Людмила Штейн, Никита Купреянов, Алексей Малышев, Кирилл Говорко, Алексей Сидоров, Сергей Кудрявцев, Влад Кипелов - Один - 2017-06-17

17.06.2017

Людмила Штейн, Никита Купреянов, Алексей Малышев, Кирилл Говорко, Алексей Сидоров, Сергей Кудрявцев, Влад Кипелов - Один - 2017-06-17 Скачать

А.Соломин

―

Здравствуйте, дорогие друзья, доброй ночи! Уже 18 июня на календаре. Программа «Один» в эфире радиостанции «Эхо Москвы» В студии – Алексей Соломин и Николай Котов. И сегодня я вовсе не один. Сегодня со мной целый 7 человек помимо Николая Котова. Извините, что я вас не посчитал.

Здравствуйте, дорогие друзья! Это что-то не вероятное я провернул в этой студии благодаря, кстати, Люси Штейн, которая здесь присутствует. Добрый вечер!

Л.Штейн

―

Добрый вечер!

А.Соломин

―

Мы собрали семерых людей, задержанных на протестной акции 12 июня, оказавшихся в одном автозаке, с того самого селфи, который гулял по интернету, который репостили все жутким образом. Здравствуйте! У меня есть, естественно, список всех наших граждан, присутствующих здесь. Первым делом я вас представлю и расскажу нашим слушателям, что нас сегодня ждет. У нас сегодня необычный выпуск, правда? Давайте мы начнем с левого ряда. У нас идет трансляция в YouTube, нас должен показывать Сетевизор. В YouTube нас на официальном канале «Эхо Москвы» вы можете видеть. Я сейчас подверну камеру и начну представление наших гостей с первого же человека - Сергей Кудрявцев.

С.Кудрявцев

―

Добрый вечер!

А.Соломин

―

30 лет, IT-менеджер. Все правильно. Далее – Никита Купреянов.

С.Кудрявцев

―

Добрый вечер!

А.Соломин

―

23 года, выпускник журфака МПГУ. Далее – Кирилл Говорко, 18 лет, студент РАНХиГС, политический активист.

Люся Штейн. Люсю многие из вас знают.

Л.Штейн

―

Не я упала.

А.Соломин

―

Ничего страшного. Это чинится быстро. Характерно, что именно при произнесении имени Люси Штейн упала камера. Студентка, 21 год, кандидат в муниципальные депутаты Бассманного округа. Об этого мы тоже постараемся поговорить сегодня.

Далее поехали – Алексей Сидоров, гражданин, житель Российской Федерации.

А.Сидоров

―

Да, все верно.

А.Соломин

―

Алексей Малышев, 29 лет, участник акции 12 июня. Здравствуйте, Алексей!

А.Малышев

―

Здравствуйте!

А.Соломин

―

Заключительный этап – Вадим Побережный.

В.Побережный

―

Здравствуйте!

А.Соломин

―

У нас всего четыре микрофона здесь работает. У нас 7 человек в студии гостей, помимо нас с Николаем Котовым. Что мы сегодня будем делать. Мы сегодня будем много говорить. Если вы хотите присоединиться к нашему разговору, можете писать. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, а также – на сайт echo.msk.ru писать в специальной форме для отправки сообщений. Также вы можете писать в чате в YouTube на нашем официальном канале, где я виду трансляцию. Видите, телефон свой взял в руки и снимаю в таком немного дрожащем фонтриерском режиме, но это единственная возможность обозреть всех наших участников.

В ближайшие три часа мы будем все вместе разговаривать не только, кстати говоря, об акции 12 июня, не только об этих наших ребятах, которые сегодня пришли и не только о будущем России и мира. У нас будут наши традиционные рубрики, может быть, немного в усеченном виде. Но и гадать мы сегодня будем, и в пропагандистов мы сегодня поиграем. И даже, я надеюсь, рубрика «Нелепые история», в которой говорят о том, кто я есть и в каком мире я живу, тоже будет.

В третьем часе с 2-х до 3-х мы включим телефоны, дорогие друзья. Вы сможете позвонить и в рамке «Будки гласности» сказать все, что вы думаете об этих ребятах. Владимир Соловьев даже, может быть, позвонит, я думаю.

Л.Штейн

―

Мы ждем

А.Соломин

―

Или задать вопрос этим ребятам, и они постараются на него ответить. Это будет после 2-х часов на месте «Будки гласности».

И последнее, что я скажу – всегда долгий монолог получается всегда в анонсе трехчасового эфире – мы сегодня будем слушать музыку, которую выбрали наши гости: вот эти молодые ребята и девушка. Так получилось, видите. Прислали списки песен, которые они бы хотели поставить в эфир, и мы эти песни будем ставить в эфир.

Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45.

И давайте, может быть, мы начнем наш эфир с такого знакомства. Причем я буду постепенно выбирать. Вот Никита Купреянов, выпускник журфака МПГУ. Скажите, пожалуйста, чем вы сейчас занимаетесь? Какими вы видите свое будущее, чем вы хотите заниматься?

Н.Купреянов

―

Вообще, как ни странно, я хочу заниматься журналистикой. А чем занимаюсь – только что буквально защитил диплом и жду, думаю, рассматриваю предложения какие-то. Но, вообще, я занимаюсь игровой журналистикой.

А.Соломин

―

Это как, это что такое?

Н.Купреянов

―

Комментирование трансляций и сотрудничество с небольшими изданиями, посвященными видеоиграм.

А.Соломин

―

А, это по поводу игр. Это не вы делаете каналы на YouTube, вот эти, с многочисленными прохождениями игра, которые самые популярные и очень нравятся школьник.

Н.Купреянов

―

Этому был посвящен диплом как раз, что классическую игровую журналистику замещают непрофессиональные блогеры да.

А.Соломин

―

Понятно.

Так. Люся, мы про вас очень много знаем уже. У меня к вам очень много вопросов.

Л.Штейн

―

Слишком много.

А.Соломин

―

Пока еще не слишком много. Я надеюсь, вы нас посвятите во многие вещи. Почему вы решили стать муниципальным депутатом?

Л.Штейн

―

Я решила стать муниципальным депутатом очень неожиданно для себя и, вообще, для всех окружающих вопреки распространенному мнению, что это было мной запланировано еще с рождения, как и провокация с этим мальчиком на Арбате. Но я работала и сейчас продолжаю работать в штабе кандидатов в муниципальные депутаты Гудкова. Работаю там менеджером, занимаюсь организацией тренингов. Я знакомилась там с кандидатами, и была очень удивлена, что такое количество молодых людей выдвигается, потому что я думала, что там уже люди в возрасте идут в муниципальные депутаты. И потом произошла эта история с мальчиком, после чего это стало моей отправной точкой, и после чего я приняла такое решение.

А.Соломин

―

Вот в свое время Вера Кичанова –помните такую? – тоже становилась муниципальным депутатом и, кстати, что-нибудь ли не была в возрасте меньше, чем вы. Я точно не помню, но тоже совсем молодая дева, которая пришла в политику, причем политику на муниципальном уровне. Только, как мне показалось – я могу ошибаться, я с ней давно не разговаривал – но ее как-то утомила эта политическая жизнь в России или, во всяком случае, во что она превратилась. А у вас есть драйв, как я понимаю, какой-то?

Л.Штейн

―

Да, пока что у меня есть драйв. Надеюсь, он продлится и в случае, если меня изберут. На самом деле, как раз я и мой штаб, мы пытаемся сделать из муниципальных выборов какую-то более живую историю – то, что сейчас называется хайпом…

А.Соломин

―

Это вы сказали…

Л.Штейн

―

Это сказали мои комментаторы. Я занимаюсь раскруткой, пиаром. На самом деле, я просто привлекаю внимание всеми возможными способами к, на самом деле, серьезному делу и вкладываю в это какие-то, действительно, смыслы. Но это выглядит весело. За счет это привлечено некоторое внимание людей. Я вот в эфире нахожусь. Вчера была в эфире РБК. Мне кажется, это как раз работает на пользу всему муниципальному движению, потому что, насколько я знаю, обычно не принято проводить какие-то кампании на муниципальных выборах, а мы стараемся это делать.

А.Соломин

―

Про мальчика, который читает стихи на Воздвиженке я вас еще спрошу и про Лизу Пескову тоже.

Расскажите буквально несколько слов, чем вы занимаетесь и чего ждете? Какие планы строите, может быть?

С.Кудрявцев

―

Сложно сказать так внезапно. Я руководитель проектов. Планирую развиваться дальше в карьере.

А.Соломин

―

То есть такое безмятежное будущее. Пусть будет, что будет… Feel free to do what want

С.Кудрявцев

―

Да. Именно так. На самом деле, если честно, у меня политика, к сожалению, в отличие, наверное, от Люси на третьем месте после семьи и поле карьеры. Делаю все по мере возможности.

А.Соломин

―

Алексей. Какой-нибудь из Алексеев… Давайте Алексей Малышев. Расскажите о себе два слова.

А.Малышев

―

Работаю на заводе. Слесарь механосборочных работ. Учусь на вечернем в МАИ. Чем хотел заняться? Сейчас я в своей профессии пока будущего не вижу. Пока я не знаю… Разделение какое-то идет сейчас. Может быть, в будущем, когда за границу уеду.

А.Соломин

―

Собираетесь за границу ехать?

А.Малышев

―

Пока только думаю.

А.Соломин

―

Это желание или планы? В смысле вы хотите действительно уехать или судьба так складывается?

А.Малышев

―

Судьба так складывается и к этому как бы все идет, скажем так.

А.Соломин

―

Кирилл, вы самый молодой из присутствующих здесь. Скажите, пожалуйста, родители как относятся к тому, что вы посещаете политические акции?

К.Говорко

―

Конечно, негативно. В первую очередь, когда я сел в автозак, мне позвонил отец и сказал: «Кирилл, ты как? Там всех задерживают». Я сказал: «Папа, привет тебе из автозака». Он, конечно, был недоволен. Мама тоже переживает…

А.Соломин

―

Сказали: «Кирилл, ремня жди теперь…». А вы сказали, что вам уже 18 лет и поэтому…

К.Говорко

―

Нет. Я не живу, во-первых, с родителями. А во-вторых, я занимаюсь тем, что занимаюсь тем, что приносит пользу обществу. То есть я так считаю. Если это приносит пользу обществу, то я буду этим заниматься, несмотря на то что про это говорят даже мои родители.

А.Соломин

―

Вадим. Микрофон только возьмите.

В.Побережный

―

Тоже коротко о себе, да?

А.Соломин

―

Да, конечно. Чем занимаетесь и чем хотите заниматься в дальнейшем?

В.Побережный

―

Я так же как НРЗБ закончил МПГУ, но только физкультурный факультет. Год проработал после университета в школе. Познал, что такое государственное учреждение. Это в каком-то смысле маленькое наше государство с теми же проблемами. И после работы в школе я, если честно, еще больше не полюбил наше именно устройство государство. И потом я уволился и понял, что пока не поменяется все в этой стране, то я не вернусь в государственное учреждение. И работал, подрабатывал в фитнесе. Конечно, я бы хотела обратно вернуться в школу, работать, если бы там избавиться от определенных проблем.

А.Соломин

―

Кто будет работать-то, если все побегут из государственных учреждений?

В.Побережный

―

Просто там есть определенные вещи, которые я терпеть просто никак не могу. Например, сейчас работа в школе заключается только в работе над отчетностями…

А.Соломин

―

Бумажки.

В.Побережный

―

Да. Всё. Если у тебя хорошие отчеты, то ты хорошо работаешь.

А.Соломин

―

Об образовании, я думаю, мы тоже еще поговорим чуть-чуть попозже.

И у нас еще есть Алексей. Здравствуйте!

А.Сидоров

―

Здравствуйте еще раз.

А.Соломин

―

Чем вы занимаетесь. Такой экскурс. Познакомить вас поближе чуть-чуть с нашими слушателями.

А.Сидоров

―

Я сразу тут немого посмотрел, эсэмэсочки приходят…

А.Соломин

―

А вы зря это делаете. У нас не правильно… А то потом, знаете.

А.Сидоров

―

В общем, тут говорят, что собрались люди, которые не работают. Я работаю.

Л.Штейн

―

Они слышат, что все работают, и они все равно пишут, что безработные и бездельники.

А.Сидоров

―

Это нормально. Работаю в клиентском сервисе. Руководитель подразделения. Собственно говоря, с точки зрения будущего… не буду, наверное, говорить про работу, а буду говорить в целом про жизнь. Хочется семью и детей, но чтобы была уверенность, что эти дети смогут нормально выучится, потому что то, чему сейчас учат в школе, это просто кошмар, как мне кажется; и то, что общество, которое будет вокруг, не научит их какому-то молчанию и идти туда, куда им скажут и делать то, что им скажут. То есть каждый человек должен быть личностью и сам решать, что ему делать, на кого учиться, кем работать и как выражать свои мысли.

Собственно, поэтому, наверное, пошел туда, потому что надоело молчать уже.

А.Соломин

―

Всех представил, да?

Л.Штейн

―

Тут жалуется Аня, очень активный пользователь, что мальчика в светлом по-прежнему не видно.

К.Говорко

―

Наверное, меня.

А.Соломин

―

Лицо по-прежнему не видно… Смотрите в YouTube, если не получается в Сетевизоре. Слушайте, 7 человек в студии. Представляете, как можно разместить… Я попробую кадр какой-нибудь подвигать. Сделаем по пытаемся в перерыве.

Дорогие друзья, давайте на секунду вернемся в тот день 12 июня. Вы все оказались в автозаке и стали героями сегодняшней передачи, потому что мы смогли увидеть вас на фотографии и попытались вас найти, и это получилось. Расскажите о том, как вы были задержаны, за что вы были задержаны. Кричали что-то? Создавали помехи? Побили реконструктора? И как это происходило: волокли вас по асфальту, нежно вели за руку – что?

С.Кудрявцев

―

Давайте я скажу: лозунги не кричал, плакатов не держал.

А.Соломин

―

А что вы делали там, скажите, пожалуйста?

С.Кудрявцев

―

Я стоял и этого оказалось достаточно. Может быть, радость по поводу Дня России не так как-то выражал, может быть, выражение лица было не то, не по уставу.

А.Соломин

―

И набросились омоновцы и завели вас автозак.

С.Кудрявцев

―

Собственно говоря, да. Не набросились – вежливо подошли, заломали руки и отвели в автозак.

А.Соломин

―

Ну, вежливые же люди работают. Не обязательно по очереди. Кому есть, что сказать, пожалуйста…

К.Говорко

―

Полиция очень грубо начала себя вести под конец акции. Она начала сжимать людей в очень узкое пространство. Люди начали кричать. Там были дети, там были женщины. Мы начали помогать женщинам и детям выбираться из этих кругов полиции. Так же женщин начали бить дубинками. То есть женщин, детей реально били дубинками. Мы начали кричать: «Хватит это делать!», начали поднимать женщин…

А.Соломин

―

Женщин, которые приходили на праздник, фестиваль.

К.Говорко

―

Мы не знаем. Там стояли реально женщины. Они не были молодые, не были по 20… Им было по 40, по 50 лет. Они, возможно, просто пришли на праздник. Их начали бить дубинками. Мы начали делать так, чтобы они вышли с Тверской и чтобы с ними ничего не случилось, соответственно, с их детьми.

После этого мы начали их протаскивать. На меня налетели 4 омоновца или 5, я уже не помню, начали избивать дубинками, причем с какими-то непонятными злостными криками. Повалили на землю и потащили в асфальт до автозака. Я там первый оказался. Там никого не было. Потом уже всех ребят упаковали.

А.Соломин

―

Право первой ночи у вас там. Кто еще? У кого есть интересные истории о задержании 12 июня? Это Никита Купреянов.

Н.Купреянов

―

Да, это я. Как-то все происходило очень спонтанно. Мы вышли с перехода к Тверской-28. Там еще находится ресторан «Армения». Я был с друзьями. Мы выходим, понимаем, что не можем пройти в сторону фестиваля, а мы двигались именно туда, потому что внезапно возникает оцепление из полиции, притом ребята без жетонов на груди, не представляются, на контакт не идут. То есть я просто подхожу спрашиваю: «А можно пройти дальше?» Молчание. Потом они начинают нас давить. Мы отходим немножко снова как раз к «Армении». Мы не можем спуститься в переход, потому что проход в него заблокирован, мы не можем пройти ни в перед, ни назад. Мы стоим на крыльце, стою с друзьями. Внезапно меня хватают. Чувствую, что меня прямо тащат И оказался уже в автозаке, в компании.

А.Соломин

―

У вас примерно такие же истории?

Л.Штейн

―

Я как раз попала в ту давку, которую описывал Кирилл. Я была непосредственно одновременно и женщиной и ребенком. И в какой-то момент нас оцепили, взяли в кольцо, и полицейские пошли на нас, пытаясь нас куда-то вывести, видимо, в подземный переход, чтобы мы все туда слились, но создавали какую-то давку. Люди падали друг на друга. Очень сложно было пройти. И в какой-то момент я просто встала на месте и сказал сотруднику полиции, что имею право стоять там, где стою, не понимаю, на каком основании он требует, чтобы я с этого места сошла…

А.Соломин

―

И нарвалась.

Л.Штейн

―

И нарвалась. И в тот же момент меня взяли, тоже заломали довольно грубо, и я оказалась в компании ребят в автозаке. Качала права.

А.Соломин

―

Там же работали внутри, разъясняли права. Как это называется: просветительская деятельность среди сотрудников полиции.

Л.Штейн

―

На самом деле.

А.Соломин

―

На самом деле, наши гости – я называл уже их возраст – но еще раз обращу ваше внимание, что разного возраста все: Кирилл самый молодой – 18 лет и Сергей – 30 лет. Алексей 29.

А.Сидоров

―

Нет, мне тоже 30.

А.Соломин

―

Отличалось ли отношение полицейских к вам в зависимости от того, на сколько лет вы выглядите? Может быть, более взрослых как-то более агрессивно брали? Нет?

С.Кудрявцев

―

Нет, я не заметил.

А.Малышев

―

Когда приехали уже в ОВД, троих несовершеннолетних отвели, а остальные все как один, одинаково все было.

Л.Штейн

―

С нами был, кстати говоря, но не попал в кадр, поэтому создается впечатление, что это автозак молодости. Но там был мужчина постарше нас. Сколько ему лет было?

К.Говорко

―

50…

Н.Купреянов

―

40 с чем-то.

Л.Штейн

―

Если он нас слушает, привет ему.

Н.Купреянов

―

Вообще, у нас из 16 человек в автозаке только трое были несовершеннолетними. Это к слову о том, что все школьники попали. Трое.

А.Соломин

―

Ну, школьников, действительно, было очень много. Не школьников, может быть, но студентов, причем очень молодо выглядящих. Я уж не говорю о детях, которые случайно там оказались или не случайно, я не знаю. Но было весьма интересно наблюдать за тем, как люди кричат: «Путин – вор!»

А.Малышев

―

На самом деле, там был один несовершеннолетний. На нем, я заметил, была почему-то толстовка разорвана еще. И вообще, он говорил, что он сам украинец и сбежал с Крыма.

Н.Купреянов

―

Мне кажется, что это все-таки были шутки. Он шутил, троллил постоянно, и потом он ушел вместе с остальными.

В.Побережный

―

Да, это была шутка. Он еще потом сам сказал, что пошутил. В автозаке был еще один такой интересный парниша, который выглядел настолько безобидно, что я просто из всего митинга взял его самым последним. Я просто смотрел на него все время в автозаке и удивлялся, как могли такое безобидное существо забрать. Ему было лет 15 или 16, я точно не помню.

А.Соломин

―

Вы, наверное, слышали о том, что некий журналист Владимир Соловьев сказал о вас и не только он, кстати. Я сейчас напомню. У меня где-то записано. Значит, Владимир Соловьев назвал вас мразями и двумя процентам дерьма, по-моему, что-то такое…

Н.Купреянов

―

И клопами, которых надо давить.

С.Кудрявцев

―

Детьми коррупционеров.

К.Говорко

―

За то, что у нас телефоны есть.

А.Соломин

―

Как много, видите! Каждый может себе разобрать по прозвищу.

Л.Штейн

―

Этот человек занимает лучшее эфирное время на главных телеканалах страны.

А.Соломин

―

Не уверен, правда, что это лучшее эфирное время, но он занимает достаточно много времени в эфире федеральных телеканалов, причем, по-моему, на некоторых его как-то не принимают…

А другой – вот есть еще пиар-директор «Мегафона» Петр Лидов, по-моему.

К.Говорко

―

Да, который извинялся еще в Твиттере.

А.Соломин

―

Который называл вас дегенератами. У вас есть ответ этим людям?

К.Говорко

―

Конечно. Пожалуй, я начну. Во-первых, мрази – это те, кто избивал дубинками людей, особенно женщин и детей. Мрази – это те, кто постоянно врут нам с экрана.

Л.Штейн

―

И те, кто дал им эти приказы.

К.Говорко

―

Конечно. И Мрази – самое главное, вот Люся верно говорит – это те, кто все это видит, все это знает, но ничего при этом не делает и говорит, что полиция действовала в рамках закона. Знаете, я бы посмотрел, если бы дети этих полицейских с их женами и матерями пришли на митинг, и что бы они сказали, если бы полиция начали избивать их семьи. Они бы тоже сказали, что полиция действовала в рамках закона, мне интересно, действительно?

А.Соломин

―

Всё. Кирилл за всех ответил, я так понимаю. Смотрите, вы выбрали ту же тактику: вы в ответ назвали тех же людей… ну, говорите по принципу «сам дурак».

Н.Купреянов

―

Нет, ну почему? Во-первых, Владимиру Рудольфовичу мы, я думаю, можем передать смело привет. И вообще, надо как-то поинтересоваться, а его это изречение, спич не тянет ли на статью 282 – экстремизм? Потому что очень похоже на призывы какие-то, что нас нужно давить как клопов, и вообще, это оскорбление и клевета, тем более.

Л.Штейн

―

Этой статьи вообще, по-моему, не должно быть, поэтому пользоваться их же методами, мне кажется, не то чтобы оптимально…

А.Соломин

―

Видите, как. Я обещал нашим слушателям, что у нас здесь разные мнения. Люди у нас, действительно, разные, но их объединяет, по крайней мере, то, что они 12 июня вышли на акцию протеста.

Л.Штейн

―

Владимира Соловьева можно придать суду по другим статьям, так что я не против.

А.Соломин

―

По каким?

Л.Штейн

―

За ложь, клевету. Это просто какой-то монстр, которого выпустили на федеральные каналы. Я вообще не понимаю, что происходит…

К.Говорко

―

Пользуясь случаем я хотел предложить Владимиру Рудольфовичу, чтобы он просто пригласил двух участников, как это было недавно на РБК – пригласил одного человека, например Люсю Штерн… одного из нас к себе в эфир и молодого человека со стороны позиции, которую занимает наша власть…

А.Сидоров

―

Омоновца что ли?

Л.Штейн

―

Они не дают сказать. Даже когда якобы делают вид, что оппоненты в студии, они этим оппонентам не дают сказать, вырезают, если они что-то все-таки сумели сказать. Это бесполезно…

К.Говорко

―

Туда еще приходят люди, которым по 50-60 лет. Там молодых вообще нет. Позовите молодых людей – спросите их мнение.

Л.Штейн

―

Они их ни во что ни ставят: дегенераты – и всё.

Н.Купреянов

―

Тут даже надо не спросить, а если вы считаете, что правда за вам, так дайте нам слово. Если правда за вами, так чего вы боитесь? Пожалуйста.

А.Соломин

―

Это Кирилл, Никита и Люся Штерн сейчас топят за то, чтобы молодежь приглашали в эфиры федеральных каналов.

Л.Штейн

―

Я отказалась, кстати, от приглашения на «Пусть говорят». Я отказалась прийти.

А.Соломин

―

По какой теме?

Л.Штейн

―

По теме Арбата: мальчик на Арбате.

А.Соломин

―

Понятно. На всякий случай. Там много разных у них направлений, поэтому…

А.Малышев

―

Я хотел еще сказать. Я не смотрел не одного эфира, но вот это конкретно смотрел, что он там говорил, но, по-моему, уже по нему плачен некоторая больница типа психушки. И вообще, по-моему, про клопа – это, мне показалось, он про себя сказал.

А.Соломин

―

Сейчас сделаем короткий перерыв. У нас реклама буквально две минуты. И сразу же вернемся сюда, в студию «Эхо Москвы». Я напомню, 7 участников протестных акций 12 июня здесь, у нас.

А.Соломин

―

Мы снова в студии «Эхо Москвы». Вы не удивляйтесь, если только что к нам присоединились, и весь этот разговор за кадром – это НРЗБ записанный. Это действительно люди здесь сидят. У нас кухонный разговор достаточно серьезный. Здесь у нас 7 человек, которые участвовали в акции 12 июня, разног возраста от 18 до 30 лет. Я их уже представлял. Просто время много займет повторное представление. Просто будет представлять, когда буду предоставлять вам слово.

Вы присоединяетесь. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, или в YouTube на канале «Эхо Москвы», если смотрите трансляцию видео, то вы можете в чате оставлять вопросы.

С.Кудрявцев

―

А можно про Владимира Рудольфовича закончить?

А.Соломин

―

Пожалуйста.

С.Кудрявцев

―

На самом деле, Соловьев просто толстый тролль. И вот вся наша негативная реакция – это мы ведемся на его троллинг. Он создает себе хайп, он делает себе рейтинг всеми этими громкими заявлениями. И наша реакция – мы тоже сейчас играем на его рейтинг. То, что человек говорит, что все, кто имеет телефоны и хорошо одет, значит, как минимум дети чиновников-коррупционеров, потому что, видимо, остальные россияне не должны ходить с телефонами и не должны ходить в хорошей одежде, - говорит много о нем. Я всё.

Л.Штейн

―

Либо у него шизофрения, потому что это граничит с какой-то уже клиникой, на мой взгляд. Это даже видно, если проследить преображение его внешнего вида, как он выглядел 10 лет назад, он, действительно, превращается в монстра. Это у него на лице отпечатывается просто. Когда ты такое говоришь, ты такие вещи транслируешь, мне кажется, это не может на тебе не отразиться. И у него это прямо это написано…

А.Соломин

―

А вы думаете, это от сердца идет?

С.Кудрявцев

―

От зарплаты.

В.Побережный

―

Я хочу сказать, что он именно такой человек. Он просто бизнесмен. Он зарабатывает этим делом деньги. Ему за это платят. И можно посмотреть его старые видео. Например, то, что он сейчас говорит – раньше он говорил по этим темам совершенно другие вещи. Это просто человек, которому платят за определенные тему, о которых он говорит. Он та зарабатывает себе деньги. Поэтому даже говорить о том, что он сумасшедший, что он дурак не нужно. Он просто так работает.

Я думаю, что многие люди, которые получают такие огромные деньги, сами так шли бы и оправдывали эту власть.

С.Кудрявцев

―

Он талантливый ведущий.

В.Побережный

―

Да, он талантливый человек, он зарабатывает себе так деньги.

Л.Штейн

―

Но когда ты работаешь так в этой сфере, мне кажется, это все-таки проникает в тебя. Нельзя держать дистанцию, то есть приходить домой… он же приходит домой с работы, и он что-то чувствует, думает по этому поводу, либо он уже совсем лишен уже каких-либо человеческих чувств…

В.Побережный

―

Есть такие люди…

Л.Штейн

―

…чтобы не рефлексировать потом, если ничего, кроме заработка в этом нет…

А.Соломин

―

А давайте я на секунду побуду Владимиром Соловьевым.

Н.Купреянов

―

Не надо…

А.Соломин

―

Критика в ваш адрес ведь связана с тем, что часть протестной акции, не согласованной с властями, значительная часть, пришла на территорию фестиваля реконструкторов «Времена, эпохи». Территория огорожена. Там надо было проходить через рамки, чтобы туда попасть. Вы благополучно туда попали. Я не знаю, все ли из вас там были… Не все, да?

Н.Купреянов

―

Нет, в этом-то как раз и суть, что мы туда просто не дошли, например, я со своими друзьями.

А.Соломин

―

Вот смотрите. Если среди вас есть те, кто пошел туда, на часть Тверской, которая была огорожена, где проходил праздник. Считаете ли вы это ошибкой? Не нужно ли было остаться, например, на Пушкинской, за пределами этого праздника или вообще на Сахарова, где согласовали митинг?

К.Говорко

―

Можно я скажу? Да, с одной стороны, мы помешали народу. Многие говорили, что там были родители с детьми. Но ведь с нашей части тоже были родители с детьми. У нас много было замечательных семей, которые приходили с детьми на акцию против коррупции. И что мы делали? Мы просто стояли на Тверской, просто кричали что-то. Мы никому не мешали. Полиция создавала провокации.

А что касается того, почему мы не пошли на Сахарова, почему не остались на Пушкинской площадки – здесь все просто. Да, сначала нам одобрили митинг на Сахарова, согласовали. Но там совершенно издевательское отношение было: нам не давали аппаратуру, мэрия ставила какие-то рамки… 200 метров на 15 тысяч человек… Это просто унизительно. Поэтому мы вышли на Тверскую как нормальные люди праздновать День России. Но мы не просто слепо праздновать пришли. Мы хотим еще улучшить Россию, то есть на будущее…

А.Соломин

―

Но все-таки по отношению к тем людям, которые пришли туда посмотреть на гусей живых, на людей в костюмах НКВД (кому-то и такое нравится), на реконструкторов, в принципе… Что вы можете им сказать? Чувствуете ли вы необходимость перед ними как-то извиниться, если вы чувствуете, что вы испортили им праздник или нет?

Л.Штейн

―

Если они пришли за зрелищем, о но его точно получили.

В.Побережный

―

Я в интернете видел некоторых людей, который высказывались по этому вопросу, которые проводили эти мероприятия, эти выставки. Некоторые говорили, что, в принципе, это им сыграло на руку, потому что больше народу посмотрело и поучаствовало в этом мероприятии, так что…

А.Малышев

―

На самом деле, извиняться надо не нам, а полиции и их руководителям, потому что они сами перекрыли движение… Если бы все прошли, просто прошли – и ничего бы не было, я так считаю.

Н.Купреянов

―

История, конечно, получилась некрасивая, потому что реконструкторы действительно пострадали и, в том числе, написали, что праздник был испорчен. Но, кто здесь виноват, разобраться, действительно, сложно…

А.Соломин

―

Как вам кажется, кто несет ответственность за это? Кто виноват?

В.Побережный

―

Я просто скажу, что где-то примерно в 4 часа 10 минут, видимо, дали приказ выгнать всех с Тверской, и они просто выстроились шеренгой, разрезали толпу и начали просто выдавливать. В каком-то смысле это полиция создала эту давку.

А.Малышев

―

Выдавливать И не дали выхода еще – вот.

В.Побережный

―

Да, у них просто был приказ: всех с Тверской выдавить и всё.

С.Кудрявцев

―

Если честно, если кому-то помешал наш выход, то я готов извиниться. Это лично мое мнение. Но, на самом деле, я вот согласен со всеми: не было бы полиции, не было бы оцепления – не было бы давки, мы бы прошли несколько раз вокруг Тверской, разошлись бы домой, и все было нормально. Я, кстати, тоже хотел посмотреть на реконструкторов.

Н.Купреянов

―

Даже не то, что не было бы полиции, а если бы полиция не так бы действовала, если бы не стали зажимать, если бы не появились эти оцепления странные. Просто ты выходишь из перехода, пытаешься пройти, а стоят ребята с дубинками, ты не можешь пройти, ты спрашивает, а можно ли как-то пройти туда, пытаешься с ними поговорить – они просто молчал, и начинают потихоньку выдавливать. Какие-то странные, непонятные действия для человека со стороны. То есть, для них, конечно все понятно. И результат соответствующий.

С.Кудрявцев

―

Я их понимаю, на самом деле. Пришли люди, далекие от политики. Им все равно – Путин, Навальный, хоть кто. Они пришли просто провести время в выходные. Конечно, наверное, им вся эта наша движуха немножко испортила праздник.

А.Соломин

―

Я, кстати говоря, от себя могу сказать, как человек, который наблюдал за этим процессом, которые как раз присутствовал на стороне фестиваля реконструкторов. Очень многие из участников этого фестиваля с большим интересом стали продвигаться в сторону рамок, где собиралась изначально толпа уже с российскими флагами, которые начали скандировать: «Путин – вор!», «Россия без воров!»… Какие-то еще были лозунги. И я помню, что родители с маленькими детьми подходили, и они смотрели, что там происходит, почему кричат.

Причем нельзя было сказать, что они были напуганы или что они были недовольны или озлоблены. Я заметил какое-то живое участие в этом, если честно. Может быть, это е все. О’кей, может быть, это какой-то небольшой процент. Но такие люди совершенно точно были.

Мы сейчас сделаем музыкальный перерыв. Я напомню, 7 участников протестных акций 12 июня у нас, на «Эхо Москвы». Вы можете на YouTube смотреть трансляцию. Мы делаем ее в прямом эфире. И там задавать свои вопросы. И телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Начнем с музыкальной паузы, которая от Никиты, по-моему Kongos …

Н.Купреянов

―

Да, мой трек.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

А.Соломин

―

Программа «Один» в эфире радиостанции «Эхо Москвы» сегодня с участниками протестных акций 12 июня.

Мне все-таки кажется, что там несколько таких мест действия было, да? Потому что Пушкинскую сначала зачищали очень жестко. На Тверской сначала действовали очень корректно, там рассекали немножко людей, толпу, а потом начали совсем всех забирать.

А.Сидоров

―

Они постепенно пропускали сначала через рамки. А потом, когда толпа, прошедшая туда, в рамки начала поднимать российские флаги и что-то скандировать, он перекрыли полностью рамки. Я, собственно говоря, не дошел до рамок, буквально, наверное, как до той стены, метров, наверное 6-7. То есть передо мной стояла очередь из 6-7 человек, и вот они уже рамки – и ты на Тверской и можешь погулять… Но нет, они сказали: «Хватит вам…».

А.Соломин

―

Скажите, кого из вас можно называть радикалом, вот человеком, которого так боится федеральная власть, полиция, - которые пойдут ставит палатки и громит витрины? Кто из вас решительно настоит и хочет…?

Л.Штейн

―

Если это потребуется…

Н.Купреянов

―

Понимаете, вот сейчас, в данный момент, конечно, мы, наверное, не готовы, потому что сейчас нет такого, что прямо массово кого-то избивают, убивают людей. Сейчас уже началась такая тема, то что реально начинают, как я уже сегодня третий или четвертый раз говорю – бить женщин и детей. Этого ни в коем случае нельзя допускать. Если такое будет, то что мы будем делать? Мы же будем как-то объединяться, сопротивляться, потому что допускать, чтобы были женщин и детей нельзя ни в коем случае.

Н.Купреянов

―

Я могу сказать, что я не поддерживаю силовые решения. Это скорее принципиальная позиция, но понятно, что если ситуация, когда уже вариант, что в тебя стреляют, - разумеется, ты будешь защищаться. Но целенаправленно идти громить что-то, я думаю, нет. Нас пытаются выставить просто такими ребятами, что мы сейчас просто возьмем коктейль Молотова, закидаем кого-только можем… Майдан…

Л.Штейн

―

Но Майдан все-таки был тоже – это не какие-то отбитые радикалы, это люди были, спровоцированные на это.

К.Говорко

―

Но не все. Давайте не будем говорить про Украину. Давайте про наши проблемы говорить все-таки.

В.Побережный

―

В каком-то смысле без силового какого-то решения избавиться от этой власти, мне кажется, будет невозможно. Если договариваться, то договариваться мы будем так, что мы потеряем очень много… Если решать этот вопрос, то только силовым путем.

А.Соломин

―

А что это вы себе представляете под силовым путем? Как это должно быть?

В.Побережный

―

Это все самые радикальные методы, про которые вы только сейчас говорили.

А.Соломин

―

Революция?

В.Побережный

―

Да.

А.Соломин

―

Кровавая?

В.Побережный

―

Я думаю, даже да.

А.Соломин

―

Это вы за этот путь, или вы как бы прогнозируете?

В.Побережный – Я

―

за этот путь. Просто если этого не произойдет, то, в принципе, ничего не поменяется.

А.Соломин

―

А что вам делать со мной, например? Меня тоже надо будет где-то повесить.

В.Побережный

―

Если кто-то попадется, значит попадет, но просто как сказать… без этого никак. У нас в 90-м году не было нормальной революции. У нас просто те, кто пользовались, они просто начали владеть. И если сейчас просто что-то вот так вот поменяется, договорятся, то тоже ничего не будет.

А.Соломин

―

А почему вам не подходит вариант… есть же вариант бескровных каких-то…

В.Побережный

―

Просто без крови никто ничего не отдаст.

А.Малышев

―

Какие бескровные? Договариваться? Они не пытаются договориться.

В.Побережный

―

Тот же Навальный, он такой лидер, хоть, конечно, его не совсем поддерживаю, но, на самом деле, он не совсем такой либераст, как его многие называют. Это такой человек даже немного с правым таким мышлением, который, в принципе, сейчас набирает себе популярность, набирает сторонников. И, я думаю, когда он увидит настоящую силу, он выступит уже…

А.Соломин

―

Я так понял, что не все согласны.

К.Говорко

―

Вопрос не в этом. Вопрос в том, станет ли лучше после этого. Вопрос не в кровавом захвате.

В.Побережный

―

В том-то и дело, что если просто договорятся, если просто как в 90-м году по-тихому все договорятся, поделят, то ничего не произойдет…

К.Говорко

―

Давайте честно говорить. Вот нас клеймят Майданом. Я считаю, что в Украине не стало лучше после Майдана. Не стало свободы слова. Убивают журналистов, господи, о чем вы говорите! Какой Майдан.

Н.Купреянов

―

Мирный жителей убивают, даже не журналистов – там убивают мирных жителей…

К.Говорко

―

Поэтому нужно сто раз подумать, прежде чем выходить на улицы и ставить палатки.

Н.Купреянов

―

На мой взгляд – опять же могу сказать только за себя – силовое решение проблемы – это такой крайний случай, когда тебя убивают, когда в тебя стреляют, и тебе приходится защищаться, чтобы выжить. Но именно идти и говорить, что силовое решение – это единственное, - нет. Переговоры…

Л.Штейн

―

Это сложный вопрос.

Н.Купреянов

―

Это сложно, да.

С.Кудрявцев

―

Так вопрос ко всем. Вот придет, условно, Навальный – кто угодно – и что? И на кого он обопрется? Еде его команда? Где его группа поддержки?..

А.Соломин

―

А вы Навального воспринимаете именно таким радикалом?

С.Кудрявцев

―

Нет, кто-нибудь, подставьте любую фамилию. Где он возьмет миллион чиновников, которые поставит на места? Где он найдет кадры для замены всех городских администраций? Где он возьмет силовой аппарат, чтобы…

К.Говорко

―

Подожди. Ну, а на митинги кто ходит? Вот мы здесь, кто сидим? Я считаю… вот Люся уже баллотируется в муниципальные депутаты. Почему ты, например, не мог бы стать главой какого-нибудь штаба.

С.Кудрявцев

―

Очень хорошо, только нас, действительно, очень мало пока.

Л.Штейн

―

Нас мало, потому что в рамках существующей системы нас подавляют…

С.Кудрявцев

―

Нас уже больше, чем было 5 лет назад.

Л.Штейн

―

Да, нас уже больше.

К.Говорко

―

Уже в регионах наши появились.

Л.Штейн

―

Но если что-то произойдет, если ситуация в стране изменится, люди перестанут бояться, и они выйдут. И, я думаю, нас будет намного больше.

С.Кудрявцев

―

Да, конечно. Просто это очень постепенный процесс, и ничего не бывает сразу.

А.Соломин

―

Вот смотрите, давайте так: кто из вас за революцию, а кто за эволюцию?

К.Говорко

―

Здесь очень сложный вопрос. Здесь... Станет ли лучше? – главный вопрос.

А.Соломин

―

Ну, вопрос: станет ли лучше?

К.Говорко

―

Смотрите, если поставить вопрос: Вы выйдете на улицу, если вы будете уверены, что станет лучше? Я скажу: да, я выйду на улицу.

С.Кудрявцев

―

Выйдешь на улицу и что там будешь делать?

К.Говорко

―

Нет, если я буду уверен, что станет лучше, выйду на улицу… Ну, конечно, не один, выйдут сторонники какие-то, мы станем у Кремля с какими-то палатками, с какими-то требованиями и так далее. Но только, если я буду уверен, что станет лучше.

Н.Купреянов

―

Просто палатки и требования – это одно. А силовое решение вопроса – это просто уже другая плоскость. Палатки – это все равно мирный протест. Он может быть просто более ярко выраженным.

С.Кудрявцев

―

Нет, вот давайте взглянем на себя честно и скажем: Мы ни фига не бойцы, мы интеллигенция. Вот вспомните 10-й год, когда фанаты вышли на Манежную. Их омоновцы пальцем боялись тронуть, только чтобы не дай бог не спровоцировать.

К.Говорко

―

Подожди. А в Украине выходили бойцы в основном? Нет, там было много бойцов…

С.Кудрявцев

―

Столкновения были – это две тысячи костяка «Правого сектора»*.

К.Говорко

―

А если не столкновения, если просто люди, которые стояли на Майдане? Я сколько видел записей, сколько интервью –там был абсолютно молодые ребята, как мы…

С.Кудрявцев

―

150 тысяч человек стояли на Майдане. Но они не принимали… Они не били витрины. Били витрины, жгли покрышки – это вот…

А.Соломин

―

Вы кто-нибудь знаком с украинцами?

Н.Купреянов

―

Конечно, да.

А.Соломин

―

Мне кажется, что по менталитету украинцы все-таки сильно отличаются от русских. Они более открыты, более свободны. Для них нет опыта российской власти двадцатилетнего. Они живут немного в другой стороне. И даже Крым до того – я не знаю, как сейчас – но в Крыму тоже немного другие люди жили: русские, но все равно они немного другие.

Люся, не простят мне наши слушатели, если я не задам несколько вопросов вам по новостной повестке все-таки. Поддерживаете ли вы отношения с семьей вот этого мальчика Оскара, которого здесь повязали очень жестко? Чем закончилась эта история?

И второй вопрос, наверное, уже после задам.

Л.Штейн

―

Общение поддерживаю. Периодически мне отец мальчика отправляет видеозаписи, где Оскар читает стихи. Они теперь начали под лозунгом: Не дают нам на улице – будем в сети - выкладывать ролики его поэзии. И с Кристиной мы переписывались по поводу травли, которой мы обе подверглись: я в большей степени, она в меньшей. Но на нее, на самом деле, тоже напало много людей.

А.Соломин

―

Вам писали, что это провокация именно потому, что Люся Штейн принимала участие во всем этом действии, а Люся Штейн, она политик или работает с политиком, поэтому тут оппозиционная явно какая-то провокация.

Л.Штейн

―

Ну как? Я, на самом деле, никаким политиком не была и даже сейчас не являюсь. Мое решение баллотироваться было принято уже после этой истории. Так что, что это провокация решили после того, как увидели, что я на радио «Свобода» работала года три назад. Якобы, ага, американская организация – платят – всё понятно: Госдеп… Вырыли у меня какие-то… Действительно, я принимала участие в акции «Надоел» «Открытой России», то есть я давно этим интересуюсь…

А.Соломин

―

Справились с этой атакой троллей на вас? Как она, сильно на вас повлияла?

Л.Штейн

―

Она до сих пор продолжается, уже по другой теме.

А.Соломин

―

Странная была сейчас реакция у окружающих. Не видели, какие атаки происходят на Люсю Штейн?

Л.Штейн

―

Это великие атаки на Люсю Штейн… Сначала это было весело достаточно, потому что мы всей квартирой и мои соседи на разные голоса зачитывали все комментарии, мы смеялись. Но я это близко к сердцу не принимаю, потому что я понимаю, людям нечем заняться, и они, на самом деле, ищут… Что бы ты не сделал, нельзя создать… нет такой модели, образа, при которой тебя ни в чем ни обвинят. Там белый ты, черный, Штейн, Иванова – они все равно найдут к чему придраться. То есть это неизбежно, если ты занимаешься подобными общественными вещами, это просто издержки.

А.Соломин

―

Сейчас в отношении родителей этого мальчика были определенные действия и было плохо понятно, то ли протокол завели, то ли 19.3, то ли какое-то более серьезное преступление полиция все-таки расследует. Там прекратилось всё, они спокойной жизнью живут сейчас?

Л.Штейн

―

Я так и не поняла, на самом деле. Там пытались завести какое-то дело на Кристину, но я с ними не связывалась последние дни. Я не в курсе, какое развитие это всё получило. Но, я думаю, если бы действительно завели, об этом бы сейчас сообщали в СМИ. Хотя не уверена. Нужно у них спросить.

А.Соломин

―

Мы сейчас послушаем как раз песню, которую поставила Люся Штейн. Это Егор Летов, это «Гражданская оборона. После новостей и рекламы мы продолжим этот эфир. И мы еще два часа будем с вами.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

А.Соломин

―

Продолжается программа «Один» в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Соломин. Сегодняшняя ночь моя. Но не только теперь моя. Теперь еще и 7 человек у нас в студии. Здесь присутствуют сегодня участники протестной акции 12 июня в Москве: Сергей Кудрявцев, Люся Штейн, Никита Купреянов, Алексей Малышев, Кирилл Говорко, Алексей Сидоров, Вадим Побережный. Здравствуйте, дорогие друзья! Я вас еще раз приветствую.

Л.Штейн

―

Здравствуйте.

Н.Купреянов

―

Добрый вечер!

А.Соломин

―

Вот видите, тихо так сидели. Как будто бы я придумал всех, сижу так сочиняю. Здесь иногда такое бывает. Вот Николай знает, что мы много сочиняем.

А.Малышев

―

Мы просто задумались над новостями.

А.Соломин

―

Это тяжелые новости, да?

Л.Штейн

―

Я часто слышу этот голос из радио. Я впервые увидела этого человека…

А.Соломин

―

Это был Яков Широков. Видите, как… А перед этим была Лена Ляховская. Тоже можно часто слышать.

Давайте мы с Люсей разберемся до конца. С мальчиками поняли… Смотрите, вчера вы написали пост. Всем известно, что после истории с мальчиком вы пошли в политику, собираетесь стать муниципальным депутатом, начали свою кампанию. Это я просто маленький НРЗБ для слушателей. Вчера вы написали, что участие в кампании решила принять Елизавета Пескова, дочь пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Правильно я понимаю вашу запись?

Л.Штейн

―

Совершенно верно.

А.Соломин

―

Вы вчера познакомились с ней?

Л.Штейн

―

Да, мы были вместе на эфире РБК. Нас позвали, видимо, как представителей разных позиций. Даже посадили в разные стороны. В итоге я услышала от нее какие-то совершенно разумные вещи. И не то чтобы она была лояльная к власти… Да, я понимаю, что она живет на деньги моего отца, и, безусловно, моя позиция по поводу ее отца не меняется…

А.Соломин

―

А вы озвучили эту позицию?

Л.Штейн

―

Нет, я могу сейчас озвучить. Дмитрий Песков должен сидеть в тюрьме. По крайней мере, он должен предстать перед судом и ответить за свою ложь, за свои поступки. Но я не считаю, что дети несут ответственность за поступки своих родителей. И, возможно, Лиза… ну да, она продолжает жить на деньги человека… Но она высказывала мнение, что она поддерживает наши взгляды, что молодые должны как-то взаимодействовать с властью, что молодые должны быть услышаны. И я спросила: «Раз вы тоже хотите, почему бы вам не присоединиться к нашей кампании, если мы того же пытаемся добиться?»

А.Соломин

―

Кампании – какой?

Л.Штейн

―

Моей кампании избирательной. Или, вообще, к нашим единомышленникам. В эфире она мне не ответила. Но после эфира мы обменялись контактами. Я не знаю, на самом деле, действительно ли, ей интересны подобные вещи. Но, в принципе, мне кажется, что коррупционеров нужно судить семьями. Тем более, Лиза ребенок, ей 18 лет…

А.Соломин

―

Ну, это не ребенок. Это уже человек голосует. Вот у вас справа сидит молодой человек, который может обидеться из-за вашего…

Л.Штейн

―

Нет, мы тоже, грубо говоря, дети. Но я имею в виду, что сознание может меняться, взгляды могут меняться. Возможно, она вообще через какое-то время отречется от отца. Просто, может быть, ее только и делают, что травят, никто не дает никакой альтернативы, поэтому мне все говорили: «Вот дочь Пескова, давай хами в эфире…». Ну, зачем? Как бы либеральные ценности заключаются в том, что нужно слушать человека и пытаться его принять, увидеть в нем хорошие стороны. Мне показалось, что это вполне адекватная девушка.

А.Соломин

―

А вы читали блоги, которые она пишет, в том числе, на сайте, кстати, «Эхо Москвы»?

Л.Штейн

―

Нет. Но я читала этот пост, который с иронией написан про то, что «я дочь главного вора» - и только это я видела. А еще видела ее интервью с Ксений Собчак небольшое, где она говорит, что поддерживает однополые браки и что-то вполне адекватное и не противоречащее какой-то главной нашей тенденции провластной.

А.Соломин

―

Вы столкнулись же теперь уже не с травлей, но с определенными выпадами уже в связи с этим…

Л.Штейн

―

Да, теперь кроме того, что меня травили прокремлевские, меня теперь травят и свои. Так что я в менее выгодном положении нахожусь. Ольга Романова написала, сделал скриншот этого моего поста, сказала, что что «сковородкой мне надо по лицу дать… позор!..»

А.Соломин

―

Там по поводу места на сковородке. Это не по лицу сковородкой. Это имеется в виду в аду гореть будете, что-то такое.

Л.Штейн

―

Я не помню, честно говоря. Я запомнила про сковородку. Мне кажется, на самом деле, что как раз у нас ничего не получается именно из-за таких ситуаций, когда свои нападают на своих. Ну как?..

А.Соломин

―

Последний вопрос на эту тему, чтобы не затягивать: у вас не было мысли, что если бы вы познакомились не с Елизаветой Песковой, а с Дмитрием Песковым и пообщались бы точно так же, то, может быть, тоже его поняли немножко иначе и, может быть, не стали требовать уже для него тюрьмы или, по крайней мере, даже суда?

Л.Штейн

―

Нет. За ним есть ряд поступков, которые непростительны совершенно, поэтому это совершенно другая история.

А.Соломин

―

Что вы не можете ему простить?

Л.Штейн

―

Дмитрию Пескову? Ну, он пресс-секретарь Владимира Путина, то есть он несет ответственность за всю ложь, пропаганду, которую вкладывают людям в мозги, за то, что произошло со страной. Нет, с Дмитрием Песковым никакого диалога и сотрудничества быть не может. А вот на детей это, на мой взгляд, не распространяется. Но нашим людям просто очень хочется кого-то заклеймить, и они, по-моему, были только рады увидеть меня рядом с ней, чтобы найти что-то, за что можно будет ухватиться, хотя контекст там был совершенно другой. Я к ней в гости не хожу, чай с ее отцом не пью.

А.Соломин

―

Скажите, среди вас есть люди, которые категорически бы не стали общаться или дружить, или сотрудничать с людьми, которые каким-то образом относятся к власти или с родственниками чиновников? Есть категорического такое согласие среди вас?

С.Кудрявцев

―

Каким образом?..

Н.Купреянов

―

Да, смотря какие должности.

А.Соломин

―

Ну, вот, например, с Елизаветой Песковой вы бы стали общаться или попросили бы, если бы вели какую-то кампанию, поучаствовать в ней?

А.Сидоров

―

Мне кажется, что для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно с ним сначала пообщаться и узнать. Потому что мы сейчас гадаем только потому, что нам где-то что-то показывают и где-то что-то включают…

А.Соломин

―

Но осуждают же люди, которые не общаются с Елизаветой Песковой и не знают ее.

А.Сидоров

―

Мне кажется, это они совсем неправильно делают. Неправильно оценивать людей, не зная их самих.

А.Малышев

―

Я бы, на самом деле, не пошел бы общаться с Лизой Песковой. Но если Люся считает, что нужно так сделать, что это правильно, то пускай делает.

Н.Купреянов

―

А в чем, собственно, дело? Ты общаешься с человеком, у которого другая позиция. Ну, хорошо. Если ты его даже вообще не знаешь, заочно просто уже: «Всё, он пообщался с тем-то с тем-то – всё, он теперь неприкасаемый, мы ему руки не подаем». Почему?

Л.Штейн

―

Нет, в том-то и дело, что у нее даже, насколько я поняла, у нее даже не другая позиция. Возможно, как раз таки она совпадает с нашей, просто она жертва обстоятельств. Возможно, она просто пока не решилась ее высказать.

Н.Купреянов

―

Ну, даже если другая позиция, все равно…

Л.Штейн

―

Даже если другая… Нет, одно дело – вы говорите о людях, которые принадлежат, то есть о тех, кто во главе государства, то есть тех, кто работает в этом аппарате. Но это совершенно другая ситуация. Просто на семьи, мне кажется, это не стоит распространять.

С.Кудрявцев

―

Но Лизу Пескову я к жертвам не стал бы относить. Посмотрим, куда Лиза пойдет работать. Если она вдруг в 26-27 лет станет вице-президентом «Газпрома» как Сергей Иванов, то тогда, наверное, да, я руки бы не пожал.

А.Соломин

―

А почему? Может быть, талантливый сын?

С.Кудрявцев

―

Ну, завидую, наверное, потому что очень сильно.

Л.Штейн

―

Вообще, для меня это очень сложная тема. Я вчера как раз об этом обо всем думала, в плане того, что дети не несут ответственность за своих родителей. С другой стороны, все-таки дети живут на деньги ворованные у людей, кровавые деньги, и они от них не отрекается. Но также возникает вопрос, можем ли мы требовать такого от детей. Поэтому, на самом деле, даже для меня эта ситуация неоднозначная. Но такой коллаборация между нами не происходило. Это был ответ: «Ну, раз ты так считаешь, почему ты нам не помогаешь?» Не более того.

А.Соломин

―

А среди ваших друзей – я обращаюсь сейчас ко всем присутствующим в студи – есть те люди, например, которые не разделяют с вами ваших политических взглядов, а которые верят, например, в то, что Владимир Путин, действительно, лучший руководитель и идут голосовать за него на выборы?

С.Кудрявцев

―

Очень много. Да, большинство.

А.Соломин

―

Но о ни остаются вашими друзьями.

К.Говорко

―

Просто не говорим про политику. Самое главное – не начинать про это говорить.

А.Малышев

―

У меня вообще все против того, что я туда пошел. Вообще никто не поддерживает эти протесты. И они говорят не то чтобы Путин там…, а то, что «все равно ничего не изменится, мы не лезем в политику» и так далее. Спрашивается, как можно быть не задетым политикой, если они пишут эти законы и по этим законам мы живем?

Л.Штейн

―

У меня наоборот: друзья делятся либо на тех, кто поддерживает, либо на тех, кто тоже в какой-то мере поддерживает, но не так активно, потому что они аполитичны.

А.Соломин

―

Те, кто участвует в вашей кампании и те, кто мешает вам проводить…

Л.Штейн

―

У меня круг друзей просто делится на тех, кто вообще… активисты журналисты, которые этим профессионально интересуются и посвящают этому жизнь, и также есть какой-то более творческий круг. Но они, кстати, были очень удивлены, что я всем этим заинтересовалась. И я сейчас являюсь таким мостиком между ними и политикой. И самое интересное, что они начинают заниматься со мной моей кампанией. И вот мы завтра ролик будем снимать про акцию. Думаю вы о нем услышите. И это все очень интересное – такое сотрудничество, привлечение…

А.Соломин

―

Давайте мы тогда, чтобы немножечко разрядить атмосферу устроим гадание здесь в студии.

Традиционная рубрика в нашей передаче. Каждую ночь с субботы на воскресенье мы вытаскиваем из небытия великого автора и на его великом произведении…

Л.Штейн

―

Видно, что из небытия.

А.Соломин

―

Да, вот сейчас у Люси в руках книга огромная, которая проделала нелегкий пусть сюда, в эту студии. Это Чарлз Дарвин «Происхождение видов».

Л.Штейн

―

1864 год.

А.Соломин

―

Вопросы могут присылать и слушатели. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. И, может быть, кто-то из присутствующих здесь в студии хочет обратиться к Чарлзу Дарвину и задать какой-нибудь вопрос о судьбе страны или мира или собственной судьбе – как вам больше нравится. Если кто-то из вас готов. Вот Алексей Сидоров сейчас смотрит на меня, чувствуется, что есть у него…

А.Сидоров

―

Да, я пытаюсь понять, поможет мне Люся с моим вопросом или нет.

А.Соломин

―

Знаете, часто бывает, что очень верные и толковые замечания дают нам наши авторы. Только, если можно строчку не называть 150-ю, не надо – просто в пределах 10-20. Я знаю по себе, что это долго, муторно, тяжело считать.

А.Сидоров

―

Так, значит, от меня требуется вопрос…

А.Соломин

―

Вопрос, страница и строка сверху или снизу.

А.Сидоров

―

Ну, давай, Люся попробуем, насколько удачно у нас получится. Что будет с научным прогрессом в России в ближайшие 10 лет? Пусть это будет – ух, там много страниц Чарлз написал – давай сотую страницу… и 5-ю сточку.

А.Соломин

―

Вы только берите целиком предложение, которое или начинается с этой строчки или основная часть предложения на этой строчке. То есть можно чуть-чуть повыше взять, но главное, чтобы все предложение прочитать.

А.Соломин

―

И Чарлз Дарвин отвечает нам.

Л.Штейн

―

Чарлз Дарвин отвечает: «Влияние климата на острове, остающимся стационарным и на материке, но материк был когда-то островом».

А.Сидоров

―

Философски.

А.Соломин

―

Вот теперь давайте разгадывайте эту историю про научный прогресс. Еще раз можете прочитать…

А.Сидоров

―

Да, я прочту: «Влияние климата на острове, остающимся стационарным и на материке, но материк был когда-то островом». То есть это говорит о том, что…

А.Соломин

―

Это про изоляцию российскую, между прочим. Это, по сути, вам Чарлз Дарвин говорит: «Если остров наконец станет материком, то тогда, пожалуйста, будет все у вас с научным прогрессом».

В.Побережный

―

Значит, мы должны к кому-то присоединиться?

А.Сидоров

―

Мне кажется, мы должны понять, что мы не какие-то выделяющиеся люди с точки зрения страны, а то что мы все люди, и нам нужно какое-то общее понимание и не выдумывать себе какой-то военной страны и еще чего-то… Мне кажется, с точки зрения самого вопроса: научный прогресс… развивать науку. Если посмотреть сейчас на нашу страну с точки зрения того, что сейчас происходит, реально наука сейчас на месте стоит. Мы ничего особо не придумываем.

А.Соломин

―

А вот смотрите, очень интересно. Вы же все молодые люди. И существует два способа решения проблемы. Вот с наукой сейчас все плохо. Можно, на самом деле, пойти в науку, пытаться добиться каких-то успехов, а можно пойти в политику, например, и пытаться добиться каких-то успехов для того, чтобы науке лучше жилось. Ну, вы сейчас больше в протестном движении, не пошли в саму науку. Считаете ли вы это неверным шагом, например? Может быть, стоило пойти и своими руками все делать, целину разрабатывать?

А.Сидоров

―

Тут вопрос, на самом деле, сложный. Можно да, с одной стороны, пойти в науку, но вопрос, что если она не продвигается на государственном уровне, то все это закончится тем, то либо умный человек уедет из страны и будет продвигать это в том месте, где продвигает это государство, либо он просто закопается и будет сидеть в разрухе, и мозг уже будет думать о другом - о том, как поесть и попить.

Поэтому, мне кажется, в первую очередь должно государство думать о том, чтобы развивалась наука и туда уже притягивать людей, заинтересовывать их в этом, чтобы они сами захотели туда идти.

А.Соломин

―

А это вопрос денег или вопрос – плохое словно, но – пропаганды? То есть, грубо говоря, науку нужно делать востребованной, нужно платить людям, которые туда идут - занимаются, кстати говоря, разными вещами, кто-то непонятно чем занимается, - либо мотивировать этих людей карьерой, успехом, возможностью получить достойную работу на Западнее, как угодно – какой вариант предпочтительней?

А.Сидоров

―

Про работу на Западе – я думаю, что это вообще неправильно. Я думаю, что нужно мотивировать на работу как раз здесь. Но это связано, мне кажется, с двумя вещами: и с точки зрения заработка и с точки зрения мотивации. Но опять же, если будет заработок, то это априори мотивация. То есть если человек видит, что занимаясь научными какими-то исследованиями, какой-либо наукой, он будет зарабатывать по 12-20 тысяч рублей в месяц и на этом пытаться как-то выживать, а не жить, то тогда смысл заниматься этим, если только он не прямо очень сильно влюблен в это?

С.Кудрявцев

―

Я могу сказать. После института звали в НИИ космического приборостроения. Когда я узнал зарплату, я отказался сразу. Это было 7 лет назад. Давали около 15 тысяч, по-моему. Без проблем нашел работу сразу после института за 35 тысяч и делал ерунду для одного банка – скоринговую систему настраивали. Получал 35 тысяч. То есть, соответственно, да, можно заниматься интересным и получать копейки или можно делать коммерческую фигню и получать больше чем в два раза.

А.Соломин

―

Кто виноват в этом?

С.Кудрявцев

―

Сложный вопрос. Я просто хотел сказать по поводу мотивации, по поводу пропаганды. Если человек хочет пойти в науку, он может стать великим ученым и нас и на Западе или в другой стране. Соответственно, ему разницы нет, где двигать науку. Наука – вещь просто интернациональная.

А.Сидоров

―

Без денег ее не сделаешь.

В.Побережный

―

Я хочу добавить, что я как раз знаю много таких людей, которых интересует наука, которые работают не ради зарплаты, но они смотря на Запад не потому, что они там будут получать, а потому, что там лучше материально-техническая база. И продвинутся именно в самой науке у них больше шансов, не грубо говоря о том, что там уже большое количество таких людей их научного плана, с которыми они могут общаться, взаимодействовать. Ну, и материально техническая база – ради того еще люди туда едут. С этим проблемы тоже.

А.Соломин

―

Давайте мы один вопрос от слушателя зададим нашей гадалке Люсе: Наступит ли антиутопия для свободы слова и мысли? Страница 45, строка 1. Неспящая в Петербурге. Я не знаю, почему такой вопрос, но…

Л.Штейн

―

А нужен голос гадалки?

А.Соломин

―

Это как?

Л.Штейн

―

«Рассуждая о происхождении фауны островов, он доказывает уже более подробно, что географическая близость к материку здесь гораздо важнее, чем приспособление к внешним условиям».

А.Соломин

―

Слушайте, вторая строчка уже все про материки да про острова, как будто книга не про естественный отбор и происхождение видов, а про что-то такое, геологическое.

А.Сидоров

―

Мне кажется, нужно глубже просто погружаться.

А.Соломин

―

Если есть у кого-то вопрос… Пожалуйста, Кирилл.

К.Говорко

―

Есть такое рассуждение. Многие люди, которые сейчас читают литературу, которая является популярной… есть книги две. Первая - это Оруэлл «1984», наверное, все вы читали эту книгу и Олдос Хаксли «О дивный новый мир». И вопрос в чем: нас ждет тотальный контроль информации или, наоборот, будет информации очень много и мы просто потеряемся там и мы не сможем найти то, что нам нужно? Вот какой у меня вопрос. Страница 734, строка 7.

А.Сидоров

―

Я уж думал, нет такой страницы и не будет ответа на твой вопрос.

А.Соломин

―

Эта книга очень большая и старенькая. Многие даже могут подумать, что я украл ее из музея, но нет.

Л.Штейн

―

«После этого я удалил всю траву и растения, росшие в выемке, но там не оказалось никакого углубления».

А.Соломин

―

Вот так, видите, это означает, знаете что? Вот вы себе представляете дивный новый мир – добьетесь его, а он окажется совсем не таким, каким вы ожидали, и вы будете скучать по «минуткам ненависти».

Л.Штейн

―

Я вспомнила по поводу того, что мы говорили о низких зарплатах. Знаете, делают такие иллюстрации - на домах сейчас распространены – прогосударственные. И я видела надпись: «Учителя и врачи – герои России». И в этой надписью, мне кажется, издеваются над людьми, потому что они создали такую ситуацию в стране, что быть учителем или врачом – это героизм.

А.Соломин

―

Что это что-то выдающееся, ненормальное скорее, да?

Л.Штейн

―

Да, потому что эти люди, они действительно герои – работают за такие копейки. Но, получается, даже этого не стесняются и пишут огромными буквами в центре Москвы.

А.Соломин

―

Если есть еще у кого-то вопрос. Давайте два вопроса тогда и поедем дальше.

Н.Купреянов

―

У меня вопрос, связанный с журналистикой: Станет ли в России журналистика свободной? Ну, страница пусть будет 555 и строчка сразу первая. Вот так вот.

А.Сидоров

―

Сменю Люсю на ее поприще. Слушай, она вырвана!

Л.Штейн

―

Это, я думаю, однозначный ответ.

А.Сидоров

―

Самая первая строчка – «О степени развития древних форм…». Это может быть заголовок конечно. Но давайте прочитаем саму строчку… «Но после таких перерывов очень долгих, и если изменять их годами и не очень продолжительных, если измерять их геологически, мы можем найти тесно связанные между собой формы или, как их называют некоторые авторы, замещающие виды, и их, действительно, находим». То есть мы, действительно, найдем когда-нибудь…

Н.Купреянов

―

Мы найдем, но судя по всему, будет, действительно, сложно.

А.Сидоров

―

Но явно только после того, как мы изменим вид, то есть когда мы будем не человеки не хомо сапиенс.

Л.Штейн

―

Может быть, имеется в виду изменение вида журналистики?

А.Соломин

―

А какой, кстати, вы представляете себе журналистику? Вот вы, Никита, собственно, этому учились, а Люся как политик с этим будет сталкиваться непрерывно…

Л.Штейн

―

Я работала года три в журналистике перед тем как…

А.Соломин

―

Тем более. А вы, как я понимаю, в любом случае являетесь потребителем этого журналистского продукта. Как вы относитесь к нему сегодня?

Н.Купреянов

―

В целом как мы относимся к современному вектору в журналистике?

А.Соломин

―

Да.

Н.Купреянов

―

Ну как… Сложно, потому что есть очень различные варианты.

А.Соломин

―

Вот вы живете в информационном пространстве. Есть СМИ в России. Ваши потребности они удовлетворяют, эти СМИ?

Н.Купреянов

―

Отчасти, если, скажем, смотреть какие-то СМИ, посвященные той теме, которой занимаюсь – видеоигры, - да. А если смотреть какие-то социально-политические материалы, то нет, конечно.

А.Соломин

―

Почему?

Н.Купреянов

―

Мало разных мнений, и сама цензура присутствует. Помимо самой цензуры, которая есть хоть и не гласная, есть еще и самоцензура, которая сильно мешает.

А.Соломин

―

Везде или вы имеете в виду…

Н.Купреянов

―

Практически везде. Потому что ты не можешь сказать… тебе все равно приходится думать, что ты скажешь, не попадет ли под статью… Если у тебя есть свои инвесторы, ты не можешь ничего против них, даже если они делают какую-то очень нехорошую штуку. Много таких примеров.

А остальные… Может быть, что-то не устраивает в современных СМИ или, наоборот, все нравится, скажите свое мнение.

В.Побережный

―

Мне кажется, что с каждым годом становится все сложнее искать для себя какие-то правдивые источники информации. Например, раньше интернет был еще более-менее свободен, там можно было все найти, то сейчас приходится просто очень долго копаться, рыться, искать определенные сайты, которые без модерации как говориться… И с каждым годом… сейчас уже власть полностью хочет захватить интернет. Это видно сейчас. Уже на YouTube продвигают своих блогеров. И в интернете уже становится все меньше и меньше пространства. Вот раньше в интернете просто царила анархия и полная свобода. Сейчас уже это уходит. Скоро интернет уже станет, мне кажется, вторым телевизором.

А.Соломин

―

А кто-нибудь из вас подписан на блогеров известных, видеоблогеров? Скажите, современная молодежь, вы – каких видеоблогеров предпочитаете смотреть и почему?

К.Говорко

―

Сейчас все видеоблогеры, которые говорят о политике, это какое-то дно, честно говоря.

А.Соломин

―

Да, почему?

К.Говорко

―

Ну, какой-то Камикадзе… Видели его видео? Это же полный абсурд. Он сумасшедший реально. Когда он комментировал интервью Собчак и Навального, он во всем обвинял Собчак. Он не говорил, что Навальный что-то не знает, на что-то не может ответить. Он говорил: «Собчак во всем виновата. Задавала тупые вопросы. Она вообще не журналист». После этого просто отпадает любое желание смотреть таких людей. Есть, например, Шарий, которые иногда комментирует российскую политику. Ну, серьезно, он выпустил видосов двадцать, наверное, про это идиотское изнасилование Усманова. Реально из-за одного Комментария Навального 20 видеозаписей! Ну, это тоже не очень нормально. Психологи бы здесь сказали определенные вещи. Поэтому очень сложно найти.

А.Соломин

―

А видеоблогер Навальный?

К.Говорко

―

Видеоблогер Навальный, он был крутым полгода назад, когда только начинал делать.

А.Соломин

―

А сейчас?

К.Говорко

―

Во всех видео он вставляет каких-то сергеев дружко, какие-то мемы. Он опирается на школьников. Это понятно, это популизм, это нормально, но все равно это уже неинтересно смотреть. Раньше были видосы крутые про собак Шувалова, про расследования. Сейчас он просто говорит, что «на эти деньги можно было что-то построить» или: «спасибо школьникам за то, что они меня поддерживают». Ты смотришь – зачем я это смотрел?

Н.Купреянов

―

Самые крутые видео Навального - это «Он вам не Димон».

К.Говорко

―

Про Чайку тоже.

Н.Купреянов

―

Ну, про Чайку тоже. Но вот «Он вам не Димон» - квинтэссенция всего творчество Навального на YouTube, если мы рассматриваем. Это, действительно, успех. А если смотреть по блогерам, опять же очень разный контент. Бывают ролики у которого миллион подписчиков, он собирает 50-60 миллионов и это здорово – вау! Потом ты смотришь, понимаешь, что дальше там все неинтересно. Бывают историю, когда, например… как Дружко Шоу. Оно провокационное, оно выстрелило. Оно быстро собрало подписчиков, оно интересно какой-то аудитории.

К.Говорко

―

Понимаете, сейчас проблема журналистики заключается не в том, что нет свободных источников. Свободные источники есть, их все меньше… Вот, как мы знаем, РБК продали совладельцу «Комсомольской правды». Просто все источники, они по-разному описывают ситуацию. Есть, например, либеральный «Дождь». Когда ты смотришь, иногда тебя просто… ну, сложно его смотреть иногда: они слишком либеральные люди. Есть, например, наоборот, правые – «Спутник и погром», когда они жестко про иммиграционные вопросы рассуждают. И очень сложно найти источник, которые будет тебя устраивать, который совпадает с твоим мнением.

Н.Купреянов

―

А зачем тебе его находить? Бери разные мнения и компонуй, сравнивай, находи свое…

К.Говорко

―

Так мы так все так и делаем. Просто нет такого источника, который тебя будет полностью устраивать.

А.Соломин

―

А это правильная ситуация или все-таки вы должны, что должно быть какое-то СМИ, которое будет, действительно полностью…

К.Говорко

―

Мне кажется, такого не будет никогда.

Н.Купреянов

―

Максимально объективным имеется в виду?

А.Соломин

―

Устраивать ваше представление о максимальной объективности, да.

С.Кудрявцев

―

Я не знаю. Это есть один такой человек, который полностью коррелируется с моим мнением, - это я сам. Других людей из 7 миллиардов нет.

Л.Штейн

―

Нас научили: любую информацию нужно фильтровать, откуда бы она не поступала, даже если ты доверяешь этому источнику.

А.Соломин

―

А как вы это делаете?

Н.Купреянов

―

Ну, смотрим источники: откуда пришла по ссылочкам. Смотри по ссылочкам, откуда. Если какая-то новость вызывает сомнения, смотришь, где впервые упоминание, откуда пошло все.

С.Кудрявцев

―

Авторитет плюс есть источников. Есть несколько новостных сайтов, которым ты доверяешь

Л.Штейн

―

На самом деле, там столько может быть уровней. Нам туда не попасть. То есть, мне кажется, очень сложно в некоторых ситуациях. То есть, есть где-то если фотографии, можно проверить, но то, что до на доходит в виде новости, это может быть далеко от реальности.

А.Соломин

―

Мы сейчас продолжим через две минуты буквально.

А.Соломин

―

Мы продолжаем нашу программу «Один». Алексей Соломин и семеро участников протестных акций, которые оказались в одном автозаке, а теперь – в студии «Эхо Москвы», которая теперь тоже напоминает этот автозак.

Спрашивают вас: «Добрый день! Правда ли, что с вам в а автозаке – он есть на фото – был мальчик с аномалией Кимерле? Я слышал, что сотрудники полиции не оказали ему помощи, и дело могло окончится трагедией. Правда ли это?» - пишут из Москвы нам сообщение.

А.Сидоров

―

Если мы правильно поняли. Просто мы, честно говоря, не особо в курсе, что за аномалия Кимерле. В общем, был с нами один молодой человек, у которого болела шея. И когда мы были уже в ОВД, он говорил, что с ним жестко обращались и у него болит шея.

Н.Купреянов

―

Из-за за задержания, да.

А.Сидоров

―

На что ему сказали… правда, сотрудник, может быть, чего-то не расслышал – они там чего-то про вшей начали, а потом говорят… нормально, бывает.

В.Побережный

―

Он расслышал, просто от так посмотрел: типа неженка.

Н.Купреянов

―

Нет, просто друг, он немножко стеснялся, и он сказал так: «Шея…» - уже тихо, и он услышал – сидел такой крупный сотрудник в рубашке, очень колоритный персонаж один, которые так и не представился, и он начал рассказывать почему-то про вшей. Мы сначала сидим и не очень понимаем, при чем тут вши… А потом поняли, что он просто не расслышал. Но с шеей у него, действительно, проблема – иногда болит.

К.Говорко

―

Ему никак не помогли, я так понимаю?

Н.Купреянов

―

Я не знаю, насколько сильно у него болело. Это, может быть, просто было на нервах. Но, насколько я знаю, в жизни он из-за этого не очень сильно страдает.

А.Соломин

―

Вы еще хотели рассказать историю самого селфи, которое разошлось.

С.Кудрявцев

―

Можно я расскажу эту историю? История очень краткая. Мы сидим, заходит Люся, она говорит: «Открытка», то есть «Открытая Россия» просит прислать фотку». Он делает селфи. Мы как-то не думали. Знаете, это селфи стало знаменитым – а это было просто моментально: Ну, давайте улыбнемся, сфотографируемся. Вот и вся история селфи.

Н.Купреянов

―

А потом начали рассылать: «Смотри, смотри: это ты на фотке!»

С.Кудрявцев

―

Да, кстати, я совсем не фейсбучный человек, в Фейсбуке не сижу – и мне начали слать.

Л.Штейн

―

Официально зафейсбучены.

Н.Купреянов

―

Причем с учетом того, что на фотографии половина моего лица обрезана. Как-то узнали… Интернет – страшная сила, так что, ребята, не вкладывайте туда фотографии.

Л.Штейн

―

НРЗБ если к кому-то было привлечено больше внимания, чем ожидал, потому что я сама не думала…

Н.Купреянов

―

Интересно, кто-нибудь, вообще, пожалел из нас, из наших…

Л.Штейн

―

Может, действительно, я кого-то подставила, кто не хотел. Фотография, она всюду попала.

А.Сидоров

―

Не знаю, куда она попала. Я вообще ее не видел. Позвонили из «Эхо Москвы», говорят: «Тут по всему интернету разошлась фотография вашего селфи. Мы тут вас увидели. Приходите к нам…». Я думаю: господи, где она может быть? Посмотрел все, где я есть – ничего нет. Поэтому я сейчас не совсем понимаю, что происходило.

Л.Штейн

―

У меня брали интервью – то ли Sky News, то ли Associated Press. Просили меня записать видео, где я рассказываю, какие мысли были у меня в голове, когда я делала это селфи. Я точно не ожидала, что кто-то будем меня спрашивать, о чем я думаю, когда делаю селфи.

А.Соломин

―

Что вы думаете, когда делаете селфи? Всем вопрос.

Так. Альбина нам жалуется, что не дают возможности слушателям погадать. Ну, присылайте вопрос. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Наша гадалка Люся спросит у Чарлза Дарвина и ответит на этот вопрос. Пожалуйста, welcome, никто не против.

Вы перед перерывом упомянули фильм Навального «Он вам не Димон». И, по-моему, Никита сказал, что это хороший блог, который делает Алексей Навальный. И мы же с вами говорили о том, что вы перепроверяете, смотрите на источник информации. Вы все, наверное, смотрели этот фильм. Вы когда смотрели этот фильм, вы уверены, что вы критически к нему отнеслись?

К.Говорко

―

А что вы подразумеваете под словом «критически»?

А.Соломин

―

Вы изначально верите всему, что говорит Алексей Навальный или вы пытаетесь как-то проверить?

Л.Штейн

―

Алексей Навальный обычно не говорит, насколько я знаю, несколько я видела его ролики, -пустословно. То есть он если что-то говорит, он показывает какие-то доказательства, документы, фотографии.

Н.Купреянов

―

Дело даже не в том, что тебе показывают, потому что, нужно, конечно, анализировать. Документы можно сделать в фотошопе. Не важно. Сейчас все владеют. Но если ты смотришь в целом, сначала фильм, потом ты думаешь: ага, есть какие-то моменты, которые вызывали подозрения. Потом начинаешь проверять. Но в случае с «Он вам не Димон», с кроссовками момент такой, достаточно спорный. Но потом, что дальше, оно достаточно убедительно.

К.Говорко

―

Понимаете, здесь, проверяется все очень просто: смотрим за комментариями официальных властей…

А.Сидоров

―

На реакцию надо смотреть. С точки зрения этого фильма здесь в первую очередь не проверять информацию – чего, каждый будет лезть, проверять все эти документы… Тут вопрос в реакции тех людей, про которых там рассказывается. То есть, понятное дело, фильм достаточно громкий стал, и он достаточно жестко относится к каким-то конкретным людям.

А реакция этих людей, она, честно говоря, поражает. То есть если мы говорим сейчас о Навальном, то тут, мне кажется, с точки зрения анализа его поведения, можно посмотреть, что делают власть в ответ на его поступки. Они не то что смеются и говорят: «Вот там балуется себе и балуется» - они вставляют палки в колеса, значит, они чего-то боятся, значит, действительно, какая-то правда есть.

А.Соломин

―

То есть реакция властей здесь намного более значительна, чем те утверждения, которые делает Алексей Навальный в своем фильме? Все согласны с этим?

С.Кудрявцев

―

Есть дополнение, что Алексей Навальный, насколько я знаю, он прикрепил все документы к своему расследованию. Честно, я не проверял, не смотрел все эти документы. Я не юрист, у меня нет доступа, наверное, ко всем этим базам, где он искал. Но у нас открытое общество, и любой, кто хочет, может проверить. И я уверен, проверяли много людей. Если нет точных опровержений ни от кого, то я склонен согласиться, что, скорей всего, все эти документы правильные.

А.Соломин

―

А коррупция, с вашей точки зрения, это главная проблема страны. Это главное, что вас бесит, может быть, конкретно? Не в масштабах страны думать, а то что вас раздражает.

С.Кудрявцев

―

Если лично меня, мне кажется, что коррупция – то следствие.

А.Соломин

―

А что тогда бесит? Давайте пройдемся кратко: что вас всех бесит в стране, в которой вы живете?

С.Кудрявцев

―

Причина – что нет контроля за властью. То есть у нас нет нормального гражданского общества, у нас нет способов контролировать власть от самого низового уровня до президента. У нас нет нормальных выборов, у нас нет честного суда. У нас нет нормальных общественных организаций и так далее по списку.

Н.Купреянов

―

Меня раздражает то, что люди не верят в свои силы, что они не верят в себя, что можно изменить, улучшить свои условия, то есть у нас есть сегодня кусок хлеба, неважно, что он может быть с маслом, неважно, что мы можем жить достойно, но просто мы сейчас живем – ну, и слава богу, менять ничего не нужно, моя хата с краю – вот это меня очень сильно раздражает.

К.Говорко

―

А я вот не согласен с позицией, что государство виновато, что нет гражданского общества. Мы сами в этом виноваты. Понятное дело, что мы поддаемся пропаганде. Нужно с этим бороться, нужно распространять правильные идеи; собираться вот так же, как сегодня, только помимо этого постоянно выходить на митинги, какие-то общественные мероприятия, лекции, семинары, что-то устраивать вместе, - тогда у нас будет гражданское общество.

А что касается самой главной проблемы, на мой взгляд, понимаете, если в 90-е годы это был частично беспредел, то сейчас то стало системой: полицейский, чиновничий беспредел. Это самое большое, что меня огорчает в нашей стране.

С.Кудрявцев

―

Соглашусь: все наши проблемы только от нас, абсолютно с тобой согласен.

А.Сидоров

―

То, что меня больше всего бесит, это двойные стандарты. То есть что я подразумеваю под этим. Нам говорят, как мы себя должны вести, и при этом сами же, кто придумывают эти законы, ведут себя совсем по-другому. То есть те же полицейские, допустим, говорят, что мы должны соблюдать порядок и действовать в рамках КоАПа, допустим, хотя сами же этот КоАП и нарушают.

В частности, я автовладелец, я езжу на машине. Я очень часто встречаюсь с гибдэдэшниками, которые очень любят останавливать для того, чтобы просто посмотреть, есть ли у тебя водительское, при этом даже не посмотрев, какая у тебя дата рождения. После этого спрашивает, сколько тебе лет. И на все вопросы, зачем они останавливают, они отвечать не могут. То есть они создают законы, хотя сами эти законы не соблюдают. Двойные стандарты к этому и приводят – к коррупции и ко всему прочему.

А.Малышев

―

Меня бесит то, что сейчас такое ощущение складывается, что наше правительство живет как будто на другой планете, народ вообще не слышит и придумывает непонятные, ненужные законы за наши же деньги. Основное, наверное, это.

В.Побережный

―

Меня раздражает то, что наше правительство относится к нашему государству не как к государству, а как к какой-то фирме, на которую они приходят заработать денег, потом выводят эти деньги за Запад. Там эти деньги обустраивают, обустраивают своих родственников, и они там живут, тратят эти деньги. Они просто не относятся как к какому-то государству.

А.Соломин

―

Так и гастарбайтеры, кстати, многие делают.

В.Побережный

―

Ну да, я и говорю. И просто говорят часто, что те, кто указывают на эту проблему, говорят, что эти люди агенты Госдепа. Ну, а кто они такие, если они деньги просто вывозят в Европу? Вот это меня больше всего раздражает.

А.Сидоров

―

Алексей, тут все-таки гадание у нас есть, да? Тут Анна прямо в точку попадает, я просто сейчас посмотрел…

А.Соломин

―

Какой вопрос вы хотите?

А.Сидоров

―

«Что Дарвин думает о современном человеке: далеко он ушел от первобытного? Страница 21, строка 11».

«Мысль Дарвина понемногу, но все сильнее и сильнее начинает работать в направлении эволюционных идей; что впечатления с Галапагосским островом были решающим, что эволюционные мысли у него окончательно оформились».

А.Соломин

―

Это, видимо, статья про Дарвина, предисловие какое-то, да? А вы пришлите, Аня, другую страницу, чтобы сам Дарвин ответил, что-нибудь из серединки, не слишком раннюю. Книга большая, предисловия тоже большие.

А.Сидоров

―

Страниц много, практически тысяча почти.

А.Соломин

―

Она уже, видите, обрадовалась: значит, все-таки эволюция. А знаете что, пока мы ждем Аню, здесь есть вопрос частного характера, но, мне кажется, прямо вопиющий. Просто наш слушатель очень просит спросить… Господи, я его потерял… Пока вам прочитаю сообщение. Денис пишет: «Ваше селфи стало таким же знаменитым, как то выдающее селфи с «Оскара знаменитое, которое собрало какое-то невероятное количество ретвитов».

А.Сидоров

―

Селфи много. Там какое именно?

А.Соломин

―

Нет, то селфи, которое делала Эллен Де Дженерес, по-моему. И там все-все поместились на этом селфи. Я даже уже по именам всех не помню этих замечательных артистов.

А.Сидоров

―

Аня оправилась: 120-я страница.

А.Соломин

―

Давайте прочитаем. Пока ищите, спрошу у Никиты. Слушатель вас спрашивает: «Если мне не изменяет память, парень в красной клетке снимался в роликах «СтопХам».

Н.Купреянов

―

Нет, не было такого. Я снимался в пародийном ролике моего друга режиссера, который учится во ВГИКе, кстати, тоже.

А.Соломин

―

Во ВГИКе как Люся.

Н.Купреянов

―

Да, но учится на режиссера.

Л.Штейн

―

Пародия на «СтопХам»?

Н.Купреянов

―

Да, пародия на «СтопХам».

Л.Штейн

―

Да, тебя уже узнают.

Н.Купреянов

―

Ну, всё. Просто вот он успех пришел!

А.Соломин

―

Слушайте, после этого селфи, в принципе, можно сказать, что вам должны поступать какие-то очередные предложения по подобного рода проектам. Это нормально.

Л.Штейн

―

Можно добавить по поводу раздражения?

А.Соломин

―

Конечно.

Л.Штейн

―

Я сейчас подумала. Понятно, что не устраивает ряд вещей, но именно раздражение вызывает тот факт, что притом, что людей ни во что не ставят, притом, что у них отнимают частную собственность, притом, что с ними обращаются, как хотят – сажают на бутылку и так далее, у нас еще страна пытается сделать вид – эта страна большой симулякр – она вкладывает кучу денег в показуху: в День Победы, в чемпионат мира. При этом они сносят дома, в которых люди жили по 20 лет, ничего не предлагая взамен, чтобы построить там что-то для чемпионата мира. И они думают, что, видимо, никто об этом не знает. И она работают на это. То есть вместо того, чтобы обеспечить жизнь ветеранам, которые непонятно, в каких каморках живут, они проводят за кучу денег эти Дни Победы, чтобы показать, что вот милитаризм у нас… Ветеранов этих – непонятно уже, где они вообще…

А.Малышев

―

При этом германские ветераны ездят в кругосветки удачно.

С.Кудрявцев

―

Развить мысль – уже прозвучала – кто в этом виноват? Виноваты мы, потому что наше молчание, наше неумение убедить других наших сограждан в нашей правоте – в этом все дело.

К.Говорко

―

Конечно, мы сами виноваты, что деньги тратят на эти парады. Кстати, я вам хочу сказать, что я сам когда-то участвовал в этом параде на Красной площади три раза… Я знаю, во что там уходят деньги. Это два месяца подготовки. Там эти автобусы, репетиции. Это все очень дорого…

Л.Штейн

―

Реально могли обеспечить за эти деньги ветеранам квартиры…

А.Сидоров

―

Нет, ну ладно День Победы. Я тут из последнего прямо незадолго до 12 июня – ехал на машине от друга домой через центр – и они опять перекладывают плитку! Реально, дедулям с бабушками нечего есть, они голодают – они перекладывают плитку на Тверской опять. Сколько можно? Второй год подряд.

К.Говорко

―

Третий год уже.

Н.Купреянов

―

Перекладывают ту, которую уже перекладывали – вот это самое прикольное.

А.Сидоров

―

И как бы мы, москвичи, мы немного подзажрались все-таки, если мы будем смотреть в целом на страну. Каждый год в Москве везде асфальт перекладывают. Ну, реально надоело. Его же реально можно положить один раз лет на 5, на 6. Ну не такие у нас климатические условия, чтобы асфальт рушился.

Л.Штейн

―

Понятно, для чего это делается, но это делается настолько уже откровенно, то есть отмывание денег, пополнение каналов. Ну ладно, но придумайте хотя бы какие-то более неочевидный способы. Уже вся страна это понимает. Им просто плевать.

С.Кудрявцев

―

Зачем придумывать, если и это действует?

Н.Купреянов

―

Зачем придумывать, если большая часть населения молчит, всех все устраивает, зачем что-то придумывать?

Л.Штейн

―

Это моя улица тоже под маской благоустройства… не дают прохода, проезда. Вся Москва стоит, никуда не пойти… Не помню уже когда я ходила по городу, чтобы не идти мимо этих бело-зеленых заборов. Они мне уже снятся.

А.Соломин

―

Ну, это традиционно для лета, пока идет эта программа. А вот то, что сделать успели, эти улицы переделанные – Никольская… там много же улиц – они вам нравятся, это устраивает, как сделано? Это по европейски или вас это тоже раздражает.

Л.Штейн

―

Ну, сделали две улицы, и всё, мы должны закрыть глаза…

Н.Купреянов

―

Почему две? Совсем не две. Опять же, например, сделали просто на Садовом Кольце тоже, благоустроили – все здорово. Но проблема в том, что сделали широченный проспект пешеходный, урезали проезжую часть. Там никто не ходит. Зачем? То есть там проезжая часть сузилась, и зачем-то расширили пешеходную.

А.Соломин

―

То есть вас не устраивает то, как это сделано?

С.Кудрявцев

―

Это не продумано. То есть сама идея хорошая. Выглядит, в общем-то, неплохо. Но просто с точки зрения функционала с точки зрения того, насколько это практично, насколько реально нужно было тратить деньги на благоустройство – это вызывает вопросы.

А.Сидоров

―

У меня тут такое мнение. Не вопрос – это красиво выглядит. Вопрос в другом, вопрос в том, если мы на всю страну кричим о том, что «денег нет, но вы держитесь», а при этом мы тратим деньги на это, то тогда это неправильно. То есть если у нас хотя бы пожилые люди все в достатке, то есть они могут нормально жить и не умирать в очередях в больнице, и нет граждан, которые сидят в нищете, тогда да, тогда давайте делать красивые улицы. А если у нас большая часть России реально в нищете живет, и мы вместо того, чтобы им помогать, перекладываем плитку, - это бред, мне кажется.

Л.Штейн

―

Это можно сравнить с красивой оберткой подарка. Если внутри этого подарка какое-то говно лежит, то зачем мне подарок в красивой обертке. А они именно этим и занимаются.

А.Соломин

―

Никита смутился, но вы не смущайтесь – дети все спят. На слушают только те слушатели, которые готовы ко всему.

Л.Штейн

―

Таня – наш самый преданный слушатель.

А.Сидоров

―

Тут, кстати, Юля говорит, что к нам приходят эсэмэски только от Тани. Юля, не переживайте, от вас тоже эсэмэски видим. Вернемся к странице 120, строка 21.

А.Соломин

―

Это по поводу эволюции человека.

А.Сидоров

―

Да, там был вопрос: «Что думает о современном человеке и далеко ли он ушел от первобытного?» Вот, что Дарвин говорит: «Мы не можем думать, что бесконечное слабое различие между разновидностями, полученное таким образом, из семян могут быть следствием какой-либо соответствующей разницы в окружающей их среде».

А.Соломин

―

Овощи, получаемся.

А.Сидоров

―

То есть мы сейчас настолько слабо от первобытного человека ушли, недалеко, что в отличие от окружающей нас среды, которая продвинулась далеко, мы поменялись совсем чуть-чуть Мне кажется, это говорит о том, что весь мир уже достаточно поменялся, а мы живем еще при царе.

А.Соломин

―

Вот на этой сакраментальной фразе мы сейчас сделаем перерыв музыкальный. Группу HIM послушаем. От Алексея Малышева, насколько я помню заказ. И вернемся после новостей к вам. Еще целый час. И мы, кстати говоря, будем включать телефоны.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА

НОВОСТИ

А.Соломин

―

Доброй ночи, дорогие друзья! Мы продолжаем программу «Один» на «Эхе Москвы». Два часа мы уже сидим, разговариваем, кумекаем с нашими гостями. Что сегодня у меня – Алексея Соломина и Николая Котова, нашего звукорежиссера – в гостях на «Эхо Москвы» семь ребят, которые были задержаны во время акции 12 июня, оказались в одном автозаке и сделали то самое знаменитое селфи семерых из пятнадцати, по-моему, человек в автозаке. Семерых мы сюда привели.

Кстати говоря, ваше задержание чем закончилось? Вас же отпустили просто после воспитательной беседы или какие-то протоколы?..

Н.Купреянов

―

Протоколы…

К.Говорко

―

20.2, часть 5.

А.Сидоров

―

Я был один из четырех последних, которых отпускали, потому что, когда пришел к нам адвокат, стало все побыстрее происходить. Всем составляли 20.2, часть 5-я, но, когда нас осталось четверо, пришел сотрудник, сказал, что руководство свыше сказало, что нужно как минимум двоих оформить по 19.3. То есть это невыполнение законного требования сотрудника полиции. Но адвокат вроде как с ними договорился, чтобы всех все-таки оформили, как и планировали оформлять. То есть в итоге я ушел оттуда в 10.30, по-моему, вечера. И оставался один там парень…

Л.Штейн

―

Кстати, отличный пример, как у нас работает правосудие. То есть им просто нужно выполнить план, даже без разницы: 2 человека должны по такой статье, не важно, что бы они не делали, это вообще в расчет не берется.

К.Говорко

―

Кстати, они нам так и говорили. Они говорят: «Ребята, вы же сами понимаете, что мы ничего тут не решаем. К нам приходит бумага – мы ее исполняем». Всё.

А.Сидоров

―

Они вначале даже не знали, по какой статье нас оформлять.

Н.Купреянов

―

Да, мы сидели, где-то час точно ждали. Как они сами между собой говорили, мы слышали, что сейчас должна прийти бумага, что им шить, то есть что нам будут инкриминировать вообще.

А.Сидоров

―

Да, рапорт они тоже так изумительно составляют. Один напишет – и они еще между собой разбирались: «Ты зачем так написал? Нужно писать тоже самое», и переписывали по новой.

Н.Купреянов

―

Там еще интересная история была, когда я спрашивал у майора, который составлял протокол… Он говорит мне: «Статья 20.2, часть 5». Я говорю: «А что это?» Он говорит: «Не знаю, сейчас в КоАПе посмотрим».

Л.Штейн

―

А мне полицейский сказал, чтобы я завела себе парня, завела домашнее животное и перестала ходить на митинги.

А.Соломин

―

Это или – или, или все вместе?

Л.Штейн

―

Это комплексная программа. Терапия от митингов от полицейского.

Н.Купреянов

―

Вообще, надо отметить, что полицейские были очень разные, собственно, как и все люди. То есть были те, кто проявляли какую-то враждебность минимальную, особенно был такой крупный…

К.Говорко

―

Да, наглый такой.

А.Соломин

―

Плохой полицейский – хороший полицейский?

Л.Штейн

―

Он делал вид активно…

Н.Купреянов

―

Не совсем. Просто это такая человеческая позиция…

К.Говорко

―

Он был очень глупым. Ему Алексей же задавал вопрос, говорит: «Согласно закону о полиции вы должны нам представиться». Он сказал: «Вы слишком умные. В знаете закон, но не знаете, как он исполняется» - и отказался представляться. А потом понял, что мы как бы неглупые ребята, просто ушел, убежал от нас.

Л.Штейн

―

Он сказал, что он старший следователь, потом от этого отрекся, потом вообще ушел.

Н.Купреянов

―

При этом он был не в форме даже, он просто сидел в рубашке…

К.Говорко

―

Такой огромный…

Н.Купреянов

―

Да. Просто я почему про полицию – потому что, к примеру были сотрудники ОМОНа, один сотрудник в балаклаве, если вы помните…

К.Говорко

―

Он вообще крутой был.

Н.Купреянов

―

Был вполне адекватный дядька, которые просто выполняет приказ, но без фанатизма. А был такой сотрудник, что сверлил нас взглядом, а еще один сотрудник в отделении – я уже собирался уходить, мне дали паспорт, протокол – я перед ним останавливаюсь (или он передо мной), смотрит и говорит: «Как же я вас ненавижу».

Л.Штейн

―

Мне говорил тот, который с терапией с домашними животными, что мне заплатили…

А.Соломин

―

Вам не первый раз, наверное, такое говорят уже, что вы провокатор…

Л.Штейн

―

Такое ощущение, что у меня денег просто немеряное количество, если суммировать все эти деньги, которые у меня…

А.Сидоров

―

Кстати, они нас еще всех спрашивали, по сколько нам заплатили. Когда узнали, что нам никто ничего не заплатил, они сказали: «Ну, вы вообще ребята даете! Вам даже никто не заплатил, а вы туда ходили…».

А.Малышев

―

Забавная история была еще, когда отпечатки пальцев хотели снять. И там пришел тоже в штатском какой-то…

К.Говорко

―

Оперуполномоченный.

А.Малышев

―

Я не знаю, кто он. С пистолетом на поясе. И когда мы отказались сдавать, он там: «Ну чего? Вы же нормальные пацаны…», - чего-то то в таком плане…

А.Сидоров

―

Говорит: «Если вам скрывать нечего, то вы прокатайте…». Я даже сам прокатал. Хотя мы первый раз внизу были и отказались - ну, просто нас про картотеке пробили - прикладывать свой палец, нам сказали, что раз вы не хотите прикладывать свой палец, тогда вы завтра с утра и поедете отсюда в суд.

К.Говорко

―

А сами они нормальные ребята. Я, например, одного полицейского сагитировал посмотреть фильм «Он вам не Димон».

А.Соломин

―

Он обещал?

К.Говорко

―

Я ему говорю: «Вы смотрели фильм «Он вам не Димон?» Он говорит: «Нет, а что, это документальный фильм?» Я говорю: «Ну это причина всех этих митингов, по сути». Он такой: «Ну, раз причина…» Он сказал, что надо посмотреть, серьезно. Мне это очень понравилось, что я хоть кого-то сагитировал.

Л.Штейн

―

Интересно, что мы слава богу знали, что имеем право… вообще знали свои права, что мы можем, например, не давать отпечатки пальцев. Но они не говорили нам, что у нас есть такая возможность. И когда я сказала, что я от этого отказываюсь, я сразу услышала, что вообще не могу от этого отказаться, что это обязательная мера. Но я знала и всем остальным сказала. Так что в итоге часть из нас отказалась.

А.Малышев

―

Старший лейтенант один, когда я уже давал протокол на составление: «Зачем вам адвокат…». Короче, я уже подумал, зачем такая профессия вообще?

А.Соломин

―

Смотрите, мы сейчас гадание… Нас призывает Вован из Москвы, тот самый человек, которого я уже анонсировал. «Простят ли меня уважаемые коллеги, - спрашивает он, - за то, что я их обгадил в интервью в газете?» Страница 15, третья строчка сверху.

К.Говорко

―

Соловьев что ли пишет?

Н.Купреянов

―

Соловьев Владимир Рудольфович просыпается среди ночи, думает: «Зачем я это говорил? Психанул, наверное…».

К.Говорко

―

Сидит, плачет и пишет в чат «Эхо Москвы».

А.Сидоров

―

Владимир задал вопрос?

А.Соломин

―

Вован.

Л.Штейн

―

Он вам не Вован.

А.Сидоров

―

Он нам не Вован. Ну что, Вован… «Но что же удивительнее в следующем поколении: вместо исключительных желтых получаются и те и другие в отношении 3 желтых к 1 зеленому».

Н.Купреянов

―

Это что-то интересное, почти в тему.

А.Соломин

―

Я не могу, я сломался.

А.Сидоров

―

Мне кажется, здесь имеется в виду, что среди его коллег желтых, он единственный зеленый.

А.Соломин

―

Прав он или неправ, простят ли его коллеги или нет?

А.Сидоров

―

Ну, только если в следующем поколении. То есть его детей простят дети его коллег.

А.Соломин

―

У Сергея еще был вопрос на гадание, правда?

С.Кудрявцев

―

Да, конечно. Животрепещущий. Что с нашей сборной будет в следующем году на чемпионате мира?

А.Соломин

―

По футболу, что ли?

А.Сидоров

―

Тут Дарвин не поможет, мне кажется.

С.Кудрявцев

―

Ну, кто знает.

А.Сидоров

―

Давай выбирать.

С.Кудрявцев – 27

―

я страница, 5-я строка.

А.Сидоров

―

Может быть, 227-я?

С.Кудрявцев

―

Ну, давай 227-я.

А.Сидоров

―

Просто Дарвин мне сейчас подсказывает, говорит: «Нужна 227 обязательно». Там будет картинка какая-нибудь.

А.Соломин

―

А Виталий из Москвы спрашивает: «А «Будка гласности» будет?» «Будка гласности» будет сегодня своеобразная: вы сможете позвонить и сказать несколько слов нашим гостям или задать им вопрос. Обязательно будет. Мы сейчас ее скоро начнем.

А.Соломин

―

Чарльз Дарвин. «Происхождение видов». Я напомню, у нас огромная книжица такая, страшно старенькая.

А.Сидоров

―

Да, тут прав слушатель. «Понадобилось много лет, чтобы устранить подобное же затруднение, выдвигающееся большинством геологов, когда НРЗБ выдвинул теорию, по которой большие долины были вырыты».

А.Соломин

―

«Большие долины вырыты» худо-бедно – стадион «Зенит» достроен.

А.Сидоров

―

«Много лет понадобилось», то есть они сейчас на самом пике, теперь «вырыты для них уже долины». То есть сборной не будет.

А.Соломин

―

Звук слышите: стритрейсеры вышли на улицы. Ничего страшного, это ночь в эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Один». Алексей Соломин меня зовут. Николай Котов наш звукорежиссер. В студии «Эхо Москвы» 7 участников протестных митингов. И мы начнем понимать потихонечку звонки. (495) 363 36 59 – телефон прямого эфира. Вы можете уже начать звонить. А я пока на другие темы вас переведу. Как вы относитесь к традиционным ценностям – то, что так охраняет государство: семейные ценности, патриотизм – всё, что попадает под понятия духовные скрепы?

С.Кудрявцев

―

А вот можно… я просто не понимаю этих понятий – что такое традиционные ценности?

А.Соломин

―

Любовь к своей стране, любовь к своим предкам, правильный образ жизни, ни в коем случае никакой сексуальной девиации… то, что говорят вот по телевизору…

Л.Штейн

―

Позиции, которые навязывают… в школах все это навязывают…

К.Говорко

―

Везде все навязывают.

В.Побережный

―

Это должно быть по любому, но должна соблюдаться какая-то определенная черта, определенная мера. Просто вообще без этого никак, потому что государство без любви граждан к самому государству не может существовать. Все-таки должна быть какая-то черта. Конечно, не переходить, как у нас это делают, не делать это так абсурдно, как у нас делали это еще с праздником 9 мая. Тут главное, найти какую-то меру.

К.Говорко

―

Я лично положительно отношусь к традиционным ценностям. Я не то что противник, мне просто не нравиться, то есть меня смущает, когда однополые браки, когда люди одного пола на улице как-то проявляют симпатии открыто. Меня это немножко смущает и раздражает. Я сторонник традиционных ценностей. Но так, как это навязывает государство… То есть, люби государство – или ты против нас. Это, конечно, неправильно. Такого быть не должно.

Л.Штейн

―

И причем это навязывает церковь. Она делает это посредством государства. У нас якобы светское государство. Это вообще быть не должно.

С.Кудрявцев

―

А я вот не понимаю. По-моему, вы собрали просто разный набор каких-то ценностей, обозвали, прикрепили ярлык. С каждой, что вы перечислили, Алексей, надо разбираться и говорить: это мне нравится, это не нравится. Например, сексуальная девиация, если это в каких-то пределах однополые браки, я ничего предрассудительного не вижу. Любовь к своей Родине – это тоже очень замечательное понятие. То есть два каких-то правила входят в то, что вы называли традиционные ценности. У меня к ним разные отношения.

Л.Штейн

―

Они берут эти традиционные ценности и манипулируют ими. Допустим, патриотизм – это уже приобрело такую коннотацию… На самом деле, мы же патриоты, то есть мы выходим на улицу, потому что мы хотим не разрушить эту страну, мы хотим ее улучшить, мы переживаем за ее состояние. И то же самое происходит со всем остальным, то есть постоянно происходит подмена понятий.

То есть мы любим свою страну, мы не любим это государство. А патриотизм почему-то теперь у нас приравнивается к любви к власти.

К.Говорко

―

Помните те смешные видео на «Первом канале», которые сейчас показывают типа: «Я не буду есть, но я не выйду на Болотную» Никто не видел эти видосы? Там люди сидят… Вот это очередное «ватное» шоу, этот ведущий вэдэвэшник или там Соловьев, и там люди дают комментарии, говорят: «Если мне нечего будет есть, я все равно не выйду на Болотную». Несколько поражает это высказывание.

А.Сидоров

―

А я, на самом деле, с точки зрения ценностей, может быть, во главу угла основных ценностей, которые должны быть, как мне кажется, у каждого гражданина и человека в целом, это такие вещи человеческие именно: порядочность, ответственность и честность. Мне кажется, что если все люди будут стараться максимально соответствовать этим ценностям, то проблем будет меньше.

Не важно, кто, будь это просто я, как гражданин, который ходит по улице, порядочно отношусь к другим людям и ответственно отношусь к своей работе и тем делам, которые на меня положили, и будучи честным ко всем, так же со стороны политики или со стороны властей… то есть они тоже должны быть такими же.

А.Соломин

―

Давайте послушаем звонок. Как вас зовут? Доброй ночи! Откуда вы нам звоните?

Слушатель

―

Здравия желаю! Сергей Борисович.

А.Соломин

―

Здравствуйте, Сергей Борисович. У вас есть возможность сказать что-то нашим гостям, либо задать им вопрос.

Слушатель

―

Если можно, коротенько пожелания и некоторая информационная справочка. Уважаемые наши соратники по борьбе против капиталистического режима в нашей стране. Хотелось бы вам сказать, что вы участвуете вольно или невольно, как им мы, между прочим, жители Российской Федерации в грандиозном мрачном спектакле, когда действующая власть, используя вранье, грабит, грабит наследие Советского Союза. Пиар-агентство Ketchum американское с 2006 года обеспечивал пиар 86% рейтинга Путина и одновременно демонизирует Обама и сейчас Трампа.

А.Соломин

―

Кремль только не работает больше с Ketchum. Давайте чуть-чуть к сути вопроса все-таки.

Слушатель

―

Суть вопроса. На земле противостоят только две силы: фашисты и коммунисты.

А.Соломин

―

Это вопрос?

Слушатель

―

Это не вопрос, а маленькая справочка. Поэтому, если вы не на стороны фашистов, то вы на стороне коммунистов и наоборот.

А.Соломин

―

Так. Понятно. Спасибо вам большое! Справедлив ли упрек Сергея Борисовича? Вы на стороне коммунистов все? Как вы относитесь к коммунизму, кстати? Никто ведь из вас, даже коллеги моего возраста – 29-30 лет Советского Союза не помнят, потому что родились формально в нем, но вряд ли застали.

Л.Штейн

―

Ну, есть замечательная идея коммунизма, а есть то, что из нее получается. Это надо, наверное, разделять.

А.Соломин

―

А что такое «замечательная идея коммунизма»?

К.Говорко

―

Мне тоже интересно.

С.Кудрявцев

―

Общественная собственность на средства производства…

А.Соломин

―

Нет, я не про определение спрашиваю. Я тут не испытываю никого. Я имею в виду, как вы понимаете, что такое коммунизм.

К.Говорко

―

Коммунизм – это, вообще, утопия, он предполагает всеобщее равенство. Лично я выступаю против общего равенства. Почему человек, который работает, например, дворником должен получать так же, как человек, которые работает на радиостанции «Эхо Москвы». Вы же тоже, наверное, не согласны с этим.

Л.Штейн

―

Работать дворником тоже тяжелый труд…

К.Говорко

―

Я понимаю, да, но все равно это немножко разные вещи.

Л.Штейн

―

От каждого по способностям, каждом по потребностям. Но это не получается, то есть мы видели, к чему это привело к стране.

А.Соломин

―

Вы согласны с тем, что это утопия?

Л.Штейн

―

Да.

Н.Купреянов

―

Это звучит здорово в теории, но на практике. Вот пример СССР, Китай, который уже отходит от этой модели. Ну, Северная Корея.

К.Говорко

―

В любом случае коммунизм себя изжил уже.

В.Побережный

―

В мире было очень много моделей этого коммунизма. Многие пытались его построить. И все нормальные страны, которые смогли вовремя уйти из него, например, тот же Китай, они уже от него ушли и просто забыли про него, как про что-то ужасное.

Конечно, в коммунизме были некоторые положительные стороны. Тот же Китай, он взял лучшее от коммунизма, лучшее от западных стран. И сейчас построил очень хорошую экономику и будет дальше развиваться.

Н.Купреянов

―

Не могу понять, действительно, слушателей да и, в принципе, граждан, которые жили при Советском Союзе. Я понимаю, что нравилось людям из того, что я знаю: образование, чувство защищенности. Да, при этом отсутствовали какие-то личностные свободы, отсутствовал интернет, просто его не было. Жизнь, наверное, казалось более простой, потому что государство за тебя решало. Не было ответственности, не приходилось нести ответственность за свои поступки. Ты знал, что в любом случае ты после института найдешь работу, в общем, за тебя все было решено. Сейчас этого нет, и понятное дело, что людям это не нравится.

А.Соломин

―

А хорошо это или плохо для вас? Сам хозяин своей судьбы.

Н.Купреянов

―

Наверное, для меня это хорошо. Кому-то это не нравится.

А.Соломин

―

А не страшно?

Н.Купреянов

―

Конечно, страшно. А кому не страшно?

С.Кудрявцев

―

Вы, Алексей, задавали вопрос и слушатель только что. Черно-белая картина мира. То есть вы либо за традиционные ценности - либо против, либо вы гомофоб – либо вы предатель родины, либо вы фашист – либо вы коммунист. Я не понимаю, почему – это, по-моему, беда большинства из нас – почему у всех именно или – или? Нет ничего среднего.

А.Соломин

―

Красненький, например, или розовенький, как раньше говорили.

С.Кудрявцев

―

Ну, не коммунист, но за социальную справедливость, к примеру.

А.Соломин

―

Ну, так у нас «Единая Россия» - за социальную справедливость.

С.Кудрявцев

―

На словах – да.

А.Сидоров

―

Мне кажется, эти все вопросы они очень сильно многогранны. Их нельзя делить на одну грань, две грани, три грани, четыре грани…

А.Соломин

―

У нас есть звонки. Здравствуйте! Как вас зовут?

Слушатель

―

Меня зовут Сергей. Я, к сожалению, не с самого начала вас слушаю. Но у меня к вашим ребятам вопрос. Я согласен с тем, что, действительно, такое ощущение, как будто НРЗБ пользуются НРЗБ. Все, что сказано, все было мне понятно. У меня такой вопрос: насколько влияет расслоение общество, потому что есть люди, которые за счет головы и мозгов сделали себе какое-то состояние, есть те, кто за счет связей, приближения к власти, к прокуратуре… И в общем, есть кто-то по эту сторону лифта НРЗБ а есть максимум на третий этаж и всё…

А.Соломин

―

А еще раз попробуйте сформулировать вопрос.

Слушатель

―

Вопрос: насколько эта ситуация со страной, когда пользуются как фирмой, она еще делает расслоение общества на бедных и богатых. Но расслоение у нас всегда было. Если во всем мире средний класс как бы выращивается НРЗБ, то есть расслоение общества всегда было. Насколько оно сейчас в критическом состоянии. НРЗБ.

А.Соломин

―

Понятно. Спасибо вам большое. Кризис сейчас или нет, как вам кажется?

К.Говорко

―

Конечно. В нашей стране нет среднего класса. Средний класс есть только в Москве на самом деле.

Н.Купреянов

―

В Москве, в Питере, в Екатеринбурге.

К.Говорко

―

В Питере его меньше. У нас сейчас общество разделено на две категории: это богатые и бедные. Причем бедные разделены на две категории: нормальные бедные, то есть средние бедные и низшие бедные. Средний класс у нас очень маленький.

А.Соломин

―

Нищие то есть.

К.Говорко

―

Абсолютно нищие, да. Средне бедные – это все бюджетники, грубо говоря, кроме высших чинов, конечно. Вся провинция, грубо говоря, у них зарплата по 15-20 тысяч.

Н.Купреянов

―

Запросто. У нас Владимир Владимирович, по-моему, на «Прямой линии» сказал, что мы уже прошли кризис. Я регулярно езжу в Карелию. Это северная часть России. Общаешься там с местными жителями: зарплата – 12-15 тысяч считается хорошей, неплохо, уже жить можно.

С.Кудрявцев

―

Зато они поддерживают Владимира Владимировича.

Н.Купреянов

―

Кстати, нет, не поддерживают. Они говорят: «А что мы можем сделать? Вот что?»

А.Сидоров

―

В начале этого вопроса я услышал такую мысль слушателя – он хотел спросить, считаем ли мы нормальным, если будет расслоение на тех, кто умом заработал себе деньги и на тех, кто нечестно заработал эти деньги. Ну, то есть, мне кажется, что богатые в любом случае должны быть. Но просто если человек заработал деньги своим умом и тем, что он может что-то делать, и человек, который наворовал, конечно, это разные люди. Конечно, как-то гнобить и унижать людей, которые своим трудом заработали достаточно крупный капитал, и этим пользуются, - я не считаю это неправильным.

А.Соломин

―

Так, понятно. Хорошо, спасибо. Следующий вопрос. (495) 363 36 59. НРЗБ из Кунцево хотел рассказать историю о том, как его задержали. Если дозвонитесь – пожалуйста. Я не помню, к сожалению, номер вашего…. Если угадаем, мы с удовольствием вас послушаем. Доброй ночи!

Слушатель

―

Это Владимир из Перми. Можно мне свои колючие строчки прочитать?

А.Соломин

―

Нет, у нас сегодня не такая «Будка гласности», извините, пожалуйста. Сегодня мы с ребятами общаемся. Следующий раз обязательно. Я вас жду традиционно в ночь с субботы на воскресенье. В этом смысле я за традиционные ценности.

Слушатель

―

Алло! Доброй ночи! Здравствуйте, дорогие участники прямого эфире.

А.Соломин

―

Доброй ночи, здравствуйте и вам, дорогой слушатель. Как вас зовут?

Слушатель

―

Меня зовут Иван, я звоню из Псковской области.

А.Соломин

―

Отлично, Иван. У вас вопрос или вы хотите что-то сказать?

Слушатель

―

Да, я бы хотел задать ребятам вопрос. Вот если бы сейчас проходила «Прямая линия» с господином Путиным, президентом, что бы они хотели у него спросить? И вот я слушал «Прямую линию» с президентом, и мне показалось, что в течение четырех часов это было самое настоящее шоу. Ответьте, пожалуйста. Спасибо большое. Удачи вам, ребята!

Л.Штейн

―

Я бы спросила, собирается ли он когда-нибудь уйти.

К.Говорко

―

Вам самому не надоело людей обманывать? – самый нормальный вопрос был бы.

Н.Купреянов

―

Надо конкретизировать: Владимир Владимирович, когда вы уйдете?

Л.Штейн

―

Я видела в YouTube нарезку ответов на этот вопрос. Самый лучший ответ был в конце: Да мне и так с ним все понятно.

А.Соломин

―

А какое у вас отношение к Владимиру Путину? Почему вас не устраивает именно конкретно этот человека? Не система, которой он управляет, а конкретно Владимир Путин?

Н.Купреянов

―

Как раз-таки потому, что он за эту систему и в ответе. Почти 17 лет, если не брать, конечно, 4 года Дмитрия Анатольевича Медведева. Все равно эта система, которая была выстроена и отсутствие какой-то положительно динамики именно в развитии этой системы, а ее стагнация – наверное, основная претензия. Ну, и, конечно, много всех этих историй и с преследованием журналистов и со свободой слова, и с отношением к людям.

А.Сидоров

―

Мне кажется, его из режима-то нельзя выбивать, то есть нельзя его рассматривать отдельно как человека. Он глава этого режима, то есть глава рыбы.

Л.Штейн

―

Вообще, есть ощущение, что тенденция с имперскими амбициями, которая появилась, мне кажется, что это непосредственно Владимир Путин, а не кто-то из тех, кто находится рядом, не система. Мне кажется, это какие-то мотивы личные этого человека.

К.Говорко

―

Есть конкретная претензия к Владимиру Путину, как к человеку и как к главе государства, естественно. То ли он специально не видит то, что происходит, то ли он слушает Вайно и вообще, всю администрацию президента – Суркова, Кириенко. Есть реальные проблемы людей, но он почему-то не видит это. Я не понимаю, ему говорят, что в митингах участвуют проплаченные люди Навального или он знает, кто участвует в митингах, но специально говорит про то, что там участвуют проплаченные люди – вот, что мне интересно.

Л.Штейн

―

Эта вся риторика про то, что бояре плохие, а царь не знает… конечно, он знает, просто он живет в совершенно другом пространстве для нас недостижимом и непонятном.

В.Побережный

―

Ну, Путин – это, правда, очень разумный человек, хитрый человек. Просто он защищает свои интересы. У него что-то свое, у него есть друзья, есть он. Он просто зарабатывает и всё.

А.Соломин

―

Кооператив «Озеро».

А.Малышев

―

Согласен.

А.Соломин

―

Уже несколько человек сказали, что задали бы ему вопрос, когда он уйдет и собирается ли он уйти. А если Владимир Путин возьмет и уйдет на пенсию, через какое время в стране все поменяется, с вашей точки зрения, если это голова рыбы, которая гниет?

А.Сидоров

―

А у него заработок какой будет на пенсии?

Л.Штейн

―

Кто придет на его место? Возможно, это может быть человек, который продолжит его деятельность. С другой стороны, Дмитрий Медведев, который находился у власти, все-таки, все понимают, что он был под влиянием Владимира Путина. Но если все-таки Владимира Путина не станет вдруг, он придет к власти, возможно, проявится какой-то настоящий Дмитрий Медведев, который не как кукла-марионетка, а будет что-то другое.

А.Соломин

―

Правильно я сейчас понимаю: вы бы с большим воодушевлением восприняли Дмитрия Медведева в качестве главы государства?

Л.Штейн

―

Да кого угодно. Я просто не могу делать прогнозы. Во-первых, я не политолог. Но, мне кажется, что есть просто всегда какой-то фактор, который не нужно упускать, что эти люди находятся под влиянием или просто они марионетки, и что просто, может быть, что-то изменилось, если НРЗБ. Но, возможно, это наивные мысли.

С.Кудрявцев

―

Мне кажется, ничего не поменяется без нас.

К.Говорко

―

Согласен, все зависит от нас. Абсолютно все зависит от нас.

С.Кудрявцев

―

Придет Навальный – то же самое начнется.

Л.Штейн

―

Придет Рамзан Кадыров и будет все…

К.Говорко

―

Не-не, такого не будет.

Л.Штейн

―

Мне почему-то кажется, что они, действительно, могут совершить государственный переворот, потому что он вырастил такую силу, которая в какой-то момент ему будет неподвластна.

Н.Купреянов

―

Нет, Рамзан Ахматович – это больше такая локальная история, нет разве? В рамках Чечни…

Л.Штейн

―

Понимаешь, какую он силу взрастил…

Н.Купреянов

―

Это локальная сила.

Л.Штейн

―

Они в силах совершить государственный переворот, Путина свергнуть и прийти…

А.Соломин

―

И будет у нас шариат.

Н.Купреянов

―

Это опасное суждение. Вдруг Рамзан Ахматович вдохновится всеми этими нашими…

К.Говорко

―

Потом типа видос: «Извините…».

Л.Штейн

―

Кто не понял, тот поймет!

А.Соломин

―

7 человек будут записывать видео с извинениями…

К.Говорко

―

Автозак будет арендовать, короче…

А.Соломин

―

Рамзан Ахматович, я ничего не говорил… Меня на том селфи вообще не было. Сейчас у нас должна быть реклама буквально через полминуты. И я даже не знаю, как мы еще поставим еще три ваших песни. Мы попробуем их дать хотя бы фрагментарно, чтобы люди до конца вас прочувствовали, если можно так сказать.

«Браво, ребята, молодцы! Я спокоен за будущее страны», - пишет Павел из Москвы, а мы прерываемся на две минуты. Реклама.

РЕКЛАМА.

А.Соломин

―

Продолжается программа «Один». Я напомню, что вы можете позвонить, задать вопрос или высказать свое мнение нашим гостям, семерым участникам протестной акции 12 июня. Юля пишет: «Не дозвониться вам». Звоните. Я постараюсь принимать. Но, знаете, одну тему мы не можем проехать. Мы про Чечню сейчас поговорили, и я понял, у вас настороженное отношение к Рамзану Кадырову. А вот про Крым не поговорили. Скажите, кто из вас считает присоединение Крыма ошибкой?

Л.Штейн

―

Я считаю.

А.Сидоров

―

Я тоже считаю.

Л.Штейн

―

Я считаю даже не ошибкой, а преступлением.

К.Говорко

―

Это выбор людей, это не преступление.

Н.Купреянов

―

Там просто какая ситуация. С одной стороны, выбор людей, с другой стороны, как это было сделано. То есть отрицание, что наши войска. То вроде наши, не наши войска, то вроде не наши. Потом попытка экспансии на Донбасс. Все-таки там были наши люди и помогали техникой. И помогаем сейчас. Да, нашей армии на Донбассе сейчас нет. Просто Крым и Донбасс – связанные вещи. После Крыма, собственно, все и началось.

К.Говорко

―

Главное различие: в Крыму большинство населения - русские. Это единственный регион Украины был, где было население 90% русские, если я не ошибаюсь. А в Донбассе большинство проживают украинцы. Здесь другая ситуация.

Л.Штейн

―

В Крыму стало намного хуже, чем было.

К.Говорко

―

Раньше там было свободно. А сейчас там да, запреты всякие. Но, понимаете, здесь выбор людей. Это не наш выбор, это выбор тех людей, которые там живут.

А.Сидоров

―

Другой вопрос: честный выбор или не честный?

К.Говорко

―

Вот вопрос к тебе: если провести повторный референдум, допустим, с наблюдателями, со всем, ты думаешь, будет другое решение? Ну, будет меньше на 5%, но в любом случае не меньше 70%.

А.Малышев

―

Крымчане уже столкнулись с последствиями. Многие сейчас пересмотрели свое мнение, я знаю, и считают, что на Украине было лучше.

С.Кудрявцев

―

Ребята, у меня знакомые в Крыму рассказывали, что она три дня пили – праздновали присоединение. Сейчас у них, в принципе, позиция не поменялась. По своему ощущению, сугубо частному, мне кажется, что там большинство людей за присоединение.

А.Сидоров

―

Сережа, но это единичный тоже вариант. Я не знаю, насколько честный, не честный был референдум у них. Но вопрос в том, что да, они были Украиной, сейчас они побыли Россией, но мое мнение: им нужно все-таки еще раз провести этот референдум, чтобы они уже, понимая, где они были, где они стали, решили уже окончательно. Только этот референдум должен быть максимально честным, а не так, как у нас проходят выборы в России.

Л.Штейн

―

Но с нашей стороны это была преступная аннексия - присоединение территории.

В.Побережный

―

Хотел бы сказать, что, мне кажется, там можно в любую банановую республику ввести войска, пустить какую-то пропаганду и сделать референдум и присоединить эту территорию. Просто в любую…

К.Говорко

―

На Донбассе также проводили референдум и тоже большинство проголосовали за присоединение России, хотя мы не проводили никакой пропаганды там на тот момент.

Н.Купреянов

―

Ну, как не проводили? Проводили.

К.Говорко

―

Нет. В Крыму проводили, в Донбассе нет. Там тоже люди проголосовали за присоединение к России. Другой вопрос, что мы их не присоединили, но это уже другая ситуация.

Н.Купреянов

―

Все равно пропаганда проводилась…

В.Побережный

―

Это по любому преступно, но просто уже возвращать – это нет точно…

К.Говорко

―

Давайте не будем держать людей за быдло. Они не быдло, они разбираются, где им лучше.

В.Побережный

―

Большинство людей – это инертная масса. Им пусти какую-то пропаганду…

К.Говорко

―

Вот, вы про это говорите, что там пропаганда… Дело не в пропаганде, дело в людях. У них другой менталитет. Они в основном русские. Они не хотели жить в Украине, которая была построена Западной Украиной, действительно. Майдан организовывали в основном люди с западными взглядами, прозападными. И они хотят жить в другой стране. Я ничего в этом не вижу…

Н.Купреянов

―

Ну, это уже ошибки, собственно, той администрации Украины, той власти, которая там сейчас появилась. Хорошо. Вопрос просто в том, что Крым послужил, действительно, трамплином для Донбасса, потому что без Крыма ничего бы этого не было, действительно. То есть была эйфория, что взяли Крым - «Крым наш». Хорошо. Теперь появляются… Я просто помню прекрасно первые видео с Донбасса, когда, действительно, есть вот ребята одетые в медицинские маски, перевязанные шарфами, в майках. Пытаются захватить эту администрацию. Рядом стоят хорошо экипированные бойцы с нормальной экипировкой, с автоматами, то есть ни в чем не нуждающиеся и проводят зачистку здания перед этим. Кто это был? – вопрос, и не напоминало ли это крымский сценарий?

А.Соломин

―

Так, смотрите, ребята, сегодня все песни не успеем послушать. У вас очень живая беседа, и нас зрители не простят. Но я обещаю, что в группе ВКонтакте, в группе, посвященной этой программе, я весь плейлист выложу и вы сможете с ним познакомиться. На YouTube я тоже списком под этой трансляцией, я думаю, тоже песни эти выложу. Одну песню послушаем только в конце самом, которая меньше всего по хронометражу

Мы продолжаем принимать звонки. (495) 363 36 59. Здравствуйте! Доброй ночи. Как вас зовут?

Слушатель

―

Да, здравствуйте! Меня зовут Александр.

А.Соломин

―

Вы откуда?

Слушатель

―

Я из Москвы. Я много читал в интернете разной информации, и, мне кажется, что не вся из нее правдивая. Хотел бы отсеять ложь от правды.

А.Соломин

―

То есть? У вас вопрос какой-то к нашим слушателям?

Слушатель

―

Да. Скажите, я тут читал историю очень слезную про несчастного мальчика, которого отправили в Казахстан по ошибке. То есть он был гражданином России, но почему-то решили, что он из Казахстана и отправили в Казахстан, депортировали после этого…

А.Соломин

―

После акции.

Слушатель

―

Да.

А.Соломин

―

Был вопрос на эсэмэске тоже. Вам не попадался?

А.Сидоров

―

Нет, не было такой информация.

Слушатель

―

Просто он был именно в ОВД этом, в который вы попали. Он на фотографии даже есть рядом с кем-то из вас.

А.Сидоров

―

Может быть, это был несовершеннолетний кто-то, потому что их увели в отдельную часть, и мы с ними уже не общались. И был только один, который говорил, что с Украины.

Н.Купреянов

―

А вы знаете, может быть, его какие-то данные или нет?

Слушатель

―

Нет, я ничего не знаю. Я знаю, что он из Орска. Депортировали его в Астану, по-моему.

А.Соломин

―

Понятно. Спасибо большое. Не можем вам в этом смысле помочь.

А.Сидоров

―

Тех, кому больше 18 лет, их все распустили по домам.

А.Соломин

―

Вам пишет наш слушатель: «По Крыму вы прокалываетесь. Не знаете истории, не понимаете, что там».

Н.Купреянов

―

Ну, хорошо. Давайте просто вернем тогда Крым грекам и татарам, половину – грекам, половину – татарам. Всё.

К.Говорко

―

Ну, Екатерина II почему присоединила Крым? Потому что были набеги татар на Москву. Оттуда люди шли грабить. Поэтому присоединили. Поэтому я считаю, что это правильно.

Н.Купреянов

―

Мне кажется, в историческом смысле процесс: как Крым оказался в составе Украинской ССР. Поздний период. Я думаю, про это спрашивали.

С.Кудрявцев

―

Принципиальный вопрос. Я за самоопределение вплоть до отделение, не важно, кого: Крым… как бы сейчас не наговорить на статью…

К.Говорко

―

Сепаратизм…

С.Кудрявцев

―

Не важно, это Шотландия, Страна Басков… Каждая нация должна решать сама, действительно. Крым, он не ваш, он не наш, Крым, он – крымчан. И это их решение мы должны уважать. То, что есть претензии к референдуму – да, они есть.

К.Говорко

―

Я согласен абсолютно. Если они захотят провести повторный референдум, пусть собирают инициативную группу и проводят референдум.

А.Соломин

―

В России довольно сложно провести референдум.

К.Говорко

―

Понятно, да. По Исаакию мы видим пример отличный в Санкт-Петербурге, то, что сейчас происходит.

А.Соломин

―

Здравствуйте! Алло!

Слушатель

―

Доброй ночи! Это Сергей. Сегодня гитару не расчехляю. Вопрос. Совет и притча. 20 секунд. А что ребятам больше по душе: жить и или зарабатывать? Совет: хотелось, чтобы больше были похожи на Федора Конюхова, а не на политиков.

И притча. Жил на свете Иван-дурак, и была у него гайка на пузе. Ходил-ходил, хотел открутить. Ему говорили: «Не трогай, не трогай…». Открутил – задница и отвалилась. Спасибо!

А.Соломин

―

О’кей.

К.Говорко

―

Нам пранкеры начали звонить.

А.Соломин

―

Сергей – наш постоянный слушатель. Он звонит и песни на гитаре играет.

С.Кудрявцев

―

По поводу первого вопроса: жить, зарабатывая.

К.Говорко

―

Лучше жить, чем зарабатывать.

Н.Купреянов

―

Приоритет все-таки – жить.

Л.Штейн

―

Непонятно, почему противопоставляется жизнь заработку.

А.Соломин

―

Вот очень интересно. Вы как думаете?

В.Побережный

―

Не знаю. Не могу определиться, сложный вопрос.

А.Соломин

―

Я вижу наших сегодняшних гостей, и я вижу, что люди более старшего возраста, они говорят, что заработок – это важно. А люди совсем молодые…

К.Говорко

―

Нет, почему? Я тоже работаю, зарабатываю денежные средства. Но я выбираю жить, если ставиться такой вопрос, жить или зарабатывать. Я лучше буду жить, чем зарабатывать.

А.Соломин

―

Я просто себя тоже помню в 18 лет, и не нужно было этого всего комфорта, можно было жить в палатке, уезжать куда-нибудь, еще что-то.

К.Говорко

―

Да, Было круто.

А.Соломин

―

Не знаю, сейчас, например, это уже сложно.

Л.Штейн

―

Сейчас даже на какой-то прожиточным минимум требуется все равно очень много денег. Даже если ты живешь в какой-то каморке и минимально питаешься…

К.Говорко – Жкх

―

тысяч десять.

В.Побережный

―

Жить – это все равно зарабатывать. Без этого никак.

К.Говорко

―

Можно быть ребенком чиновника.

А.Сидоров

―

В силу нашей эволюции и нашего развития в целом мира без денег сейчас никак вообще. Поэтому, можно было бы, конечно, уйти в лес охотиться на медведей и на лосей и так жить и радоваться жизни, но…

Н.Купреянов

―

Это тоже тяжелый труд уходит…

А.Сидоров

―

И считать, что земля плоская до сих пор еще.

А.Соломин

―

Неспящая в Петербурге спрашивает у вас, что вы думаете по поводу права на тайну связи: «Вы будущее страны. Мне интересно ваше мнение. Все говорят про коррупцию. Но ведь ущемлять права человека может и не коррумпированная власть. Запрет анонимности, запрет VPN, блокировки сайтов, длительное хранение трафика метаданных и так далее». Что вы об этом думаете?

Н.Купреянов

―

Это все должно быть в разумных пределах.

К.Говорко

―

Вопрос сложный, конечно.

Н.Купреянов

―

Минимальный контроль, мне кажется, должен быть, потому что, действительно, если отслеживать по каким-то выборкам ключевым, по словам «терроризм» и прочее, если это в целях нашей безопасности – да. Другое дело, что если это уже переходит какие-то личные границы… А вот где эта граница, как раз самый сложный вопрос.

Л.Штейн

―

У нас под эгидой сохранения безопасности делают любые вещи, которые просто на руку кому-то.

А.Сидоров

―

Я тут придерживаюсь противоположной в хорошем смысле точки зрения. Никакого контроля быть не должно. Когда начинается вот это: «Мы чуть-чуть проконтролируем», верхнего предела, как показывает практика нет. Сначала чуть-чуть, потом еще чуть-чуть – и остановиться уже нельзя…

К.Говорко

―

А школьники с биткоинами, которые покупают себе траву через эти сайты VPN? Плохо, конечно.

Н.Купреянов

―

Хорошо. Есть такая штука DarkNet, Tor опять же , и насколько я помню, ФБР США в течение несколько лет долго разрабатывали, в итоге арестовали и закрыли ресурс, посвященный детской порнографии. Извините, минимальный контроль нужен.

С.Кудрявцев

―

Бороться надо не с Tor, а с детской порнографией.

Н.Купреянов

―

Так они боролись не с Tor, а просто через Tor они следили за этим. Они закрыли его, и многих из участников сайта посадили…

А.Сидоров

―

Не сайт надо закрывать-то, а тех, кто снимает это.

Н.Купреянов

―

Так их тоже. А за распространение разве нет? Распространителей тоже.

А.Сидоров

―

Так вопрос в том, что надо с корешка начинать.

Н.Купреянов

―

А как в эпоху высоких технологий можно проконтролировать, кто это снимает?

А.Сидоров

―

Ну, если полиция вместо того, чтобы 12 июня забирать тех, кто мирно расходится по метрополитену, пытается найти тех, кто этим занимается, то да, наверное, можно это сделать.

С.Кудрявцев

―

Но это немножко разное дело – дело борьбы по кибербезопасности все-таки и по полевым сотрудникам.

А.Сидоров

―

Причем здесь кибербезопасность, если мы говорим про детскую порнографию?

К.Говорко

―

Мы говорим вообще про сеть.

Н.Купреянов

―

Про сеть и то, что детская порнография, действительно, была актуальной проблемой.

С.Кудрявцев

―

Хорошо. Но как связан Tor с детской порнографией?

К.Говорко

―

Там распространяют.

Н.Купреянов

―

Один из каналов.

С.Кудрявцев

―

Один из каналов, но нужно бороться с теми, кто ее производит, а не с каналом.

Н.Купреянов

―

Конечно. Так через этот канал нашли и тех, кто производит и тех, кто распространяет.

С.Кудрявцев

―

Это не связано с запретом Tor…

К.Говорко

―

Это не анонимность будет уже. Это же находят как-то людей.

Н.Купреянов

―

Конечно. Поэтому в совершенно никто Tor не запретил.

А.Соломин

―

Давайте закончим здесь, потому что у нас еще есть вопросы от слушателей. Хочется их послушать. Здравствуйте, как вас зовут?

Слушатель

―

Виталий. Москва

А.Соломин

―

Добрый день, Виталий.

Слушатель

―

Очень плохо, что не дали слово Федору.

А.Соломин

―

Федору было предложено, но Федор почему-то не воспользовался этим предложением.

Слушатель

―

Жалко. Но я хочу выразить сначала поддержку всем ребятам, которые сидят в студии. Потому что, я как бы ваш коллега по несчастью: меня тоже задержали, но только на бульваре без десяти 5. Отвезли в ОВД Ясенево в 10 часов. В автозаке я находился где-то с 6 до 10. Нас там пятерых человек посадили в камеру. Кого-то еще в другую камеру. Остальные где-то во дворе гуляли. Отпустили нас в 12 дня. И вот сейчас нам грозит, по сути, всем статья 20.2, часть 6, пункт 1: участие в несанкционированной акции.

К.Говорко

―

Часть 6-я. У нас была часть 5-я.

Слушатель

―

Да, часть 6-я нам грозит. И по судам. В Тверской суд нас отправили. Мы были в Ясеневском ОВД. И вот в понедельник, когда нас отпустили всех на ночь… Несовершеннолетних, конечно, родителям сдали.

Был еще товарищ, которого в наручниках… Его отвезли куда-то в уголовку. Был еще человек, которого прямо в метро взяли около 6 часов. Он буквально вышел из метро – его сразу взяли, потому что у него на футболке Навальный был нарисован. Был еще человек, которого взяли буквально с работы. Он просто вышел из своего офиса – его тут же схватили и всё. И еще был с собакой человек, который гулял просто. Поэтому у нас был очень веселый автозак с собакой. Да, нас еще правозащитники покормили…

Л.Штейн

―

Собаку тоже задержали?

Слушатель

―

Да, собаку тоже задержали.

Н.Купреянов

―

Видимо, активней всего нарушала правила проведения митингов.

Слушатель

―

Правозащитники из организации перевозчиков России нам привозили еду. Я хочу выразить огромную признательность и уважение за то, что они нас покормили. Вот такое было у меня веселое задержание.

А.Соломин

―

Виталий, спасибо вам большое. Давайте, может быть, еще один звонок успеем послушать. Видите, коллеги по несчастью тоже подключаются. Здравствуйте! «Изверги, - пишет Таня, - собаку тоже задержали».

Слушатель

―

Доброе утро!

А.Соломин

―

Доброе утро! Как вас зовут?

Слушатель

―

НРЗБ из Перми. По выступлению Путина…

А.Соломин

―

Это, сразу скажу, не Жириновский…

Слушатель

―

Он пришел. Мы ждали его две тысячи лет. Он лечит людей, строит дороги, он делает всё – только ничего в стране не работает! Поэтому, какое уйти? Мы его ждали две тысячи лет и он пришел! Слава богу! НРЗБ

А.Соломин

―

Понятно. Спасибо большое.

А.Сидоров

―

По теме, которую подняли. Мне кажется, если руководитель делает все, а не работает, значит, плохой руководитель. Он несет ответ за то, что у него не работает.

А.Соломин

―

Та же история, кстати говоря, про рыбу…

Здравствуйте! Как вас зовут?

Слушатель

―

Санкт-Петербург. Олег. Молодцы ребята! Они наполнили содержанием этот достаточно невнятный праздник… День России. Всем задержанным отчеканить медаль: «Патриот России».

А.Соломин

―

За Крым.

Слушатель

―

А вопрос такой: Как вот они, имеют ли претензии к Билу Гейтсу или, скажем, Илону Маску?

А.Соломин

―

Претензии?

Слушатель

―

Ребята, которые тут присутствуют.

Л.Штейн

―

Нет, какие?

Слушатель

―

Это два самых богатых человека в мире.

А.Соломин

―

Понятно. Богачи.

Н.Купреянов

―

Все отнять и поделить, да? У Била Гейтса отнять все нужно…

А.Сидоров

―

Тут вопрос в том, что люди думают, что мы негативно относимся к богатым людям, тем самым пытаемся это победить. Я уже говорил о том, что если человек заработал огромную сумму денег за счет своего умения, мозга и своим честным трудом, это абсолютно нормально. Естественно, что не будет людей равных, не может быть такого. Кто-то ходит учиться, кто-то не ходит учиться. Кто-то идет в армию, кто-то идет в институт.

В.Побережный

―

Кому-то дано, кому-то нет.

А.Сидоров

―

Тут вопрос: если ты наворовал, тогда к тебе претензии.

Л.Штейн

―

Тут даже не в уме и в дано, не дано дело, а в том, насколько ты готов вкладываться…

А.Сидоров

―

У меня нет к ним претензий.

А.Соломин

―

Скажу нашим зрителям в YouTube, у нас какое-то время назад упала трансляция, она снова запущена, но осталось у нас буквально две минуты времени. Поэтому, если успеете на канале «Эхо Москвы» ее запустить снова, то смотрите.

А.Сидоров

―

Алексей, чья песня будет?

А.Соломин

―

Песня будет последняя… Хотите, мы можем последнюю снять, чтобы никому обидно не было.

А.Сидоров

―

Давайте снимем.

А.Соломин

―

Давайте тогда продолжим говорить. Вот наш слушатель из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель

―

Здравствуйте! Меня зовут Екатерина. Я, во-первых, хочу сказать, что я с наслаждением слушаю ваш эфир. Очень благодарю Соломина за то, что он.. это удачная мысль – пригласить слушателей. И я хочу поправить вас немножко по Крыму. Кто-то из вас сказал, что там 90% русских и поэтому справедливо его присоединение. Во-первых, я хочу сказать, что вы подпали под действие пропаганды, потому что даже по статистике 2014 года там русских было 67%. А по украинской переписи 2001 года 58%, по-моему. Так что, видите, все-таки не 90%. Не говоря уже о том, что этническая принадлежность еще не означает политических симпатий. На Украине тоже много русских. А так большое вам спасибо! Необыкновенные молодцы.

А.Соломин

―

Спасибо вам большое.

К.Говорко

―

Можно я немножко прокомментирую, потому что я это сказал про 90%. Я сказал 90%, то есть я имел в виду, что это единственный регион в Украине, где большинство русских. Были разные цифры. То есть если на федеральных каналах говорили – 90%. Я в интернете смотрел, что это 70-80%. Но это единственный, наверное, региона на Украине, где большинство русских. Я про это говорил. Они сделали свой выбор. Я ничего в этом плохого не вижу.

А.Соломин

―

Я хотел вам еще задать один вопрос. Отвечает на него тот, кто хочет, это не обязательство. Ваше участие в политической деятельности, ваше участие в протестных митингах 12 июня создает вам проблемы на учебе или на работе?

К.Говорко

―

Конечно.

А.Соломин

―

Расскажите, если вы хотите.

К.Говорко

―

Есть люди, которые поддерживают, их меньше всего. Вторые – больше всего, - которые говорят: «Ты чем-то странным занимаешься. Мы не понимаем… Это все ничего не изменится». И третьи люди, которые бездельники и они начинают критиковать. Причем люди, ничем не занимающиеся говорят: «Ты делаешь неправильно, ты портишь людям праздник…». То есть это все поливается. На работе также… На работе больше… лучше, там люди поддерживают, говорят: «У, «Эхо Москвы» - это круто. Только не говори, где ты работаешь. Мы все тебя поддерживаем». Боятся люди.

А.Соломин

―

Кто еще, если хочет…

Л.Штейн

―

Я столкнулась только один раз с этим не так давно, когда устроилась на работу, не буду говорить, в какое государственное информагентство, но очевидно, какое…

А.Соломин

―

На выбор два есть как минимум. Интрига сохраняется, все в порядке.

Л.Штейн

―

Сохраняем. Не знаю, могу сказать…

А.Соломин

―

Как хотите.

Л.Штейн

―

Просто не хочу одного человека подставлять, не важно… И после чего я приняла участие в акции «Открытой России» «Надоел», где я была одним из организаторов. И я там вышла в какой-то момент в желтой яркой футболке и желтых очках, надпись «Надоел», то есть было понятно, что я в этом участвую как организатор. Ко мне подошли репортеры, окружили меня, и я попала на какие-то каналы, на которых меня увидела начальница, которая меня наняла на работу, но я еще не успела на нее выйти, потому что там ставка не была открытой, был период ожидания. Я участвовала в акции – и меня оттуда слили, то есть я не вышла в итоге на работу.

А.Соломин

―

Время у нас, к сожалению закончилось. Спасибо вам большое! Называю наших сегодняшних гостей: Люся Штейн, Никита Купреянов, Алексей Малышев, Кирилл Говорко, Алексей Сидоров, Вадим Побережный, Сергей Кудрявцев. Алексей Соломин провел этот эфир. Николай Котов - наш звукорежиссер. Всем пока, спасибо вам большое! *-деятельность организации запрещена на территории РФ