Виктор Шендерович - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-17

Это был посёлок Пабажи под Ригой. И накануне освободился номер. Утро воскресенья. Освободился номер с видом на дюны и на сосны, на море. И я утром вставши, толком не проснувшись, перетаскивал вещи в номер. Чудесная погода за окном. Прибалтика. И радиоточка в коридоре бубнит. Я перетаскиваю вещи, слышу что-то – «всемирно укреплять колхозное движение». Я думаю – что за ерунда, пятый год перестройки, какое колхозное движение? С ума они там посходили. Приеду в Москву, всех поубиваю. Ну так вяло… не проснулся толком.

Пришёл заполнять, оплачивать за номер, пришёл к кастелянше, пожилая латышка сидит, заполняем квитанцию на доплату, она вздыхает – 19 августа, какой плохой день. Я говорю – почему плохой? Солнце, море, дюны, сосны, всё прекрасно. - Почему плохой? - спрашиваю я. Она внимательно на меня посмотрела и спрашивает (а уже полдень), она говорит – вы радио не слушаете? Я говорю – нет. Какое радио? Я отдыхаю. Она говорит – у нас переворот. Я спросил – у вас? Я подумал – может быть, Рубикс сместил Горбунова, какие-то там перестановки в латвийском партийном аппарате. – У вас? – спросил я. Пожилая латышка с сочувствием поглядела на меня и сказала – у вас.

Так произошло отделение Прибалтики от Советского Союза. Вот эта дистанция от «у нас» до «у вас» в устах пожилой латышки-кастелянши, вот это и было отделение Прибалтики от Советского Союза, так я узнал о том, что происходит в Москве. Ничего не ходило, никакие поезда, это было немыслимо. Я, конечно, рванулся, но ничего уже не ходило, не ехало, и уже я там встретил весть о победе демократии. Я должен сказать, что замечательно сказал мне мой друг, коллега Лев Новожёнов, он сказал: «Мы застываем в славе этих дней, как муха в янтаре».

Всё-таки это были какие-то дни, ну, последние, по крайней мере, на нашей памяти, когда мы, кажется, были народом. Таких дней много не бывает. Я так думаю, это точно было 9 мая 45-го, 12-ое апреля 61-го, вот какие-то такие дни, когда вдруг население становится народом. Я думаю, что это был такой день, один из немногих дней, когда мы могли собой, мы как нация, могли собой гордиться.