От лени к международной системе перевода текстов - Давид Ян - Курс Потапенко - 2016-03-24
24.03.2016
Д. Потапенко
―
Да, безусловно, всем доброго вечера, это «Курс дядюшки По», как некоторые окрестили. Я Дмитрий Потапенко, это программа об экономике, о предпринимателях и людях, которые этим интересуются. Человек, который у меня сейчас находится в студии (некоторые его видят с помощью технологии Сетевизор), уже бывал у меня в программе, на другой, конечно, как говорится, радиостанции – это была «Комсомольская Правда». И там мы выяснили, собственно говоря, что же является двигателем прогресса – тогда это оказалась лень. У меня в гостях Давид Ян, председатель совета директоров и основатель компании ABBYY. А тему я озаглавил «От лени к международной системе перевода текстов».
Д. Ян
―
Здравствуй, Дима.
Д. Потапенко
―
Привет, еще раз. Давай покаемся прилюдно второй раз. Расскажи, как вообще вы дошли до жизни такой, поскольку ты дошел не один до системы переводов. Как тебя это сподвигло? Потому что тогда ты рассказал, что ты был очень ленивым студентом и не захотел, как говорится, вручную переписывать, по-моему, текст. И поэтому ты пошел сложным путем. Ну, воспроизведи лучше сам ты. Пусть все твои сотрудники знают.
Д. Ян
―
Не знаю насчет ленивого студента. Наверное, это заключалось в том, что я не хотел изучать второй язык, французский. Я не знаю, что я имел в виду... Но, в общем, да, я второй язык на физтехе, как-то не училось, и решил сделать программу, которая будет учить сначала французскому, потом английскому. Потом решил, что она будет не учить языку, а переводить. И, в общем, так все и началось.
Д. Потапенко
―
Жесть. Ну все-таки лень – двигатель прогресса.
Д. Ян
―
Ну да, это в песенке студенческой такая есть фраза: лень – двигатель прогресса.
Д. Потапенко
―
Хорошо. Ну, это было очень давно, и на сегодняшний день, насколько я себе понимаю, твоя программа – одна из лидеров перевода, распознавания и далее везде. Потому что многие, кто не хочет, вот как я, например - я тоже ленивый, и ты мне помогаешь лениться. Я не люблю с визиток перебивать пальчиком вот все эти координаты, поэтому пользуюсь твоей приблудой, что называется, очень помогает. Раз, и все уже в телефоне. Но это тоже, ты просто потворствуешь лени, я уже понял. Вот ты каков!
Д. Ян
―
Может быть, наоборот, Lingvo, FineReader и прочие программы помогают человеку заниматься главным делом.
Д. Потапенко
―
Ну, в общем, да. Потому что перебивать визитки, особенно когда их пачки – это жесть. Но давай поговорим о другом. Все-таки мы немножко с тобой за кулисами начали говорить об искусственном интеллекте. Потому что твоя компания, если кто не знает – это компания международная, пошла и в эту сферу. Каковы сейчас тенденции вообще, когда нам ожидать бунта машин?
Д. Ян
―
Бунта машин? В каком-то виде это происходит все время, они все время бунтуют - то работают, то не работают. Вот буквально совсем недавно прошла новость очень забавная о том, что искусственно-интеллектуальный чат-бот от Майкрософт был недавно выпущен и называется Тэй, непонятно, то ли она, то ли он…
Д. Потапенко
―
Оно.
Д. Ян
―
Оно, Тэй. Так вот, в течение суток этот искусственный интеллект Тэй выучил расизм, он начал просто совершенно нереально говорить про негров, про ниггеров, про евреев. Понятное дело, что программисты туда ничего такого не закладывали. Ну, вот чего набрался за сутки…
Д. Потапенко
―
Ну, вот опять-таки, по сути дела, это же он выучил, потому что такая среда оказалась. То есть, по сути дела, этот искусственный интеллект оказался нашим зеркалом.
Д. Ян
―
Конечно, конечно. Ну, что касается технологии создания искусственного интеллекта, она, грубо говоря, делится на две большие ветки – это rule-drive и data-driven.
Д. Потапенко
―
Не матерись, переведи на пальцах.
Д. Ян
―
Искусственный интеллект, построенный на правилах, и искусственный интеллект, построенный на данных. И современная система, как правило, комбинирует оба подхода. Тот, который создан на данных – это сегодня используются так называемые глубокие нейронные сети, многослойные такие нейронные сети, чем-то отдаленно напоминающие устройство серого вещества у нас в мозгу, которые, в принципе, ничего не знают…
Д.ЯН: Lingvo, FineReader и прочие программы помогают человеку заниматься главным делом
Д. Потапенко
―
Извини, что я тебя перебью. Ведь все-таки вот тот бот, которого ты мне показывал, он английский. То есть, он использовал английский язык как базовый.
Д. Ян
―
Да. Мог ли бы он что-нибудь подобное говорить сразу на китайском?
Д. Потапенко
―
Да. Если бы он, условно говоря… даже возьмем не китайский, если предположить, что он был бы на вьетнамском, вьетнамский поскольку – достаточно узкий язык.
Д. Ян
―
Это зависит от того, сколько времени он бы слушал то, что ему говорят. Вообще, в принципе, самое в этом интересное, что если долго учить машинку, и она правильно построена, правильное количество слоев, она правильным образом архитектурно устроена, то, в общем-то, искусственный интеллект может выучить язык, даже не понимая его структуру, грамматику.
Д. Потапенко
―
Просто анализируя массив информации?
Д. Ян
―
Да-да-да. Один русский инженер в Кремниевой долине сварганил машинку на базе так называемой LSTM, я не знаю, как это по-русски. Длинная короткая память, на основе архитектуры длинной короткой памяти нейронной сети. И у этой машинки вход и выход в одну букву. Одну букву впихиваешь – одну букву он выплевывает. Так вот, он на вход начал запихивать сонеты Шекспира на старом английском. И зациклил их каким-то образом, пропустил много-много этих сонетов. Так вот, эта машинка начала выплевывать сонеты – в принципе, человек не понимающий, не знающий Шекспира, он не отличил бы сонеты, которые выплевывались, от оригинала, хотя они не являлись оригиналом, они были на более-менее нормальном английском языке, и, в общем, даже в отрывках был смысл какой-то.
Д. Потапенко
―
То есть, копировать нас машина практически научилась, ты хочешь сказать. Кстати, напомню, кто забыл, у меня есть смс-портал – это 985-970-45-45. Вот Юрий написал: «Каков создатель, таково и творение». В некотором смысле он прав.
Д. Ян
―
Ну, не знаю, здесь я бы поспорил. Создатель, те инженеры, которые создали первую вот эту Тэю, машинку, она была пустая как бы, она была не наполнена знаниями. Просто в процессе разговора с вот этими, так сказать, собеседниками она набралась всяких разных, так сказать, выражений.
Д. Потапенко
―
У нас Серж пишет: «Бот не имеет ничего общего с искусственным интеллектом. Настоящий (ну, я так понимаю, интеллект) мыслит, развивается как личность. Бот – это лишь зеркало, комбинатор». По-моему, очень философский такой вопрос.
Д. Ян
―
Вопрос о терминах, что такое искусственный интеллект, это бессмысленно обсуждать. Есть определение, которое дано было еще в 54-м году в свое время создателями, праотцами искусственного интеллекта, очень общее. Поэтому сегодня к технологиям искусственного интеллекта относят очень широкий спектр технологий, в частности глубокое обучение. Так что, по определению, да, это искусственный интеллект.
Д. Потапенко
―
Три правила-то зашиваются в искусственный интеллект?
Д. Ян
―
Нет, вот этих правил робототехники…
Д. Потапенко
―
Если кто не знает, основные правила робототехники можете посмотреть в книжках Азимова либо в фильме «Я, робот», если мне не изменяет память.
Д. Ян
―
На самом деле сейчас возникает вопрос действительно этический, связанный с искусственным интеллектом. Дело в том, что последние несколько лет мир развивает, в частности, самоуправляемые автомобили, беспилотные автомобили. И действительно в них возникает вопрос: а что делать, если отказали тормоза, по пешеходному перекрестку идет человек, а на остановке стоит группа людей?
Д. Потапенко
―
Куда врезаться?
Д. Ян
―
Куда врезаться? И, грубо говоря, о’кей, вопрос, наверное, врезаться в того человека, который идет – а если это ребенок?
Д. Потапенко
―
Собственно говоря, вот этот конфликт, если ты помнишь, в фильме «Я, робот», в котором играл Уилл Смит, если мне не изменяет память, как раз он там есть, что робот, по его мнению, по мнению человека, выбрал неверно: он выбрал его, но при этом погиб ребенок, у которого было просто меньше шансов на выживание, потому что там авария была такая достаточно…
Д. Ян
―
Я не смотрел, честно говоря, этот фильм, но это сегодня является реальным вопросом, и компания Tesla включает в очередные модели уже автопилот, и Google Cars уже миллионы миль наездили, и у них было всего несколько, шесть аварий, во всех случаях были пока виноваты другие водители, как выяснилось. То есть, вроде как пока гугловские машины ездят более безопасно, чем водители живые. И вообще, скажем, Илон Маск считает, что к 20-му – 25-му году в Калифорнии будут приняты законы, запрещающие… о’кей, может быть, не к 25-му, а к 40-му…
Д. Потапенко
―
Неважно.
Д. Ян
―
Да, к какому-то году будут приняты законы, согласно которым на большинстве участков дорог будет запрещено водить живым водителям. То есть, на большинстве участков нужно будет обязательно водить автопилоту, и только на редких участках разрешено водить…
Д. Потапенко
―
… в ручном режиме.
Д. Ян
―
Да.
Д. Потапенко
―
Опять-таки, вернемся все-таки к бунту машин. Вот мы с тобой сейчас обсудили, что машина, ну, бот, пусть это даже копиист, условно говоря, научился расизму. Но ведь действительно должна быть такая опасность у человека подсознательная, что он посчитает нас несовершенными. Это же классика жанра, что называется. Мы же несовершенны для них.
Д.ЯН: В связи с развитием искусственного интеллекта возникает ряд этических вопросов
Д. Ян
―
Ну, у них нет такого понятия - совершенно, несовершенно. То есть, там есть некоторый, так сказать, бульон неких весов, этих узлов в разных слоях глубокого обучения. Бывают очень курьезные ситуации. Например, одна из компаний ведущих занимается распознаванием изображений с видеокамер, чтобы распознавание происходило прямо в чипе видеокамер наблюдения. И они хотят научить эту видеокамеру автоматически опознавать на видеопотоке девиантное поведение людей, то есть нестандартное поведение людей, особенно если оно связано с причинением какого-то ущерба или попыткой достать пистолет, достать нож, или ударить, или разбить что-нибудь. И они как бы, так как очень сложно обучать, очень много нужно обучающей выборки, они обучают сначала определенные слои этого классификатора на вытаскивание ножа, а потом заменяют последний слой и применяют вот такую предобученную машинку для распознавания вытаскивания пистолета. Это сокращает резко обучающую выборку, но при этом система может, вот такая предобученная машина, она может распознать что-нибудь еще, не так, как ее планировали. То есть, в принципе, странное поведение машин, оно уже действительно в данный момент легко наблюдается. И если бы у этой машины, допустим, было бы еще подключение…
Д. Потапенко
―
К оружию, например.
Д. Ян
―
… да, к воздействию – например, обезопасить этого человека – то, разумеется, эта машина, в принципе, может ошибиться и начать пытаться обезопасить…
Д. Потапенко
―
Ребенка, например, с пистолетом.
Д. Ян
―
… не в той ситуации. Поэтому, в общем-то, не так далеко осталось до того момента, когда надо будет задуматься уже о том, чтобы ограничить действие, доступ этих машин к действию. Но это неизбежно. То есть, наш мир становится сложнее, устройства вокруг нас становятся сложнее, контролировать их в ручном режиме уже становится совершенно невозможно.
Д. Потапенко
―
Тогда, исходя из этой логики, тогда должны в искусственный интеллект вшивать те самые три правила.
Д. Ян
―
В каком-то виде это будет. Сейчас поступают достаточно просто: в Калифорнии приняты законы, при котором ответственность за ДТП беспилотного автомобиля несет владелец автомобиля. То есть, владелец может находиться в этот момент не в автомобиле, он может не управлять автомобилем, но если тот автомобиль…
Д. Потапенко
―
Это как, по сути дела, владелец собаки, ну, так, почти.
Д. Ян
―
Да, похоже. И то же самое касается дронов. Вот эти летающие автономные устройства, в случае их падения, в случае, если они нарушают какую-то безопасность или реально причиняют вред, то несет ответственность владелец дрона. Поэтому не отпускай самоуправляемый дрон наружу, посади его в клетку.
Д. Потапенко
―
По твоим оценкам, исходя из этого, до Терминатора нам далеко?
Д. Ян
―
Ну, в общем, до сих пор считается, что 40-й год – это год некой сингулярности…
Д. Потапенко
―
Не матерись.
Д. Ян
―
… при которой уровень искусственного интеллекта достигнет того момента, когда он начнет себя улучшать сам. То есть, в тот момент, когда уже не люди начнут его улучшать, а он сам себя начнет улучшать. И в этот момент происходит абсолютно действительно… развитие шло по одной кривой, и в этот момент кривая развития резко возрастает, потому что он сам начинает себя улучшать, и это уже можно масштабировать. Ожидается, что это порядка 40-го года.
Д. Потапенко
―
Ну, совершенно законный вопрос: а мы не окажемся лишними в этом мире? Либо как батарейка в «Матрице» – знаешь, тынц и все.
Д. Ян
―
Поживем – увидим. Мне кажется, это интересно. Осталось не так много…
Д. Потапенко
―
Ты знаешь… нет, в общем-то, да, но на старости лет как-то превратиться в батарейку… С нас с тобой слишком много электричества-то не вытащишь, в этом есть определенная проблема. Просто я даже смотрю, наблюдаю, ну, мне нравится то, что делает DARPA. Я просто смотрю, поскольку надо все-таки различать две вещи: искусственный интеллект и механику. Дарповские все эти роботы, они пока сконцентрированы больше на механику, то бишь на сохранение баланса, на удержание баланса, на вот такие вещи. Там интеллекта пока еще… то есть, интеллекта там нету.
Д. Ян
―
Ну здрасьте!
Д. Потапенко
―
Есть?
Д. Ян
―
Конечно, очень серьезный. Нет, как раз у всех вот…
Д. Потапенко
―
Мне кажется, что в этом смысле больше японцы c ASIMO…
Д. Ян
―
Этим занимаются сейчас абсолютно как бы все.
Д. Потапенко
―
Дарповские, все-таки как-то вот они… у них достаточно простой набор действий. А вот ASIMO, он такой уже… Нет? Или я заблуждаюсь?
Д. Ян
―
Что-то мы видим, что-то мы не видим.
Д. Потапенко
―
То есть, не все мы видим.
Д. Ян
―
Естественно. Во-первых, так. Во-вторых…
Д. Потапенко
―
DARPA потому что вояки вообще.
Д.ЯН: Наш мир и устройства вокруг становятся сложнее, контролировать их в ручном режиме становится невозможно
Д. Ян
―
Все основное развитие происходит не в этом форм-факторе, не вот в этих собаках и ходячих устройствах. Потому что там исследуется… В этом смысле ты прав. То есть, в той части, там исследуется в основном способность научиться балансу, самообучиться поддержанию баланса, самообучиться распознаванию местности и так далее. Но все самое интересное происходит на серверах Гугл и Майкрософт сегодня. То есть, в этих… ну, у Гугл же в штате Невада…
Д. Потапенко
―
Дата-центры.
Д. Ян
―
Целые, так сказать…
Д. Потапенко
―
По твоим тогда оценкам, вот искусственный интеллект автономный, он будет существовать, или это все-таки будет, исходя… будет ли интеллект зашит в какую-то маленькую оболочку, или он будет вынужден подключаться к глобальной какой-то системе?
Д. Ян
―
Где-то ожидается, что к 30-му – 35-му году производительность настольного компьютера стоимостью полторы тысячи долларов превысит производительность человеческого мозга. То есть, примерно, не помню, по-моему, двадцать петафлоп , порядок такой. То есть, сейчас существует…
Д. Потапенко
―
Осталось не очень много времени. Сегодня 16-й год. Через 14 лет полторашка будет…
Д. Ян
―
Сегодняшний настольный компьютер ценой полторы тысячи долларов примерно соответствует интеллекту мыши. Ну, там где-то от комара до мыши, примерно так. Но с учетом скорости развития, по-моему, двадцать петафлоп, если не ошибаюсь, производительность оценивается человеческого мозга. Но дело не в железе. На самом деле железо-то, может, к этому моменту и уже будет способно делать такое же количество операций, как человеческий мозг. Но вопрос, поспеет ли к этому софт, поспеет ли к этому моменту программное обеспечение, загрузить эту железку нужными мозгами. Ну, посмотрим.
Д. Потапенко
―
Постоянный радиослушатель Дмитрий Мезенцев пишет: «И какова же будет роль человека при этом всем?».
Д. Ян
―
Роль человека – продолжать собственное ДНК. Человек будет пока, так сказать, все-таки отличаться от компьютеров тем, что он будет… сложность человека с точки зрения биологической, химической, физической системы, она по-прежнему на столько порядков выше, чем компьютеры… Ну, просто если посмотреть, как устроены белки, как устроены нанотрубки внутри белка, митохондрии…
Д. Потапенко
―
Вот тут у меня пишут: ужас-ужас вы рассказываете. Просто, ну, так если цинично к этому подойти, то с точки зрения машины белковый образ жизни, он бессмысленен.
Д. Ян
―
Да нет у машины…
Д. Потапенко
―
Она будет рассматривать нас как некий повреждающий элемент, ну, так, по-хорошему. Теоретически мы являемся создателем, теоретически мы можем ее отрубить. По формальным признакам, надо нас уничтожить, нет? Ну, так вот, если бы машиной был бы я… я просто себя ставлю на тот самый 40-й год, мне тогда будет так уже лет 70. Конечно, на пенсии сражаться, вспоминать «Терминатор», часть первую, тяжеловато, молодняк может не прикрыть.
Д. Ян
―
Ну, простых путей…
Д. Потапенко
―
… чувствуется, мы не ищем. Так, слушай, вы же фактически… главное, чтобы потом не появился к тебе Терминатор. Ты же помнишь, он же пришел оттуда и начал валить тех, кто создали. Ты же фактически стоишь сейчас у руля.
Д. Ян
―
Ну нет, мы занимаемся узкой областью искусственного интеллекта, мы занимаемся natural-language processing – это такая область, мы пытаемся научить компьютер понимать человеческий язык.
Д. Потапенко
―
Насколько сейчас это удается, собственно говоря?
Д. Ян
―
Мы как бы занимались этим уже много лет, у нас этим занимается больше ста человек сейчас. С точки зрения универсальной семантической иерархии, которую нам удалось за эти годы построить, в общем, мы считаем, что это одна из лидирующих технологий в мире. Может быть, такого рода технологии позволят компьютерам и человеку жить дружно и разделять общие ценности.
Д. Потапенко
―
Ну, если ты помнишь фильм «Отроки во Вселенной», такой старый советский, когда там был такой маленький приборчик, который переводил с любого языка на любой язык.
Д. Ян
―
Да-да-да.
Д. Потапенко
―
Когда ты его сделаешь?
Д. Ян
―
Так нет, он уже вон…
Д. Потапенко
―
Нет, так, чтобы не просто… потому что все-таки мы понимаем, что Гугл Переводчик, он все-таки коряво пока переводит.
Д. Ян
―
Да. Ну, в общем, это вопрос времени. Совсем чисто переводить он не будет еще долго, но так переводить, как это делают, условно говоря, носители языка с образованием 5-10 классов, он уже будет достаточно…
Д. Потапенко
―
Я могу сказать о себе, что я не знаю китайского – его, по-моему, не знает никто – и вот с помощью Гугл-переводчика, у меня поскольку большое количество писем…
Д. Ян
―
На китайском?
Д. Потапенко
―
Да, потому что китайцы общаются со мной, а я общаюсь с ними, мы друг друга понимаем. Понятно, что моя твоя понимай… ну, потому что общаться с ними на английском еще сложнее, у них свой очень такой специфический английский, особенно если это устный английский, я их очень плохо понимаю. Но именно письменно мы как-то так…
Д.ЯН: В Калифорнии приняты законы, при котором ответственность за ДТП беспилотного автомобиля несет его владелец
Д. Ян
―
Значит, в этой связи уже практически он прошел тест Тьюринга. То есть, в принципе, китаец, живой китаец, который будет говорить по-английски, и переводчик автоматический, который будет говорить по-русски, отличить их…
Д. Потапенко
―
Они переводятся на русский, а я перевожу… То есть, естественно, мы, конечно, делаем примитивные фразы, то есть, я четко могу сказать, что когда у нас есть недопонимание, мы стараемся использовать еще английский в качестве такого посредника, но… потому что…
Д. Ян
―
А зачем ты общаешься?..
Д. Потапенко
―
Мы оттуда колокольчики-бубенчики поставляем банально. Ну, мы же торгаши, закупаем всякую дребедень, сюда ее привозим.
Д. Ян
―
Под китайский Новый год?
Д. Потапенко
―
Нет, не только под китайский, постоянно. В магазин когда заходишь, ты же видишь всякое барахло, там, венчики, что называется, ершики, всякую эту ерундень. Условия поставки можно обсуждать уже. Примитивно, но можно. Конечно, все равно английский приходится применять, все где-то в срединном каком-то таком аспекте. Но до устного, конечно, не доходит. Все-таки устно приходится брать переводчика.По твоим, опять-таки, оценкам, искусственный интеллект – все-таки сейчас ограничение какое? Это чисто программное обеспечение, или это, условно говоря, вычислительные мощности? Что является более таким важным ограничением?
Д. Ян
―
Сложно сказать. Каждый, буквально каждый месяц, каждый квартал сейчас делаются все новые и новые объявления о новых победах искусственного интеллекта. Вот мы говорили, недавно совсем искусственный интеллект выиграл у чемпиона мира по го.
Д. Потапенко
―
Самое главное, что ты сделал очень важное замечание, которое я на самом деле не знал, то есть, когда я посмотрел эту новость (она меня тоже привлекла), что она не знала правила.
Д. Ян
―
Ну, во-первых, она не знала правила. Но это ладно. Правила все-таки ограниченная, это можно…
Д. Потапенко
―
Давай я тебя прерву, потому что у нас сейчас должна наступить минутка раслабухи. Напомню, у меня Давид Ян в гостях, председатель совета директоров и основатель компании ABBYY. Не переключайтесь!РЕКЛАМА
Д. Потапенко
―
Ну, что, мы продолжаем «Курс Потапенко», боремся тут фактически с грядущим апокалипсисом и Терминатором, который должен, что называется, прийти. По идее, он должен где-то сейчас материализоваться на пороге студии. У меня в гостях Давид Ян, председатель совета директоров и основатель компании ABBYY. Мы прервались на том, что в кои-то веки программулина выиграла у чемпиона мира, я так понимаю, по го.
Д. Ян
―
Да.
Д. Потапенко
―
Причем, не зная правил. То есть, она сначала изучила массив данных, вычислила правила, а потом еще и его сделала.
Д. Ян
―
Там самое все-таки потрясающее в этой истории заключается в том, что выиграть в го невозможно переборным образом. Количество комбинаций в игре го превышает количество атомов во Вселенной.
Д. Потапенко
―
Жесть.
Д. Ян
―
Я не знаю, сколько атомов в нашей маленькой матушке-Земле, но…
Д. Потапенко
―
Но, в общем, перебором она не могла играть.
Д. Ян
―
Да. То есть, со всеми вот этими черными дырами и галактиками и так далее, количество атомов во Вселенной – вот такое количество комбинаций в игре го. Выиграть в го перебором невозможно. Можно, только имея то, что называется стратегия, знать стратегию, а во-вторых, то, что до сих пор считалось интуицией.
Д. Потапенко
―
Ну, вот интуиция, это же такая нематериальная штука.
Д. Ян
―
Да. И тут ученые заговорили о том, что, а неужели искусственный интеллект теперь уже научился интуиции. Ну, на самом-то деле интуиция есть не что иное, как некоторое обобщение пережитого опыта.
Д. Потапенко
―
То есть, оно накопило некую математическую статистику, и за счет этого…
Д. Ян
―
Да, она почувствовала некоторое, то есть, в игре го есть три основных этапа, это начало некое стратегическое, затем некоторая часть в середине, и некоторая концовка. И это настолько связано именно со стратегией военной, что китайские военачальники много веков играли в го для того, чтобы выиграть реальные битвы. И, в общем-то, система, изучив много разных…
Д. Потапенко
―
В шахматы она нас уже делает, насколько я понимаю. Вообще в целом-то в шахматы компьютеры нас делают.
Д. Ян
―
Ну, вот считается, что игра го, она, может быть, даже и сложнее, чем шахматы.
Д. Потапенко
―
С точки зрения, да, потому что все-таки шахматы – есть вероятность перебора худо-бедно каких-то стратегий…
Д. Ян
―
Нет, там тоже гигантское количество партий, тоже какое-то совершенно космическое в прямом смысле. Ну, сколько это? 2 в 64-й степени – это действительно некоторое число, которое трудно себе представить.
Д. Потапенко
―
Практически невозможно.
Д. Ян
―
Да.
Д.ЯН: К 30-му году производительность PC стоимостью полторы тысячи долларов превысит производительность мозга
Д. Потапенко
―
У нас слушатели очень сильно заинтересовались…
Д. Ян
―
Не 2 в 64-й, там существенно больше, пардон. Я что-то…
Д. Потапенко
―
Да, «В первом «Терминаторе» боролись с железом, в последующих – с программой. Сейчас уже можно собрать железку, равную по производительности мозга, но программа души, которая оживит эту железку, так и не написана». Вот насчет души – это философский вопрос.А вот, кстати, да, интересный вопрос: «Вот если ученый человек, ему требуется 5 лет на научные открытия, а робот будущего сделает это же открытие за 5 месяцев?» Как вопрос тут, ну, возможно ли вот за счет… когда мы говорим про интуицию, ты сказал, я за что хочу зацепиться, ведь все открытия – это все-таки не совсем зачастую матстатистика. Это какое-то иногда озарение, что-то во сне пришло.
По твоим оценкам, она тут, машина-то нас не сделает? Или сделает? Или у нее тоже будет сон?
Д. Ян
―
Мне кажется, сейчас об этом говорить преждевременно. Пока пусть она научится водить безопасно автомобили.
Д. Потапенко
―
Но она уже, судя по всему, может.
Д. Ян
―
Ну, пока ездила по городам США, там пара десятков…
Д. Потапенко
―
Ее бы сюда, в Москву бы, да по пробкам…
Д. Ян
―
По обочинам.
Д. Потапенко
―
По обочинам, что называется, под мигалками! Мы бы ей тут дали.
Д. Ян
―
Она тут же бы научилась взятки давать ментам.
Д. Потапенко
―
Точно.(смех)
Д. Потапенко
―
Вот этого не надо, тут уже одну научили, что называется, расизму. Я представляю, какая она была бы взяткоемкая, что, называется. Это жесть.Скажи, а вы все-таки идете по пути развития, скажем, разговорного навыка. Но используете-то вы методы такие же, тоже матстатистику по сути дела, или каким образом?
Д. Ян
―
И правила, и глубокое обучение. То есть, у нас используется комбинация, у нас сидело вначале большое количество лингвистов, которые обучали ядру языка. Даже не языка, а языковонезависимая формация, которая не связана с языком, а связана с общечеловеческими знаниями о мире. И, научив вот этому ядру, мы фактически научили машину дальше читать тексты и дальше извлекать новые знания из других текстов вокруг нее. То есть, вот это такой важный элемент. Но, да, мы сейчас комбинируем вместе с глубоким обучением.
Д. Потапенко
―
Вот очень интересный вопрос: «Какова вероятность достижения физических ограничений в развитии искусственного интеллекта как, например, с элементами питания? Прогресс крайне незначителен».
Д. Ян
―
С элементами питания?
Д. Потапенко
―
Ну, насколько я понимаю, элементы питания как бы…
Д. Ян
―
Жиры, углеводы, белки?
Д. Потапенко
―
Нет, элементы питания электрические. Как мы ни стараемся, они, в общем, прогрессируют, но…
Д. Ян
―
Нет-нет, я думаю, что произойдет обязательно в ближайшие 10-15 лет, это революция, связанная с питанием. То есть, рано или поздно придумают какие-то очень емкие конденсаторы. Вот скорее, то, что прошла некоторая информация про конденсаторы фарадные на графене, но если в конечном счете это произойдет, то действительно будут…
Д. Потапенко
―
Ты хочешь сказать, что наконец-то телефоны Apple не надо будет заряжать дважды в день?
Д. Ян
―
Если это произойдет, то телефоны Apple можно будет заряжать примерно раз в год.
Д. Потапенко
―
Было бы неплохо, а то, знаешь, уже какое-то третье поколение, все как дурак с розеткой ходишь. Это жесть. Приличный телефон, а все время ищешь, куда бы подключиться.
Д. Ян
―
Советский анекдот был когда-то.
Д. Потапенко
―
Да-да. Два чемодана с батарейками. Вот это та самая история. Они воспроизвели анекдот. Телефон стоит как крыло от Боинга, а батарейку нормальную поставить не могут. Жесть.Хорошо, если говорить о, там, разговорной части, искусственный интеллект, вот эти все истории, еще какие направления, по твоим оценкам, в сфере, связанной с развитием интеллекта и бионики. Потому что вот то, что я видел, я сейчас почему такую подводку делаю, я видел просто потрясающий бионический протез, который, во-первых, стоил – ну, понятно, что в зарубежном мире – каких-то смешных денег, то есть, трех тысяч долларов, и он фактически уже являлся рукой человека. Вот эти вот технологии, по твоим оценкам, насколько они будут развиваться и насколько они завязаны на искусственном интеллекте? Потому что там же вот эти, когда у ампутантов, они же нарушаются нейронные связи, а тут я видел, ну, прямо реально, что рука как натуральная, что меня удивило.
Д. Ян
―
Ну, вот здесь я не силен, надо сказать. То есть, я не знаю, что происходит в этой части.
Д. Потапенко
―
Но там тоже, насколько я понимаю, достаточно объемная программная часть.
Д. Ян
―
Да-да, конечно.
Д. Потапенко
―
То есть, это не чистая механика.
Д. Ян
―
Естественно, это не чистая механика. Количество мышц, которое находится в кисти руки, там что-то вроде несколько десятков. То есть, когда ты не можешь ими управлять, если у тебя ампутирована рука, ты можешь управлять только некоторыми ключевыми: там, сжать руку, разжать, и так далее. А все остальное должна делать умная машинка, которая там сидит. Ну, вот я не силен, я не знаю, что происходит в бионике, но вот где еще применяется искусственный интеллект, это в окружающем нас совершенно таком быту сегодня появляется новый пласт технологий, который связывает офлайн и онлайн.
Д. Потапенко
―
А именно?
Д. Ян
―
Ну, вот были когда-то, такая некоторая революция, связанная с появлением интернет-магазинов в начале нулевых – Амазон появился и так далее, и, в общем, все спорили, кто же выиграет.
Д. Потапенко
―
Когда же сдохнет офлайн?
Д. Ян
―
Когда же сдохнет Wal-Mart, когда же сдохнет весь офлайн, и все ждали-ждали-ждали, а они развиваются все параллельно, и вдруг выясняется, что появляется Uber, у которого капитализация уже превышает 50 миллиардов долларов, и люди вдруг понимают, что произошло. Произошла интеграция офлайна и онлайна. То есть, когда у большинства…
Д. Потапенко
―
Самое главное – устранилось большого количество посредников. По-моему, уберизация, она должна произойти в очень многих отраслях.
Д.ЯН: Все самое интересное сейчас происходит на серверах Гугл и Майкрософт
Д. Ян
―
Да, и вот здесь опять же возникает та самая не только техническая интеграция в подключенных компьютерах у нас в кармане в руке, но и искусственный интеллект, который объединяет это все в единую умную сеть, то есть, сегодня GetTaxi, Uber и другие системы, они предсказательным образом направляют автомобили в те места, где должен произойти заказ. То же самое, мы сейчас развиваем такую технологию, называется Platius, которая фактически является Uber для ресторанов, магазинов и позволяет людям заказывать и расплачиваться в рознице. И вот здесь это та штука, которая опять же предсказывает, что человеку нужно, там… О, ничего себе!
Д. Потапенко
―
Я потребитель.
Д. Ян
―
Неожиданно.
Д. Потапенко
―
Слушай, у меня, понимаешь, половина твоих продуктов стоит, однако, чтобы по-честному.
Д. Ян
―
Да, это приятно. То есть, Platius – это молодая штука, хотя мы работаем со Сбербанком здесь, но это целый пласт технологий, которые на самом деле являются…
Д. Потапенко
―
Platius немножко кривоват, то есть, не очень удобно… не то что интерфейс неудобный, вот эта смычка между оплатой, то есть, там на чеке пробито одно, что надо войти на сайт, потом забить какой-то код, вот эти стыки, они пока очень сложные.
Д. Ян
―
Да-да, они пока действительно, надо зайти…
Д. Потапенко
―
Это я тебе сразу могу сказать: это поставлено только благодаря твоей фамилии.
Д. Ян
―
Да?
Д. Потапенко
―
Абсолютно. Потому что более ни по чему. Потому что там вот эти смычки, я когда первый раз использовал, думаю: господи, какой гемор! Ну, неужели! Ну, он должен это доделать. Надо дать парню шанс.
Д. Ян
―
Ну, 4 с половиной миллиона человек это все-таки уже используют. То есть, в принципе, это будет без смычек, когда под каждым столом будет еще такой радиомаячок, который будет автоматически это делать.
Д. Потапенко
―
Ну, да, потому что вот этот переход, взять чек, 30 минут – не более 30 минут, почему 30 минут, когда там, я, например, кое-что делаю дома, ну, и, там, минут 40 надо доехать, надо забить этот код, он что-то там даст, непонятно для чего.
Д. Ян
―
Ну, не все сразу, но по крайней мере, когда появляются уже на столах, в магазинах радиомаячки, которые позволяют детектировать присутствие этого компьютера, этого телефона прямо вот за этим столом, тогда это все происходит чек-ин в чек, происходит без выполнения этой инструкции. Но это и есть, собственно говоря, проникновение онлайна в офлайн. То есть, в будущих моделях смартфонов Bluetooth отключить будет уже нельзя. Вот, хотим этого, не хотим, он будет все время включен.
Д. Потапенко
―
Какой ты коварный! Ты будешь знать о нас все.
Д. Ян
―
Нет, это не я, это Apple будет знать и Google будет знать. Но, ты представляешь, что происходит? Мы будем носителями информации, нашего перемещения…
Д. Потапенко
―
Это большой брат за нами следит.
Д. Ян
―
Он уже давно следит, это можно расслабиться.
Д. Потапенко
―
Надо просто выкинуть телефоны, карточки и ходить только…
Д. Ян
―
А я знаю одного человека в Кремниевой долине, женщина, которая не использует мобильный телефон в принципе. У нее два ребенка, она блогер, фотограф, она принципиально не использует мобильный телефон. Единственный человек в моем окружении, который не использует мобильный телефон, но это так. Так что, бывает, но это редко.
Д. Потапенко
―
Но это такая мулька.
Д. Ян
―
А вообще как бы вот мы все будем ходить, мы будем перемещаться, и вот такие тончайшие нити информационные нас будут связывать с окружающим миром, и система будет знать, что нам нужно, когда нам нужно.
Д. Потапенко
―
Скажи, а через сколько появится тогда копия наша? Или бот наш? Ну, так, я бы создал бы пару ботов, чтобы они где-то там…
Д. Ян
―
Друг с другом общались.
Д. Потапенко
―
Во-первых, друг с другом, а во-вторых, знаешь, затеряться среди них.
Д. Ян
―
Да, это очень… вот, кстати, боты самоговорящие, причем, голосом и почерком…
Д. Потапенко
―
Вот я хочу просто зачитать, это очень хорошее сообщение, оно такое: «Слепые студенты готовы молиться за вас» - это Евгений. Потому что то, что ты делаешь, вот для них, я думаю, что это очень… это просто как один из приятных бонусов к твоей работе.
Д. Ян
―
Значит, немножко замолены грехи за то, что в Platius надо вводить...
Д. Потапенко
―
Да, да, и за твою лень с переводчиком вначале.Ну, тут уже пишут: «Если бы электрохимические сигналы в мозге человека проходили со скоростью света, то насколько мы были бы сейчас умнее?» О, это точно не к искусственному интеллекту.
«Если машина будет даже читать, куда податься человеку? Чем мы будем заниматься?» Ну, я думаю, что мы найдем, чем.
Д. Ян
―
Ходить в горы.
Д. Потапенко
―
Да, отдыхать. Наступит, наконец-то, коммунизм.
Д. Ян
―
Мы будем думать о вечном, мы будем писать стихи, мы будем рисовать картины.
Д. Потапенко
―
То есть, ошибаться по сути дела. Потому что картины – это же…
Д. Ян
―
Конечно, конечно, мы будем заниматься тем, что будем ломать эти машины. Появятся новые цифровые хиппи, которые будут рассылать письма счастья снова.
Д. Потапенко
―
Опять? Сколько же можно, одно и то же уже который год. Понятно.А по твоим оценкам, вот с точки зрения российских программистов, российских ребят, которые делают, насколько они квалифицированные, насколько, потому что у тебя еще есть, если ты по-прежнему сотрудничаешь – ты, по-моему, сотрудничал с Бауманкой, если мне не изменяет память.
Д. Ян
―
С физтехом в большей степени.
Д. Потапенко
―
Насколько ребята хорошо подготовлены?
Д. Ян
―
Я могу сказать две вещи, которые не являются мифом по поводу русских в Кремниевой долине, то, что инженеры русские по-прежнему считаются одними из самых сильных, и девушки русские одни из самых красивых.
Д. Потапенко
―
Ну, это понятно.
Д. Ян
―
Нет, когда ты сидишь, отсюда это слышишь, ты думаешь: ну, ладно, ладно… А я могу сказать…
Д. Потапенко
―
Им бы в Америку съездить, что называется.
Д. Ян
―
А я говорю совершенно ответственно, даже люди, которые немножко предвзято – а такие, к сожалению, сейчас уже есть в США, которые предвзято относятся к России в целом, к политике России и так далее, тем не менее, абсолютно признают, что инженеры и девушки…
Д. Потапенко
―
А если еще девушка-инженер… Не совпадает?
Д. Ян
―
Бывает. Но я их не спрашивал. Я спрошу. Я думаю, что…
Д. Потапенко
―
Это вообще будет гремучая смесь. Но это ты имеешь в виду инженеров. Но это не программисты, это инженеры.
Д. Ян
―
Нет. Имеются в виду программисты. Там в основном под инженерами понимаются, в принципе, инженеры, но в первую очередь инженеры в области computer science, программисты.
Д. Потапенко
―
Компьютеры будут уменьшаться, по твоим оценкам? Вообще компьютеры будут как таковые?
Д. Ян
―
Конечно.
Д. Потапенко
―
Вот Google Glass, они вроде бы прокричали очень сильно, но как-то очень быстро свернулись.
Д. Ян
―
На самом деле Google Glass, он начал применяться в профессиональной сфере, то есть, там появились места, где действительно нужно это. Они будут превращаться, действительно, будут очень маленькие компьютеры, которые будут вживляться прямо вот сюда вот в мочку уха, и снимать все наши параметры, там, состав крови…
Д. Потапенко
―
Ну, это такая биохимия. А вот Google Glass все-таки, я, по крайней мере, я так понимаю, вышло всего два поколения, у меня было, мне тоже было достаточно странно, то есть, странная такая технология, то есть, я думал, что это будет первым прообразом, когда исчезнут компы вообще, потому что он фактически тебе в некотором объеме выдавал ту же картинку, с которой ты сейчас пришел в руках.
Д. Ян
―
Да, через лет 5-10 миниатюризация в оправе очков будет по производительности компьютер, близкий к настольному компьютеру, и производительность батареи, емкости батареи будет хватать – ну, там у Google Glass была большая проблема, что надо заряжать часто. Так что, когда эта штука станет действительно такой производительной, и будет хватать ее на несколько дней, снова все возродится. То есть, сейчас просто, я уверен, это некоторая пауза.
Д. Потапенко
―
Если говорить об интернете, для того чтобы вот эта вся история развивалась, должен быть такой всемирный интернет, я такое слово применю, не очень правильное. То есть, он должен быть доступен, то есть, должна быть среда как воздух приблизительно. Сейчас-то, в общем, есть много зон, где этого нету, или он неустойчив…
Д. Ян
―
Да, одна из этих зон – Кремниевая долина.
Д. Потапенко
―
То есть, интернета там нету?
Д. Ян
―
Качество связи там ужасное. Ужасное. Просто у меня дома стоит booster, без которого невозможно, в принципе ничего не ловит. Это просто катастрофа какая-то.
Д. Потапенко
―
То есть, сапожник без сапог.
Д. Ян
―
Это просто ужасно.
Д. Потапенко
―
А компьютеры-то есть в Кремниевой долине? А то, знаешь, так нафантазируем, что там Кремниевая долина, компьютеры, а там, может, до сих пор на счетах, что называется?
Д. Ян
―
Нет, вот с этим там все в порядке. Там самый первый магазин Apple есть тот самый, и в этом смысле с этим-то как-то получше.
Д. Потапенко
―
Ну, что ж, на этой оптимистичной ноте – мы узнали, что, собственно говоря, в Кремниевой долине не все хорошо, что, в общем, это всегда прекрасно для наших как бы патриотов, это обычно, теперь они будут знать, что в Кремниевой долине плохо со связью, хуже, чем у нас здесь. А у меня в гостях был Давид Ян, председатель совета директоров и основатель компании ABBYY. Спасибо за то, что зашел.
Д. Ян
―
Да, спасибо, Дима.
Д. Потапенко
―
Ну, всем пока!