Настоящая верность - Дворцовая площадь, д. 2 - 2011-05-22

К.БАСИЛАШВИЛИ: Золотой ключик все же существует. И хранится он у Михаила Гурьева. Он заведует лабораторией научной реставрации часов и музыкальных механизмов Государственного «Эрмитажа». С настоящим большим ключом мы проникаем через ленточку прямо в экспозицию. Служебное положение мастера позволяет. Подходим к строгим часам. Их преданный граф Алексей Аракчеев заказал в 1825 году в память о своем патроне – императоре Александре Первом. Ключик поворачивается, еще секунда, и крошечные молоточки заговорят. Так звучали часы в гостиной у Аракчеева. А вот в музее они долгое время молчали. Михаил Гурьев вспоминает о сложной реставрации.

М.ГУРЬЕВ: Часы уникальные, часы по-своему замечательные. Часы-памятник. Когда часы к нам попали в руки, часы были в хранении, часы не были на экспозиции, часы не работали. Более того, у них не было часового механизма, у них довольно много чего отсутствовало по оформлению бронзовому, ну и всякие мелкие дефекты, расшатанные, грязные. Но часы, безусловно, стоили того, чтобы ими заниматься, работа была длинная. Механизм был утрачен, а часы изначально были (неразб.) в имении Аракчеева. Потом перевезли их после революции уже сюда. По дороге потеряли механизм, зато орган доехал практически целиком. Механизм нам пришлось подобрать. Сначала мы нашли старый, переделали его, чтобы он соответствовал всем размерам нужным. А потом случайно в Павловске, в хранении, нашли родной. ГОЛОС: Совершенно невероятная история. М.ГУРЬЕВ: Уже просто глаз наметан, ты знаешь, что это должно быть, и он там лежит, голый механизм, без стрелок, без маятника, без колокольчиков, что-то щелкает в голове, и ты начинаешь соображать, что где-то ты видел место для этого механизма. Это трудно объяснить, но это так. Поставили его, очень своеобразный механизм, с тремя колокольчиками. Из десяти одиннадцать час смерти пробивает довольно сложным образом, год смерти. Реставрация, как и изготовление – это значит, несколько мастеров работают. Один человек занимался часовым механизмом, один правил корпус, один делал механизм органа, и еще один человек, мебельщик, занимался деревянной частью – это мехи, лады и трубки. Где-то в общей сложности за полгода мы его сделали, в общем, это был ударный экспонат. Когда, допустим, возили их в Утрехт на выставку «Музыкальные автоматы императоров», и на фоне, допустим, Лувра или Метрополитена мы выглядели очень достойно, потому что наши часы звучали, функционировали лучше. К.БАСИЛАШВИЛИ: Аракчеевские часы, в принципе, автоматически могут исполнять мелодию «Вечной памяти» ежедневно в час смерти императора, 10.50 ровно. Но, чтобы сохранить механизм, часы заводит сам Михаил Петрович. Так что ловите его, например, в среду, в зале 184, когда главный по эрмитажным часам обходит своих питомцев с большим и явно волшебным ключиком.