Михаил Шнейдер - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-16

Во-первых, услышав сообщения о путче, я подумал, что надо же, и у нас тоже.

Но, в общем, через несколько часов уже стало понятно, что ничем это не закончится. Люди абсолютно спокойно и свободно ходили и ездили по Москве. Я помню, что в автобусах, действительно, говорили о том, что происходит, но как-то, скорее, как наблюдатели, а не участники событий. Но, конечно, я хорошо помню военную технику. Рядом с моим домом стояло 2 танка, сидели там солдатики, которые не очень понимали, что от них требуется. Вот им указали эту площадку, и они честно доехали до нее, там встали и, собственно, ждали дальнейших указаний.

Вообще, было такое впечатление, что попытка переворота не очень организованна, прямо скажем.

И у меня, честно говоря, не было никаких сомнений с самого начала, что ничего из этого не выйдет. Ну, может быть, потому, что, все-таки, много я по этому поводу читал раньше, и историю военных переворотов в других странах, особенно в Латиноамериканских, и, в общем, там, конечно, люди, которые это замышляли, захватывали власть сразу, не дожидаясь, пока народ выйдет на улицы или будет оказано какое-то серьезное сопротивление.

Ну а к вечеру, когда в программе «Время» (я помню там Лебединое озеро, да все теперь помнят, что Лебединое озеро постоянно исполнялось) появился репортаж журналиста Сергея Медведева, где так, достаточно, по-моему, все популярно было объяснено, и показаны были и те, кто у Белого дома уже находился, и те, кто сидел в танках, в общем, не очень понимая, что дальше делать.

В общем, стало ясно, что, наверное, все это скоро закончится. Так оно и получилось.

Ну, некоторые мои знакомые ходили к Белому дому.

Я, честно говоря, с самого начала это воспринимал как, все-таки, такое мероприятие, не затрагивающее большинство населения, наверное, потому, что, в общем, действительно, это большинство убедилось, что никаких принципиальных изменений в этот день не произойдет. Ну, отчасти мы, конечно, ошиблись, потому что одним из последствий этого события стал распад СССР, хотя в основе лежали значительно более глубокие причины. Но, вот, впечатление тогдашнее было такое.

Еще я очень хорошо запомнил, что телефонная связь работала очень плохо, в том числе с тогда еще находившимися официально в составе Советского Союза республиками, например, Прибалтики, где у меня мама была, в Латвии, и мы не смогли до нее дозвониться.

Но, как я помню, радиостанция, на которой я сейчас нахожусь, «Эхо Москвы» продолжала работать – ее можно было слушать.