Николай Зятьков - Без дураков - 2012-02-19

С.КОРЗУН: Всем добрый вечер. Сергей Корзун – это я, мой гость сегодня – Николай Зятьков, главный редактор 2Аргументови фактов», и не только их.

Н.ЗЯТЬКОВ: В основном. Это главный актив нашего холдинга, там еще есть масса приложений, сайт интернета хороший у нас, зарубежные редакции.

С.КОРЗУН: Большое хозяйство.

Н.ЗЯТЬКОВ: Большое. Но если честно, и бренд и доходная часть основная все-таки идет через еженедельник.

С.КОРЗУН: Вы в свое время были депутатом, с 1990 по 1993 гг., и входил в состав фракции «Демократическая Россия», что за период вашей жизни?

Н.ЗЯТЬКОВ: Видите, неполный срок - это после того, как атаковали Белый дом, разделилась депутатская братия на тех что «за» и «против», мы были за демократии в лучшем понимании, как тогда мы это чувствовали. Время было прекрасное. Когда сейчас говорят, как все уныло и нудно, и как пример вспоминают – помните, смотрели по ночам репортажи заседаний съезда.

С.КОРЗУН: Тогда Госдумы была местом для дискуссий.

Н.ЗЯТЬКОВ: И там действительно была реальная борьба. И когда избирали Ельцина - понятно, что сейчас это звучит двусмысленно в том плане, что часть Ельцина не любит, часть ненавидит, и меньшая часть воспринимает его позитивно, но на тот момент - я считаю, что это было абсолютно точно, даже спустя время, - когда нужно было избрать его председателем Верховного совета, не получалось, голосов у коммунистов было больше, и перевес был в несколько голосов. У нас от редакции тогда было целых 5 депутатов – такой популярностью тогда пользовался АиФ, что мы могли избрать даже всю редакцию. Борьба была настоящая – у меня сперли чемодан, критиковали, что я бывший коммуняка, - хотя к тому времени я уже вышел.

Мы посчитали, что даже то, что мы помогли избираться на тот момент Ельцину, и у нас поменялся вектор и получилось возможным отстроить страну на новые рельсы. Другой вопрос, как это потом пошло и куда эти рельсы повернули, и что стало с самим Ельциным – это уже другой вопрос. Но то, что мы ушли с коммунистического пути на тот момент, и наши голоса повлияли - собственно, Там была и законотворческая работа большая. Съезд был смешной в том плане, что был не постоянным местом работы, и можно было, работая в редакции, приходить на заседания. Мы готовили проекты этих законов, внимали в них, голосовали, бежали к микрофону, дрались, - все было здорово.

С.КОРЗУН: С доброй ностальгией вспоминаете то время. Потом не пытались участвовать в политике, иначе как журналистом?

Н.ЗЯТЬКОВ: Потом нужно было определяться – или идти в Верховный Совет и становиться профессиональным депутатом, или вообще в этом деле не участвовать. Я отказался, потому что это специфическая работа. У нас многие не понимают, - даже те, кто является депутатами, не понимают, что это такое. Потому что большая часть идет, по-моему, за каким-то статусом, часть из них идет за крышей, поскольку это дает возможность делать какие-то делишки и статус неприкосновенности, - за иммунитетом, часть действительно хочет что-то реально сделать, но таких людей в списках очень мало.

Но вообще, если говорить о специфичности этой работы, то это важная профессия в любой стране, и у нас. Она заключается в том, что человек, с одной стороны, должен очень хорошо знать реальную жизнь - что, кстати, тоже, если наложить на нынешний депутатский корпус, то мы видим, что кто-то хорошо знает спорт, кто-то бизнес, кто-то хорошо знает чиновничью работу, но это отнюдь не жизнь. Потому что это все-таки изолированные профессии.

И второе - нужно знать, чувствовать и понимать законотворческую деятельность. Потому что это тоже сложно – не допустить коррупционную составляющую. Ты пишешь какой-то пункт, который потом для страны обернется или счастьем или горем.

С.КОРЗУН: Но народ избирает косвенно, и нынешние депутаты отвечают перед руководством своих фракций, перед своими партиями. Правильно были исключены отдельные участки, по которым депутаты избирались напрямую?

Н.ЗЯТЬКОВ: Абсолютно неправильно. И то, что сейчас, похоже, Медведев внес законопроект, - там предполагалось вначале, что будут депутаты от мажоритарных округов, - то есть, вернуться к той системе, которая у нас была какое-то время. Вначале у нас избирались напрямую – так нас избирали, от регионов, в частности, я от Хорошевского округа избирался. Я прошел такую борьбу и чистилище, - тогда уже были черные технологии, меня всячески критиковали. Вплоть до того, что обходил все дома, на улицах и у метро вели агитацию Естественно, бесплатно с помощью мегафона, который купил за свой счет. Ездил в такси по микрорайону и, высунувшись в окошко кричал, что голосуйте за меня, потому что я вам обещаю то-то и то-то. Потом регулярно, раз в месяц, приходил на встречи с избирателями, они меня забрасывали требованиями – в основном, конечно, жилищными и коммунальными, - но это была живая связь, а сейчас этого нет.

Поэтому то, что отказались, это плохо. Было объяснение, что нужно строить политическую систему, что у нас партий нет, кроме КПРФ, а без партии действительно общество не структурировано. Отчасти это верно, но при этом это не значит, что совсем надо убирать связь депутатов с избирателями. Потому что то, что они ездят - так называемая неделя, когда они туда уезжают, - на самом деле это их дополнительные отпуска. Кто-то общается, но это редкий случай. В основном для них главное иметь контакты с партией, руководством, еще лучше при этом иметь хороший финансовый кошелек, потому что когда это все вместе, то ты гарантированно получаешь место в списке - именно в той части списка, которая проходит в Думу. Думаю, что мы к этому придем.

С.КОРЗУН: Вернемся.

Н.ЗЯТЬКОВ: Да, обязательно. Тут и митинги, и общий настрой общества. Единственное, - в нынешних условиях, конечно, не стоит преувеличивать профессию депутата, потому что она сейчас напоминает некий аппендикс. Вот есть он, и есть. Хорошо, если не болит – не нужно стрелять по нему из танков. А лучше, чтобы он был незаметен и спокойно штамповал законопроекты, которые в основном идут из правительства. Но ситуация меняется, и в нормальном обществе, - о котором я говорил, которое было в 90-е гг., которое есть на западе…

С.КОРЗУН: То есть, вы их «лихими» не называете? «Нормальное общество в 90-е» - это оговорка, или убеждение?

Н.ЗЯТЬКОВ: Эпитет не распространяется на всю жизнь, тем более, политическую. Я имею в виду нормальное функционирование депутатского корпуса – в тот момент. Оно было действительно нормальное. Мы считали себя демократами – как понимали это, - нашими противниками были коммунисты, но при этом мы не допускали мысли, чтобы коммунистов в чем-то дискриминировать. То есть, была политическая борьба, но когда возникали принципиальные вопросы, - были мысли закрыть Компартию, исключить ее из политического поля, и тогда будет то, к чему мы сейчас пришли – будет одна главная партия какая-то и будет всем управлять. Так вот я и мои коллеги считали, что нужно сделать все для того, чтобы была сильная оппозиция, была компартия, потому что только в нормальных противоречиях и рождаются хорошие законы, и щука не дремлет – федеральные власти, - когда есть оппозиция серьезная, чего сейчас у нас, к сожалению, нет.

С.КОРЗУН: АиФ – самый тиражный еженедельник? Рекорд был установлен в начале 90-х гг.?

Н.ЗЯТЬКОВ: 34 миллиона с копейками.

С.КОРЗУН: Выборы в 2011 были честными?

Н.ЗЯТЬКОВ: Да, тогда были честными.

С.КОРЗУН: Я говорю про 2011.

Н.ЗЯТЬКОВ: А, я имел в виду 90-е. 2011 – не со всеми.

С.КОРЗУН: Были крупные фальсификации, повлиявшие на результаты выборов?

Н.ЗЯТЬКОВ: Думаю, что да, были достаточно крупные фальсификации, они были разные, на мой взгляд, по моим ощущениям. У нас нет, к сожалению, документов, и все это тонет - в отношении и разных партий были разные проценты и цифры фальсификаций. Но насчет того, как они повлияли, думаю, что политическая картина в целом сохранилась. Даже то, что «Единая Россия» набрала 49% - было понятно, что реально они не набирают больше 50, и 49 цифра красивая, поскольку можно за счет того, что образуются дополнительные голоса от непрошедших партий, они вбрасываются, поэтому получается половина.

Но думать, что уже совсем «Единая Россия» не набирала больше половины, - у меня таких оснований нет. Мне кажется, что много недополучило «Яблоко» - по крайней мере, по крупным городам это видно и по тому, кто наблюдал за выборами. А все остальные какие-то проценты недосчитались, - парламентские партии. Но они сами с этим смирились. Парадокс этих выборов, точнее, подведение их итогов, что партии, прошедшие в думу, не хотят перевыборов или отмены выборов. При этом кричат о нарушениях. Можно даже судить по этому показателю, что - да, они могли бы поддержать тех, кто призывает к досрочному переизбрании Госдумы, об отмене этих выборов, или досрочным перевыборам, но они не хотят. То есть, они набрали бы примерно столько же. Видимо, они считают, что это дополнительная трата времени и денег, - то есть, это кардинально не поменяет их процентное присутствие в думе.

С.КОРЗУН: Вся выборная кампания 2011-2012 гг. принципиально отличается от того, что уже было в нашей истории, или рядовая кампания и муть, которая всплывает на поверхность, обычна для нашей истории?

Н.ЗЯТЬКОВ: Она существенно отличается. Вообще я считаю, что это поворотная кампания в нашей истории. Она еще идет по лекалам, по которым проходили предыдущие кампании последних несколько лет, и все родимые пятна этих выборов, которые у нас на памяти, она нет на себе. Но мне кажется, это последняя такая кампания. О многом можно говорить, но приведу яркий пример – мне кажется, последняя кампания, когда представитель одной из партий, кандидат в президенты, отка0зывается от участия в выборах. Вот сейчас это еще проходит.

С.КОРЗУН: Со скрипом.

Н.ЗЯТЬКОВ: Политологи даже говорят, что это может быть даже какой-то плюс, - с учетом, что неизвестно, как повернутся дебаты. Но в целом эксперты сходятся на том, что это преимуществ или недостатков Путину не дает. Но следующая - я уверен, - кто бы ни шел на выборы, это уже будет серьезный минус и без этого невозможно будет обойтись.

С.КОРЗУН: Что послужило рычагом к этим изменениям – митинги, что люди вышли на улицы? Или нет?

Н.ЗЯТЬКОВ: Не будем преувеличивать сами митинги. Митинг это все-таки проявление чего-то, проявление органическое, объективное, спонтанное, организованное. Все можно сказать про митинги.

С.КОРЗУН: Я говорю о рычаге

Н.ЗЯТЬКОВ: Я все-таки материалист, - так был воспитан, хотя давно вышел из КПСС. Думаю, что конечно, в основе всего лежит жизнь, те условия, которые сложились сейчас. И даже не политическая жизнь. Она повлияла на настроения. Вот удивительно - и кризис мы неплохо прошли, и в целом пока уровень жизни - нельзя говорить, что он растет, потому что когда люди это слышат, любые цифры, даже, может быть, достаточно убедительные и объективные - они никогда человека не убедят в том, что он живет лучше. Поэтому когда кандидаты на это делают упор, я бы на их месте поостерегся так говорить.

Объективности ради скажем, что значительная часть людей живет неплохо – не хуже, чем какое-то время назад. Есть тенденция в последние годы, что на уровне бытовых вещей ситуация меняется. Хотя, с другой стороны, появляются неосущствиемые какие-то вещи в виде квартиры для многих семей, в виде каких-то других важных вещей для жизни. Но в целом неплохо.

Так вот, несмотря на все это, что фон неплохой как бы, каких-то серьезных политических репрессий, как были в годы КПСС, когда шельмовали людей за анекдот, за нелояльность власти, - пожалуйста, волчий билет. Вот сейчас у всех на слуху ситуация с «Эхо Москвы», но в нашей ситуации всегда можно открыть новую радиостанцию, новый бизнес.

С.КОРЗУН: Ну, вы преувеличиваете немножко – не всегда можно.

Н.ЗЯТЬКОВ: Не всегда, конечно. Такого уже не будет - и коллектива и условий, но все-таки. Так вот, несмотря на все это, что-то срослось такое в обществе. Оно даже не столько в сфере материальной, хотя материальной отчасти тоже, то есть, когда несправедливость на местах, те же ветераны войны, к котором обращаются только по юбилеям или в годовщину Победы, решая их квартирный вопрос, идо сих пор все это не решается, хотя сама власть это признает, но откладывает и откладывает. Не они, конечно, ходят на митинги, но это проявляется во всем.

С.КОРЗУН: То есть, вы уверены, что не было толчка? Общество находилось в определенном равновесии, и для того, чтобы вывести его из равновесия, нужен был толчок. Вы верите в то, что тандем Путин-Медведев еще год назад, как они уверяют, задумали политическую реформу, которая возвращает часть свобод, которые при Путине же были и отобраны у избирателей?

Н.ЗЯТЬКОВ: Вы правильно ставите вопрос, это на уровне веришь – не веришь. Но думаю, что не до конца, и думаю, что тандем тоже не совсем монолитен, - как и сейчас мы видим, - Медведев пока не очень реагирует на то, что его товарища по тандему оскорбляют и обижают. Почему на тех же митингах, на Болотной и Сахарова, масса лозунгов, которые, должен прямо сказать, выходят за рамки этики и порядочности, - когда люди выходят вроде бы за честные выборы, но при этом требуют снести руководителя страны, премьер-министра. Ну, ладно, это отдельная тема, но на это как-то реагируют разные люди по-разному – кто-то идет, возмущенный этим, на другой митинг, кто-то, тем не менее, приходит в этом же окружении на следующий митинг.

С.КОРЗУН: Но Медведева в лозунгах не было.

Н.ЗЯТЬКОВ: На это и хочу обратить внимание. Во-первых, его там не было - но это не значит, что он стоит за этими митингами, но значит, что та структура, те люди, которые готовят - лозунги же надо писать, они не спонтанно рождаются, - каким-то образом дистанцируют его от этой истории. Но это тоже отдельная тема. Меня в большей степени волнует - вот вы спросили, вместе ли они задумали, что будут изменения и либерализация политической обстановки в стране, или нет. Так вот насчет того, что вместе – не всегда, наверное, они все обсуждали, - один говорит, а второй поддерживает. И как пример я привожу реакцию на эти митинги. Когда обижают одного участника тандема, второй должен как-то отреагировать. Правда, Он сказал, что он президент всей страны и всех кандидатов в президенты, поэтому он не может кого-то защищать отдельно, выделяя тем самым. Вроде как политически это убедительно. Но с другой стороны мы понимаем, что это не просто команда, это тандем.

Вот смотрите – сейчас снесли президента германии, Вульфа. Меркель, которая его двигала и поддерживала, она его сейчас успокаивает, и на нее отчасти ложится весь этот негатив. То есть, она не уходит от того, что он ее соратник в политическом плане. Но здесь тоже соратники политические. Тем более, что Медведев собирается занять пост премьер-министра, который Путин предложил, если партия победит – а она теперь победила, и теперь он победит как президент, и у них будут возможности, у Думы и у президента предложить своего кандидата, и этим кандидатом заранее был объявлен Медведев. То есть, это команда.

С.КОРЗУН: А не это ли и явилось толчком? Когда он сказали, что махнутся должностями, - за кого публику держат? Что читатели говорят, и вы что думаете?

Н.ЗЯТЬКОВ: Все-таки объективные вещи лежат в основе. Но как вы правильно сказали, всегда бывает некий спусковой крючок, коллизия, которая сложилась в обществе, и может быть даже не одна. Я считаю, что конечно, политически это было не очень корректно – объявлять, тем более, что долгое время говорили сами участники тандема, что они будут смотреть расклад сил накануне выборов, и только после этого, у того, у кого рейтинг выше, того и выдвинут кандидатом на пост президента. Поэтому, когда было сказано, что ершено заранее, - возможно, часть публики, которая пошла на митинг, которая борется не за социалку, а за справедливость и честность, - возможно, это и послужило тому, что они обиделись.

С.КОРЗУН: Делаем короткий перерыв и возвращаемся в студию.

НОВОСТИ

С.КОРЗУН: Продолжаем программу. Николай Иванович, МГУ, журналистское образование это у вас второе, а первое вполне себе техническое. И вообще история любопытная - родились в Смоленске, учились сначала в Риге и последняя часть ваших интервью цитируется эстонскими ресурсами - что у вас с Прибалтикой?

Н.ЗЯТЬКОВ: Был такой всплеск. Потому что какое-то время назад я ездил в Эстонию, там была встреча с соотечественниками – такие там проводятся регулярно. Люди живут не очень уютно в плане обстановки – ну, во многих странах, бывших наших и не наших эмигрантам всегда тяжело. Но в данном случае, поскольку это произошло недавно, они болезненно воспринимают отношение к себе местных властей, поэтому периодически ко мне обращаются, я знаю другие наши люди, которых хотели бы там послушать – их приглашают. Мне также сделали предложение, какая-то журналистская ассоциация. Я поехал, и там было выступление часа три, я отвечал на вопросы, после этого произошел всплеск – видимо, это отголоски той встречи.

С.КОРЗУН: Ваша журналистская деятельность начинала в начале 80-х гг., и это было общество «Знание», которое издавало информационный бюллетень «Аргументы и факты».

Н.ЗЯТЬКОВ: Начинал я в Риге как любитель, там была студенческая газета, и самое главное там была такая газета «Советская молодежь», она была самая продвинутая демократическая газета, ее читали. Я в ней сотрудничал и там профессионально начинался. А в Москве я работал в «Строительной газете», там было много замечательных людей, я сотрудничал с редактором, Кравченко, который возглавлял «Труд», потом Гостелерадио, - прекраснейший специалист, великолепный главный редактор.

С.КОРЗУН: Вы и на радио успели поработать в редакции радиовещания М-37-ВП – это что за радио?

Н.ЗЯТЬКОВ: Я работал на радио, когда приехал в Москву, нештатником на радио «Юность», готовил для них материалы. Я уже забросил свою строительную специальность, хотя в Москву приехал как инженер-строитель, работал в «Энергосетьпроекте», но уже был весь в журналистике, сотрудничал на радио, московской городской радиостанции, сейчас это «Радио Москва» и на «Юности». После этого ушел на заводское вещание, окончательно поставил крест на своей строительной профессии и в редакции работал и параллельно учился в МГУ, получал профессиональное образование, без которого нельзя.

С.КОРЗУН: На посту главного редактора вы сменили Владислава Старкова, - именно при нем был поставлен ваш рекорд. Вы были его ближайшим другом-соратинком - что это был за человек? Сейчас уже практически ничего не пишут о нем.

Н.ЗЯТЬКОВ: История быстро катится. К сожалению, лидеры общественного мнения у нас, если не подпитывать, у нас вообще даже писатели не являются постоянными долговременными авторитетами. А уже если брать артистов, тем более, журналистов, главных редакторов – жизнь поменялась, динамичная. Действительно, он основатель АиФ, я пришел на год позже. И это было не случайно, потому что мы с ним познакомились во время того, как он готовил материал для радио, он работал на «Радио Москвы», а я случайно стал героем его репортажа на художественной выставке в Манеже, и поскольку разница в возрасте была не очень значительной, мы познакомились, подружились и потом выяснилось, что я увлекаюсь журналистикой, был его нештатным автором на радио, а когда он стал редактором АиФ, он собирал команду – как сейчас собирают питерских, днепропетровских в свое время. Он подтянул и меня, я перешел в АиФ из «Строительной газеты» и мы долгое время, более двух десятилетий работали – он был главным, я был ответственным секретарем, его заместителем, гендиректором, когда возникла необходимость в кризис выбивать деньги, и мы не доверяли финансистам. Мы сами были акционерами, поэтому решили, что должны делать все сами.

С.КОРЗУН: Что изменилось с тех пор? Кто сейчас владеет холдингом, остались ли журналисты совладельцами издания? Понятно, что его владельцы братья Ананьевы.

Н.ЗЯТЬКОВ: У меня небольшой пакет акций остался, а в основном Ананьевы.

С.КОРЗУН: А как газета пошла на это? Это в какой-то степени потенциально ограничения свободы действия журналистов. Бывает по-разному, естественно.

Н.ЗЯТЬКОВ: Когда продавали, об этом не думали.

С.КОРЗУН: Капитализировали свое издание?

Н.ЗЯТЬКОВ: В итоге – да. Просто там была длинная история, это происходило не одномоментно, потому что у нас было много совладельцев, 27 человек, журналистский коллектив, в этом тоже был минус, наверное, изначально заложен. Потом часть людей ушла из редакции, дивиденды выплачивались большие, но в кризис вообще перестали выплачиваться, и они посчитали, что можно получить деньги за раз, чем ждать дивидендов. Но это право каждого. Так произошло, а потом, видимо, психологически вышло так, что следующая группа собралась людей, которая увидела, что можно получать долго какую-то сумму, но деньги тают в руках, а когда одномоментно, то можно купить машину, квартиру за эти акции. И в какой-то момент и Старков тоже решил, что и по возрасту и по его активности - он сделал много, он основатель и главный человек в АиФ, и таким и останется, тем более он может решить этот вопрос для себя лично, и он тоже свой пакет продал. Естественно, на сторону было бы можно, Но, во-первых, это было некорректно – у нас были и есть хорошие отношения с нашим акционером, - соответственно, все шло им. И в итоге пакет рос, а потом, когда у них стало больше контрольного, то здесь очевидно, что рычагов управления не так много остается, тем более, у нас в России не настолько чисты взаимоотношения в тех же самых акционерных обществах. Возникают даже и опасности, не просто у тебя сужается возможность влияния, но ты можешь даже что-то и потерять. В общем, таким образом, все логично перетекло. Вот вы спрашиваете, потому что вы погружены в медийную тусовку, но мы широко об этом не рассказывали, все прошло без шума и пыли, все остались довольны. Хотя страсти, конечно, кипели, когда все это происходило. Но по факту все сложилось нормально.

С.КОРЗУН: У вас такие ж позиции, как у журналистов «Эхо Москвы»?

Н.ЗЯТЬКОВ: В целом нормальные.

С.КОРЗУН: У вас есть устав редакции, либо это определяется генеральным директором?

Н.ЗЯТЬКОВ: У нас хороший устав ЗАО АиФ, он сохранился, его акционеры не переписали, по нему коллектив редакционный выбирает редактора, и потом Совет директоров его назначает. Конечно, поскольку в совете директоров журналист я один, конечно, риски, что может быть не утвержден, велики.

С.КОРЗУН: То есть, можно взять со стороны человека?

Н.ЗЯТЬКОВ: Но редакция должна его утвердить большинством голосов.

С.КОРЗУН: Большая редакция?

Н.ЗЯТЬКОВ: Не очень большая, мы же еженедельник. Если брать АиФ, то это порядка 60 человек, а если брать журналистов всего холдинга, это несколько сотен человек, а если брать весь коллектив - это несколько тысяч человек, потому что у нас есть киосковая сеть, много филиалов на местах. Но редакция, которая избирает главного редактора - это 60 человек. Но ваш вопрос действительно важен, особенно для тех, кто в этом варится и крутится, в журналистике это особенно чувствительно. Наверное, сейчас, задним числом, я думаю, что многие люди – не могу сказать, что большинство журналистов, которые в свое время обменяли акции и на деньги, возможно, они бы этого не сделали. Тем более, что деньги уже наверняка потрачены, а назад ничего уже не вернешь.

Дело не в том, что после того, как они перестали быть акционерами, к ним стали относиться хуже – да, к кому-то так было, и некоторые даже потеряли свои должности, и было для них обидно, потому что акционер есть акционер. Но в целом, если говорить о редакции, то подавляющее большинство сохранили свои места и работают, и я до сих пор продолжаю работать.

Конечно, если увести в сторону деньги, взаимоотношения, устав, совет директоров, и взять в чистом виде, что лучше – чтобы был какой-то акционер извне, или самим крутиться, - да, тяжелее, деньги нужны - я считаю, что для СМИ, конечно, лучше, чтобы сами занимались политикой финансовой и содержательной. В крайнем случае, чтобы этим занимались профильные бизнесмены, которые знают, что такое СМИ, реклама, аудитория. К сожалению, у нас, - мы обсуждали АиФ, а у нас в российских СМИ как раз произошла революция, которая привела к тому, что владельцами стали люди, которые владеют всем, чем угодно – алюминиевыми, металлургическими, рудниками, копями, стройками. И, соответственно, у них и свобода слова зачастую пустой звук, - не у всех, но у большинства. И нажать на них легче, если вдруг власти захочется. Журналист колючий и упрямый, а на бизнесмена можно проверочку наслать, или в оффшорчике посмотреть, что лежит. И в целом отношение на каком-то этапе, как я вижу по всему медийному бизнесу, они начинают рассматривать именно как бизнес: поменьше вложить, побольше взять, сократить, завинтить.

С.КОРЗУН: Оптимизировать расходы.

Н.ЗЯТЬКОВ: Да. Но что сделано, то сделано. Трагедии большой не произошло - АиФ существует, редакция работает, мы на рынке не уступаем позиций, мы первые по тиражам и аудитории. Так что в этом смысле пока все нормально.

С.КОРЗУН: Что за издание «Не дай бог», и почему оно вышло во вкладке в АиФ? Редакция имеет к этому отношение, либо вы предоставили медийную площадку?

Н.ЗЯТЬКОВ: Да, это бизнес и пиар, может быть, политический проект – какие-то люди собрались, нашли финансирование. Плохо, что назвали газету так же, как называлась ее предшественница в свое время, потому что за ней шлейф не очень, скажем прямо, честных и чистых материалов, - когда коммунисты представали в уродливом плане. Но наверное, что-то хотелось подчеркнуть создателям этой газеты, поэтому, когда я узнал, что наша дирекция договорилась о том, чтобы использовать АиФ как возможность для распространения этой газеты, я поставил условие, что она не должна быть злобной и некорректной по отношению к политическим конкурентам. Но та идея, которая в ней заложена, имеет право на существование, там слоган такой: «все не очень хорошо, и властью мы недовольны, но это не значит, что нужно делать революцию».

С.КОРЗУН: То есть, вы и ваша редакция не принимали участие в содержательной части?

Н.ЗЯТЬКОВ: Нет, там Владимир Мамонтов.

С.КОРЗУН: Леонид Радзиховский, Наталья Барабаш, Анатолий Вассерман, Янина Соколовская, Максим Шевченко, Виктор Ерофеев, - цитирую по «РИА Новости» - то есть вы как площадка, а затем они будут выходить на издательских мощностях «Комсомольской правды» - это вас не волнует?

Н.ЗЯТЬКОВ: Они зарегистрированы юридически, и там все чисто – есть редакция. Мы периодически предоставляем свои страницы – было какое-то психологическое издание, на мой взгляд, важное и полезное для аудитории. Там тоже была своя редакция. Единственное, что мы смотрим – чтобы это не вызывало раздражение у аудитории, и все было чисто юридически. А дальше существуют определенные технологии. Сейчас под брендом издательств книги выпускают, диски, - много всякого происходит. Мы в Москве сейчас выпускаем газету «Сто-личность» - правда, этим занимаются сотрудники нашей редакции, но это проект Мэрии, которая озабочена противостоянием межнациональным в Москве и они выделили грант, мы его выиграли, и внутри выходит совсем другая газета, она сверстана по-другому, и выходные данные не АиФ, читатель воспринимает нормально – он за те же деньги получает дополнительную газету и дополнительную информацию. Это нормально.

С.КОРЗУН: Вы довольны, как последние 25 лет жизни прошли, вы активно участвовали в жизни, дети за это время выросли. Внуки появились?

Н.ЗЯТЬКОВ: Появились, конечно.

С.КОРЗУН: Довольны тем делом, за которое взялись?

Н.ЗЯТЬКОВ: Я-то доволен. Так исторически сложилось, что я оказался в гуще событий, а для человека, который занимается журналистикой это возможность и влиять и самому лично участвовать – это уникальное время.

С.КОРЗУН: Дети тоже в журналистике?

Н.ЗЯТЬКОВ: Краем. Младший издает газету №Версия», хотя он закончил Финансовую академию. Старший занимается фотографией, в том числе, работает в пресс-центре – ну не совсем они подхватили мое дело, но отчасти, видимо, я на них повлиял. Но оценивать только по себе, наверное, было бы эгоистично. Таких людей, как мы с вами, которые оказались на гребне этой волны и что-то приобрели в этом смысле, а что-то и потеряли – их меньшинство. Потому что нужно все-таки говорить о людях в целом. И здесь, конечно, разговор не на 5 минут, что хорошего или плохого произошло за это время, честно говоря, мы, наверное, еще оценить не сможем, мы еще находимся в процессе.

Вот я назвал фамилию Ельцин, - сразу море эмоций. Думаю, разные оценки будут у многих. Одно время это был наш бог, потом его низвергли, и сейчас кто только не вытирает ноги об него. Назову другую фамилию, - Горбачев, - если брать только по лидерам за это время, - Путин, Медведев, и так далее. А если брать простых людей, кто жил в эту эпоху перемен, то в целом, я думаю, то, что получила страна и то, что произошли изменения, которые считаются в целом как направление движения, как вектор - это все-таки движение к лучшему для страны. Ну, что она перешла от коммунистической идеологии и развития социалистического. То для людей в массе своей, думаю, это было плохо. Не потому что ностальгия - вот сейчас у многих спросите, они скажут – было спокойнее, комфортнее, гарантированнее. Но это не только ностальгия. На самом деле в процессе этих бурных перемен люди многое потеряли. И потеряли не только материально или в плане безопасности, - что очевидно, что сейчас ощущается всеми негативно. Потеряли некое – при всех недостатках того времени, которое нельзя идеализировать, конечно, - но потеряли некую целостность.

То есть, мы были общностью не только как «советский народ», но все-таки это было нечто единое. И хотя люди спорили и дискутировали на кухнях, но было нечто. Идеологию отбросим - она легко сдулась и поменялась, может быть, еще какая-то появится. Но были такие понятия, как «страна», «родина», «Советский Союз». Пусть не все ощущали, - Литва и Таджикистан это совершенно разные государства, они несоединимы, но, тем не менее, все равно считалось, что это много. Была гордость, свобода передвижения, какие-то были идеалы, человек мог себя ощущать частью некоей структуры государства, что вообще очень важно, чего добиваются во всех корпорациях, - чтобы мы все были едины. Вот сейчас развели, и родители потеряли детей во многом.

С.КОРЗУН: Вы о том , что потеряли. А что приобрели? Или ничего не приобрели?

Н.ЗЯТЬКОВ: Мы приобрели то, что сейчас, может быть, выглядит негативно для многих и кажется проблемным на сегодняшний день - вот эта вот нестабильность, неустроенность, незащищенность. Но мы приобрели, если говорить исторически, с позиций государства, - мы приобрели новый вектор движения. Мы развернулись, и мы пошли в другую сторону. И сторона эта правильная.

С.КОРЗУН: Курс правильный?

Н.ЗЯТЬКОВ: Правильный. Пошли криво, зигзагами как-то, и сейчас многие говорят – вот можно было по китайскому, оставить коммунистическую и социалистическую идеологию, но ввести рынок. Но этого не получилось. Но в целом, конечно, сейчас нужно сделать так, чтобы курс и движение остались теми же, но чтобы при этом не теряли людей, которые движутся в этом направлении, чтобы не было по дороге обмороженных, голодных, трупов и несчастных. Вот это сейчас главная задача. И если это получится, то будет здорово.

С.КОРЗУН: Спасибо вам огромное за то, что пришли и отвечали на вопросы. До встречи.