Евгения Альбац - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-23

Я тогда была обозревателем газеты «Московские новости», которую возглавлял Егор Владимирович Яковлев. Написала уже первый вариант книги о КГБ, которую читала по радио «Свобода» из Мюнхена. Известие меня застало дома – мы тогда жили с мужем и с дочкой в писательском городке Переделкино. И Слава, Ярослав Голованов разбудил меня словами «Вставай, Кассандра. Переворот».

Дело в том, что в марте 1991 года в газете «Московские новости» я опубликовала большую статью, которая называлась «Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ». Я писала, что готовится в стране переворот, переворот готовится внутри КГБ. Какая-то информация уже на эту тему просачивалась. Собственно, вот этим заканчивалось, что нас ждет переворот.

И после этого я, естественно, села в машину и понеслась в редакцию. Ну, ехать было уже довольно проблематично, потому что по левой полосе по Кутузовскому проспекту шли уже танки. Я хорошо помню, как я приехала в редакцию. Егора в редакции не было – он был в Белом доме. И он приехал где-то около 2-х часов дня, сказал, что газета будет закрыта и выйти мы, естественно, не сможем. И собственно, потом через несколько часов пошел указ ГКЧП о закрытии 11-ти газет, в том числе и «Коммерсантъ», и «Независимая газета».

Еще был такой эпизод, Егору тогда позвонили по вертушке и кто-то ему сказал «Ну что, сука, ты меня душил? Теперь слушай радио». А по радио шли бесконечные указы ГКЧП, к вечеру был объявлен комендантский час, вокруг «Московских новостей» на Пушкинской площади (тогда «Московские новости» находились напротив газеты «Известия» на Пушкинской) стояли бронетранспортеры. Вокруг «Известий» стояли танки. Потом пришли ребята из «Известий», там произошла потасовка в типографии «Известий» (она находилась в том же здании), потому что наборщики отказались набирать газету без заявления Ельцина. А Ельцин, тогда первый президент России выпустил уже свое знаменитое заявление о том, что это переворот, о том, что мы им не позволим разрушить страну, ну и так далее.

Тогда был такой главный редактор «Известий» Николай Ефимов, он хотел присягнуть на верность ГКЧП, а журналисты и наборщики взбунтовались. И мы в газете «Московские новости» сразу начали выпускать листовки. Мы с Наташей Геворкян принесли листовки наши к Белому дому. Адвокат Андрей Макаров и автор «Московских новостей», он нас проводил туда через баррикады. Я помню, как кто-то нас освободил и говорит «Женщинам сюда нельзя», а Макаров так (а мы ж девчонки были), а Макаров обернулся, сказал: «Это не женщины, это журналистки».

Вечером 19-го августа Егор сказал, что надо всем уходить, потому что могут быть аресты. Шли всякие разные слухи, что будет арестовано в Москве 7 тысяч человек. Все помнили, как это происходило в Польше в 1980 году, ходили списки с разными фамилиями. И тогда в ночь с 19-го на 20-е августа нас в редакции осталось 3 человека – Наташа Геворкян, Таня Меньшикова, редактор Отдела политики и я. И мы по факсам распространяли информацию о том, что происходит, и звонили по вертушке Язову, Крючкову (это все члены ГКЧП: Язов был тогда министр обороны, Крючков был главой КГБ), Янаеву, который возглавил это ГКЧП (тот самый человек с трясущимися руками), и бесконечно разговаривали с Геннадием Бурбулисом, который был... Тогда это называлось «Верховный совет РСФСР». И он нам рассказывал о том, что они ждут, что ожидают. Ждали тогда, что в 4 утра начнется штурм Белого дома.

Ну вот, это, собственно, был самый первый день. Потом было 20-е, была страшная ночь, когда напротив американского посольства погибли 3 человека под гусеницами бронетранспортера. Мы выпускали листовки. Попасть было совершенно невозможно, потому что все было забито и бронетранспортерами, и танками, проехать никуда было нельзя. И я, наконец (у меня тогда дочке было 3 года), я, наконец, появилась дома на третьи сутки, и Лёлька моя маленькая меня встретила словами «Ну что, мама, ты победила хунту?» И вот тогда я разревелась, потому что мне казалось, что это такой абсурд, чтобы трехлетний ребенок так спокойно произносило слово «хунта».

Ну а потом был праздник. Это были такие потрясающие 3 дня, потому что было ощущение, что мы, действительно... Вот, пришла победа 21 августа 1991 года. К сожалению, 20 лет спустя мы оказались в той же точке.