Сергей Агафонов - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-31

19 августа 1991-го был встречен в воздухе в замечательной компании и замечательной стране.

Дело было в Японии, рейс Токио-Хиросима. Я летел на борту вместе с делегацией «Известий». Я был в то время собкором «Известий» в Токио. Ко мне прилетел Игорь Несторович Голембиовский, в ту пору он был первым заместителем главного редактора, Андрей Иллеш, он возглавлял тогда информационную службу. Летели мы на переговоры.

В отличие от наших авиалиний, японцы во время полета показывают новости.

Естественно, узнали Москву, танки на улицах. Почему-то показывали генерала Моисеева в большой фуражке. Когда я воткнул наушники, японцы по-японски произносили фамилию, от которой я ошалел, – Титяков это звучало. Кто это такой? Что это такое? Мы друг с другом пытались это выяснить. Потом это оказался Сизяков (фамилия неразборчиво), человек, абсолютно не известный как был тогда, так и поныне.

А летели мы в Хиросиму по приглашению местного отделения газеты «Иомиури», с которой дружили «Известия» и местной телестанции.

Когда приземлились, еще до получения багажа, к нам пришли японцы и сказали: снаружи масса телекамер, и поскольку это самая высокопоставленная делегация из Советского Союза в Хиросиме, имейте в виду, что вас сейчас будут спрашивать и допрашивать. Времени на размышления не было.

Когда открылись двери, мы вышли из багажного отделения – действительно, масса камер, и вопросы были тогда, отвечал на них Игорь Голембиовский.

Когда у него спросили, как он относится к тому, что произошло в Москве, он посмотрел на нас и сказал: «Ребята, деваться некуда», – и начал говорить о том, что это преступники, бандиты, что это попытка переворота, что страну хотят вернуть в то, откуда мы всеми силами пытаемся вырваться и так далее. И на те два дня, пока продолжался путч, конечно, наша маленькая делегация была в абсолютной фаворе в Японии.

Но самое интересное – первый звонок по приезде в гостиницу был в Москву.

Во-первых, когда мы дозвонились до редакции «Известий», стало понятно, что путч какой-то ненастоящий, потому что иначе прозвониться нельзя. Второе – мы узнали о том, что вся редакция, в том числе типография, рабочие цеха отказываются набирать информационные сообщения о ГКЧП и, наоборот, набирают и верстают воззвания Ельцина. И, наконец, третье, это уже было 21 числа.

Мы, повторяю, в то время были в Японии, а в редакции «Известий» состоялось собрание коллектива.

И тогда Голембиовский был избран главным редактором на общем собрании. Для это была двойная революция – и то, что было в Москве, окончание путча и, соответственно, надежд той публики, которая пыталась нас вернуть назад, и революция в «Известиях», после которой начался тот славный, к сожалению, недолгий период в истории газеты, когда мы чувствовали, что могли сделать всё что угодно.