Фильм "Остров" - модная тема или художественное высказывание? - Виктор Сухоруков, Дмитрий Смирнов - Культурный шок - 2007-01-13
К. ЛАРИНА – Добрый день. Мы начинаем программу «Культурный шок» и, безусловно, на прошедшей неделе культурным шоком оказался фильм «Остров», показанный прямо в рождественский вечер 7 января. Фильм, который до этого шел в прокате, сейчас он вышел на DVD-дисках, вызвал горячие споры среди критиков, профессиональных киноведов и публики тоже естественно. Главное, что я еще раз замечу, когда я анонсировала сегодняшнюю программу, сказала, что уж точно этот фильм никого равнодушным не оставил. Либо он не принимается, либо к нему какие-то претензии высказываются, либо принимается настолько, что люди его смотрят по несколько раз и дома, и в кинотеатрах и по телевидению. Сегодня мы будем говорить об этой работе с нашими гостями. Виктор Сухоруков - актер, заслуженный артист России. Ты заслуженный или народный?
В. СУХОРУКОВ - Заслуженный.
К. ЛАРИНА – Виктор Сухоруков один из участников фильма «Остров», сыграл отца Филарета. И в студии Дмитрий Смирнов – протоиерей. Здесь много ваших регалий, я могу все прочесть.
Д. СМИРНОВ - Не надо.
К. ЛАРИНА – Я думаю, что все вас знают и те люди, которые приходят к вам в храм, и которые вас видят по телевидению или слушают по радио. Сегодня я думаю, что мы всех собрали у радиоприемников. Дорогие друзья, я посмотрела, какие вопросы пришли на интернет-сайт, и как я предполагала, половина восторгов и половина критических замечаний в адрес фильма. Это естественно, поэтому давайте сделаем так. Мне бы очень хотелось, чтобы мы сегодня послушали аудиторию. 783-90-25 – для тех, кто голосует за фильм «Остров». А 783-90-26 – для тех критиков, кому этот фильм чем-то не понравился. Что-то в этом фильме вас смутило, чему-то вы не поверили. Если есть здоровая критика, тоже готовы ее принять сегодня в прямом эфире. Для начала я бы хотела прочитать несколько телеграмм, чтобы наши гости понимали, как делится мнение аудитории. «Фильм смотрел два раза, и еще буду смотреть, потому что это медитация на Прощение: в мире боли, смерти и слез в мире счастья, рождения грез я танцую, страданий не зная, осознание свое расширяя». Вторая телеграмма: «Фильм не произвел впечатления. Добротный, с хорошей игрой актеров, а все равно мимо. Очень уж конъюнктурная тема, злободневная для просыпающегося русского национализма (извините, патриотизма)». «Игра Мамонова, камера, как-то спасают, вернее, вытаскивают этот провальный фильм. Все остальное наклеенные бороды и статисты. Получился Илья Глазунов, которого так любят несчастные советские люди». «Сценарий гениальный. Режиссура точная. Актеры подобраны безупречно! Спасибо за культурный шок, проливающий бальзам на мозги и на душу». «Фильм просто замечательный, слезы сложно было сдержать при просмотре. И мои знакомые, кто смотрел "Остров", отзывались только положительно». А дальше вопрос, с которого я бы хотела начать наш разговор, вопрос от нашего слушателя Михаила, которому фильм очень понравился: меня всегда интересовал вопрос: можно ли снимать фильмы на тему религии. Все-таки телевизор и компьютер - не есть хорошо. Отец Дмитрий, ваше мнение. Когда вопрос веры становится актом художественным? Здесь нет некого противоречия?
Д. СМИРНОВ – Вопрос можно ли – он звучит даже не риторически, а совершенно странно. Хорошо, допустим, я сейчас скажу, нельзя, но завтра все равно будут снимать. Кто кого вообще будет слушать. Поэтому кинематограф живет своей жизнью и кто ему указ. Хоть гром и молнии посылай. Другое дело, как бы мы хотели, чтобы это снималось. Этот фильм удачный. И в этом смысле даже святейший патриарх это засвидетельствовал своей грамотой корпорации, которая создала фильм. Поэтому значит, можно. Просто речь идет о том, как. Чтобы это не было клюквой, а чтобы в этом была действительно жизнь и отражение определенных реальностей.
К. ЛАРИНА – А у вас есть критерии, что клюква, а что нет?
В. СУХОРУКОВ - Понимаете. Они внутренние. Как в живописи. Некоторым людям нравится Шилов и Глазунов. И Шишкин и Айвазовский. А другим Коровин, Матисс, Малевич и, например, Эдгар Дега. Есть критерии внутренние, есть искусствоведческие. Безусловно. Это абсолютно строго. Вообще настоящее искусство можно с математической точностью определить, настоящее это или нет. Другое дело тот человек, который не может видеть настоящее, ему в силу его скажем грубо, эстетической неразвитости, это невозможно объяснить. Это другое дело. Поэтому мы прихожане разделились на 7 категорий по отношению к этому фильму.
К. ЛАРИНА – На семь?
Д. СМИРНОВ – Да, одни смотрели фильм семь раз, это одна категория, другая категория смотрела шесть раз, и так до нуля.
К. ЛАРИНА – Значит ли это, что люди верующие православные во всяком случае, они все безоговорочно это кино приняли?
Д. СМИРНОВ – Нет, есть отдельные, которым не понравилось. Даже один раб Божий возмущался, говорит это вообще кощунственно. Разве можно попытаться изобразить святого. Но дело в том, что Павел видимо почувствовал, что этот фильм надо снимать в форме притчи.
К. ЛАРИНА – Это Павел Лунгин.
Д. СМИРНОВ – Да, здесь это удалось. Фильм притча, это не есть иллюстрация какого-то реального эпизода, здесь совершенно все сценически драматургически сочинено. Можно какие-то претензии предъявлять к тексту, у меня, например, они есть. Но, в общем, это неважно. Мне крайне приятно, что фильм снят за 40 дней.
К. ЛАРИНА – Какой-то смысл мистический в этом есть.
Д. СМИРНОВ – 42 дня, неважно. Что он недорогой, дешевый. Что туда вложена душа каждого. И Виктора, и Петра, и Дмитрия.
К. ЛАРИНА – Какие имена-то называем. Виктор, Петр, Дмитрий, Павел.
Д. СМИРНОВ – Да, действительно старались изо всех сил. Я недавно с Петром говорил…
К. ЛАРИНА – Мамоновым.
Д. СМИРНОВ – Да, он говорит, что-то нас прям вело. Во всяком случае, когда мы туда приехали, и сам Павел Лунгин хотел снимать что-то другое. У него был совершенно другой эстетический и философский замысел. А получилось, как и Абашидзе говорил: я снял, не знаю что. То есть это стихия, уже искусство захватив, привела к тому, что получилось. Вот это весьма ценные вещи. Это значит, уже высшие силы этим руководят. Помимо даже участия всех участников.
К. ЛАРИНА – Я пока этот фильм смотрела только один раз, но я думаю, что я еще посмотрю. Поскольку честно скажу, не могу еще сформулировать своего отношения к этой работе. Поскольку тема, которые затрагиваются в этом фильме, для меня, как и для любого нормального человека, человека, который думает о своем предназначении, о смысле существования, это все очень серьезно. Поэтому не хочется опрометчивых выводов. В любом случае я могу сказать огромное спасибо актерам, которые в фильме заняты. Потому что я много видела работ и Виктора Сухорукова и Дмитрия Дюжева и Петра Мамонова. Просто замечательно работали. Великолепно. Действительно вложили душу, там есть моменты, действительно как говорят, Бог поцеловал, какие-то есть эпизоды, не понимаешь, как это можно сыграть.
Д. СМИРНОВ – Это не сыграешь. Это такая стихия.
К. ЛАРИНА – Либо есть, либо нет. Вить, у меня вопрос к вам или к тебе.
В. СУХОРУКОВ - К тебе давай. Я тут завсегдатай.
К. ЛАРИНА – Для тебя, что было важно. Это же не просто участие в очередной работе. Ты понимал, что в этом какое-то послание зашифровано? Что вы здесь что-то такое творите, что вы потом предъявите миру.
В. СУХОРУКОВ - Я еще, наверное, скромнее и наглее отвечу на этот вопрос. Явления там нет, я эгоистически подходил предложению от Павла Лунгина. Я знал, что в этой роли я могу, как актер заявить о себе с других точек зрения. То есть я другой актер, я могу играть и что-то другое. Вот это самое главное. И поэтому я не задумывался ни о вере. Ни о каких-то будущностях светлых радостных, ни о святейших грамотах от патриарха. Я ни о чем не думал. Я только знал, что могу встретиться с Петром Мамоновым, с которым я познакомился до этого. И он мне показался чрезвычайно интересным человеком. Я никогда не работал с Лунгиным. Я прочитал сценарий и понял, я должен это взять. Потому что там есть то, чего я не играл никогда. Я об этом уже говорил в газетах, мудрость, покой, тишина, созерцательность, все это мне кажется, я не сыграл, может быть, но приобрел, участвуя в этой картине. Я немножко уйду за рамки вопроса, ты меня только держи, иначе я заведусь, но я хочу очень коротко благодарить сначала критиков, потому что это все равно дискуссия. Это резонанс. Похвала как постоянно говорил мне Петр, подножка подвижнику. Как он не любил, когда я ему приходил и говорил какие-то комплименты или светлые слова. И, тем не менее, одна похвала это значит какая-то скудость истории. Если сталкиваются мнения, точки зрения и идет дискуссия, а мы срезонировали в общество, значит картина достойная. С точки зрения нравится, не нравится, ты говоришь, я еще не поняла, не разглядела, все равно…
К. ЛАРИНА – Это не нравится, не нравится. Важные вещи зашифрованы. Надо очень серьезно разбирать
В. СУХОРУКОВ - Я ничего не шифровал. Я играл отца Филарета, и я хотел его сыграть честно. Честно скажу, и мы об этом даже в духовной академии при встрече Троице-Сергиевой лавры громко заявили, мы не угождали церкви, мы на нее не оглядывались. Но мы всегда с Петром думали о том, как бы ее не обидеть. Потому что это этическая, нравственная сторона, мы, работая над этим фильм, говорим, мы не обслуживаем церковь, но мы не хотим ее никаким образом ни ущемить, ни оскорбить. Мы рассказывали историю. И еще скажу. Может быть очень сумбурно, но вы поймете мою связь. Сегодня когда уже прошел прокат, самый основной продаются эти DVD, идет очень много разговоров, даже то, что вы нас пригласили, это уже знак очень серьезный.
К. ЛАРИНА – Потому что огромная аудитория вас посмотрела.
В. СУХОРУКОВ - А тут я получил пресс-релиз и «Золотой Орел» выдвинул этот фильм «Остров» в 8 номинаций, а если разделить нас с Дмитрием Дюжевым, то и 9 номинаций. Потому что нас сталкивают, как конкурентов в номинации «Лучшая мужская роль второго плана». Хотя мне всегда казалось, мы там все равно около Петра, конечно главный Петр. Мамонов это та фигура, силище, такая многострадальная фактура в этом фильме. Мы конечно при нем. И если когда мне что-либо говорят, ты такой-рассякой и здесь ты никудышный, я на это отвечал торжественно: по крайней мере, я там был. Я там участвовал. А тебя там не было. А что касается религиозности, поверьте, я вдруг, мы говорили о вере в фильм, о выборе, особенно мне казалось, что фильм о выборе, а вы все каждый из нас всегда пребывает в жизни перед выбором. Куда идти, вправо или влево. Что предпринять. И мы чаще выбираем более легкий более сомнительный путь. Потом об этом жалеем. А оказывается верный путь он более трудный, более жертвенный. Более может быть даже затуманенный. И, тем не менее, я вдруг недавно открыл новую тему этой картины. Чем она все равно хороша для всех, кто критикует и хвалит картину. Прислушайтесь и приглядитесь и пересмотрите. А оказывается мы впервые за много лет, почему я не могу назвать его модным, в угоду моде, нет моды, потому что это премьера этой темы в кинематографе сегодняшней России…
К. ЛАРИНА – Какой темы?
В. СУХОРУКОВ - Монастыря, совести, веры.
Д. СМИРНОВ – Просто Евангелие.
К. ЛАРИНА – До этого не было ничего?
В. СУХОРУКОВ - Я не помню.
К. ЛАРИНА – Я сейчас скажу, что. А «Андрей Рублев»?
В. СУХОРУКОВ - Какой год?
К. ЛАРИНА – Советское кино.
В. СУХОРУКОВ - А сейчас Россия. Сколько прошло, 30 лет. Милая моя, на сегодняшний день есть тема, которая забыта. Оказывается, совесть болит. Она при нашей сегодняшней жизни, а вы заметьте, в нашем кинематографе, сколько нас ругали, до сих пор помню, после «Брата-2» даже на «Кинотавре» вышел председатель жюри и сказал: 16 наименований, из них 14 с криминальным оттенком. Мы их вообще не обсуждали. И нам легко было раздавать подарки. До чего как бы мы погрузились в свое время в криминально-кровавый жанр. И вдруг в этой стихии появляется фильм о совести, да которая болит. Я вдруг 7 числа, слава богу, в Рождество посмотрел эту картину снова в третий раз, и я вдруг увидел главную тему фильма, что оказывается весь фильм человек живет и болит совестью. Вот в чем оказывается. А все остальное, лечит он, колдует, святой, да какой святой, когда он говорит: я не святой, это Бог его наделил, может быть святостью. А он этим страдал. И прятался от этого. Отец Дмитрий я думаю, скажет еще на эту тему. Самое главное, что весь фильм он ходит и мучается совестью. И когда он вдруг понял, что преступление его всего лишь грех, а грех, оказывается им совершенный случайно, не сознательно, а от страха, от слабости, он успокоился и умер. Но я уже много говорю.
К. ЛАРИНА – Именно так? правильная трактовка, Отец Дмитрий?
В. СУХОРУКОВ - Спорьте, спорьте.
Д. СМИРНОВ – Много из этого. Действительно о совести.
К. ЛАРИНА – Грех предательства или грех страха.
Д. СМИРНОВ – Понимаете, это уже как бы частности. Здесь есть гораздо более важная тема. Переломление Евангелие в нашей жизни. И правильная реакция на этого правильного крещеного человека. Это гораздо важнее. Потому что действительно «Андрей Рублев» это просто фантастическая иллюстрация к тому времени, тоже прекрасные актеры, хороший сценарий. Хороший фон.
К. ЛАРИНА – Там тоже много и о совести, грехе, гордыни, зависти. Там все это есть.
Д. СМИРНОВ - Там это есть некий искусственный театр.
К. ЛАРИНА – То есть все-таки вам кажется, там были ряженые больше.
Д. СМИРНОВ – Абсолютно. Это смотрится как некий фантастический фильм, как недавно был фильм «Александр» про Александра Македонского. Вот это русский такой Голливуд. А здесь другое. Здесь абсолютная натуральность. И Виктор ее достиг, и Павел. Абсолютная натуральность отношения к Евангелию. Она у нас в глубине. То есть чем драгоценность этого фильма. Что он самый глубинный пласт нашей русской души ее религиозность всколыхнул. Поэтому те наши сограждане, которые не имеют этого пласта, у нас их достаточно много, их, конечно, это возмущает.
К. ЛАРИНА – Нет, я думала, что вы другое скажете. Меня поразило, я поговорила со многими людьми. Есть люди среди зрителей, которые этот фильм смотрели много раз, как вы говорите семь категорий. По восемь, семь раз смотрят до сих пор и плачут. Те, которые никогда с церковью не соприкасались, с верой. Их интуитивно это все разбередило.
Д. СМИРНОВ – С церковью нельзя не соприкасаться. Человек открывает учебник русской истории и написано: Кремль.
К. ЛАРИНА – Ну и что.
Д. СМИРНОВ – А в Кремле на фоне кремлевских соборов. Живя в России, невозможно не прикоснуться к церкви. Хотя бы через видеоряд. Невозможно.
К. ЛАРИНА – Это такое касание.
Д. СМИРНОВ – Это очень важно. Церковь проповедует не только по радио, по телевидению, она проповедует с помощью куполов. Недаром Высоцкий об этом пел. Что да, оттуда с небес видны эти золотые купола. Любую возьми поэзию, хоть Мандельштама, хоть Ахматова, того же Бродского. Мы увидим, что это христианская поэзия. Это христианско-православная поэзия, несмотря на то, что он был не крещеным человеком. Мы все в контексте русской жизни. И вот этот фильм он не только асимптотически стремится к этому касанию, а он прям встал на это. Может быть благодаря Петру, может быть благодаря внутренней актерской интуиции Виктора.
К. ЛАРИНА – Фильм все-таки о вере? Или о совести?
Д. СМИРНОВ – Гораздо больше. Я бы сказал о Евангелие.
В. СУХОРУКОВ - Можно я встряну, я то я забуду. Отец Дмитрий, вы меня простите. Уже прозвучало не раз слово «ряженые». Вот с чем я не соглашусь и хочу сказать громко на всю аудиторию, Валерия Никулина, художник-гример великолепно отработала. И хотя вы нас знаете и Дмитрия Дюжева видите, Сухорукова бритоголового, ушастого, какого-то там идиота, урода, подлеца…
К. ЛАРИНА – Что говоришь такое, на себя наговариваешь.
В. СУХОРУКОВ - О других персонажах я имею в виду. Все равно мне кажется, нет там ряженого. Можно в чем угодно упрекнуть, но то, что мы одеты и обуты, загримированы великолепно, это однозначно.
Д. СМИРНОВ – Я готов присягнуть, что это первый фильм в истории кинематографа, когда сделано и грим и сама роль с этой точки зрения, даже Дюжев безукоризненно. Абсолютно. Вплоть до прически. Я всегда удивлялся, ну почему Пырьев или какой-то Бондарчук не могут пригласить обыкновенного священника с патриархии, который скажет: ну ребята, это не то.
К. ЛАРИНА – А здесь были…
Д. СМИРНОВ – А здесь этих так называемых накладок. Абсолютно все четко. Абсолютно узнается. И походка, и как надевается скуфья и клобук и вообще все. Даже как Виктор по иконе ваткой проводит, это именно этот жест. Все абсолютно подлинно. И этот церковной подлинностью он и раздражает людей, которым ненавистна церковь и Евангелие.
К. ЛАРИНА – Отец Дмитрий, я все-таки вас призываю быть более терпимым.
Д. СМИРНОВ – А я терпимый…
К. ЛАРИНА – Мне кажется разговор о том, что этот фильм не нравится только тем, кого церковь в принципе раздражает, мне кажется неправильный. Потому что мы все-таки обсуждаем художественный продукт.
Д. СМИРНОВ – А он должен цеплять душу.
К. ЛАРИНА – Мы же не о вере говорим. Здесь тоже вопрос попадания или не попадания. В конце концов, вы говорите «Андрей Рублев» для вас Голливуд. А для меня это очень серьезное кино.
В. СУХОРУКОВ - И для меня.
К. ЛАРИНА – Тарковского. В которое он вложил не то что душу свою, это его программа его жизни в этом фильме. В том числе его отношение с религией там.
Д. СМИРНОВ – На здоровье. Но вы понимаете, кино это слишком убого.
К. ЛАРИНА – Вот видите.
Д. СМИРНОВ – А здесь нет. Здесь средства затрачены микроскопические, а результат – глыба. Этот фильм подобный Эйзенштейну, который с помощью картонных кастрюль изображает тевтонское войско. И это делает гениально. И этот фильм из этого ряда.
К. ЛАРИНА – Новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Так вот, еще одну работу хотела вспомнить, которая на меня произвела очень сильное впечатление. Я думаю, что на многих советских, кстати, кинозрителей тоже. Не знаю, что скажет отец Дмитрий, на мой взгляд, это совершенно библейская история. Это фильм «Восхождение» Ларисы Шепитько. Помните такой фильм?
В. СУХОРУКОВ - Да.
Д. СМИРНОВ – Я его не видел к сожалению.
В. СУХОРУКОВ - Там военная тема.
К. ЛАРИНА – Это по повести «Сотников». В главной роли Борис Плотников и совершенно потрясающе Гостюхин там играет героя, который, по сути, являлся таким иудой, который предал своего товарища, и потом прошел весь этот путь, который мы все знаем по священному писанию. То, что и происходило. Казалось бы история, происходившая во времена Великой Отечественной войны. Там нет вообще никакой церкви внешней. Никаких икон, молитв. Но это настолько библейская история, о предательстве, о том, что с человеком происходит и даже попытка его уйти из жизни. Попытка найти свою осину, она у него все время проваливалась. Не получалось. Он жаждал этого.
Д. СМИРНОВ - Церковь это собрание людей. Бог не в бревнах, в ребрах. Понимаете. Вот об этом речь.
К. ЛАРИНА – Мой аргумент к нашему разговору до новостей, что все-таки, когда говоришь о вере, совсем необязательно показывать молитву, церковь, священника и крест даже. Потому что вы сами говорили, что люди даже не верующие, не православные даже не христиане, если говорим о творчестве, у них в творчестве явно видна христианская тема. Значит это, наверное, все-таки вопрос не веры, а чего-то другого.
В. СУХОРУКОВ - Вопрос веры. Но не вопрос религии. Потому что вера может существовать и за пределами церкви.
К. ЛАРИНА – Я, например, совершенно не могу выносить декорации церковные, я в театре сколько раз видела, не много скажу честно, все-таки боятся у нас пока к этому прикасаться. Поскольку театр совсем условное искусство. Когда выстраивают не декорации церкви, и когда там выходит священник в гриме – вот это меня ужасно раздражает. И молитва на сцене ужасно раздражает.
Д. СМИРНОВ – Священный синод еще до революции запретил даже осенять актеров себя крестным знаменем. Просто современные актеры они уже делают, что хотят. А раньше когда театр был императорский, это, конечно, было нельзя. Нужно делать как-то более деликатно.
К. ЛАРИНА – Тогда почему в кино можно, а в театре нет?
Д. СМИРНОВ – Кино создает иллюзию бытия.
К. ЛАРИНА – Иллюзию реальности.
Д. СМИРНОВ – Здесь это не смотрится так раздражающе, как в театре, более условном мире. Потому что молитва она не может быть условна. В молитву нельзя играть. И вообще задача такая очень трудная для искусства. Но, слава богу, я впервые в жизни столкнулся, когда задача была блестяще Виктором, Петром решена.
К. ЛАРИНА – И Дмитрием.
Д. СМИРНОВ – И Дмитрием.
К. ЛАРИНА – И Павлом. Я обещала телефон включить. С какого начать?
В. СУХОРУКОВ - 26-й, 26-й.
К. ЛАРИНА – Где ругают.
В. СУХОРУКОВ - Пусть ругают.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Алексей. С праздником вас.
К. ЛАРИНА – Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ – Я потрясен совершенно мнением батюшки, который агрессивно отвращает своим поведением и своим мнением даже от церкви нормальных людей и уже априори их назначает в ничего не понимающие бескультурные люди. Это раз. Что касается фильма, то он, к сожалению, оказался в одном ряду с фильмом «Сталин. Live». Мне кажется, эти два фильма, к сожалению, сейчас занимают позицию такой политико-психологической лоботомии по отношению к людям.
К. ЛАРИНА – Пожалуйста, поконкретнее.
СЛУШАТЕЛЬ – Конкретно о фильме. Это то, что все святое. Оказывается, все чистое должно происходить из самой несусветной грязи и оттуда оно вырастает. Это постановочная задача. Артисты великолепно справились Сухоруков и Мамонов. Они замечательно играют. К сожалению, замысел фильм и его воплощение как раз противоречат именно высокой духовности того, что предназначено было этому главному герою. Именно если говорить с церковной точки зрения. Божьей, божественной точки зрения. Потому что все-таки, какая бы ни была наша сложная труднейшая жизнь, она не такая грязная. И, кроме того, сам главный герой, что же если он такой святой, мажет грязью ручки, для того чтобы другой испачкался. Зачем он пачкает, это что предназначение, такой путь святого. Я в это не верю. Это не должно быть. Как ваше воспоминание с «Восхождением», абсолютно правильное. Потому что «Восхождение» тоже фильм, где идет все в… грязи, но духовная направленность этого фильма сходная по замыслу с «Островом», она совершенно другая. И она духовную суть человека поднимает действительно. А здесь нас втаскивают.
К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Простите, что все-таки уже решила оборвать ваш монолог. Очень мне кажется грамотно и по делу. Но что мы ответим? Отец Дмитрий, к вам больше было претензий со стороны слушателя.
Д. СМИРНОВ – Я-то, вообще по природе не агрессивный человек. И у меня, в общем, нормально. Я благодарен Алексею без памяти. Потому что он прекрасно проиллюстрировал все то, что я говорил. Потому что, к сожалению, у него нет ресурса воспринять это художественное произведение.
К. ЛАРИНА – Ну что же мы сразу приговор выносим человеку? Я так не могу.
Д. СМИРНОВ – Так случилось.
К. ЛАРИНА – Алексей, я так не считаю. Мне всегда интересно, когда разные мнения сталкиваются. А что же мы сразу приговариваем людей?
Д. СМИРНОВ – Да я не приговариваю ни к чему. Он живет и дышит. И я живу и дышу. Но почему ему можно высказывать мнение, а мне нельзя.
К. ЛАРИНА – Так вы тоже высказываете. У вас даже больше шансов его высказать. Больше возможностей.
Д. СМИРНОВ – Поэтому никто не приговаривает. Это же нормально. Есть же люди, я был на одной выставке, выступает искусствовед и говорит: я не вижу здесь композиции. Ну, замечательно.
К. ЛАРИНА – Это его право.
Д. СМИРНОВ – А я чего, против? Слава богу, мы боролись за свободу слова, вот оно наступило.
К. ЛАРИНА – Мы ее и получили.
Д. СМИРНОВ – Я не собираюсь, он говорит, что я его отвращаю от церкви. Если бы он был церковным человеком, он прекрасно понимал, что отвратить от церкви вообще невозможно. Совершенно другой пласт бытия. Церковь же не создает какую-то рекламу.
К. ЛАРИНА – Я так поняла, что Алексей имеет в виду церковь не как образ, а как институт. Я думаю, что отвратить от Бога невозможно. А от церкви можно.
Д. СМИРНОВ – Церковь не институт, церковь есть тело Христово. Но надо же тоже понимать, что за этим стоит. Можно говорить слова какие-то, но нужно обязательно иметь общий язык. А в данном случае мы говорим уже в таких плоскостях, в которых не со всеми это возможно.
К. ЛАРИНА – Вить.
В. СУХОРУКОВ - Дело в том, что буду разговаривать только о фильме «Остров». Я человек верующий, человек российский, и все-таки то, что сказал Алексей его правда, моя правда заключается в том, что жизнь вокруг, а церковь всего лишь рядом. И я еще раз хочу сказать, то, что вы увидели грязь, на мой взгляд, это образ этой истории конкретной, которая случилась на острове в 1976 году. И мне кажется, что если, в чистой комнате, да с чистыми ручками да с чистой ложечкой и жизнь приятнее. И молиться легче. Вы знаете, все интереснее. А когда через трудности, через дым, угар, стихию пробиваться с верой намного сложнее. И ценнее на мой взгляд. А то, что ручку намазал, поймите, в свое время дед бросил Есенина в воду, маленьким мальчиком, а он не умел плавать, и он бросил не для того чтобы тот утонул, а для того чтобы научился плавать.
Д. СМИРНОВ – А хотите, для Алексея объясню, уж так и быть, этот образ. Хотя в искусстве не положено объяснять картину.
К. ЛАРИНА – Что он ручку…
Д. СМИРНОВ – Дело в том, что тот монах, которого играет Дмитрий, он такой чистюля. А Петр хотел его выбить из этого состояния. Существует такой прием у юродивых. Они объясняются с людьми с помощью символов. Вот он бросил головешку или намазал ручку, чтобы Дмитрий взял, и увидел грязную руку. И чтобы у него родилась в голове мысль, что рука испачкана. То есть это есть определенный прием того круга святых, к которому принадлежит отец…
К. ЛАРИНА – Почти юродивые.
Д. СМИРНОВ – Да. Но этот знак нужно знать, прочитывать.
В. СУХОРУКОВ - Но рассуждения Алексея очень интересные.
Д. СМИРНОВ - И вот что это значит.
К. ЛАРИНА – Спасибо. Давайте еще послушаем хорошие. Ты хочешь, где ругают?
В. СУХОРУКОВ - Это интересная дискуссия. Ну, похвалите, похвалите.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Сергей, Барнаул. Я смотрел этот фильм, мне очень понравился. И вот почему. Я вижу в нем одну простую, но глубокую мысль. Дело в том, что как правильно сказал отец Дмитрий, это переложение Евангелие для нас, чтобы мы поняли. Я понял так, что искренняя вера, отрешение от земных соблазнов и истинное раскаяние совершает чудо для определенного человека. В данном случае Господь Бог совершал чудо для отца Анатолия в том, что он исцелял. И самое главное. О чем не сказали, ведь он воскресил мертвого. Для Отца Анатолия Тихон был мертвый. И в итоге он совершил чудо для самого отца Анатолия. Для него Тихон воскрес.
К. ЛАРИНА – Это, кстати, тоже вопрос. Вы не любите такие вопросы, Виктор и отец Дмитрий по поводу сюжета. Почему тут это, тут то. Если он ясновидящий, как же он не знал, что Тихон жив?
В. СУХОРУКОВ - Не время.
К. ЛАРИНА – Не открылось еще.
Д. СМИРНОВ – А потом ясновидение у него божественная природа. Это не значит, что ясновидящий автоматически все знает. Он знает только то, что Бог захочет ему открыть. Это совершенно точечные такие озарения.
К. ЛАРИНА – То есть от него ничего не зависело.
Д. СМИРНОВ – Абсолютно.
К. ЛАРИНА – Также собирательно и само чудо исцеления. Что кому-то я могу помочь, а кому-то бессилен.
Д. СМИРНОВ – Это же не Анатолий помог. Помог Бог. По его молитве. Но молитва могла остаться и без плода. И он прекрасно знал. Поэтому он Бога и умолял. И хотел именно таким образом помочь тому человеку, которому он когда-то руку прострелил.
К. ЛАРИНА – А если бы Тихон был бы убит им, не было бы ему прощения?
Д. СМИРНОВ – История не знает сослагательного наклонения. А потом что значит прощение. Я сейчас общаюсь с человеком, пока по телефону, он в тюрьме сидит, он убил вообще несколько человек. Боюсь, что даже много.
К. ЛАРИНА – Он осужденный.
Д. СМИРНОВ – Да, и даже сейчас, его просто отпустили досрочно, а он вновь попросился в тюрьму досидеть срок. Просто негде жить, негде работать. Но он совершенно покаялся. Он пришел к Богу, он совершенно преобразился. Он совершенно стал другой человек. Так вот, что значит прощен, не прощен. Было парню 20 лет, а здесь уже перед нами взрослый мужчина. Уже почти что при смерти. Поэтому это совершенно другой человек. И суд Божий это не суд человеческий.
К. ЛАРИНА – Конечно. Но что меня еще смутило, если говорить о сюжете, факт встречи. Потому что мне все-таки было важнее, что совесть у него болит. За что он отмаливает свой грех, за то, что он убил или за то, что он предал, что выстрелил, что рука у него поднялась. За трусость. А тут получилось, что важнее то, жив он или не жив. Вот он появился живой, значит ну, слава богу, все зря ты прожил свою жизнь, старец тут в этих скитах. Зря ты здесь молился, отмаливал грехи. Он живой. Умри спокойно.
Д. СМИРНОВ – Это очень просто. Конечно не так. Но в фильме все равно должно быть проще, это притча. Там главная линия.
К. ЛАРИНА – Понятные, общедоступные вещи должны быть.
Д. СМИРНОВ – А покаяние есть же полное преображение жизни. Поэтому человек кается и в отдельном поступке тоже, но вообще во всем том, что он есть. Все то, совокупность его греховного бытия, которая в острый момент выразилась так, а не было бы войны, он бы так и жил и ничего не знал, что это в нем есть. Но Бог поставил в такие условия, когда это проявилось. И поэтому он просит прощения вообще обо всем. И всякий святой человек он непрестанно плачет о своих грехах. Потому что чем ближе к Богу, тем больше видеть свою черноту.
К. ЛАРИНА – Тем больше грехов на себя берешь.
Д. СМИРНОВ – Тем дальше ты от Бога, тем кажется все нормально. Такие люди про себя говорят: мы нормальные люди. У нас все нормально. Зачем вы нас отвращаете от церкви. Мы нормальные люди. А человек, который приблизился к Богу, он понимает, что я не нормален. Я грешен. Причем эта греховность может быть не связана с пьянством, убийством, игрой в карты, это состояние души.
К. ЛАРИНА – Давайте послушаем еще критический звонок. А то Виктор заскучал.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Людмила. Вы знаете, мне в целом понравился фильм как художественное произведение. Но меня смущает такой момент. Во-первых, огромное спасибо Сухорукову. Я просто восхищена им.
В. СУХОРУКОВ - Принимаю. Спасибо, красавица.
СЛУШАТЕЛЬ – И меня смущает вот что. Человек совершил преступление, как он считал, и пытался искупить свой грех. И искупал его в течение нескольких десятилетий. И вот гордыня его просто выступает, выпирает. Он пытается поучать людей. Батюшка даже сказал, выбить что-то. Он из всех пытается что-то выбить. Должно быть все-таки боговерующий человек, какого-то смирения я абсолютно не почувствовала в человеке. Постоянное смятение, понимаете, эти десятилетия они его не успокаивают. А метания бесконечные его и поучения и отнять последнее, например, сапоги или одеяло это же последнее, что было у его настоятеля.
Д. СМИРНОВ – Нет, еще было.
К. ЛАРИНА – Как жалко мне было, Витю в носочках. Сапожки порезали. Кстати наша слушательница Людмила скорее относится к первой категории. Поскольку разговор уже о сути он все равно предполагает, что человек поверил в этот фильм, я имею в виду, поверил не в правдоподобность истории, а в то, что как вы говорите, общее пространство зрителей с фильмом здесь есть у Людмилы. Поэтому это скорее спор сущностный.
В. СУХОРУКОВ - Но меня радует то, что оказывается, я это сам слышал, и мне говорили, тут спорить трудно и дискутировать, потому что я вдруг обнаружил, что все больше и больше открывается тем. Мыслей высказывается, о которых мы даже с Лунгиным и думать-то не думали, когда сочиняли эту историю. И меня это очень радует. Как люди по-разному разглядывают эту историю, это замечательно.
К. ЛАРИНА – Давайте еще один звонок критический.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Леонид. Считаю, что вторые роли сыграны схематично.
К. ЛАРИНА – Это вот вторая роль здесь сидит.
СЛУШАТЕЛЬ – Поверхностно. И даже может быть шаржировано. Подводит язык. Возможно даже это не к артистам, а упущение режиссера.
Д. СМИРНОВ – Сценариста скорее.
СЛУШАТЕЛЬ – Вот что хочу сказать. Марк Аврелий, по сути дела ровесник Христа, он сказал: живи - как мыслишь, мысли - как живешь. А Мамонов конечно он сыграл, как живет сам и как мыслит. Мамонов это вершина, да. Я согласен.
К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Тоже такая критика слабая. Чуть с артистами. А что по поводу языка. Отец Дмитрий, я так понимаю согласен.
Д. СМИРНОВ – Действительно та роль, которая досталась Дюжеву, там конечно текст не соответствует, не прописан, он действительно схематичен. Наш зритель угадал абсолютно безошибочно. Даже сцена, которая в поезде внутри, нужно ее было бы переиграть. Все остальное прекрасно сыграла эта девушка. Это тоже правильно. Но вообще наш народ, какой он прекрасный. Дана притча, кинофильм, чисто условно. Русский человек сразу это наделяет огромным пространством. Людям видится здесь и воскрешение…
К. ЛАРИНА – Соскучились по настоящему.
Д. СМИРНОВ - … и какие-то огромные человеческие поля и моральный смысл и так далее. То есть интересно восприятие искусства русским человеком. Поэтому я слушаю, просто наслаждаюсь, думаю, какие глубины человеческой души русской этот фильм всколыхнул просто.
В. СУХОРУКОВ - И в этой истории вокруг Петра Мамонова были и Яна Есипович, которая просила разрешение на аборт и Нина Усатова великолепная, которой снился живой муж, а она считала себя вдовой. Это Юра Кузнецов, адмирал в отставке, который тайком приехал лечить свою дочку. И дочка его Вика Исакова, которая тоже имеет к этому…
К. ЛАРИНА – Это все артисты вторых ролей так называемые.
В. СУХОРУКОВ - Я это перечисляю для того, чтобы сказать, Виктор Сухоруков шлет им всем привет и Тимофею Трибунцеву. Друзья, запомните эту фамилию. Он играл молодого Петю Мамонова. Это актер театра «Сатирикон» великолепный актер. Мы с ним, кстати, играем в спектакле «Сны Родиона Раскольникова». Так что великолепная компания.
Д. СМИРНОВ – В этом фильме мне кажется вторых ролей нет. Настолько все ярко, настолько резцом все прочерчено. Не просто берут звезд целую кучу, чтобы зритель на них шел. Нет, но каждая роль сыграла. Просто лучше не сделаешь. Вот лучше Кузнецова никто бы это не сыграл.
К. ЛАРИНА – Хотя очень сложно, очень схематично написан этот эпизод. Нужно быть большим артистом, чтобы это сыграть.
Д. СМИРНОВ – Он и сыграл. Артисты вытягивают недостатки сценария.
В. СУХОРУКОВ - А мне показалось, я впервые об этом скажу, Ксения, мне кажется, в работе именно Юрия Кузнецова я почувствовал растерянность режиссера Лунгина. Вот ощущение, что он там чего-то недодумал. Даже почему говорят неосторожно, именно растерянность, потому что во всем он разобрался. А именно в финальной сцене встречи он где-то что-то видимо так и не успел найти до выхода фильма.
К. ЛАРИНА – Я тоже вспоминаю, если говорить об этой встрече живого с живым, наверняка вы знаете замечательную пьесу М. А. Булгакова «Бег». Сквозь эту пьесу проходит бесконечный диалог убийцы с убиенным. Вестовой Крапилин, который являлся генералу Хлудову в его безумных снах. Вот где разговор о грехе и о вымаливании прощения. Уровень другой. Вот что меня смущает. Я согласна, здесь много телеграмм, реплик по поводу того, что слишком поверхностно, слишком все просто. Не так все просто, когда говоришь на эту тему, такие глубины, слои нужно скапывать, чтобы добраться до сути.
В. СУХОРУКОВ - Начнем погружаться, обвинят в претенциозности. В пафосности.
К. ЛАРИНА – Согласна. Почему отец Дмитрий говорит, почему мне кажется, что мы награждаем смыслами невероятными то, что, по сути, и не предполагало такой глубины. Кинофильм, а какой он вызывает резонанс. Какие разговоры у нашего народа.
Д. СМИРНОВ – У каждой притчи есть всегда несколько слоев. Даже в Евангелие. И вот здесь это есть. Поэтому вот притча, давай размышляй, думай, строй сам. Этот фильм дает возможность каждому человеку быть соавтором. И люди поэтому хотят много раз смотреть.
К. ЛАРИНА – И говорить про это.
Д. СМИРНОВ – Причем подряд. Это говорит о том, что фильм как раз свою главную роль исполнил.
К. ЛАРИНА – Я очень боюсь, что при всей прелести и всем самом факте поступка Павел Лунгин открыл шлюзы для огромного количества шарлатанов.
В. СУХОРУКОВ - Не бойтесь, не бойтесь.
К. ЛАРИНА – И паразитов, которые поймут, ага, продается. И пойдет поток, отец Дмитрий будете только смотреть, и ловить без конца эти фильмы и говорить: Господи, зачем он это сделал.
Д. СМИРНОВ – Не обманешь.
В. СУХОРУКОВ - А я только хотел сказать, что в нашем российском кинематографе появилось и это.
К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Отец Дмитрий и Виктор Сухоруков наши сегодняшние гости. Надо будет еще раз посмотреть фильм «Остров», я думаю, что я это сделаю. Может быть, еще вернемся к этой теме.
Д. СМИРНОВ – Давайте каждый месяц смотреть и вместе встречаться. И будем обсуждать.
К. ЛАРИНА – Спасибо.