В апреле 1814-го года стало известно, что русские войска вошли в Париж. Это известие привез Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, и после этого в Петербурге собрались Священный Синод, Сенат и Государственный совет, которые на совместном заседании приняли решение о поднесении императору Александру титула Благословенный, о выбитии медали в его честь, как говорилось в постановлении этого совещания, и об установке ему памятника на Дворцовой площади в Петербурге. Но не тут-то было. Император Александр категорически отказался от медали, от установления памятника и от принятия титула Благословенный.
Третьего августа 1814-го года в Петербурге стало известно, что никакого памятника, никаких медалей в Петербурге установлено быть не может. Однако, идея столпа, то есть, колонны в честь победы над Наполеоном, неожиданно была реанимирована, когда в 1829-м году император Николай Павлович повелел установить колонну в память о своем порфирородном брате Александре Первом на Дворцовой площади. Это был своего рода ответ на воздвижение в 1806-м – 10-м годах в Париже на Place Vendôme знаменитой Колонны Великой Армии, для облицовки каменного сердечника которой была использована бронза орудий, захваченных императором Наполеоном в битве при Аустерлице.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Александровская колонна теперь тоже экспонат музея, на хранении у Эрмитажа. Прикоснуться рукой к памятнику, как это было совсем недавно, а тем более залезть на постамент в порыве празднования – невозможно. Колонна окружена дополнительным заграждением. На заре советской власти ангела на верхушке колонны хотели заменить на фигурку Ленина, но идея эта, как ни странно, власть не увлекла. А ведь легенда утверждает, что у ангела монархическое, самого Александра Первого лицо. Но сотрудники Эрмитажа, рассмотревшие ангела вблизи, сомневаются в сходстве. А вы уже поняли: это наш первый, но далеко не последний сюжет об Александровской колонне.